За три века до нашей эры, задолго до империи Аттилы, на востоке Евразии жили кочевники, которые совершали дерзкие набеги на Китай. Несколько веков подряд этот народ даже держал Поднебесную в страхе и заставлял платить дань. В древних манускриптах это племя называют хунну.

Рассказывает Прокопий Коновалов, ведущий научный сотрудник Института монголоведения, буддологии и тибетологии: «Хунну зарождались на юге Центральной Азии. Если говорить точнее, это северные пределы Китая, Северный Китай и юг современной Маньчжурии. Вот та область, где впервые формировалась культура хунну».

Летописцы Китая, который всегда был недоволен соседством с кочевниками, описывают их как полудиких и звероподобных существ. Но в те времена было принято говорить о врагах как о варварах, приписывая им все возможные недостатки. А главным оскорблением было сравнить человека со зверем.

Однако не стоит считать, что хунну были совершенно дикими, – ведь для борьбы с этими голыми сумасшедшими кочевниками древние китайцы построили Великую Китайскую стену, которую видно из космоса. Видимо, они их так опасались и считали настолько серьезными врагами, что пришлось соорудить это невероятное архитектурное сооружение.

Хунну вполне успешно грабили китайские территории. Рубеж нашей эры – непростое время для Древнего Китая. Страна была расколота на части постоянными междоусобными войнами. Этим пользовались хунну, уже тогда имевшие сильное государство.

Александр Карабаев, востоковед, ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН, полагает: «У них была государственность имперского типа, но только имевшая специфику в силу особенностей их кочевой цивилизации. Тем не менее надо сказать, что условно называемая империя сюнну [предков хунну] не была просто каким-то племенным объединением».

Хуннские шаньюи – полководцы – требовали себе в жены китайских принцесс, что означало признание их равными. Им не смели отказать. Но каждая такая свадьба оплакивалась во дворцах Поднебесной горше массовых похорон. Юным аристократкам приходилось менять шелковые наряды на грубую ткань или конскую кожу, а изящные дворцы и занятия каллиграфией и искусством – на примитивный быт дикаря. Но это была большая политика, где порой приносились и не такие жертвы.

В сентябре 199 года до нашей эры китайский дипломат Лоу Цзин предложил императору Лю Бану план долгосрочного урегулирования хуннской проблемы: отдать в жены главному шаньюю Модэ старшую дочь императора. Она по праву рождения станет главной женой хуннского правителя, а ее сын – наследником престола. И внук никогда не пойдет против деда… Император Лю Бан одобрил интригу, но дочь ему было жалко. Больше всех днями и ночами плакала императрица, у которой была всего одна дочь. Хитрый император нашел другую девушку, из простого рода, и объявил своей дочерью, после чего названую принцессу с большими почестями проводили к дому жениха.

Со временем, чтобы противостоять набегам, китайцы встали на путь объединения империи. Это стало началом заката хуннского государства. Теперь армии кочевников приходилось иметь дело с хорошо натренированным китайским войском. Хунну терпели поражение за поражением.

Рассказывает НиколайНиколаев, сотрудник отдела археологии Восточной Европы, Сибири, Государственного Эрмитажа: «Появляется правитель южных хунну, который абсолютно лоялен к Китаю, является его вассалом. Северные хунну – непримиримые противники, абсолютно бескомпромиссно себя ведущие в отношении империи. Но против северных хунну образуется коалиция, в результате которой остатки былой империи просто-напросто перестают существовать».

Часть народа хунну покорилась Китаю. Но большинство воинов, привыкших к вольной жизни, рабству предпочло скитания. Чтобы сохранить свободу, им приходится срываться со знакомых мест. В дорогу собрали всех: женщин, детей, стариков…

Павел Зариффулин, директор Московского центра Льва Гумилева убежден: «Кочевники не могли терпеть подавления, не могли терпеть оккупации. Они просто переселились частью в Семиречье, то есть в современный Казахстан, где город Алматы. А другая часть орды сделала какой-то невероятный рывок на совершенно неизвестные и явно негостеприимные земли. А вслед за ними шла симбийская и китайская конница, которая всех уставших и павших добивала».

Рассказывает Олег Бутулов, глава международного гуннского фонда: «Я принадлежу к племени булагат. Я говорю: «Я – хунну племени булагат…» На Западе нас называют гунны, китайцы нас называют сюнну. Но сами мы всегда и с древности называем себя хунну».

Древние традиции хунну в чистом виде сохранили бурятские шаманы. Похоже, что таинственный народ умел управлять силами природы. Как видно из древних текстов, всадники этого кочевого племени были быстрее ветра, опаснее огня и неуловимее воды. Никто не знал, куда уходят воины хунну и когда придут вновь. Ни один китаец не видел их поселений. Это рождало легенды, что кочевники не строят домов и даже боятся любых зданий, словно гробниц.

На территории России, в Бурятии, более 2000 лет назад стоял город Сужа. Это было довольно крупное поселение, с мастерскими, могильником и даже оборонительной системой. Те, что возводили эти сооружения, судя по всему, планировали обосноваться тут надолго.

Денис Мигяшев, археолог, поясняет: «Место, которое на первый взгляд кажется обычным полем, на самом деле является всемирно известным городищем. Иволгинское городище хунну имеет прямоугольную форму, оно вытянуто с севера на юг на 300 метров и с запада на восток на 250 метров. Здесь были жилища земляночного и полуземляночного типа, и только два – наземного типа. Вероятно, это был дом правителя, он был больших размеров. Землянки имели уникальную систему отопления – «кан». Жилище устраивалось в таком котловане в земле, закапывалось на глубину до полутора метров. В северо-западном углу устраивался очаг, и от него вдоль стен шли дымоходные каналы, сложенные из каменных плит».

Подобные городища археологи находили на территории Монголии. По предметам, которые обнаружили в могильниках, историки определили, что они принадлежали хунну. Находка поменяла все представления об этом народе. Капитальные строения, мастерские, многочисленная утварь… Это опровергает утверждение, что хунну были исключительно кочевым племенем и редко надолго задерживались где-либо.

Рассказывает Николай Николаев: «Когда мы вдруг получили археологическое подтверждение тому, что существовали поселенческие центры, в нашем представлении возникла некоторая сумятица. Потому что они должны быть кочевниками, а у них есть поселенческие центры».

Возможно, представители других, завоеванных, культур привнесли в быт хунну элементы оседлости. Им было привычнее жить и работать на одном месте, обеспечивая так называемый тыл. А кроме того, подобный город – такой как Сужа – имел важное стратегическое и военное значение. Хорошо защищенное поселение с развитой промышленностью было просто необходимо государству, которое находилось в состоянии вечной войны.

Здесь занимались земледелием, снабжали продовольствием армию, постоянно воевавшую с Китаем. В городе было много ремесленников – они, возможно, изготавливали оружие, которое также шло для снабжения армии.

Сегодня историки пытаются воссоздать облик города-крепости Сужа в том виде, в котором она была построена более 2000 лет назад. Уже готов макет, вот-вот начнется строительство. Но, несмотря на условия для оседлой жизни, люди почему-то покинули город. Над этой загадкой ученым еще придется поломать голову. Считается, что в это время началось Великое шествие на Запад – дорога длиной в половину тысячелетия. Да, за это время хунну могли смешаться с местным населением и сильно измениться. Но юго-восточные гены сильнее. В браке китайца с европейкой все равно родится китаец. Поэтому ряд исследователей сегодня задается вопросом: может быть, восточные хунну и западные гунны связаны между собой? И возможно ли, чтобы предки славян держали в страхе одну из мощнейших империй древности – Китай?

Николаев полагает: «Это две разные истории. Тот археологический материал, который имеется в нашем распоряжении, не дает оснований для прямых параллелей. Мы можем говорить о том, что носители хуннской культуры появляются на территории Тувы и на территории Алтая. Это исторический факт. Говорить о продвижении хунну дальше этой территории, на мой взгляд, оснований нет».

Но откуда тогда берутся светловолосые и голубоглазые люди в исконных китайских деревнях? Например, деревня Лицянь, в которой обитают белобрысые «китайцы», расположена на северо-западе Китая, на краю пустыни Гоби. Недалеко отсюда и были найдены захоронения древних мумий с европейской внешностью. Многие жители Лицяня имеют голубые или зеленые глаза, длинные носы и даже светлые волосы… Для ряда таких жителей уже сделаны генетические тесты. Результаты подтвердили европейское происхождение 56 % жителей.

Андрей Тюняев, президент Академии фундаментальных наук: «Эта гаплогруппа маркирует собой европеоидное население. По некоторым исследованиям, она привязана непосредственно к Европе, по другим исследованиям, ее относят, допустим, к Алтаю».

Китайские хроники содержат истории о голубоглазых белокурых людях, которые были создателями буддизма, а также первыми лидерами и организаторами китайского общества. Они пришли с севера в Северный Китай. Сегодня у ученых нет сомнений, что это были предки славян. Они дошли до Китая и там, естественно, смешались с местным населением. Это не единовременный процесс, не год и не два, это продолжалось на протяжении столетия.

Древняя китайская легенда говорит: цивилизация началась с того, что к ним с севера прилетел на небесной колеснице Белый Бог по имени Хуан-ди, или Желтый император, который и научил людей всему – от возделывания рисовых полей и построения дамб на реках до иероглифического письма. Иероглифы были переданы китайцам представителем высокоразвитой цивилизации, лежащей к северу от Древнего Китая. Появление Желтого императора записано в хрониках и датируется III веком до нашей эры. Самый разгар войны с хунну. Возможно, на самом деле битвы закончились отнюдь не победой китайцев, и кочевников хунну никто не прогонял. А в летописях записали то, что было нужно власти.

Генетический анализ останков в древних захоронениях эпохи хунну на севере Китая показывает, что все эти люди относятся к так называемому гаплотипу R1B1А2. Но это – русский генетический код! Цивилизацию Северного Китая сформировали люди европейской расы, чей генетический маркер такой же, как у населения Тверской или Ивановской областей.

Андрей Тюняев поясняет: «Гаплогруппа R1B1, про которую мы сейчас говорим, как раз относится к южному корню русского народа, она является атлантической гаплогруппой, так ее называют. А сестринская группа R1A1 называется гиперборейской, северной».

До сих пор невозможно с уверенностью сказать, кем же были гунны или их исторические двойники хунну. Они не вели летописей и жизнеописаний собственных правителей, не создавали произведений искусства, рассказывающих об их подвигах и походах… А может быть, вели – но мы, скорее всего, знаем их под другими именами.

Павел Зариффулин, директор Московского центра Льва Гумилева, полагает: «Они подтолкнули Великое переселение народов, но не были подчинены его строгой власти, а шли по своему пути, воспринимая жизнь как путь, как энергию, как бесконечный свет. Поэтому они появились и пропали. И мы можем только бесконечно о них рассуждать как о народе героическом, древнем, великолепном, достойном восхищения».

О гуннах сохранилось больше легенд, чем достоверных свидетельств. Кем бы ни были гунны, сегодня для нас они лишь тень великой державы, которая протянулась от монгольских степей до беловежских лесов. И по контурам этой тени мы пытаемся воссоздать истинную историю.