Марков переходил от одного голографического файла к другому. До сих пор ничего. До сих пор Обелиск ни на что не реагировал и отказывался отвечать.

Они испробовали всё, что только могли придумать. Они начали экспериментировать над ним. Команда криптологов пыталась расшифровать символы на Обелиске, но так и не выяснив, к чему отнести эти обозначения, они не достигли никакого прогресса. Они подвергли его воздействию электрического тока, безрезультатно. Они попытались облучить его, воздействовать на него радиоволнами, микроволнами, электромагнитными волнами. Ничего, всегда ничего.

Или почти ничего. Обелиск, как сообщили ему исследователи, снова возобновил вещание. На данный момент очень слабое, но оно определённо присутствует. Некоторые из учёных, которые работают над Обелиском, похоже, заметили это; другие же — нет. Со слов Стивенса, тех, кто это заметил, начали посещать умершие родственники ещё тогда, когда Альтман был в батискафе, во всех случаях присутствовало одно и то же сообщение с некоторыми вариациями: оставьте Обелиск в покое, не пытайтесь использовать его. Сами учёные понимали это не лучше, чем он сам, и после того, как о сообщении стало известно Стивенсу, они начали строить между собой догадки насчёт того, чтобы это могло значить. Это было предостережение, как считали некоторые, и должно пониматься буквально: никто не должен касаться Обелиска, никто не должен пытаться использовать эту технологию; если они ослушаются, они высвободят нечто, о чём даже не могут себе представить. Но, возможно, это просто было то, к чему они ещё не были готовы, считали другие, что как только они покажут себя достойными, секреты Обелиска раскроются перед ними.

Причём последние пошли ещё дальше. Мистическое верование в то, что Обелиск начал расти. Всякий раз, когда они могли, верующие собирались вместе и подготавливали себя, будучи убеждёнными в том, что Обелиск — это путь к вечной жизни и единения с Богом. Некоторые доказывали, что это и было то, что понималось под Воссоединением. — До этого времени движение сдерживалось охранниками, но даже некоторые из них, понимал Марков, начали становиться верующими. Он был в опасности потерять контроль над своим проектом.

Им нужно было найти простой способ, как подчинить силу Обелиска и сделать это быстро. Он был уверен, что единожды обузданная, эта технология приведёт его к огромному могуществу, даже господству над миром, не говоря уже о Луне. Даже над солнечной системой.

Но сейчас группа учёных-верующих пытается нарушить строгие правила процедуры исследования Обелиска. Должно допускаться только уважительное взаимодействие с Обелиском, ничего, что может угрожать ему, повредить или стать причиной ухудшения его мнения о человечестве. Нам нужно показать Обелиску, что мы достойны его настолько, чтобы он начал нас обучать. Это был смехотворный список требований, и Марков не раздумывая отклонил его, но он не мог оградить людей от разговоров. Были ощутимые перемены в том, как люди пытались сблизиться с Обелиском, не смотря на то, что Марков отказал верующим в их требованиях. Более того, он был удивлён тому, как много людей на объекте чувствуют, казалось, почти религиозное благоговение по отношению к Обелиску. Что-то изменялось, отклонялось от курса таким образом, чтобы не соответствовать его обычной тактике. Он должен был придумать способ, чтобы исправить положение дел.

Он набрал по видеосвязи соединение с Краксом. По тому, как быстро тот ответил, стало ясно, что он ждал вызова рядом с монитором.

— У вас уже была возможность просмотреть материал? — спросил Кракс.

— Да, — ответил Марков. — Каковы ваши рекомендации, офицер Кракс?

— Категорический отказ выполнения любого из их требований. Если мы хоть раз пойдём на уступки, мы никогда не остановимся. Они сумасшедшие. Они не станут терпеливы.

— На этом дело не закончится, — сказал Марков.

— Возможно, — сказал Кракс, — но у нас есть огневая мощь, а у них нет.

— Хорошо, — сказал Марков, — проследи за этим.

Два дня спустя Кракс получил звонок от одного из охранников в отсеке с Обелиском.

— Это учёные, сэр, — сказал тот. Кракс мог слышать непрекращающийся шум ропота толпы на заднем фоне. — Они протестуют. Они не покинут отсек.

— Заставь их уйти, — сказал Кракс.

— Это не так просто, как кажется, — сказал охранник. — Их очень много. Нам пришлось вызвать подкрепление. Что нам делать дальше?

— Не делайте ничего, пока я не доберусь туда, — ответил Кракс и отключился.

К тому времени, когда Кракс и его команда достигли отсека, дела стали ещё серьёзней. Учёные, возглавляемые пухлым мужчиной по имени Филд, окружили Обелиск. Они, взявшись за руки, пытались удержать охранников на расстоянии. Охранники держали своё оружие наготове. Многие из них были заметно расстроены.

— Что это такое? — спросил Кракс одного из охранников. — Что произошло?

— Вам нужно спросить вот этого, — ответил тот, указывая на Филда.

— Отлично, — сказал Кракс. Он вытащил свой плазменный пистолет из кобуры и направился вперёд к шеренге, где стоял мужчина.

— Что всё это значит? — спросил он.

— Мы отправили вам наши требования, — ответил Филд.

— Мы прочли их и отклонили, — сказал Кракс.

— Мы здесь, чтобы защитить Обелиск, пока вы не согласитесь с ними.

— Затеяли бунт, так значит? Это, несомненно, закончится плачевно для вас.

Несколько человек в ряду зашуршали и переглянулись, хотя и меньше, чем надеялся Кракс. Филд выглядел немного нервничающим, но когда он говорил, его голос всё ещё оставался непоколебимым.

— Мы пытаемся делать то, что правильно, — сказал он.

— То, что правильно для тебя и твоих приятелей, — сказал Кракс, — это разойтись по своим каютам.

— Значит, вы признаете наши требования? — спросил Филд.

Кракс хладнокровно встретился с ним взглядом. — Вы не должны вмешиваться в то, о чём понятия не имеете, — сказал он. — Я прошу вас снова, чтобы вы расцепились и ушли.

Филд сглотнул, а затем покачал головой.

Честно говоря, подумал Кракс, глядя на этого парня, никогда и не скажешь, что в нём столько решимости. Но вера делает людей непредсказуемыми.

— Я прошу ещё один раз, — сказал Кракс. — После этого я закончу с просьбами.

Филд начал обливаться потом. Его взгляд казался удивительно остекленевшим, но всё ещё решительным. Он плотно сжал губы в белую полоску и покачал головой.

Кракс улыбнулся. Он слегка приподнял пистолет и выстрелил Филду в ногу.

Филд рухнул на пол, крича, и помещение погрузилось в хаос. Плазменный луч, выстреленный одним из верующих, промелькнул у щеки Кракса, опалив ему волосы, и поразил, находящегося позади него, охранника в лицо. Тот повалился вниз, окровавленный, ослеплённый. Кракс пригнулся и выстрелил другому учёному в ногу. Выстрелы мелькали туда и обратно с обеих сторон.

А затем у Кракса появилась идея. Он выстрелил прямо в Обелиск, видя, как голубое пламя шмякнулось о его поверхность и замерцало, прежде чем совсем исчезнуть.

Он метнулся вперёд к Филду, где тот лежал, корчась от боли, и опустился возле него на колено. Он схватил голову Филда и силой повернул к Обелиску, а затем выстрелил снова.

— Нет! — закричал Филд, явно ужаснувшись от этого. — Ты повредишь его! Не надо!

— Скажи им, чтобы остановились! — выкрикнул Кракс. — Скажи им, чтобы сложили своё оружие и сдались или я сделаю так, что каждый охранник здесь будет стрелять в него. — И чтобы показать, что он не шутит, Кракс выстрелил в Обелиск третий раз.

Внезапно его охватила боль, он чувствовал, словно его голова была готова взорваться. Он задыхался. С людьми вокруг его было то же самое. Филд вопил, а затем начал кричать верующим, чтобы они послушали его, чтобы прекратили насилие, чтобы сложили своё оружие. Сперва верующие были слишком отвлечены болью, но постепенно они совладали над собой и остановились, словно ошеломлённые. Кракс выкрикнул и поднял свою расправленную ладонь, чтобы остановить своих охранников от возобновления стрельбы. Боже, его голова раскалывалась от боли.

— Для блага же Обелиска, мы должны уступить битву, — сказал Филд, морщась от боли в ноге. — Сложите своё оружие, братья. Не сопротивляйтесь.

Кракс был поражён, когда увидел, что все без исключения послушались его.

Ещё одно доказательство, подумал он, что религия — это тупик.

Следующие двадцать минут были потрачены, чтобы заключить верующих под стражу и позаботиться о раненных. Было четверо погибших: двое охранников и двое учёных. Он приказал оттащить их в морг.

Кракс улыбнулся. У него не было такого веселья со времён лунных перестрелок. Это был очень забавный день. Если бы только его голова не так сильно болела, было бы вообще идеально.