Он выбрал Данте, бывшего военного из его собственного подразделения, которого он взял с собой десять лет назад, когда он впервые подписался на подобное, как кого-то, кому он всецело доверял, и, вдобавок, как того, кто мог пилотировать практически что угодно. К тому же Данте быстро соображал в сложных ситуациях. Вдобавок ко всему у него не было угрызений совести, когда требовалось сделать что-нибудь сомнительное, если об этом просил Таннер. Но он был известен тем, что быстро прибегал к насилию, когда возникали проблемы. Что-то случилось с Данте в бойне на Луне, что-то что сделало его глаза безжизненными. Таннер не знал что именно.

Он неплохой парень, говорил Таннер сам себе несколько раз после того, как Данте делал что-то такое, что даже Таннер считал излишним, несмотря на собственную мораль. Он просто видит вещи не так как я. И потом, когда он уже закончил об этом думать, запоздалая мысль о том что я тоже не плохой человек, пришла ему в голову.

Танер вздохнул. Плохие они парни или нет, но они с Данте сделают всё как считают нужным.

Ему пришлось немного поискать информацию о втором человеке, привлеченном им из Североамериканской штабквартиры ДреджерКорп. Его звали Хенесси и он был морским геологом с небольшим опытом подводника. Он был лыс, несмотря на то что был довольно молод — слегка за тридцать. Он был уважаем, и поскольку он — сотрудник ДреджерКорп, возможно он не будет слишком сильно возражать, если придется слегка преступить закон. Но вопрос Полковника об Альтмане все еще злил его: если будучи прижатым к стенке Хеннесси осознает полный объем того, что они делают, прогнется он или сломается? Не стоит и говорить о том, что по мнению Таннера, он скорее всего поплывет по течению, чем попытается протестовать или остановить их.

Таннер отдал указания через президента Смолла, отправив Хеннесси на следующий рейс на юг. К тому времени когда он достиг Пуэрто Чиксулуб, прибыла и F/7, ожидая их под брезентом на палубе грузового корабля без опознавательных знаков в пятнадцати милях от входа в кратер. Несмотря на ржавый корпус снаружи, грузовой корабль быль модифицирован по последнему слову техники. Команду составляли бывшие или действующие военные — форму они не носили, но скупость движений, строгие стрижки и быстрота исполнения приказов не оставляли сомнений.

— Должны ли мы беспокоиться от том, что говорим в присутствии команды? — спросил Таннер у Полковника через видеосвязь.

— Вы должны всегда беспокоиться от том, что говорите в присутствии кого бы то ни было, — сказал Полковник и показал зубы так, что Таннер мог посчитать это улыбкой. Убьет и глазом не моргнет, подумал Таннер. Затем губы Полковника скользнули обратно, закрыв зубы. — Не говорите больше чем следует.

F/7 был батискафом. Прототип бурильной платформы, созданный для того, чтобы погружаться на большие глубины и затем пробуриваться через сплошной камень. Хеннесси отреагировал на нее как ребенок спустившийся вниз рождественским утром и обнаруживший пони, ожидающего его под елкой. Он ходил вокруг плота хвостом за Таннером и Данте, бубня про комбинацию бура из титанового сплава и молекулярных распылителей. Таннер и Данте только делали вид, что разыгрывают его.

— Только не говорите, что мы направляемся в Чиксулуб — возбужденно сказал Хеннесси. — Я всегда хотел попасть туда. Что мы там ищем?

Скоро узнаешь, мрачно подумал Таннер.

— Просто пара погружений, — сказал он так спокойно как смог. — Просто прогоним F/7 в обычном темпе. Ничего особенного.

Следующие несколько дней Таннер и его люди только этим и занимались. Использовали F/7 в обычном темпе, проводили тестирование на маневренность на поверхности, затем на глубине и наконец проверили бур и распылители. Это был не самое маневренное судно, виденное Хеннесси, но смысл батискафа был в другом — прочность и способность выдержать гигантское давление при глубоком погружении. На поверхности он вел себя как пьяный, медленно поворачиваясь в нужном направлении. Под водой управление было лучше, более чутким. Но самым лучшим было бурение через грязь и камень. Даже когда бур был полностью погружен в камень, судно было стабильным, всего лишь слегка вибрируя. Задние вспомогательные винты поддерживали судно у скалы, а сам бур тянул их вперед, если резьбе было за что зацепиться. Тем временем распылители превращали оставшийся камень в мелкий щебень, выталкивая его назад к вспомогательным винтам или разрушали его окончательно. Хеннесси утверждал, что никогда не видел ничего подобного.

Они погружались на F/7 семь или восемь раз. Сначала Данте просто наблюдал за Хеннесси, слушал его, разглядывал. И однажды неожиданно Данте проинформировал Хеннесси о том, что сейчас его очередь.

— Но это деликатное оборудование, — предупредил Хеннесси.

— Нужны месяцы и месяцы тренировки прежде чем…

— От тебя только голова разболелась. Свали, — сказал Данте.

И Хеннесси, отвернувшись от панели приборов и передав рычаги своему партнеру, возможно в первый раз увидев его мертвенное лицо и неподвижные глаза, свалил.

Этой ночью, только присев на кровать и начав снимать обувь, Таннер услышал стук в дверь.

— Войдите, — сказал он, продолжив развязывать шнурки, пока не увидел знакомую пару ботинок.

Он посмотрел вверх. Он удивился тому, как хищно всегда выглядел Данте.

— Это ты, сказал он. Все в порядке?

Данте кивнул.

— Я во всем разобрался, сказал он.

— Ты сможешь пилотировать эту штуку, если придется?.

— После лунного посадочного модуля — как два пальца, сказал Данте. — Проблем быть не должно.

— Как насчет бура?

Данте пожал плечами.

— Ничего особенного, сказал он. — Я знаю как пробурить тоннель и возможно разберусь как сделать все остальное, что будет нам необходимо. В Хенннесси больше нет нужды. Если он испугается или что-то пойдет не так, я его заменю.

— Что значи — тчто-то пойдет не так? — спросил Таннер.

Данте пожал плечами.

— Всякое бывает.

— Если что-то пойдет не так, — медленно сказал Таннер. — Я бы предпочел, чтобы ты его не убивал.

Данте помедлил, затем кивнул.

— Учту твои пожелания, сказал он.

Следующим утром Таннер разговаривал с изображением Полковника на видеоэкране.

— Мы готовы, сказал он. — В любой момент мы готовы выдвинуться ко входу в кратер и сбросить F/7. Оба пилота обучены и уверенно управляют судном. Оба готовы к отбытию.

— Очень хорошо — сказал полковник. Он снова смотрел сквозь Таннера, как-будто его здесь не было. Отправьте грузовой корабль на позицию сегодня вечером.

— Сегодня вечером?

— Бросьте якорь до заката. Вы должны быть на месте в 21.00, и быть готовыми к 22.00. Нет необходимости говорить или делать что-либо, что позволит вашим двум пилотам заподозрить неладное или отправить сообщение, если вы ошиблись и они шпионы. Просто разбудите их, поднимитесь на борт вовремя и сбросьте F/7 до полуночи.

— Есть сэр.

Полковник протянул руку, чтобы разорвать связь, но остановился.

— Вы выглядите уставшим, сказал он. — Все нормально?

— Да сэр, — ответил Танеер. — Просто небольшая головная боль. Проблемы со сном. Не о чем волноваться.

— Завтрашний день войдет в историю, — предположил Полковник.

— Да, сказал Таннер.

— Как вы думаете, что там внизу?

Таннер размышлял об этом уже много дней. Как может что-то по-видимому сделанное человеком оказаться на дне кратера, похороненное в толще камня?

— Я не знаю, сказал он. — Может это естественное образование каким-то образом не похожее на естественное. Или это что-то рукотворное, помещенное туда бог знает как или… — сказал он, но не смог заставить себя закончить предложение. Это было нечто большее чем его разум мог объять.

— Или что? — спросил Полковник.

Таннер тряхнул головой, чтобы прояснить ее, но это только усилило головную боль.

— Я на самом деле не знаю, сэр.

— Тогда я скажу о чем ты думаешь, если у тебя не достаточно мужества произнести это самому. Ты думаешь, конечно, эта вещь искусственно создана, но не нами, не людьми.

Таннер промолчал.

— Верите вы в это или нет, Таннер, но это уникальная возможность. На это мы и надеемся. Первый контакт с разумной жизнью отличной от нашей.

У Таннера закружилась голова от мыслей об этом, это даже слегка испугало его. Если так оно и есть, если именно это и произойдет — это может изменить все.

— Немного удачи, и мы скоро узнаем — сказал он как можно более спокойно. — Скрестим пальцы, сэр, — добавил он и разорвал связь.