ШАШЛЫК ИЗ ЛЮБИМОЙ

Суклетин в сердцах стукнул вилкой по столу:

– Жесткая!

Насупившись, он жевал так энергично, что кончики пушистых усов прыгали по широким скулам.

– Катька-то мягче была, – он дернул шеей и с трудом проглотил кусок.

Сотрапезница сверкнула темными глазками над тарелкой и, отправив в пухленький ротик очередную порцию мяса, заискивающе проворковала:

– Я же тебе говорила, что бедро не протушилось как следует. Надо было ручку взять, она помягче…

Потом, слыша недовольное сопение своего друга, Шакирова примирительно добавила:

– Ты кусочки мельчи, как я. И запивай.

… Этот диалог двух людоедов мной, конечно, выдуман. О чем говорили за столом каннибалы – любовники Алексей Суклетин и Мадина Шакирова – неизвестно. Следствие такими деталями не интересовалось. Но вероятность того, что подобные беседы могли иметь место, достаточно велики. Очевидно одно, что толк в человеческом мясе и способах его приготовления и Суклетин, и Мадина знали прекрасно. Как-никак вместе убили, разделали и сожрали пять женщин и двух девочек. Причем самец-людоед перед свежеванием использовал жертв и в плане сексуальном.

Случись подобная история сегодня, о ней рассказали бы все газеты и журналы, ее бы мгновенно узнали миллионы телезрителей. В то же время (казанский каннибал действовал с 1981 по 1985 год) информация на столь щекотливые темы подлежала строгому рецензированию в соответствующих инстанциях. До широкой публики дошли лишь некоторые детали. Но и их хватает с избытком.

Работавший сторожем садоводческого товарищества «Каенлык» в пригороде Казани Суклетин имел весьма привлекательную внешность – высокий, широкоплечий, с крупными чертами лица и большими пушистыми усами. Он действовал на многих женщин гипнотически, особенно на тех, кто не избегал хмельных застолий. И когда ничего не подозревающие жертвы соглашались посетить домик неотразимого красавца, Суклетин вместе со своей покладистой сожительницей Шакировой сначала хладнокровно расправлялся с ними, а затем использовал их для приготовления шашлыка, котлет или наваристой шурпы.

К каждой жертве Суклетин имел особый подход. То есть не в смысле кулинарных рецептов, на кухне полноправной хозяйкой была Мадина, а в плане сроков получения свежего мяса. Одних усатый каннибал забивал сразу, и в этом ему нередко помогала практичная подруга, других, как в случае с одиннадцатилетней Валей Е., сначала слегка откармливали, а уж потом… Все зависело от настроения, степени заполненности холодильника и, особенно – от аппетита.

О холодильнике разговор отдельный. Очень скоро в округе прознали, что у Суклетина можно в любое время недорого купить прекрасную парную вырезку. И охотники до шашлыков на свежем воздухе поспешили к радушному сторожу – отказа никому не было, желающие отоваривались качественным мясом, причем почти за бесценок.

Позже выяснилось, что в милицию и раньше поступала информация, но никто и пальцем не пошевелил для ее проверки. Сколько бы еще убийств совершил прожорливый любитель женской плоти, неизвестно. Если бы не случайность.

То ли от скуки, то ли разнообразия ради Суклетин начал заниматься вымогательством. В качестве подсадной утки использовал верную Мадину. Она заманивала в дом Суклетина таксистов и провоцировала лечь с ней в постель. Тут «из-за кулис» вылезал сверкающий глазами людоед (иногда с ним на пару спектакль ревности разыгрывал собутыльник и сотрапезник Волков) и требовал у таксиста отступного. Выручка была разной, а дружки искренне забавлялись. Да и деньги в хозяйстве лишними не были. Но очередной водитель, которому дали срок до завтра собрать требуемую сумму, заявил в милицию. Суклетина задержали, а при обыске в домике-сторожке нашли паспорт одной из убитых женщин.

Когда завершили раскопки в яблоневом садочке Суклетина, то набрали четыре мешка человеческих костей. К ним время от времени подбегала собака, которую людоед иногда подкармливал неликвидными остатками, обнюхивала находки и жалобно скулила…

Примерно на год раньше Суклетина в небольшом казахском селе начал действовать другой охотник на женщин Николай Джумагалиев. Ему, если можно так выразиться, и досталась главная слава людоеда (хотя сам Джумагалиев уверяет, что женщин никогда не ел, а попробовал лишь кусочек – отрезал мясо от шеи, пожевал и выплюнул: «резиновый вкус»). Такая несправедливость объясняется просто. Медики, обследовав Джумагалиева, признали его невменяемым (в отличие от здоровяка Суклетина, расстрелянного по приговору суда) и отправили на принудительное лечение. Крепкий организм казаха помог ему сохраниться в специфических условиях стационара для душевнобольных, он дожил до периода перестройки и гласности, и был атакован целым полком снимающей и пишущей братии, поспешившей рассказать народу о настоящем советском людоеде.

Интерес к личности Джумагалиева подогревался необычными обстоятельствами, при которых он выплыл из небытия. Еще в 1989 году при перевозке из спецлечебницы Ташкента в психбольницу общего типа Джумагалиев усыпил бдительность сопровождающих его врачей и бежал из аэропорта «Манас» в Бишкеке.

На поиски людоеда, обвиненного в убийстве семи молодых женщин, бросили все имевшиеся силы: солдаты воинских частей и милиции прочесывали местность, устраивали засады на горных перевалах, посылали самолеты и вертолеты, даже приглашали из Москвы отряд дельтапланеристов, которые барражировали над горами, пытаясь отыскать следы беглеца. Никакого результата достичь не удалось.

Позже Джумагалиев признается, что вполне комфортно чувствовал себя в полной изоляции от цивилизованного мира. Жил в шалаше или пещере, обходился подножным кормом, ловил рыбу, мелкого зверя. «Мне коробок спичек – больше ничего не надо, – уверял он журналистов. – Я здоровье поправил на природе: там боярышник, шиповник, яблоки, травы разные. Звери меня не трогали, а птицы даже об опасности предупреждали. Думал, меня инопланетяне заберут…».

Инопланетяне Джумагалиева забрать не захотели, и он неожиданно появился в районе правительственных дач в предместьях Бишкека, что вызвало невероятный переполох и отразилось в сенсационных заголовках местных газет: «Людоед гуляет на свободе», «Каннибал Джумагалиев вернулся к людям: зачем?», «Кто приютит людоеда?».

Его задержали, сразу же поместили в приемник-распределитель и охотно демонстрировали журналистам: не волнуйтесь, мол, он совсем не опасный, ручной.

Из многочисленных интервью, розданных в этот период Джумагалиевым, можно составить представление о его жизненном пути.

Николай Джумагалиев родился 1 января 1952 года (хотя по другим сведениям, дата рождения – 15 ноября) в поселке Узун-Апач Джамбульского района Алма-Атинской области. Отец – казах, мать – русская, кроме сына, в семье еще четыре дочери. Причем одна из сестер пропала при невыясненных обстоятельствах, что вызывало естественные вопросы к Джумагалиеву. Но тот уверял, что никакого отношения к ее исчезновению не имеет.

В школе будущая «знаменитость» ничем не выделялась. Доучившись до девятого класса, он поступил в дорожное училище, а затем два года служил в армии, в войсках химической защиты. В 1974 году демобилизовался, около полутора лет пробыл дома и, сделав неудачную попытку поступления в институт на геологоразведочный факультет, отправился на Север зарабатывать деньги.

Скитания Джумагалиева продолжались несколько лет и во многом сформировали его отношение к окружающему миру и оценку моральных качеств будущих жертв – женщин европейского происхождения. Он плавал матросом в Атлантике, работал в Мурманске, Салехарде, электриком на Печорской ГРЭС, побывал в Якутии, на Алдане трудился бульдозеристом, участвовал в экспедициях в Коми, отметился на Чукотке (Билибино) и Магадане. Нигде долго не задерживался, максимум два-три месяца, и новый поиск. «Платят копейки, а труд тяжелый», – вспоминал он.

В 1978 году окончательно вернулся домой, в Алма-Атинскую область, где устроился работать в пожарную часть. С этого момента у Джумагалиева возникла идея борьбы с «матриархатом».

По его мнению, женщины на Севере больше походили на мужчин, были грубыми, издевались над геологами, вели себя высокомерно, курили, матерились, спали с кем попало. Одним словом, жили не так, как велит ислам. И Джумагалиев начал наводить порядок.

Первую жертву выбрал из-за ее распущенности. Навел справки и вынес приговор – убить неверную. Реализация замысла далась нелегко, к убийству Джумагалиев готовился аж два года.

… Здесь уместно нарушить хронологию повествования. В период активных поисков беглеца в горах Алатау Москва была взбудоражена небольшой заметкой в газете «Куранты», где утверждалось, что Джумагалиева видели в столице и ее пригородах. Чуть позже, чтобы сбить волну слухов и паники, компетентные органы выступили с опровержением. Но, тем не менее, как только маньяк был задержан в 1995 году, к нему сразу (а чем черт не шутит?) из МВД России делегировали ведущего специалиста по серийным преступлениям Главного управления уголовного розыска Евгения Самовичева. Для деликатной миссии Самовичева выбрали и потому, что он был не только оперативником, но и ученым – кандидатом психологических и доктором юридических наук. Беседа Самовичева с Джумагалиевым не просто получилась, но и приоткрыла неведомые, затмеваемые кровавыми подробностями убийств и газетной шумихой стороны психологического портрета убежденного каннибала, явившегося в мир на пороге XXI столетия.

Евгений Самовичев в своих записях так сформулировал кредо Джумагалиева:

«Он – дикое животное, воплощенное в облике человека. Базисная структура – доминирование самца, закон природы. Он никогда не поймет и не смирится с человеческой жизнью. Джумагалиев – главарь стада, производитель, умный и хитрый, с сильным инстинктом самосохранения. Даже природа на его стороне. Признав невменяемым, ему оставили жизнь. Выжил и сохранил рассудок за двенадцать лет пребывания в больнице специального типа…».

Об интеллекте Джумагалиева и умении логически мыслить можно судить по такому примеру. Когда он скрывался в горах, и ему очень досаждали дельтапланеристы, Джумагалиев придумал, как пустить поиски по ложному следу. Он написал письмо (в домиках чабанов можно найти все) и попросил верного человека отправить его из Москвы другу в Бишкек: пусть думают, что Джумагалиев живет в столице. Как он и рассчитывал, послание перехватили, появились слухи, публикации в прессе о том, что людоед перебрался в центр России. Цель была достигнута – дельтапланеристы ушли из гор, поиски прекратились.

А чего стоит такое откровение: «Я встал на сторону животных и с людьми делал только то, что они делают с животными».

Что касается обстоятельств рассказа Джумагалиева о первом убийстве, то от них веет каким-то загробным мистицизмом.

Запись, сделанная Евгением Самовичевым со слов маньяка:

«Было темно. Я поджидал на улице. За десять минут до этого начали выть собаки. Наверное, почувствовали что-то. Я ее догонял, в руке – нож. Она обернулась, я ударил в область сердца. Оттащил в сторону метров на десять-пятнадцать. Неожиданный шум. Лег с ней. Потом оттащил дальше, расчленил и в разных местах спрятал. На костре я ее не жег. Закопал и пошел домой, был удовлетворен. Испытал духовное наслаждение, как будто долго шел к цели и достиг ее…».

По признанию Джумагалиева к тому моменту он уже хорошо подготовился к убийству. Ему даже грезились части женских тел, парящих в воздухе: «… медленно так плывут руки, ноги, торсы». Маньяк, вероятно, выбирают следующую жертву (исчезновение первой женщины с ним никто не связывал), но очередному жертвоприношению помешали непредвиденные обстоятельства.

В 1979 году Джумагалиев из-за неосторожного обращения с оружием смертельно ранил сослуживца по пожарной охране. Суд приговаривает его по статье 93 Казахской ССР (неосторожное убийство) к четырем годам и шести месяцам лишения свободы. В институте Сербского в Москве врачи ставят диагноз: невменяемость. Так как убийство сослуживца было признано случайным, в том же году Джумагалиев выходит на свободу. И сразу же, не откладывая, продолжает начатое дело.

Позже ему вменили семь убийств, три из которых «отягощены элементами каннибализма». Одну из женщин он разрезал на куски и засолил в бочке. С другой вступил в половой контакт и убивать как будто не хотел: «был пьян, лег рядом и уснул». Но проснувшись ночью, опомнился: « Что это я неверных жалею?». В книге «Черный туман» Джумагалиев прочел, что если человеку горло перерезать и пристально смотреть, то можно увидеть, как душа покидает человека. Смотрел, смотрел, но душу так и не заметил.

Задержали Николая Джумагалиева, что символично, с куском человеческого мяса в руке. Обстоятельства таковы: выпивал с приятелями и «распущенными женщинами». С одной из них он зашел в соседнюю комнату. Далее цитирую речь самого Джумагалиева по записям Евгения Самовичева:

«Совершил с ней половой акт и решил сделать эксперимент: еще раз посмотреть – вылетает душа или нет. В книге прочел: если крови выпьешь, то будет пророчество, а самое вкусное – человеческое мясо. Она спала, я ее ударил. Тазик был для стока крови. Тогда же сделал несколько глотков крови (раньше иногда пил баранью кровь). Потом отрезал от шеи кусочек мяса… Начал ее разделывать: отчленил голову, руки, дальше не успел. Я был голый. Друзья увидели, бросились по домам в шоковом состоянии, заявили в милицию».

Его снова отправили в Москву на экспертизу. Сидел он в Бутырке, а в институт Сербского его привозили только раз и ненадолго. "Меня там помнили и отнеслись сочувственно. Только одна врачиха все заглядывала в глаза и спрашивала: «А меня бы ты съел?». Дальнейшая жизнь Джумагалиева похожа на неровную чересполосицу – спецприемник, больница, освобождение, уход в горы, снова задержание… Ситуация действительно странная. То, что Джумагалиев смертельно опасен и непредсказуем, очевидно. Но формально сегодня предъявить ему какое-либо обвинение невозможно. Убийства он совершал, по мнению врачей, не контролируя собственные поступки, лечился в общей сложности около четырнадцати лет (ударные дозы медпрепаратов, инъекции, процедуры) и сейчас, по свидетельству тех же медиков, практически здоров. Последний раз его собирались направить под наблюдение врачей ташкентской психиатрической клиники.

На одном из допросов, вспоминая поселок, где совершил семь убийств, он говорил: «Расположен километрах в восьми-десяти от моего дома. Там было очень много распущенных женщин. Это место мне теперь часто грезится».

Где теперь бродит Николай Джумагалиев? Одному аллаху известно.