Глава 12. Прорыв Промежуточной линии обороны: боевое крещение КВ
После прорыва линии Маннергейма финны лишились одного из ключевых преимуществ — заранее подготовленной обороны. Между Выборгом и наступающими частями Красной Армии была теперь только Промежуточная линия обороны с полевыми укреплениями, да и те были построены не везде. На Промежуточной линии обороны не хватало блиндажей для размещения всего личного состава финских полков, оборонявших ее. Теперь им, как и бойцам Красной Армии, приходилось жить и вести бой в снегу, на морозе, на пронизывающем ветру. Более того, почти все противотанковые пушки были уничтожены или брошены при отходе с линии Маннергейма.
Прорыв обороны создал атмосферу эйфории в советских штабах. Командование посчитало, что сопротивление финской армии сломлено окончательно и победа близка. Настало время направить в прорыв легкотанковые бригады на танках БТ. Уже 14 февраля к месту прорыва двинулись 1-я и 13-я легкотанковые бригады. Однако их путь на фронт был непрост — после прорыва весь фронт пришел в движение, на дорогах в тылу скопилась огромная пробка и танкисты простояли в ней около 10–12 часов. По словам начальника штаба 13-й легкотанковой бригады, на высоте 65,5 пробка стояла в 3–5 рядов.
В первые же дни после прорыва командование 7-й Армии создало три подвижных танковых группы, в задачу которых входил разгром тылов финнов и быстрое продвижение к Выборгу.
Группе комбрига Борзилова, в которую вошли 20-я танковая бригада, часть 1-й легкотанковой бригады и два стрелковых батальона, была поставлена амбициозная задача к исходу 18 февраля 1940 года овладеть городом Выборг и окрестностями.
Группа комбрига Вершинина (6-й танковый батальон 13-й легкотанковой бригады и стрелково-пулеметный батальон 15-й стрелково-пулеметной бригады) имела своей задачей захватить станцию Лейпясуо.
Группа полковника Баранова (оставшиеся батальоны 13-й легкотанковой бригады и 15-я стрелково-пулеметная бригада (без одного батальона), а также боевой отряд 1-й легкотанковой бригады имела задачей захватить станцию Кямяря.
Помимо этого, в бой пошел также отряд 1-й легкотанковой бригады в составе: оперативная группа 5 танков, артиллерийская группа — 6 танков и 3 БА-10, одна рота 10-го отб (14 БТ-7), одна рота Т-28 (11 танков), бронерота — 11 БА-10, 5 танков БХМ-3 — 6-я отдельная рота боевого обеспечения, одна рота 167-го мотострелкового батальона, 37-я саперная рота из 123-й стрелковой дивизии.
Захваченные на станции Кямяря финские танки «Рено ФТ-17» (АСКМ).
Командование отрядом возложено на командира 1 — й легкотанковой бригады комбрига Иванова. Комиссаром отряда стал полковой комиссар Эйтингон.
Уже вечером 17 февраля штаб 7-й Армии в боевом приказе № 51 приказывал частям Армии перейти к преследованию с целью помешать финнам сосредоточиться на новой оборонительной линии южнее Выборга.
Все подвижные танковые группы не смогли полностью выполнить поставленных перед ними боевых задач. Суждение о развале финской обороны оказалось неверным, а местность для действий танков — крайне сложной. Финны успели закрепиться на Промежуточной линии и встретили танки с десантом организованным огнем. Танкистам и пехоте подчас не хватало опыта для налаживания взаимодействия, и танки зачастую по-прежнему оказывались на поле боя одни.
Однако в начале наступления подвижные танковые группы добились успеха. 16 февраля к 13.00–14.00 группа Баранова взяла станцию Кямяря, но севернее станции столкнулась с заранее подготовленной финской обороной на высотах у озерца Мусталампи. На станции Кямяря группа Баранова захватила 5 танков «Рено» и 3 «Виккерса». По советским данным, в боях финны потеряли до 800 убитых, стрелковым частям танкисты передали до 120 пленных.
Воентехник 2-го ранга А. А. Саманцер, 91-й танковый батальон:
Утром позавтракал, после завтрака прогрел машину и ушел на станцию осматривать танки противника. Когда я подошел к ним, мне стало смешно. Направляющие колеса у них были деревянные. Противник оставил их со всем вооружением. Очевидно, скорость у них была очень мала и они не успевали убегать.
Тем не менее по всем советским частям был разослан рисунок с силуэтами танков «Рено» и «Виккерс».
Группа Вершинина захватила станцию Лейпясуо, но завязла северо-восточнее и восточнее станции. Остановить танки группы Вершинина пыталась 27-я отдельная саперная рота.
Рейно Викман, 20-летний финский сапер:
— Смотри! Они идут! — кричит мне Паюнен. Я бросаю взгляд на болото: повсюду видны серые силуэты танков. Идут прямо на нас.
— Меняем позицию! — кричит Паюнен. — Из твоей ячейки лучше видно!
Он ползет к моей ячейке. Я не успеваю ему объяснить, что моя ячейка почти сровнена с землей артобстрелом и в ней не укрыться. Схватил в охапку свое снаряжение и пополз к ячейке Паюнена. Двигаться сложно, так как я контужен, руки и ноги не слушаются.
Только я добрался до ячейки, как огромный взрыв меня кидает вперед, я падаю в ячейку на четвереньки. Оглядевшись вокруг, я понимаю, что туда, где я был две секунды назад, попал снаряд, и Паюнена больше нет.
Я остался один, и положение безнадежное. Танки ревут со всех сторон, часть уже прошла мимо меня. Под ними взрываются несколько наших мин, поставленных ночью накануне.
Я сижу и жду пули или осколка. Ни малейшей надежды нет. Бесчувственными пальцами пытаюсь вытащить из карманов личные документы, письма и прочее — их нужно уничтожить, противнику они не должны достаться — так нас учили.
В кармане также фотографии — я их быстро просматриваю, как будто прощаюсь со всеми. Все больше и больше я готов встретить смерть и свыкаюсь с мыслью о ней.
Я достаю винтовку и делаю выстрел, чтобы проверить, работает ли она после разрыва снаряда. Она в порядке.
В тот же момент совсем близко мимо меня проходит танк, стреляя на ходу.
Затем происходит чудо: со стороны ячеек отделения Исо-Метсяля летит бутылка и попадает танку в борт! Танк охвачен пламенем. Значит, еще кто-то остался в живых! Хоть какая-то маленькая радость.
Еще один танк проходит так близко от меня, что я тоже решаю его подбить.
Беру противотанковый заряд. Однако вокруг сильный огонь, а мое положение в ячейке неудобное для броска — я вообще не могу приподняться.
Вот он рядом! Дергаю за шнур и бросаю заряд — но руки не слушаются, заряд пролетает всего несколько метров. Я успеваю только закрыть глаза и три килограмма тротила взрываются. От взрывной волны перехватывает дыхание, она бьет по лицу.
Теперь противник меня заметил. Танк, который подальше, начинает стрелять по мне из пушки, но не попадает в мою ячейку — меня только засыпает землей и по мне бьет ударная волна.
Затем танк едет меня давить. Я не могу удержаться от крика, когда его гусеница наезжает на меня. Меня охватывает дикий страх — неужели мой конец будет столь ужасным? Танк останавливается, я лежу под ним, как крыса в норе. Танк скребет гусеницей по земле, страшная боль и отчаяние пронизывают все мое существо — он меня раздавит, размажет, вывернет наизнанку.
Затем гусеница останавливается. Я так перекручен под гусеницей, что просто необходимо поменять положение тела. Я жив, но ужасная боль, кажется, лишает меня рассудка. Пытаюсь освободить место, пошевелив головой. Мерзлые куски земли режут лицо. Глаза заливает кровью. В результате я хотя бы вернул голову в нормальное положение относительно тела.
Затем я замечаю маленький просвет между гусеницей и землей. Ткнулся туда головой — может, удастся выбраться?
Напрягаю все силы. Наконец мне удается высунуть голову из-под гусеницы. После долгих усилий я наконец полностью вылезаю из-под танка. Отчаяние придало мне сил.
Танк по-прежнему стоит на месте. Я лежу рядом с ним на снегу, с обнаженной головой и руками. Каска, рукавицы, все мое добро осталось под танком.
Мотор танка тихо урчит. Танкисты настолько уверены в том, что я мертв, что даже не заглянули под танк. Я, совсем обессилевший, лежу на морозе. Лицо и руки, похоже, обморожены. Холодный зимний ветер бросает мне в лицо снежинки. Я понимаю, что жизнь моя по-прежнему висит на волоске.
Очевидно, меня либо не заметили в смеси из снега и земли, перемолотой гусеницами, либо посчитали мертвым и оставили в покое. Я мог бы зарыться в снег, дождаться наступления ночи и попробовать в темноте пробраться к своим. Однако сейчас только утро, и я наверняка замерзну насмерть до вечера.
И только тут в голове проскакивает мысль — а что, если меня возьмут в плен?!Нет, ни за что! Лучше умереть. Хотя о смерти думать нелегко, я еще молодой, только что 20 лет исполнилось… После смерти ничего нет? Раньше я об этом не думал. Было бы больше уверенности в этом, не было бы так страшно умирать…
Затем я собираю всю волю в кулак. Я все для себя решил и готов отойти в мир иной. Как-то мне удается найти винтовку, которая не попала под танк и уцелела. Приставляю ствол к голове, замерзшими пальцами дотягиваюсь до спускового крючка, закрываю глаза и нажимаю — быстро и резко. С губ непроизвольно срывается крик.
Тут замечаю, что я все еще жив. Осечка. Проверяю винтовку и вижу, что боек капсюль наколол — но выстрела не произошло. Ищу какое-то другое оружие — у меня же был нож, но не могу его найти, ищу гранаты, но их тоже нет.
И только в этот момент я оглядываюсь вокруг. Рядом со мной стоит группа красноармейцев. Они пристально наблюдают за моими действиями. И теперь мне нечего больше делать.
Поднимаю замерзшие, обмороженные руки в знак сдачи в плен, но жду от противника выстрела милосердия, который закончил бы все мои мучения. Ко мне подходят два красноармейца, поднимают меня на ноги, срывают остатки маскхалата. Они быстро обыскивают карманы и ведут в тыл. Когда мы подходим к какому-то танку, они меня сажают на теплое моторное отделение. Кто-то осторожно массирует мне обмороженое лицо и руки.
Танк едет в тыл. Меня ждет долгая дорога в плен.
Рисунок, разосланный в советские части после захвата танков «Рено ФТ-17» и «Виккерс» на станции Кямяря.
Танкисты 20-й танковой бригады, отличившиеся в боях на Зимней войне. Танковый техник И. Я. Загорулько, мехводитель Н. И. Палюткин, башенный стрелок П. К. Гуцалюк, радист А. И. Емельянов, командир 1-й башни Г. А. Карпов.
Перенесемся в район станции Кямяря, где была сосредоточена основная советская ударная группировка. 18 февраля 1940 года на основании боевого приказа № 2 в наступление перешел отряд 1-й легкотанковой бригады с задачей выйти в район Вяярякоски. В 10.00 совместно с частями 84-й стрелковой дивизии отряд начал атаку в направлении высоты 45,0, Пиен-Перо, Вяярякоски. Ведя атаку в данном направлении, отряд уничтожил большое количество блиндажей, 3 ДЗОТ, одну противотанковую пушку, до взвода пехоты и к исходу дня овладел южными скатами высоты 45,0.
Стрелки 84-й стрелковой дивизии за танками не двигались, а достигнув надолбов — залегли. Несмотря на многократные требования комбрига Иванова командиру 41 — го стрелкового полка, пехота не поднималась. Танки несколько раз возвращались к пехоте обратно, но и это не помогло.
В результате отряд 1-й легкотанковой бригады отступил южнее, чтобы не быть уничтоженным финской пехотой ночью. Финский 3-й батальон 61-го пехотного полка заявил о том, что в этот день трижды отбил советские танковые атаки.
На помощь к отряду уже выдвигалась со станции Кямяря группа Баранова.
20-я танковая бригада продвинулась от Кямяря на северо-запад и втянулась в тяжелые бои против опытного 13-го пехотного полка в районе хутора Менна.
Решающим днем в сражении на Промежуточной линии в районе железной дороги стал день 19 февраля 1940 года.
В этот день 20-я танковая бригада нанесла мощный удар по позициям 24-го отдельного пехотного батальона, приданного 13-му пехотному полку.
Солдаты батальона, не имеющие боевого опыта, ударились в панику и оставили позиции. В 15.00 финская оборона была прорвана, и танки Борзилова пошли вперед вдоль железной дороги. Командир 13-го пехотного полка подполковник Ваала бросил в бой резервы. В районе железнодорожного переезда Селянмяки советские танки встретил 3-й батальон 13-го пехотного полка егерь-капитана Вяйно Лааксо. В сумерках этот финский батальон пошел в отчаянную контратаку на советские Т-28, имея против них только бутылки с зажигательной смесью и противотанковые гранаты:
…Контратаки 3-го батальона 13-го пехотного полка 19 и 20 февраля с целью остановить советские танки были безнадежным делом…
…В 18.45 капитан Лааксо получил приказ контратакой вернуть утраченные позиции. Батальону удалось отогнать пехоту противника, но танки противника встали в оборонительный круг на грядах восточнее хутора Менна и продвижение рот было остановлено их огнем. Первую контратаку прервали в 23.00…
Капитан Вяйно Лааксо начал готовиться к следующей контратаке, которая началась 20 февраля в 00.20. Ему удалось получить огневую поддержку 2-го дивизиона 3-го артиллерийского полка. Однако артподготовка оказалась слабой:
«в 00.00 началась наша артподготовка — мы слышали три-четыре разрыва и падение неразорвавшихся снарядов. Многие из нас вообще не заметили нашей артподготовки» — писал в объяснительной о результатах боя Лааксо. Однако контратака началась ровно по расписанию и сразу же захлебнулась под советским огнем. В 04.30 контратаку пришлось прекратить.
3-й батальон 13-го полка потерял в контратаках 74 человека убитыми и ранеными, включая всех «бомбистов» — охотников за танками с бутылками и противотанковыми гранатами.
В тот же день драматические события развернулись к востоку от железной дороги в районе озера Мусталампи. Здесь в атаку снова пошли танкисты 1-й легкотанковой бригады. Теперь отряд 1-й легкотанковой бригады пошел в бой не в полном составе, а небольшой боевой группой под командованием старшего лейтенанта Колесса (Колессо) в составе: 3 Т-28, 7 БТ, 3 БХМ-3 в 12.30 19.2.1940 года выступил в атаку совместно с частями 41-го стрелкового полка. Задачей отряда лейтенанта Колесса было уничтожить огневые точки противника на высоте 45,0 и 45,0 северная, овладеть дорогой Пиен-Перо, Хепонотка и обеспечить продвижение пехоты в направление Вяярякоски. Пехота 41-го стрелкового полка за танками не пошла и снова залегла за надолбами.
Куштин Иван Яковлевич. Младший лейтенант, командир танкового взвода 1-й легкотанковой бригады. Отличился во время рейда роты старшего лейтенанта Колессо в тыл финской обороны 19–20 февраля 1940 года. Прорвав оборону противника, уничтожил финское противотанковое орудие, блиндаж с белофиннами. В ходе боя в тылу финнов танки взвода встали в засаду и метким огнем уничтожили два грузовика с финскими солдатами. В 1941 году воевал в Карелии, награжден Орденом Красного Знамени в должности заместителя командира 4-го отдельного танкового батальона. В боях за Сталинград был начальником связи 158-й танковой бригады. Погиб в бою 8 августа 1942 года.
Танковая рота, подойдя к высоте 45,0, атаковала высоту, в результате чего уничтожено 3 ДЗОТ, 1 противотанковое орудие и шесть землянок с финнами. Оставшиеся в живых финны, которые преследовались и уничтожались, в панике отступили в направлении высоты 45,0 северной.
Подойдя к высоте 45,0 северной, танки атаковали ее охватом с восточных и западных скатов. В результате боя танкисты уничтожили 2 противотанковых пушки, пушку 76 мм и разрушили артиллерийский КП, 2 ДЗОТ, 5 землянок в финнами. После этого БТ старшего лейтенанта Колесса устремились в тыл к финнам и ворвались на позиции батареи 1-го дивизиона 5-го полка полевой артиллерии, захватив все орудия (русские трехдюймовки). Пушки танкисты подорвали (по другим данным, их подорвали танкисты группы Баранова днем позже). Уже в 15.30 пять БТ были замечены финнами на шоссе в районе Пиен-Перо. Однако пехота за танками не пошла. Остатки 3-го батальона 61-го пехотного полка по-прежнему отбивали атаки 84-й стрелковой дивизии на оборонительной линии у озерца Мусталампи.
В тот же день взвод танков Т-28 из 20-й танковой бригады, приданный отряду 1-й легкотанковой бригады, вышел из боя и не участвовал в атаке, мотивировав это отсутствием боеприпасов и горючего.
Финский комбат-3 Гренроос оказался блокирован танками в штабной землянке, а среди солдат сразу появились слухи о его гибели. Однако на этом успех советских танкистов закончился. Финны подорвали мост на шоссе у Пиен-Перо под носом у советской танковой разведки, и дальше танки продвинуться не могли. Вечером 19 февраля финская пехота перерезала дорогу, по которой отряд Колесса прорвался в финский тыл, и отряд оказался в окружении.
Тем не менее в ночь с 19 на 20 февраля ситуация в районе Пиен-Перо — Мусталампи оставалась для финнов крайне тяжелой. Командир 62-го пехотного полка подполковник Иконен остался без связи со штабом 5-й дивизии — его КП был отрезан советскими танками. Под угрозой оказался пункт перевязки и сбора раненых 3-го батальона 61-го пехотного полка. Танкисты 1-й легкотанковой бригады заняли круговую оборону на шоссе Хотакка — Выборг и стреляли по всему, что движется, сея панику и неразбериху в финских тылах. Прямо под пушки советских танков выехала финская машина, шедшая по шоссе от Кямяря. Слухи о советском танковом прорыве распространялись в финских штабах со скоростью пожара, ситуация продолжала оставаться крайне неясной. По советским данным, было уничтожено 3 грузовика и легковая машина, по неполным финским данным — одна машина.
20 февраля такой же прорыв через финскую линию обороны у Мусталампи совершила группа Баранова. К 20.30 13-й отдельный танковый батальон, рота 15-го отдельного танкового батальона, 205-й разведбат с батальоном 210-го стрелкового полка на броне вышли к юго-западной окраине Пиен-Перо.
Финские артиллеристы оказались бессильны остановить прорыв второй группы БТ:
…прорыв новых танков противника в тыл огнем артиллерии остановить не удалось — проход, сделанный ими в надолбах, был вне поля зрения наших артиллерийских корректировщиков. Пользы от мин на шоссе тоже не было никакой, так как у первого танка было устройство наподобие снегоуборочного ковша с острыми краями. Танк либо сбрасывал мины с дороги, либо разбивал их деревянные корпуса так, что верхняя часть со взрывателем отлетала и мина не взрывалась.
Вечером 20 февраля комбриг Иванов приказал отряду лейтенанта Колесса выходить из боя и прорываться обратно через высоту 45,0 в исходное положение, что Колесса и сделал. К 18.00 20 февраля его отряд, после 25-часового нахождения в окружении в тылу противника, вышел в расположение своих частей и отошел в район станции Кямяря.
Колессо Борис Адольфович. Герой Советского Союза (по указу от 21 марта 1940 года, посмертно). Старший лейтенант, командир роты 1-го танкового батальона 1-й легкотанковой бригады. В бою 9 февраля 1940 года на высоте 38,2 его танк был подбит, сам Колессо был ранен, но сумел вывести с поля боя танк, чем спас свой экипаж. 11 февраля в районе рощи «Угольник» уничтожил в бою финское противотанковое орудие. Во время рейда 1-й легкотанковой бригады в тыл к финнам 19–20 февраля 1940 года нанес финнам ощутимые потери в живой силе, уничтожил финскую батарею и вернулся к своим без потерь. Погиб в бою под Выборгом 12 марта 1940 года. Похоронен в братской могиле на въезде в Выборг с юга.
Потери отряда 1-й легкотанковой бригады составили:
а) В личном составе убито — 2 средних командира, 5 младших командиров и красноармейцев. Ранено — 1 средний командир, 10 младших командиров, 43 красноармейца. Без вести пропавших 7 человек.
б) Матчасть — 1 танк сгорел, 4 танка подбиты ПТО, 3 танка — сорван поворотный механизм, 1 танк — разбит качающий рычаг, 1 танк — сорван бандаж ведущего колеса, 1 танк — вмят картер бортовой передачи.
После этого отряд 1-й легкотанковой бригады ушел в тыл для отдыха и пополнения. Настала очередь танкистов 13-й легкотанковой бригады.
В ночь с 20 на 21 февраля командир 15-го отдельного танкового батальона майор Вязников все время просил, чтобы подошла пехота, которая шла крайне медленно. Видя нерасторопность пехоты, полковник Баранов принял решение мобилизовать роту 15-го отб и десантом перебросил в район Пиен-Перо до полутора батальонов пехоты на броне.
И снова к 10.00 21 февраля финская пехота перерезала дорогу между озером Мусталампи и Пиен-Перо, окружив тем самым отряд лейтенанта Колесса и отряд Баранова. С отрезанными частями находился и командир 84-й стрелковой дивизии. В то же самое время финская пехота вновь заняла высоту 45,0.
21 и 22 февраля батальоны 13-й танковой бригады потеряли 3 танка подбитыми, 3 танка подорвались на минах и 1 танк сгорел.
22 февраля 6-й и 9-й танковые батальоны 13-й легкотанковой бригады при поддержке 153-го стрелково-пулеметного батальона снова штурмовали высоту 45,0 и сумели занять ее южные скаты. 6-й батальон майора Житнева в тот день потерял 6 танков подбитыми.
23 февраля танкисты 13-й бригады решили покончить с финской пехотой на высоте одновременным ударом 15-го танкового батальона с севера, и силами 163-го стрелково-пулеметного батальона, 344-го стрелкового полка, 6-го танкового батальона и 13 танков из 9-го танкового батальона — с юга. Однако атака на высоту с самого начала пошла не так — артиллерия 84-й стрелковой дивизии по ошибке накрыла танки 15-го батальона, атакующие с севера. Сигналы ракетами и сообщения по радио никакого эффекта не имели. Начальнику штаба 13-й легкотанковой бригады майору Крылову пришлось вскочить в свой БТ и мчаться на КП 84-й стрелковой дивизии. Только после личного общения с начальником артиллерии 84-й стрелковой дивизии артобстрел своих же танков был прекращен.
Однако атака была сорвана, два танка 15-го батальона были подбиты своей же артиллерией, два танка 6-го батальона, шедшие на соединение с 15-м батальоном, финны сожгли на высоте. 13-й батальон потерял 2 танка подбитыми.
24, 25 и 26 февраля к высоте медленно подтягивалась пехота 84-й и 51-й стрелковых дивизий. 24 февраля бригада потеряла два танка подбитыми. 26 февраля намеченная атака на высоту не состоялась, так как 84-я стрелковая дивизия не смогла в назначенные сроки организовать артподготовку.
Дальше к Выборгу советские части сумели продвинуться только к 28 февраля 1940 года. Таким образом, подорвав мост у Пиен-Перо и отрезав путь снабжения прорвавшейся группе Баранова, финны сорвали рейд советских БТ по своим тылам.
Вернемся в район наступления группы Борзилова. 23 февраля советские части нанесли новый удар западнее железной дороги. Двое суток финской пехоте из 14-го пехотного полка удавалось с трудом удерживать позиции, но 25 февраля финские позиции впервые атаковали тяжелые танки КВ, и их боевой дебют оказался впечатляющим.
К 14 февраля Кировский завод произвел два спецтанка КВ. Они были незамедлительно отправлены на фронт. Уже 15 февраля 1940 года танки прибыли на станцию Перкъярви (Кирилловское) и своим ходом направились в 20-ю танковую бригаду. После одного километра марша командир группы старший лейтенант Петин услышал в дизелях обеих машин скрип и стук.
Спецтанк КВ (в будущем КВ-2) (АСКМ).
Машины пришлось остановить и тащить 10 километров в район расположения бригады на буксире.
Особый отдел сразу заподозрил умышленную порчу боевых машин, но ни опрос экипажей танков, ни осмотр не дал оснований для возбуждения уголовного дела. Из-за ремонта и доводки двигателей танки отправились на фронт только пять дней спустя.
Именно ввод в бой танков КВ привел к прорыву финских позиций в районе озера Няюккиярви и у полустанка Хонканиеми. Офицеры финского 14-го пехотного полка с удручением констатировали: «Противник успешно применил сорокатонные танки и прорвал нашу оборону. Артиллерия противника уничтожила „Марианну“».
По данным командиров 245-го стрелкового полка, уничтожили финскую противотанковую пушку именно танки КВ. Выдержка из журнала боевых действий полка за 25 февраля 1940 года:
…Задача полка овладеть поселком Хонканиеми. В 14.00 после получасовой артподготовки полк начал наступление. Танки, предшествуемые саперами, двинулись вперед. Танки КВ уничтожили противотанковую пушку. Танки Т-28 и Т-26 двинулись вперед, пехота пошла за ними. К 21.00, сломив сопротивление противника, полк вышел на окраину поселка и занял район обороны по северной окраине поселка Хонканиеми.
В оперсводке финской Карельской армии за тот же день отмечается:
14-мм противотанковые ружья не пробивают танки типа Т-26 (очевидно, речь идет об экранированных танках. — Примеч. авт.).
25-мм французские противотанковые пушки не пробивают 33-тонные танки (скорее всего, речь идет о КВ. — Примеч. авт.).
Ситуация в районе полустанка Хонканиеми стала столь угрожающей, что вечером 25 февраля командующий 2-м Армейским корпусом генерал-лейтенант Эквист подчинил 23-й дивизии 3-й егерский батальон и 4-ю бронетанковую роту Танкового батальона. Эти резервы должны были контратакой восстановить положение и отбросить прорвавшиеся советские части. Результатом финской контратаки стал единственный танковый бой Зимней войны.
В 22.15 25 февраля финские егеря и танкисты получили приказ перейти в наступление утром 26 февраля и уничтожить прорвавшуюся пехоту противника в районе полустанка Хонканиеми и дачного поселка западнее железной дороги. Командование обещало артподготовку силами трех дивизионов. При успехе наступления в бой должны были вступить еще два батальона 67-го пехотного полка.
3-й егерский батальон был переброшен на грузовиках в Хепонотко и вышел на исходные позиции после лыжного марша к 04.00 утра 26 февраля.
4-я танковая рота лейтенанта Хейнонена совершила ночной марш с железнодорожной станции Кархусуо и прибыла на исходные на полчаса позже егерей. Во время марша 5 танков роты вышли из строя из-за отказов двигателей (расследование по горячим следам установило, что в бензине была вода, которая замерзла в карбюраторах). В результате на исходные позиции прибыло только 8 танков. Атака должна была начаться в 05.00, то есть для организации взаимодействия у егерей и танкистов было около получаса. Вдобавок сразу же по прибытии на исходный рубеж сломалось еще два танка. В результате план наступления был такой: 2-я и 3-я егерские роты наносили основной удар при поддержке четырех «Виккерсов», 1-я егерская рота с двумя «Виккерсами» прикрывала их левый фланг.
Установить связь с артиллерией не удалось, и время наступления перенесли на 06.15. Артиллеристы даже не удосужились прислать на передовую артиллерийского разведчика, и в результате финская артиллерия накрыла исходные своих же егерей и танкистов. «Казалось, что на исходных лес был поднят в воздух, и все заволокло дымом и пылью». 30 человек было убито и ранено. Роты начали отходить, и все взаимодействие пришлось увязывать снова. Танки пошли в бой только в 07.15, а егеря присоединились к атаке чуть позже. «Виккерсы» медленно и с большим трудом преодолели заснеженное поле (глубина снега была около метра), перевалили через насыпь железной дороги и сразу напоролись на несколько Т-26 35-й легкотанковой бригады. Это приехали на рекогносцировку местности командиры рот 112-го отдельного танкового батальона бригады. Огонь по «Виккерсам» вели танки командиров рот Кулабухова, Старкова и Архипова. Финские танкисты заметили, что егеря за ними не пошли, и были вынуждены вернуться за ними к полотну железной дороги. Затем финские танкисты снова пошли в атаку. На этот раз их встретили уже две роты танков Т-26 из 35-й легкотанковой бригады. Четыре победы на свой счет записал капитан Архипов Василий Федорович, позднее дважды Герой Советского Союза. Всего финны потеряли пять танков.
Сержант Миккола, экипаж танка № 648:
…В двухстах метрах за полотном железной дороги сразу обнаружились русаки, я заметил палатку, в которую мы послали один фугасный снаряд. Оттуда вывалилось до хрена русаков, которые вроде бы хотели сдаться, так как начали поднимать руки перед нашим танком. Однако наш автоматчик сразу с ними разделался, низкорослые русаки схватились за животы, попадали на снег и остались там лежать. Тут я заметил два русских танка совсем рядом с моим, о чем сразу сообщил младшему сержанту Линкохака. Наша башня начала поворачиваться, как всегда, медленно, и я думаю, что хоть Линкохака по ним из пушки и стрелял, но не попал. Мы шли на первой передаче, так что скорость тоже не была помехой.
Я видел, что у русских танков работают моторы, так как за ними поднимался дым. В один из танков как раз пытались забраться два танкиста, но остались лежать убитыми на броне, благодаря нашему автоматчику.
У нас начался, конечно, горький спор о том, кто в экипаже главный. Я отдавал какие угодно команды, так как мне нужно было взять русский танк на прицел, и поэтому мехвод несколько раз поворачивал танк как мне было нужно, но русский танк было видно все равно плохо. Вокруг кишели русаки, какой-то другой русский танк обошел нас с тыла и всадил нам в башню бронебойный снаряд. Болванка пробила башню, пролетела между мной и Линкохака на уровне плеч и разбила пушку.
Мехвод в то же время доложил, что танк застрял и никуда не поедет. Я открыл башенный люк и бросил взгляд назад — я увидел, что русский танк в 30 метрах от нас и обстреливает нас из пулеметов.
Я сообразил, что в этой ситуации больше невозможно управлять взводом из своего танка и приказал экипажу покинуть машину и залечь. Я взял автомат и вылез через башню, а русаки чудом в меня не попали. Я перебежками направился к нашей цели — берегу озера, надеясь встретить там другие танки своего взвода, забраться в один из них и продолжить бой, но ни один из наших танков туда не дошел, и русаки наконец попали мне в ногу сбоку.
Миккола пролежал весь день в снегу и вечером сумел выйти к своим. Остальные члены экипажа — младший сержант А. Линкохака, капрал Э. Нумминен и рядовой Мякинен — пропали без вести.
«Виккерс» № 668 застрял в непосредственной близости от штаба 245-го стрелкового полка. Танк налетел на дерево, не смог его повалить, после чего экипаж решил срубить дерево топором. Но пень получился таким высоким, что танк сразу сел на него днищем и дальше двигаться не смог. Экипаж покинул танк и был перебит советскими связистами из штаба 245-го стрелкового полка. По финским данным, рядовой Э. Оянен из экипажа сумел уйти к своим, младший сержант Ээро Сало был убит у танка, а младший сержант Матти Пиетиля и рядовой Арнольд Аалто пропали без вести. По словам капитана А. Макарова, один финский танкист из экипажа «Виккерса» № 668 попал в плен:
Второй танк пробрался к командному пункту батальона. Метрах в десяти он вдруг закачался, будто приподнятый с земли могучей рукой. Туда-сюда — ни вперед, ни назад. Оказалось, наскочил на пень, не может съехать с места. Но башня у него ворочается, сидящим в землянке грозит гибель…
Выручает непредвиденное обстоятельство. Пущенный ловко нашими артиллеристами снаряд валит стоявшую возле танка толстую сосну. Сосна, падая, ударяет о ствол пушки, направленный на землянку, и отводит его в сторону. Сосна так и осталась на башне, и, сколько танкист ни старался сбросить ее, ничего у него не получилось.
Один из финнов, находившихся в танке, открывает люк и стреляет из автомата. Его подсекает из винтовки командир взвода лейтенант Шабанов. Двое других финнов-танкистов стремятся выскочить. Но возле танка уже бойцы-минометчики из подразделения тов. Рубенко. Финны пытаются защищаться. Один падает, сраженный пулей, другого бойцы вежливенько волокут за шиворот к командному пункту.
Подбитый финский «Виккерс» у полустанка Хонканиеми.
«Виккерс» № 664 (командир танка — младший сержант Расси) прошел за полотно железной дороги около 75 метров, после чего наткнулся на канаву, которую не смог преодолеть, несмотря на несколько попыток. После этого танк вернулся к железной дороге и попробовал найти другой проход. Затем экипаж заметил, что егеря за ним не идут, и остановился у железной дороги.
В этот момент у танка заклинило башню, и командир роты приказал танку вернуться на исходные позиции.
«Виккерс» № 670 (командир танка — фенрик С. Вирмио) выехал на опушку леса и заметил, что егеря за танком не пошли. Танк вернулся обратно за егерями по своим следам и снова пошел в атаку. Экипаж заметил, что советская пехота разбегается и прячется в погребах и блиндажах. Танк открыл по ним огонь из пушки фугасными снарядами, из пулемета и автомата. После этого танк еще раз вернулся за егерями и в третий раз пошел в атаку, на этот раз забрав влево. Здесь он сразу напоролся на советские танки. Очевидно, что наводчик сумел попасть в один из советских танков, так как тот развернулся и быстро уехал, но сам «Виккерс» сразу получил попадание откуда-то справа. Попадание заклинило башню и ранило фенрика С. Вирмио. Танк развернулся и попытался уйти за железную дорогу, но тут же получил еще одно попадание в моторное отделение, и двигатель заглох. Экипаж был вынужден покинуть машину. Из-за сильного огня с советской стороны экипаж бросил раненого командира танка, который сам позже выполз к своим.
«Виккерс» № 655 (командир танка — фенрик О. Войонмаа) прошел через поле у железной дороги и остановился на опушке, ожидая, пока подтянутся егеря. Танк вел огонь по заявкам пехоты и уничтожил по крайней мере два советских пулемета. Несколько минут спустя танк получил попадание в башню и в моторное отделение и загорелся. Экипаж покинул машину. Механик-водитель, танкист В. С. Мякинен притащил с собой из танка два автомата и затвор от танкового пулемета.
Красноармейцы осматривают подбитый финский «Виккерс».
«Виккерс» № 667 (командир танка — младший сержант Э. Сеппяля) шел за машиной командира взвода Миккола и дошел до опушки леса. Увидев, что егеря за танками не пошли, вернулся к железной дороге и оттуда пошел в атаку снова. Но не успел он отъехать от железной дороги, как получил попадание в башню и в ленивец и лишился хода. После этого танк вел огонь с места. Место наводчика по собственной инициативе занял капрал Э. Уутела из «Виккерса» № 670. Он вел огонь по заявкам своей пехоты по советским пулеметам и танкам, идущим мимо. По крайней мере один танк ему удалось поджечь. Во второй танк он попал и лишил его хода.
Пробоина в башне «Виккерса».
Командиры 245-го стрелкового полка:
Один танк противника подошел к командному пункту комбата 1, но сел на камень, дерево препятствовало ему повернуть орудие. Выскочившие связисты, когда противник пытался открыть люк танка, обстреляли его из винтовок и перебили экипаж. Остальные танки противника, встреченные огнем наших танков, отошли.
В 11.00 противник вновь возобновил контратаку. Подошедшие к этому времени 2 роты танков расстреляли все танки противника. Пехота противника была отбита пулеметным огнем и танками.
Всего финская рота «Виккерсов» потеряла пять танков, два офицера были ранены, один младший сержант погиб. Пять членов экипажей пропали без вести.
Так неудачно закончился дебют финских танкистов на Советско-финской войне. Всего за февраль — март 1940 года финские бронетанковые части потеряли восемь танков, из которых семь остались на поле боя.
После этой неудачной контратаки финская оборона начала сыпаться под ударами советских танковых частей. 28 февраля 1940 года финны начали отход на последнюю линию обороны под Выборгом. В конце февраля и начале марта 1940 года под Выборгом закипела еще одна невиданная доселе битва — на льду замерзшего Выборгского залива.
Назад: Муолаа
Дальше: Глава 13. Бросок по льду
