ГЛАВА XXII
Премии за вывоз и запрещение ввоза
Премия за вывоз хлеба стремится понизить его цену для иностранного потребления, но не имеет постоянного действия на цену его на домашнем, рынке.
Предположим, что для доставления обыкновенной и общей прибыли на капитал цена хлеба составляет в Англии 4 ф. за квартер; в таком случае он не может вывозиться за границу, где он продается по 3 ф. 15 ш. за квартер.
Но если бы была учреждена премия за вывоз в 10 шилл. с квартера, то хлеб мог бы быть продан на чужеземном рынке за 3 ф. 10 шилл., и, след., производитель хлеба получил бы одинаковую прибыль как тогда, когда он продает свой хлеб за 3 ф. 10 шилл. за границей, так и тогда, когда он продает его за 4 ф. на внутреннем рынке.
Итак, премия, которая понизила бы цену британского хлеба в чужой стране над уровнем издержек производства хлеба в нашей стране, естественно расширила бы спрос на британский хлеб и уменьшила бы спрос на хлеб упомянутой страны. Это расширение спроса на британский хлеб не преминуло бы возвысить на время его цену на британском рынке и предупредить, таким образом, на все это время столь значительное падение цены этого хлеба на заграничном рынке, какое стремилась произвести премия. Но те причины, которые действовали бы подобным образом на рыночную цену хлеба в Англии, не произвели бы никакого влияния на естественную его цену или на действительные издержки производства. Для производства хлеба не потребовалось бы ни более труда, ни более капитала, и, след., если бы прибыль на капитал фермера была прежде только равна прибыли на капитал других предпринимателей, то, по возвышению цены, она бы значительно ее превзошла. Возвышая прибыль на капитал фермера, премия подействует как поощрение земледелию, и капитал будет извлекаться из мануфактур для помещения в землю до тех пор, пока увеличение спроса на иностранном рынке не будем удовлетворено; в последнем случае цена хлеба снова упадет на внутреннем рынке до естественной и необходимой цены его, а прибыль снова возвратится к своему обыкновенному и привычному уровню. Увеличение предложения хлеба, действуя на иноземный рынок, понизит, таким образом, цену хлеба в той стране, в которую он вывозится, и, след., доведет прибыль негоцианта, занимающегося вывозом, до самого низкого уровня, при котором только можно вести торговлю.
Итак, конечное действие премии за вывоз хлеба состоит не в увеличении или в уменьшении цены на хлеб на домашнем рынке, а в понижении цены его для иностранца-потребителя – на весь размер премии, если цена хлеба не была перед тем ниже на иностранном, нежели на внутреннем рынке, и несколько менее, если цена на домашнем рынке была выше цены на иноземном.
Автор статьи о премиях за вывоз хлеба в пятом томе Эдинбургского Обозрения весьма ясно показал действие их на спрос внутренний и иноземный. Он заметил также справедливо, что премия не преминет оказать поощрение земледелию в стране, вывозящей хлеб. Но он, кажется, впадает в ту же ошибку, без которой не обошлись ни Ад. Смит, ни большая часть других писателей об этом предмете. Он предполагает, что цена хлеба регулирует цену всякого рода предметов, потому что она регулирует, в конечном счете, задельную плату. Он говорит, что,
«возвышая прибыль фермера, премия подействует в качестве поощрения земледельческому хозяйству; возвышая же цену хлеба для внутренних потребителей, она уменьшит на время их покупную силу относительно этого необходимого жизненного припаса, и таким образом сократит их действительное богатство. Но очевидно, что это последнее действие должно быть временным: задельная плата рабочих-потребителей приспособлялась вначале посредством соперничества, и то же самое соперничество приспособит ее и теперь к прежнему уровню, посредством возвышения денежной цены труда, а чрез то и других товаров, до уровня денежной цены хлеба. Итак, премия за вывоз, в конечном счете, возвысит денежную цену хлеба на внутреннем рынке, но не прямо, а посредством увеличения спроса на иноземном рынке и следующего за ним возвышения действительной цены внутри страны: раз сообщившись другим товарам, это возвышение денежной цены превращается мало-помалу в постоянное».
Однако если мне удалось показать, что не повышение денежной задельной платы поднимает цену товаров, а, что такое повышение действует исключительно на прибыль, то отсюда следует, что цены товаров не возвысятся вследствие установления премии.
Но временное возвышение цены хлеба, произведенное увеличением заграничного на него спроса, не произвело бы никакого действия на денежную цену труда. Возвышение цены хлеба порождается соперничеством по приобретению того количества предложения, которое прежде поглощалось исключительно домашним рынком. Благодаря увеличению прибыли, в земледелие употребляются добавочные капиталы, и в результате является добавочное предложение хлеба; но пока оно еще не получено, высокая цена абсолютно необходима для приведения в правильное отношение спроса и предложения, которое нарушается возвышением задельной платы. Возвышение цены хлеба есть следствие того, что хлеба мало, и представляет средство для уменьшения спроса туземных покупателей. Если бы задельная плата возросла, то возросло бы и соперничество, и стало бы необходимым дальнейшее возвышение цены хлеба. В виду подобного действия премии, мы не предполагали, что наступит такое событие, которое возвысило бы естественную цену хлеба, регулирующую в последнем счете рыночную его цену; мы не предполагали, что требуется сколько-нибудь добавившего труда для получения с поверхности земли данного производства, только одно это обстоятельство может возвышать цену хлеба. Если бы естественная цена сукна была 20 шилл. за ярд, то значительное увеличение заграничного спроса могло бы возвысить ее до 25 шилл. или даже более, но прибыль, получаемая в подобном случае суконным фабрикантом, не, преминула бы привлечь капитал в это помещение, и хотя бы спрос удвоился, утроился или учетверился, но требуемое предложение было бы, в конце концов, произведено, и сукно упало бы до своей естественной цены – в 20 шилл. То же начало применяется и к предложению хлеба; вывозим ли мы его в год 200, 300 или 800,000 квартеров, во всяком случае, он станет, в конце концов, производиться по своей естественной цене, изменения которой зависят единственно от различных количеств труда, необходимого на его производство.
Быть может, ни одна часть справедливо прославленного творения Ад. Смита, не подлежит большим возражениям, нежели глава о премиях. Прежде всего, он говорит о хлебе, как о товаре, количество которого не может быть увеличено вследствие премии за вывоз; он постоянно полагает, что премия действует единственно на количество уже произведенное и не представляет никакого, стимула для дальнейшего производства.
«Причиняя в урожайные годы чрезвычайный вывоз,
– говорит он, —
премия необходимо поддерживает цену хлеба внутри страны выше той, какую бы он имел при естественном ходе вещей. Большой вывоз, причиняемый премией в урожайные годы, должен часто препятствовать более или менее тому, чтобы изобилие хлеба в урожайный год пополняло недостаток его в годы неурожайные, хотя во время неурожаев премия часто отменяется. Итак, не только в урожайные, но и в неурожайные годы премия необходимо стремится к возвышению денежной цены хлеба до предела, несколько превосходящего тот, какого она достигала бы в противном случае внутри страны».
Адам Смит, по-видимому, прекрасно знает, что правильность его аргументации зависит всецело от того факта, «не поощрит ли необходимо производство хлеба возвышение денежной его цены, благодаря которому этот продукт принесет фермеру большую прибыль?»
«Я отвечаю,
– говорит он, —
что это произошло бы в том случае, если бы действием премии было возвышение действительной цены хлеба и предоставление фермеру возможности содержать прежним количеством его более значительное число рабочих точно так же, как содержатся другие рабочие в его соседстве, т. е. щедро, умеренно или плохо».
Если бы рабочий не потреблял ничего иного кроме хлеба, и если бы часть, им получаемая, была не более той, какая только требуется для поддержания его существования, то были бы некоторые основания полагать, что количество, уплачиваемое рабочему, не могло быть вовсе уменьшено; но денежная задельная плата иногда совсем не возрастает и никогда не возрастает она в соответствии с увеличением денежной цены хлеба, потому что хлеб представляет хотя и важный, но не единственный предмет потребления рабочего. Если бы половина его заработка расходовалась на хлеб, другая же половина на мыло, свечи, топливо, чай, сахар, одежду и пр. – товары, ценность которых, согласно предположению, не возрастала, то очевидно, что плата рабочего была бы совершенно одинакова, получает ли он 1 бушеля муки при цене в 16 шилл. за бушель, или же 2 бушеля, при цене в 8 шилл. за бушель, 24-ли шилл. деньгами или же 16. Заработок его возрос бы всего на 50 %, между тем как цена хлеба на 100 %, и, след., явился бы достаточный повод к обращению капитала в земледелие, если бы прибыль в других отраслях продолжала оставаться прежняя. Но подобное возвышение задельной платы навело бы также и мануфактуристов на мысль извлечь свои капиталы из мануфактур и посвятить их земледелию, ибо в то время как фермер увеличил бы цену своего товара на 100 %, а задельную плату только на 50 %, мануфактурист был бы также принужден увеличить задельную плату на 50 %, но за подобное увеличение издержек производства он не имел бы никакого вознаграждения в виде увеличения цены своих мануфактурных товаров; вследствие этого капитал притекал бы от мануфактур к земледелию до тех пор, пока предложение снова не понизило бы цены хлеба до 8 шилл. за бушель, а задельную плату до 16 шилл. в неделю; тогда мануфактурист стал бы получать одинаковую прибыль с фермером, и течение капитала прекратилось бы во всех направлениях. Таков в действительности способ, посредством которого обыкновенно расширяется производство хлеба и удовлетворяется прибавочный спрос рынка. Фонды на содержание труда увеличиваются, и задельная плата возрастает. Достаточное состояние рабочего влечет его к женитьбе – население возрастает, и спрос на хлеб увеличивает его цену в отношении к другим вещам; больше капитала употребляется в земледелии и продолжает притекать в него до тех пор, пока предложение не поравняется со спросом, цены снова не упадут, и снова не восстановится равенство между земледельческой и мануфактурной прибылью.
Но по отношению к этому вопросу не представляет никакой важности, останется ли задельная плата после возвышения цены хлеба без изменения, или же увеличится слегка или значительно, потому что задельную плату выдает не только мануфактурист, но и фермер и, след., возвышение цены хлеба произведет в этом отношении одинаковое действие на них обоих. Но прибыль их подвергается не одинаковому действию на столько, на сколько фермер продает свой товар по более высокой цене, между тем как мануфактурист продает свой по прежней. Однако именно неравенство прибыли и служит всегда стимулом к переводу капиталов из одного помещения в другое, и, след., было бы произведено более хлеба и менее мануфактурных товаров. Повышения мануфактурных товаров не произошло бы от того, что производство их было бы уменьшено, так как они получались бы в обмен за вывозимый хлеб.
Увеличивая цену хлеба, премия или возвышает ее или не возвышает в сравнении с ценою других товаров. Если справедливо первое, то невозможно отрицать, что фермер получит более значительную прибыль, и что возникнет искушение к передвижению капитала до тех пор, пока цена хлеба снова не понизится от увеличения предложения. Если премия не возвысит ее в сравнении с другими товарами, то в чем же состоит несправедливость относительно туземного потребителя, если оставить в стороне неудобство уплаты налога? Если мануфактурист платит дороже за свой хлеб, то он вознаграждается более высокой ценой, по которой он продает свой товар, за который, в конце концов, он покупает хлеб.
Заблуждение Ад. Смита вытекает совершенно из того же источника, как и заблуждение автора статьи в Эдинбургском Обозрении; оба они полагают, что «денежная цена хлеба регулирует цену всех других товаров туземного производства».
«Она регулирует,
– говорит Ад. Смит, —
денежную цену труда, которая всегда должна быть такова, чтобы доставлять рабочему возможность покупать количество хлеба, достаточное для содержания его самого и его семейства, содержания хорошего, умеренного или плохого, какое принуждают предпринимателя отпускать ему неподвижные, прогрессивные или отсталые общественные условия. Регулируя денежную цену всех других составных частей сырого продукта страны, она регулирует вместе с тем и цену материалов большей части мануфактур. Определяя денежную цену труда, она определяет и цену мануфактурных искусств и индустрии; а определяя и ту и другую, она определяет цену целой мануфактуры. Денежная цена труда и всякой вещи, составляющей продукт или земли, или труда, должна необходимо возвышаться или падать в соответствии с денежной ценой хлеба».
Это мнение Ад. Смита я уже пытался опровергать. Рассматривая возвышение цены товаров, как необходимое следствие возвышения цены хлеба, он рассуждает так, как будто бы не существовало никакого другого фонда, из которого может быть выплачен этот излишек цены. Он совершенно пренебрег рассмотрением прибыли, уменьшение которой и образует этот фонд без возвышения цены товаров. Если бы это мнение Смита было основательно, то прибыль никогда не падала бы в действительности, как бы ни было велико накопление капитала. Если бы, при возвышении задельной платы, фермер мог возвысить цену своего хлеба, а фабриканты сукон, шляп, башмаков и все прочие могли бы возвысить цены своих товаров в пропорции увеличения, то хотя бы денежная цена их всех и возросла, но они продолжали бы сохранять одну и ту же ценность, одни в отношении к другим. Каждая из этих отраслей промышленности могла бы располагать прежним количеством всех других товаров, которые, будучи товарами, а не деньгами, составляют богатство и потому единственное обстоятельство, имеющее важность по отношению к этим отраслям, и все возвышение цены сырого продукта и товаров явилось бы несправедливостью единственно по отношению к тем, собственность которых состояла бы из золота и серебра, и годичный доход которых выплачивался бы определенным количеством этих металлов, в виде или слитков, или монеты. Предположим, что употребление монеты совершенно покидается, и что вся торговля отправляется в форме непосредственной мены. Могла ли бы возрасти, при таких обстоятельствах, меновая ценность хлеба по отношению к другим вещам? Если бы на вопрос этот был дан утвердительный ответ, то несправедливо, что ценность хлеба регулирует ценность всех других товаров; ибо если бы это было так, то относительная ценность хлеба не изменилась бы. Если же нет, то следовало бы думать, что при каких бы условиях ни производился хлеб, на хорошей ли земле или на дурной, большим ли количеством труда или малым, с помощью ли машин или без них, он всегда будет обмениваться на одинаковое количество всех других товаров.
Но я вынужден, однако, заметить, что хотя общее учение Ад. Смита согласно с тем, что я только что цитировал, но что в одной части своего труда он дает, кажется, правильное описание основных свойств ценности.
«Пропорция между ценностью золота и серебра и ценностью товаров всякого иного рода зависит всегда,
– говорит он, —
от пропорции между количеством труда, необходимого для доставления известного количества золота и серебра на рынок, и количеством труда, необходимого на доставление сюда же известного количества всякого другого рода товаров».
Не признает ли он тут вполне, что если наступило какое-нибудь возрастание количества труда, требуемого на доставление товаров одного сорта на рынок, между тем как никакого подобного возрастания не наступило в труде на доставление сюда товара другого сорта, то относительная ценность товара первого сорта возрастет? Если на доставление на рынок сукна или золота не требуется более труда, чем прежде, то относительная ценность их не изменится, но если нужно больше труда на доставление на рынок хлеба и башмаков, то разве не возвысится ценность хлеба и башмаков по отношению к сукну и золотой монете?
Ад. Смит еще полагает, что действием премии будет частичное понижение ценности денег.
«Это понижение,
– говорит он, —
ценности серебра, составляющее результат богатства рудников и имеющее одинаковое или почти одинаковое действие на большую часть коммерческого мира, имеет весьма небольшое значение для всякой отдельной страны. Следующее за ним возвышение всех денежных цен, хотя и не делает в действительности богаче того, кто их получает, но не делает его в действительности и беднее. Услуги серебряника станут действительно дешевле, все же прочие вещи сохранят за собою свою прежнюю ценность».
Это наблюдение совершенно правильно.
«Но такое понижение ценности серебра, которое, составляя следствие или особенных обстоятельств, или политических учреждений отдельной страны, наступает только в этой стране, представляет предмет весьма большой важности и не только не стремится сделать каждого действительно богаче, но стремится сделать каждого действительно беднее. Возвышение денежной цены всех товаров, которое в этом случае ограничивается этою отдельною страною, стремится воспрепятствовать более или менее промышленности всякого рода, отправляемой в ней, и дать возможность иностранцам отбить не только иноземный, но и внутренний рынок у наших рабочих, посредством доставления большей части товаров за меньшее количество серебра, чем могут сделать это последние».
Я старался в другом месте показать, что частный упадок в ценности денег, который оказывал бы влияние, как на земледельческие, так и на мануфактурные товары, не может быть постоянным. Сказать в этом смысле, что деньги потеряли часть своей цены, значит сказать, что цена всех товаров высока; но так как покупки на золото и серебро могут свободно производиться на самом дешевом рынке, то эти металлы и будут вывезены в обмен за более дешевые товары других стран, и уменьшение их количества увеличит их цену внутри страны, товары возвратятся к своему обычному уровню, а те из них, которые приготовлены для заграничных рынков, станут вывозиться по-прежнему.
Итак, я не думаю, чтобы можно было на этом основании делать какие-либо возражения против премии.
Если премия возвышает цену хлеба в сравнении со всеми другими вещами, то фермер получит выгоду, и будет обработано земли более прежнего; но если премия не возвышает, таким образом, цены хлеба по отношению к другим вещам, то значит, она, не сопровождается никаким другим неудобством, кроме уплаты ее, – неудобством, которого я не желаю ни скрывать, ни уменьшать.
Д-р Смит полагает, что,
«учреждая высокие пошлины на ввоз и премии за вывоз хлеба, землевладельцы, кажется, подражали действиям фабрикантов».
И те, и другие старались возвысить ценность своих товаров одними и теми же средствами.
«Они, быть может, не обратили внимания на крупную и существенную разницу, воздвигнутую природой между хлебом и большею частью других товаров. Когда вы даете фабрикантам упомянутыми средствами возможность продавать их товары за цену, несколько превосходящую ту, какою они пользовались бы в ином случае, то вы возвышаете не только номинальную, но и действительную цену этих товаров. Вы увеличиваете не только номинальную, но и реальную прибыль, реальное богатство и доход этих фабрикантов – вы действительно оказываете поощрение этим фабрикациям. Но если подобными же учреждениями вы увеличиваете номинальную или денежную цену хлеба, то вы не увеличиваете реальной его ценности, вы не увеличиваете реального богатства наших фермеров или землевладельцев, вы не поощряете производства хлеба. Природа вещей придала хлебу такую прочную реальную ценность, что ее нельзя изменить простым изменением денежной цены. Во всем мире ценность эта равна количеству труда, которое она может содержать».
Я старался уже показать, что рыночная цена хлеба, при увеличении спроса от действия премии, превосходила бы естественную его цену до тех пор, пока не было бы приобретено требуемое добавочное количество, и что тогда она снова упала бы до естественной цены его. Но естественная цена хлеба не так постоянна, как естественная цена товаров, ибо, при сколько-нибудь крупном увеличении спроса на хлеб, должна быть подвергнута обработке земля худшего качества, на которой требуется более труда для производства данного количества продукта, и естественная цена хлеба поднимется. Итак, при продолжительной премии за вывоз хлеба возникло бы стремление к постоянному возвышению цены хлеба, а это, как я показал в другом месте, никогда не обходится без возвышения ренты. Следовательно, землевладельцы имеют не только временный, но и постоянный интерес в запрещении ввоза хлеба и в премиях за вывоз, но мануфактуристы не имеют постоянного интереса в учреждении высоких ввозных пошлин и премии за вывоз их товаров; интерес их совершенно временный.
Премия за вывоз мануфактурных товаров, что отрицает д-р Смит, несомненно, возвышает на время рыночную их цену, но она не возвышает естественной их цены. Труд 200 человек произведет вдвое большее количество этих товаров, чем мог бы произвести прежде труд 100 человек, и, след., если требуемое количество капитала употреблено на доставление требуемого количества мануфактурных товаров, то они снова упали бы до своей естественной цены, и все выгоды высокой рыночной цены прекратились бы. И так, только в течение периода от возвышения рыночной цены товаров до получения добавочного предложения, мануфактуристы будут пользоваться высокой прибылью, ибо как скоро уменьшатся цены, прибыль их понизится до общего уровня.
Таким образом, вместо того, чтобы согласиться с Ад. Смитом, что землевладельцы не имеют столь значительного интереса в запрещении ввоза хлеба, как мануфактурист в запрещении ввоза мануфактурных товаров, я утверждаю, что интерес их гораздо значительнее, ибо выгоды их постоянны, между тем как выгоды мануфактуристов лишь временны. Д-р Смит замечает, что природа установила крупную и существенную разницу между хлебом и другими товарами, но правильное заключение из этого обстоятельства прямо противоположно тому, которое делает он, ибо эта-то разница и создала ренту, и она же служит причиной того, что землевладельцы заинтересованы возвышением естественной цены хлеба. Вместо сравнения интереса мануфактуриста с интересом землевладельца, д-ру Смиту следовало бы сравнить его с интересом фермера, который весьма отличен от интереса его землевладельца. Мануфактуристы нисколько не заинтересованы возвышением естественной цены их товаров, не заинтересованы немало и фермеры возвышением естественной цены их хлеба или других сырых произведений, хотя и тот и другой класс получает выгоду, когда рыночная цена их продуктов превосходит естественную цену последних. Напротив того, землевладельцы имеют самый решительный интерес в возвышении естественной цены хлеба, ибо возвышение ренты есть неизбежное последствие трудности производства сырого продукта, без которой естественная цена его не могла бы возрасти. Но так как премии за вывоз и запрещение ввоза хлеба увеличивают спрос и привлекают нас к обработке худших земель, то они необходимо причиняют увеличение трудности производства.
Единственное действие высоких пошлин на ввоз, мануфактурных ли товаров или хлеба, или премии за их вывоз, состоит в сообщении части капитала такого направления, какого он не стал бы искать при естественном ходе вещей. Они причиняют пагубное распределение общественных фондов, они принуждают мануфактуриста начинать или продолжать дело в сравнительно менее выгодном помещении. Они худший вид налога, потому что они не отдают чужой стране всего, что берут у собственной, ибо причиняемая ими потеря еще усиливается менее выгодным распределением общего капитала. Так, если цена хлеба в Англии 4 ф., а во Франции 3 ф. 15 шилл., то премия в 10 шилл. приведет ее, в конечном счете, к 3 ф. 10 шилл. во Франции и оставит неприкосновенной прежнюю цену в 4 ф. в Англии. С каждого вывезенного квартера Англия платит 10 шилл. пошлины. На каждом квартере, ввезенном во Францию, Франция выигрывает только 5 шилл., так что 5 шилл. с квартера абсолютно теряются для всего мира вследствие такого распределения фондов, которое служит причиной уменьшения производства, быть может, не хлеба, но некоторых других предметов необходимости или удовольствия.
Буханан, по-видимому, обратил внимание на недостатки аргументации Смита относительно премий и в последней из цитированных мною выдержек весьма справедливо говорит следующее:
«утверждая, что природа снабдила хлеб столь прочною действительною ценностью, что она не может быть изменена простым изменением денежной цены его, д-р Смит смешивает ценность потребления хлеба с меновою его ценностью. Один бушель хлеба прокормит одинаковое количество людей, как во время голода, так и во время изобилия хлеба; но бушель хлеба обменивается за большее количество предметов роскоши и удобства, когда хлеба мало, чем когда его много, и землевладельцы, располагающие излишком пищи, станут во времена недостатка в хлебе более богатыми людьми: они обменяют свой излишек за большую ценность других жизненных удовольствий, чем в том случае, когда хлеб находится в большем изобилии. И так, неправильно, след., заключать, что если премия причиняет увеличение вывоза хлеба, то она не причиняет также и действительного возвышения цены».
Вся совокупность аргументов Буханана об этой части вопроса о премиях кажется мне совершенно ясною и удовлетворительною.
Но относительно влияния возвышения цены труда на мануфактурные товары, мнение Буханана, если не ошибаюсь, так же неправильно, как и мнение Смита и автора статьи Эдинбургского Обозрения. Исходя из своей особенной точки зрения, на которую указано мною в другом месте, он полагает, что цена труда не имеет никакого соотношения с ценою хлеба, и что, следовательно, действительная цена хлеба могла бы возрастать и действительно возрастала бы, не действуя на цену труда; но если бы труд подвергался ее действию, то Буханан согласился бы с Ад. Смитом и автором статьи Эдинб. Обозр., что возрастала бы также и цена мануфактурных товаров; я не вижу однако, каким образом установил бы Буханан различие между подобным возвышением цены хлеба и падением ценности денег, или как мог бы он прийти к каким-либо иным заключениям, кроме тех, которые сделал Ад. Смит. В примечании к стр. 276, I т. «Богатство народов» Буханан делает следующее замечание:
«но цена хлеба не регулирует денежной цены всех других составных частей сырого продукта страны. Она не регулирует ни цены металлов, ни различных других полезных предметов, каковы уголь, дерево, камень и пр.; она не регулирует также ни цены труда, ни цены мануфактурных предметов, так что премия, насколько она увеличивает цену хлеба, несомненно, является действительною выгодою для фермера. И так, значение ее может оспариваться не по этой причине. Следует допустить и то, что она поощряет земледелие, возвышая цену хлеба; и в таком случае вопрос сводится на то, должно ли быть поощряемо ею земледелие?»
И так, согласно Буханану, премия представляет действительную выгоду для фермера, потому что она не возвышает цены труда; но если бы она возвышала, то она возвысила бы соответственно и цену всех других предметов и, след., не давала бы земледелию никакого особенного поощрения.
Следует, однако, сознаться, что премия за вывоз какого-нибудь товара стремится несколько понизить ценность денег. Все, что облегчает вывоз, стремится к накоплению денег в стране, и наоборот – все, что затрудняет вывоз, имеет стремлением уменьшить количество их. Общее действие налогов имеет тенденцией чрез увеличение цены обложенных товаров уменьшать вывоз их и, след., затруднять прилив денег; на этом же самом основании премия поощряет прилив денег. Это разъяснено полнее в общих исследованиях о налогах.
Несправедливые последствия меркантильной системы были вполне изложены Ад. Смитом; любимым делом этой системы было возвышать цену товаров на внутреннем рынке через воспрещение иноземного соперничества. Но система эта была не более несправедлива относительно земледельческих классов, чем относительно всякой другой части общества. Принуждая капитал направляться по таким каналам, куда он не стал бы притекать в противном случае, она уменьшала всю сумму произведенных товаров. Хотя и постоянно более высокая цена поддерживалась не редкостью предметов, а трудностью производства, и след., хотя продавцы подобных товаров продавали их дороже, но они переставали продавать их после того, как требуемое количество капитала было употреблено на производство их с более высокою прибылью.
Сами мануфактуристы в качестве потребителей платили добавочные цены за такие товары, и, след., несправедливо сказать, что «возвышение цены, причиненное законами о корпорациях и высокими пошлинами на ввозимые иностранные товары, всегда, в конце концов, уплачивается землевладельцами, фермерами и работниками страны».
Замечание это тем более необходимо сделать, что в настоящее время на авторитет Смита ссылаются землевладельцы в пользу подобных же высоких налогов на ввоз хлеба. Вследствие того, что издержки производства, а чрез их посредство и цены различных мануфактурных товаров возвысились для потребителя от ошибки законодательства, страна, под предлогом справедливости, призывается спокойно подчиниться еще новым требованиям. Так как все мы платим уже прибавочную цену за холст, муслин и хлопок, то находят справедливым, чтобы мы платили дороже и за хлеб. Так как нам помешали воспользоваться наибольшей суммой продукта, приходящейся на нашу долю мануфактурного труда в общем распределении всемирного труда, то нам следует наказать еще себя уменьшением производительной силы общего труда в предложении сырого продукта. Было бы гораздо разумнее признать заблуждения, которым ложная политика заставила нас подчиниться, и немедленно же приступить к постепенному переходу к здравым принципам всеобщей свободной торговли.
«Я имел уже случай заметить,
– говорит Сэй, —
рассуждая о том, что называется несоответственным именем торгового баланса, что купцу выгоднее вывозить за границу драгоценные металлы, нежели всякие другие товары, и что в интересе самого государства дать ему возможность вывозить их, потому что государство выигрывает или теряет единственно через посредство своих подданных; что же касается иностранной торговли, то более выгодное для отдельного лица более выгодно и для государства, так что, установляя препятствия к вывозу драгоценных металлов, которым были бы расположены заняться граждане, государство принуждает их только заменить этот предмет другим товаром, вывоз которого менее выгоден и для отдельного лица, и для самого государства. Но следует заметить, что я говорю только – что касается иностранной торговли, ибо прибыль, получаемая купцами от торговли их с земляками, точно также как прибыль их, получаемая от исключительной колониальной торговли, не вся представляет выигрыш для государства. В торговле между отдельными лицами одной и той же страны единственный выигрыш представляет произведенная ценность потребления: la valeur d’une utilite produite»
Vol. I, р. 401.
Я не могу заметить разницы, уставляемой здесь между прибылью от внутренней и от заграничной торговли. Всякая торговля имеет назначением увеличивать количество произведений. Если для покупки бочки вина я мог бы вывезти слитки, которые были куплены мною за ценность продукта 100 дней труда, а правительство, запретив вывоз слитков, принудило бы меня купить вино за товар, приобретенный мною за ценность продукта 105 дней труда, то продукт 5 дней труда потерян для меня, а чрез меня и для государства. Но если бы сделки этого рода происходили между отдельными лицами в различных провинциях одной и той же страны, то не только отдельное лицо, но, чрез него, и страна одинаково были бы в выигрыше, если бы не стеснялся выбор лица относительно товаров для уплаты за его покупки, и они понесли бы одинаковую потерю, если бы правительство принуждало их покупать наименее выгодный товар. Если мануфактурист может обработать с помощью одного и того же капитала более железа там, где уголь находится в изобилии, нежели там, где его мало, то страна будет в выигрыше на всю разницу. Но если бы угля везде было недостаточно, и он ввез бы железо и приобрел бы это добавочное его количество за производство мануфактурного товара при помощи того же капитала и труда, то он точно также оказал бы услугу стране в размере всего прибавочного количества железа. В 6-й главе этого сочинения я старался показать, что всякая торговля, иностранная или внутренняя, выгодна увеличением количества, а не ценности продуктов. Мы не будем иметь большей ценности, все равно, отправляем ли мы наиболее выгодную внутреннюю и внешнюю торговлю, или же, вследствие стеснений от запретительных законов, мы поставлены в необходимость довольствоваться наименее выгодною. Уровень прибыли и произведенной ценности будет один и тот же. Выгода всегда сводится на то, что Сэй ограничивает, кажется, одною внутреннею торговлей; в обоих случаях весь выигрыш является в виде ценности utilite produite.
