24
— Найдите их, — стукнув по столу кулаком, сказал плотный мужчина в майке «адидас». — Иначе все будете там. — Он выразительно осмотрел стоявших перед ним молодых людей. — Ясно?
— Чего не понять, — угрюмо пробасил стоявший ближе всех к столу стриженный наголо верзила. — Найдем. Я этого козла своими руками пополам порву.
— Этого делать не надо, мне они нужны живые. Кроме той бабенки. Ясно?
— Лихо они тебя, — усмехнулся Гобин. Стоявший перед столом Хват зло блеснул глазами. У него была разбита верхняя губа, опухоль на подбородке, под глазами синяки. — Как еще жив остался? — с насмешливым сочувствием поинтересовался Яков Юрьевич.
— Может, хорош? — процедил Хват. — Зачем звал?
— Да все за тем же, — вздохнул Гобин. — Валька из больницы сбежала.
Что-то Себостьянову вроде сказала. Я думал, ты...
— Сейчас не могу, мне нужно расчет произвести.
— С кем? Если, конечно, не секрет.
— Тебя это не касается.
— Ты! — вскакивая, крикнул Гобин. — Тебе не кажется, что пытаешься пройти поворот на скорости? Смотри, занесет!
— Мне нужны деньги, — опустив голову, сказал Хват. — Насчет Вальки, — он вздохнул, — сами понимаете. Куда я в таком виде. Но я знаю, кто это. Мне нужны деньги, и я с ними рассчитаюсь. Дай мне денег! Я потом сделаю все, что захочешь!
— Неужели? — смеясь, удивился Гобин. — Так убери ее сейчас и получишь деньги. Ну? Смелее. Даже если не ты убьешь Резкову, я все равно заплачу. Ну? — повторил он.
— Дай денег, — кивнул Хват, — и Резкова умрет.
— Сколько?
— Пять тысяч.
— Пять тысяч? — переспросил Яков Юрьевич и рассмеялся. — Да за пять тысяч...
— Или сегодня ты дашь мне денег, — негромко проговорил Хват, — или я иду в милицию и пишу повинную.
— Повинную он напишет, — стараясь скрыть волнение, ухмыльнулся Яков Юрьевич. — Да кто тебе поверит? Ты...
— Резкова подтвердит все. Ты же сам только что сказал, . что она...
— Сволочь! — взвизгнул Гобин и выхватил из ящика стола небольшой револьвер. Взвел курок.
— Ну! — рывком разорвав на груди майку, Хват шагнул вперед. — Давай стреляй! Кишка тонка. — Плюнул в сторону Гобина и шагнул к двери. — Запомни, — повернувшись, бросил он, — не получу денег вечером — твой Ромочка в тюрьму поедет. А там его Романой сделают.
Звонко ударил выстрел. Хват покачнулся вперед, раскинув руки, ухватился за дверные косяки. Гобин выстрелил еще раз. Ноги Хвата подкосились, и он упал.
В приемной пронзительно кричала Зинаида.
— Заткнись! — бросившись к двери, крикнул Гобин. Зинаида прижала руки ко рту и не отрываясь смотрела на лежавшего вниз лицом Хвата.
— Звони Розке, — прохрипел Гобин.
— Он сейчас у вашего мужа, — сказал плотный высокий мужчина. — Не знаю, зачем зашел, но он там.
— Я видела Хвата, — кивнула Роза. — Вы хорошо поработали. Его парни выглядят так же? — смеясь, спросила она.
— Более-менее, — устало отозвался он.
— Вот что. Найдите Резкову. Она должна умереть. Чем скорее это произойдет, тем лучше. И тем больше вы получите. — Она хотела сказать еще что-то, но в это время зазвонил телефон. — Слушаю, — подняв трубку, сказала Роза.
— Приезжайте, — услышала Гобина взволнованный голос Зинаиды. — Яков Юрьевич убил Хвата.
— Что?!
— Яков Юрьевич застрелил Хвата. Из пистолета.
— Зина, — нахмурилась Роза, — это вы?
— Да, я. Приезжайте. Ваш муж...
— Сейчас буду. — Роза покачала головой. — Я говорила, что, если есть пистолет, рано или поздно он выстрелит. Поехали со мной. Нужна ваша помощь.
— Ты понимаешь, что случится, — сказал плотный мужчина, — если Литкова и Буланов будут...
— Неужели не понимаю! — сердито ответила Либертович. — Я сделала все, что смогла! И...
— Это из-за тебя все случилось! — закричал он. — Ты вытягивала деньги из Гобиных. Зачем тебе это понадобилось? Ведь дела шли хорошо. Мы имели чистой прибыли почти...
— Вот как, значит, я и виновата? Но, прежде чем Резкову положили в клинику, я говорила с тобой. Помнишь, о чем ты спросил? О том, сколько мы с этого будем иметь. И желательно в баксах. Помнишь?! Теперь же во всем виновата я. Ты сам дурак. Почему не послал человека к...
— Да ты пойми наконец! Сейчас впору думать, как избавиться от того, что есть! А ты... — Не договорив, вздохнул. — Я ужасно боюсь тюрьмы. Столько слышал о ней. — Судорожно вздохнув, взял сигарету.
— Почему ты думаешь, что Литкова или Буланов будут что-то говорить милиции? — спросила Раиса. — Конечно, если Резкова сообщит милиции о нашей драке, то, — она усмехнулась, — вызовут меня. Пусть Литкова и Резкова говорят, что драку начали мы с Фаиной, мы будем говорить обратное. Дело здесь вот в чем:
Резкова может дать показания против сына Гобиных, и тогда у нас могут начаться неприятности. Хотя бы потому, что мы потеряем так хорошо отлаженный канал доставки товара покупателям. А это значит...
— Да черт с ними! С покупателями и каналом! Милиция может в любое время...
— Прекрати истерику! — разозлилась Либертович. — Будь мужчиной, в конце концов. Ты знал, на что идешь. Все тихо и гладко не бывает. Сейчас надо думать, где нам отыскать Резкову, Литкову и этого защитника женщин.
— Я приказал нашим людям найти их. И чтобы Литкову и Буланова доставили ко мне живыми. С Резковой пусть делают что хотят. Ребята на нее очень злы. Я собрал всех. Вместо выходных они сейчас занимаются поисками.
— За те деньги, — не преминула высказаться Раиса, — какие они получают, они вообще отдыхать должны не больше двух часов в неделю.
— Мама, — Валентина старалась говорить спокойно, — нам нельзя сейчас в деревню. Потому что твой адрес...
— Господи! — всхлипнула мать. — В милицию нельзя, домой тоже нельзя. Да что же это делается? — в голос заплакала она.
— Мама, пойми, у них деньги, а значит, и...
— Тогда я к прокурору пойду, — всхлипнула мать, — Ведь, чай, там не все еще купленные. Сама говорила, что следователь какой-то...
— Я ему звонила, но приехали преступники. Ты понимаешь? Следователь опоздал. Здесь, возле дома, Жорку ранили. Хорошо еще, на выстрелы милиция приехала, а то бы...
— Это ж надо, — всхлипнула мать, — под старость такое. Того и гляди убьют. Вон в газетах писано, — шмыгнув носом, она достала носовой платок и начала вытирать глаза, — что ни день, то убьют кого-нибудь. То банкира какого, то бандита. Чего же им от нас-то надобно?
— Успокойся, мама, — вздохнула Валентина. — Мы что-нибудь придумаем. — И поняла, что этого говорить ей не следовало.
— Так почему мы должны что-то придумывать? — громче заплакала мать. — Али мы не в государстве живем? Голосовали за Ельцина, пущай он нам защиту дает.
Вон сколько милиции разной, даже какая-то полиция налоговая есть. За что же они деньги получают?
— Успокойтесь, — подошла к ней Лена, — все будет хорошо, не волнуйтесь.
Вот, — она подала женщине таблетку, — выпейте. Вам нельзя волноваться. — Она с осуждением взглянула на растерянную Валентину. Мать машинально взяла таблетку, Лена осторожно приподняла ее голову и поднесла к губам стакан с водой. Запив таблетку, мать посмотрела на Валентину. По ее щекам по-прежнему катились слезы.
— Дочка, — всхлипнула она, — что же нам делать? Я-то уже свое отжила.
Но ты молода. И...
— Мама. — Валентина тоже заплакала. — Не говори так. Все будет хорошо.
Мы... — Не зная, что говорить, замолчала.
— Ты мне с детства врать не умела. — Мать погладила ее по волосам. — Доченька моя милая, отправь меня в больницу. Вызови «скорую». Сердце что-то жмет. — Вздохнув, положила руку на грудь. Лена, бросив на Валю успокаивающий взгляд, стала считать пульс. Нахмурившись, ушла в другую комнату. Почти сразу вернулась и, накапав в стакан с водой каких-то капель, мягко попросила старую женщину:
— Выпейте. Вам легче станет.
— Полтора дня я там отсидел, — раздраженно говорил рослый молодой мужчина. Пошевелив налитыми силой плечами, вздохнул. — Ты-то как?
— Я же просил тебя, Лешка, — тихо сказал Себостья-нов, — по возможности...
— Да успокойся ты. — Алексей заботливо поправил под головой Василия подушку. — Все там нормально. Я же говорю, почти полтора дня там отторчал.
Больничный у матери взял, — подмигнул он. — И ничего. Квартиру я помню, раза четыре поднимался. Все нормально.
— Лешка, — вздохнул Василий, — ты как-нибудь сам, без милиции, обойдись. В квартире Резковой, помнишь, я рассказывал тебе...
— Помню, — прервал его Алексей. — И успокойся, тебе волноваться вредно.
Я это дело проконтролирую. Если кто появится...
— Должны появиться, — кивнул Василий. — Ведь тогда, не окажись там парня с оружием, перебили бы женщин. Там и мать Резковой. А вот кто парень? — Василий вдруг потерял сознание.
— Доктор! — не отрывая взгляда от мгновенно побелевшего Василия, приглушенно позвал Алексей. — Плохо ему! К палате бежала медсестра.
— Отсюда уходить надо, — промычал лежавший с перевязанной грудью Георгий. — Они снова явятся. Хорошо, милиция не нашла квартиру, — слабо улыбнулся он, — а то бы меня за незаконное хранение оружия забрали. — Он взглянул на стоявшую рядом Лену. — Где пистолет?
— Под подушкой. Да не волнуйся ты, никто не придет. Не думают они, что мы у Резковой на квартире. Иначе бы давно пришли.
— Их милиция напугала. — Вздохнув, он потрогал бинт. — Здорово меня? — спросил он Лену.
— Не знаю, — сказала она. — Пуля в тебе. В правую сторону груди вошла, ребро сломала.
— Вот почему дышать больно, — слабо улыбнулся Георгий, — а я не пойму никак. Ведь на легких нервов нет, они не болят.
— Говори меньше. — Лена поцеловала его в губы. — Я люблю тебя, — прошептала она.
— Валька, — тихо позвала мать. Валентина подошла. — Я знаю, куды нам поехать. К моей сестре двоюродной. О ней никто не знает. А я у нее совсем недавно была. Только без их. — Она махнула рукой на дверь комнаты, в которой были Жора и Лена.
— Да ты что, мама, — упрекнула дочь. — Они мне жизнь спасли. А ты... — Вздохнув, покачала головой.
— Ну я же не знала, — смутилась мать. — Только вот на чем ехать?
— Куда вы собрались? — Услышав голоса, из комнаты вышла Лена.
— Мама предлагает поехать к нашей родственнице. Там и...
— Жоре к хирургу надо, — вздохнула Лена. — У него пуля в легком застряла. Он вроде улыбается, а как уснет — стонет. И кровь иногда на губах. А вот куда обратиться, — она беспомощно взглянула на Резкову, — не знаю. Ведь наверняка у...
— Надо позвонить Себостьянову, — сказала Валя. — Он поможет, хоть и милиционер, а мужик хороший.
— Он в больнице, — тихо сказала Лена. Удивленно посмотрев на нее, Валя положила уже поднятую трубку телефона. — По воронежскому каналу говорили.
Капитан Себостьянов, следователь прокуратуры. Дважды был в горячих точках. Его у дома ранили. Троих задержали. Одного милиционера убили. Так что... — Не договорив, опустила голову.
— Здоров, Фантомас, — протянул руку атлетически сложенный мордатый мужчина.
— Привет, Сорока. — Усмехнувшись, тот пожал ему руку.
— Сорокин, — необидчиво поправил его тот.
— Какая разница, — засмеялся Фантомас. — Садись. — Он кивнул официанту.
— Давай нам пива, моего любимого.
— Ты, Фантомас, — ухмыльнулся Сорокин, — все самое дорогое пьешь и ешь.
И телочки у тебя — загляденье. — Он бросил взгляд на двух сидевших за столиком девушек.
— Зачем изменять привычкам? — обняв девушек, пожал плечами Фантомас. — Живем мало, и надо брать все, что можно. А что нельзя, — он подмигнул Сорокину, — отнимать. Это непременное условие жизни. И я следовал и буду следовать ему.
Ты чего пришел? Давненько сюда не заглядывал. Наверное, опять бабки понадобились?
— Да нет, — покачал головой Сорокин. — Просто интерес имеется. Скажи, — понизив голос, наклонился он вперед, — что там за канитель с Резковой Валюхой?
— Брысь отсюда, — легонько шлепнув девушек, спровадил их Фантомас. — Ждите в тачке. — Как только они отошли, Фантомас с любопытством взглянул на Сорокина. — Ты, Коля, можешь неплохо хапнуть, — сказал он, — если скажешь, где найти эту Вальку. Получишь очень даже прилично.
— А что за дела? — спросил Сорокин.
— Ты знаешь, где она? — жестко спросил Фантомас. — Если да — имеешь бабки. Если знаешь и не скажешь, — он криво улыбнулся, — будешь маять белые тапочки и деревянный макинтош. Ну?
— Пугать меня не надо, — недовольно проговорил Сорокин. — Я не из...
— Коля. — Фантомас похлопал его по плечу. — Давай ближе к делу. Валька эта перешла дорогу очень деловым людям.
— Значит, возле дома тогда стреляли из-за нее?
— Просто ошиблись, — поморщился Фантомас. — Она же не дура домой топать.
— Сколько я буду иметь? — немного подумав, поинтересовался Николай.
— Две. Тысячу сразу. — Фантомас достал из заднего кармана джинсов бумажник и отсчитал тысячу долларов. — И тысячу, если она будет там, где ты скажешь.
— Давай, — протянул руку Николай. Фантомас отдал ему доллары. — Она у себя на квартире, — пересчитав баксы, ответил Сорокин. — Точно говорю.
— Отлично. — Фантомас махнул рукой. К нему подошел невысокий парень с сотовым телефоном в руке. — Поедешь с нами. Она тебе откроет. За это пятьсот сверху, — увидев нерешительность Сорокина, сказал Фантомас.
— По делу берешь, — сказал Сорокин. — Ладно. Но за дверь — еще штуку.
— Годится, — согласился Фантомас. — Поехали. — Он встал.
— Давай хоть пиво допьем, — усмехнулся Николай. — Никуда она не денется. У нее мать больная. Знаешь, откуда там менты оказались? — спросил он.
Фантомас снова сел за стол и с интересом уставился на него. — Валька от меня какому-то мусору звонила. Она, видно, боялась в квартиру идти. Я как раз подъехал, она с каким-то парнем. У него пушка была. Валька сказала — газовый. И девка какая-то...
— Так, — поднявшись, решительно поторопил его Фантомас, — тронулись.
Пивом потом зальемся. А то вдруг снова куда-нибудь свалят. Тогда... — Он многозначительно замолчал.
— Ну ладно, — допивая бокал пива, кивнул Сорокин. — Вижу, не терпится тебе.
— Слышь, Сорокин, — сказал Фантомас, — а парнишка, который с газовым был, не в камуфляже?
— Да, — кивнул Николай. — Высокий такой. Я еще подумал, может, кто из твоих Вальку сопровождает.
— Милиция по квартирам ходила?
— Нет. Утром, правда, участковый с какими-то двумя в штатском прошелся по самым правильным. Ну там... фронтовики и...
— Поехали, — нетерпеливо позвал Фантомас.
— Ты, Витек, прямо сгораешь от нетерпения лицезреть Вальку, — шагнул следом Николай. — Баба она, конечно, ничего. И жопка нормальная, и ноги растут откуда надо. Может, объяснишь, в чем дело?
— Меньше знаешь, — ответил Фантомас, — дольше живешь.
— Я хочу знать, — тихо сказала Роза, — что Себостьянов мертв. И еще.
Меткий взял деньги и, убив Русого, исчез. Он тоже должен умереть. Потому что знает о том, что Себостьянова убьют.
— Ясно, — кивнул один из троих боевиков. — Мы сегодня все оформим.
— Что с Хватом? — спросила она.
— Его найдут очень нескоро, — улыбнулся он. — Покоится на дне реки. — Сидевший за столом Гобин облегченно вздохнул.
— Так, — продолжила Роза, — с секретаршей тоже надо решать.
— Она никому ничего не скажет, — сказал Гобин.
— Ну что же, — усмехнулась она, — пусть живет. Я хочу знать о результатах проделанной работы сегодня. Особенно это касается Себостьянова.
Надеюсь, вы поняли? — Она пристально посмотрела на боевиков.
— Леша, — сказала молодая женщина приятелю Себостьянова, — ты снова уйдешь?
— Тамара, — вздохнул он, — я обязан Ваське жизнью. Да и вообще...
— Ты меня не правильно понял. Я просто, — замявшись, женщина опустила голову, — ревную тебя.
— Что? — спросил он и рассмеялся. Тамара, не поднимая головы, густо покраснела. — Ну ты даешь. — Посмеиваясь, он подошел и положил руки ей на плечи. — Неужели думаешь, что я могу тебе изменить? Да ни в жисть. Таких женщин, как ты, нет больше на всем белом свете. Ты у меня самая красивая и вообще... — Не находя слов, поцеловал Тамару. Она обвила его шею руками.
Алексей вместе со стулом поднял ее. — Ой! — взвизгнула она. — Уронишь.
— Не-а, — кружась по комнате, ответил он. — Тебя — никогда. — В это время прозвонил будильник. Осторожно опустив жену вместе со стулом на пол, Алексей виновато улыбнулся. — Пора, — вздохнул он.
— Ты осторожнее, Леша, — попросила Тамара.
— Пижоны, — недовольно проговорил Фантомас. — Надо было проверить через день. Хорошо еще, парни, которых мусора взяли, не раскололись. А то бы хана нам. — Покосившись на сидевшего рядом Сорокина, усмехнулся.
«Индюк, — подумал он. — А впрочем, сорока она и есть сорока. Баксы заработать захотел. Заработаешь».
«На хрен согласился? — думал Сорокин. — Тысяча сверху. Да он просто прикончит меня, и все. На кой ему свидетель нужен? Мало ли что? Вдруг я потом кому-нибудь расскажу? Кретин!» Пошарив в карманах, Сорокин обратился к Фантомасу:
— Дай закурить.
Тот молча протянул ему пачку.
— Не много вас на двух баб? — кивнув на идущие за «ауди» две «девятки», усмехнулся Николай.
— Хватит, — проговорил Фантомас. Дотронувшись до плеча. водителя, сказал:
— Остановишь у магазина. Помнишь там продуктовый? — Водитель молча кивнул. — Там и тормознешь. — Повернувшись к Николаю, Фантомас усмехнулся:
— Что-то ты побледнел немного. Успокойся. Ты просто подойдешь к двери, скажешь, что был в больнице и тебя Себостьянов просил сказать ей, что он ранен, но все по-прежнему. И все.
— Как все? — не понял Сорокин. — Ты же говорил...
— Будешь просить, чтоб открыла, — перебил его Фантомас, — хрен откроет.
А так наверняка. Чтобы узнать, как он там, сильно ли ранен. Ну, в общем, сделаешь так, как говорю.
— Значит, нашли, — пробормотал Семен.
— Пока водителя «КамАЗа» с номером триста пять знаю только я, — спокойно сказал Викинг.
Семен поднял голову и взглянул на него:
— Ты хочешь сказать, что...
— Я слишком люблю свою сестру, — ответил Викинг, и ее дочь, мою племянницу. Главным здесь является то, что ты — Аленкин папа. Она любит тебя. И я не могу причинить ей боль. Конечно, Элеонора выплатила бы требуемую сумму.
Да, — увидев недоверчивую улыбку Семена, кивнул он, — в этом я уверен. Но дело в том, что сумма, которую потребует Астроном, будет наверняка космической. А он не из тех, кому следует делать подарки.
— Подожди, — сказал Семен, — но ведь тогда...
— Давай остановимся на этом, — недовольно проговорил Викинг. — Мои дела — это мои дела. Я сумею разобраться с ними. В отличие от тебя.
— Ты думаешь, я вообще в этой жизни никто? — обиделся Семен.
— Почему же? У тебя есть дочь, которой ты нужен. Ну а что касается меня... — Он вздохнул. — В общем, давай прекратим копаться в твоем и моем белье. У каждого только своя жизнь. Ты вот что, — переменил он тему разговора, — на некоторое время исчезни, к Гобину больше не ходи. Деньги получил все?
— Да.
— Значит, к Гобину больше не суйся. У него какие-то неприятности.
— Ты думаешь, те, кто тебя послал, — догадался Семен, — могут выйти на меня через него?
— Ты умеешь правильно думать, — согласился Викинг. — Он не сказал мне про тебя, потому что ты был в рейсе. Вот и перевел на Стахова, который в то время был в милиции. Хотя, — он усмехнулся, — так даже лучше. Ведь...
— О чем говорите? — вошла в комнату Элеонора.
— О жизни, — спокойно ответил Викинг.
— Тут передавали по телевизору, — сказала она, — позавчера ранен следователь, который ведет дело об изнасиловании Резковой. И Хват пропал. Его и парней, которые вместе с ним занимаются, кто-то здорово избил около спортзала.
— Она посмотрела на брата. — А потом вдруг Хват исчез.
— Наверное, раны зализывает, — предположил Викинг.
— Интересно, — не отводя от него взгляда, сказала Элеонора, — кто его так?
— Не мы, — рассмеялся Викинг. — Зная тебя, я сразу мог догадаться, что ты думаешь, будто бы я, Олег и Колобок отделали Хвата и его приятелей. Тем более причина имеется, — весело напомнил он. — Игоря Хват с приятелями маленько помяли. Но к этому богоугодному делу мы не имеем ни малейшего отношения. Хотя мысль такая была.
— Что вы решили? — Она взглянула на Семена. — Впрочем, я спросила не так. Сколько нужно денег?..
— Что? — спросил Викинг.
— А то, — сердито ответила она. — Я разговаривала с Гобиным. Итак, — снова посмотрела она на Семена, — я знаю, что в случившемся ты не виноват...
— Хватит! — крикнул Семен. — Я сам решу, что и как делать! Ясно вам?! — Он выскочил из комнаты.
— Надо было тебе демонстрировать свои финансовые возможности, — упрекнул сестру Викинг. — Этим ты задела его самолюбие. Впрочем, так случилось бы в подобной ситуации с любым мужчиной.
— Самолюбие. — Элеонора усмехнулась. — Я предложила помощь. Хотя бы потому, что он отец моей дочери...
— Секунду, — перебил ее брат. — Давно известно, что детей женщина рожает от мужчины. Не важно, какие отношения у вас сейчас, но Аленка ваша, — он сделал ударение на последнем слове, — дочь. Что же касается твоей помощи, — он усмехнулся, — это...
— Альфред! Ты не знаешь всего. Я говорю о нашем разводе! Он...
— Ночью назвал тебя другим именем, — не дал договорить ей Викинг. Не обращая внимания на застывшую с открытым ртом сестру, достал сигарету и, прикурив, вышел на балкон.
— Куда это, — заглянув в открытую дверь, спросил Олег, — Семен ушел?
— Подожди! — резко оборвала его Элеонора. — И закрой дверь. Нам надо поговорить!
Олег убрал голову и прикрыл дверь.
— Что ты сказал? — выйдя к брату, спросила она.
— То, что слышала.
— Откуда ты об этом знаешь?
— Про твой роман с немцем, — усмехнулся Викинг, — говорят все, кто тебя знает. Впрочем, как и те, кто не знает. Семен не стал закатывать сцен ревности с попыткой набить харю твоему немцу, он сделал просто: назвал тебя другим именем. Рисковый он мужик, — рассмеялся Викинг. — Ведь ты и убить могла.
— Была такая мысль, — вздохнула Элеонора, — но про дочь вспомнила.
Откуда ты об этом знаешь?
— Все-таки ты уважаешь его как человека, — заметил он, — потому что уверена — не он сказал. Так вот, сестренка, если уж говорить начистоту, то давай. Немца того... — Он замолчал.
— Что? — нетерпеливо спросила Элеонора.
— Не надо было подпускать к себе очень близко. И тогда все было бы в порядке.
— Как ты смеешь думать обо мне такое? — рассердилась она. — Неужели я похожа...
— Все. — Он поднял руки. — Сдаюсь. Но давай на этом приостановим наши семейные разборки. Семен куда-то ушел. Надо найти его.
Элеонора вернулась в комнату и, взяв радиотелефон, набрала номер.
— Семен вышел из квартиры несколько минут назад. Я хочу знать, куда он пойдет. — Не дожидаясь ответа, положила трубку.
— Решила поразить меня? — засмеялся Викинг. — Если так, то зря.
Не отвечая, она вышла из комнаты.
— Сестренка, похоже, в ярости. Впрочем, это хорошо. Семен — мужик отличный. Гордость есть. Молоток.
— Вы к Вале? — спросила подошедшая к двери соседней квартиры женщина у Сорокина, давившего на кнопку звонка.
— Да, — опустив руку, кивнул он.
— Так она минут десять назад ушла, — отпирая дверь, сказала женщина. — Я видела, как она маме своей помогала выходить. Потом какая-то пара молодая вышла. Парень бледный такой.
— Спасибо, — кивнул Сорокин и, шагнув вперед, придержал ногой дверь.
— Вы что? — испуганно отшатнулась она.
— Мне необходимо позвонить, — быстро сказал Николай.
— Хорошо, — все еще испуганно глядя на него, кивнула соседка. — Вон телефон. Звоните.
— Вы не узнали меня? — спросил Сорокин. — Я внизу живу. Сорокин Николай.
— Ой, Господи, — облегченно вздохнула женщина, та я уж перепугалась...
— Ну? — взглянул на подошедшего парня Фантомас.
— Валька с мамашей и, судя по всему, Ленка с Жоркой ушли минут десять назад.
— Тебе это Валька сказала? — разозлился Фантомас.
— Соседка ее Сороке говорила. Я вверху стоял, как ты велел. Он звонил минут пять. А тут соседка на лифте поднялась. Она ему...
— Где Сорока?
— Звонит от соседки, — ответил парень.
— Дождитесь, пока выйдет, — буркнул Фантомас. — Ясно?
— Куда ж яснее, — усмехнулся тот.
— Вы — на железнодорожный, — приказал Фантомас стоявшему рядом боевику.
— Вы, — он повернулся к другому, — на автовокзал. Как увидите Литкову с Жоркой — стрелять на поражение, ясно? — Парни стремительно бросились каждый к своей машине. — А ты давай покрутись в этом районе, — усаживаясь в «ауди», сказал Фантомас водителю. — И смотрите в оба, — приказал он сидевшим с ним в машине парням. — Уйти далеко они не могли.
«Что-то вы расходились, — подумал сидевший на лавочке со скучающим видом Алексей. Поднявшись, неторопливо направился к подъезду, в который опять вошли три парня. — Я вчера их не видел». Увидев, что парни заходят в лифт, рванулся вверх. Он был недоволен собой. По дороге спустило колесо его «шестерки». Алексей уже хотел идти в квартиру Резковой и узнать, как там дела.
Но увидел вошедшего в подъезд атлета, тот жил на первом этаже, и двоих парней, которые явно пытались не отставать от него. Один вошел в подъезд минуты за три до атлета. Увидев, как вошедший первым парень с двумя остальными вышел, он задумался. Вздохнув, остановился на площадке между вторым и третьим этажами.
Парни подошли к двери соседней квартиры и стали звонить в дверь.
— Кто там? — спросила женщина.
— Нам Сорокина Николая. Он сказал, что к вам позвонить зайдет.
— Да, — послышался шум отпираемого замка, — он здесь. Дверь приоткрывалась, когда из квартиры раздался громкий мужской крик:
— Не пускайте!
Парни плечами ударили по двери. Послышался женский вскрик. Алексей, выхватив пистолет, бросился вверх и с разбегу ударил ногой по двери. Она распахнулась. Двое парней с пистолетами в руках обернулись. Алексей дважды выстрелил. Сбоку тоже грохнул выстрел. Его левый бок обожгла страшная боль. Он с разворота ударил ребром ладони стоявшего у стены третьего парня. Издав сдавленный звук — ребро ладони попало ему в солнечное сплетение, — парень повалился головой вперед. Вжавшаяся в стену хозяйка пронзительно закричала.
Стоявший около телефона бледный Сорокин, бросив трубку, рванулся вперед и сильным ударом сбил хозяйку на пол. Схватив с полки вязаную перчатку и натягивая ее на руку, он подскочил к пистолету, выпавшему из руки парня.
Сидевший на полу Алексей открыл затуманенные болью глаза. Увидев, как стоявший перед ним атлет старательно натягивает вязаную перчатку, с трудом поднял руку с зажатым в ней «Макаровым». Наклонившийся за «ТТ» Сорокин услышал стон. Он успел схватить пистолет и развернуться. Грохнул выстрел. Заорав — пуля попала ему в коленную чашечку, — Сорокин упал.
— Дернешься, — промычал Алексей, — убью. Громко крича от боли, Николай извивался около убитого боевика. За дверью на площадке послышались голоса.
Алексей, едва не теряя сознание от боли, сумел отпереть замок и простонал:
— Милиция... Зайдите кто-нибудь. Срочно «скорую» и милицию.
С площадки раздался испуганный женский голос:
— Тебе что, больше всех надо? Убьют...
— Да иди ты! — рявкнул в ответ мужчина. — Звони ноль два и в «Скорую»!
Дверь, дернувшись, уперлась в плечо Алексея.
— Открывай, — промычал он. — Только медленно. Вместе со мной открывай.
— Помогите! — снова рявкнул мужчина с той стороны. Дверь, отодвигая Алексея, начала медленно открываться.
— Остальные, кроме меня и хозяйки, бандиты, — прежде чем потерял сознание, проговорил Алексей.
— Иваныч! — громко позвал мужчина с площадки. — Дайка ружье!
— Кто там? — спросила пожилая женщина в застиранном халате.
— Извините, — услышала она вежливый мужской голос, — мы осматриваем жилье граждан пригорода. И если есть жалобы, разбираем их.
— Кто вы такие будете? — отпирая дверь, неприветливо взглянула женщина на стоявшего на крыльце крепкого мужчину.
— Вот. — Он раскрыл какое-тоудостоверение и показал его. — Сфера социальных реформ.
— Напридумывали тоже. — Подслеповато щурясь, она посмотрела в удостоверение. — Ладно, все едино ничего не вижу. Проходи.
Он шагнул и резко ударил ее в подбородок. Женщина отшатнулась и, не поймай он ее за руку, упала бы. Аккуратно уложив женщину на пол, мужчина выхватил пистолет. В дверь вошли еще двое с оружием.
— Его не зря Метким зовут, — шепотом предупредил первый, — так что осторожнее.
— Бабуля, — услышали они. — Кто там?
Мужчины поспешили на голос.
Выходивший из комнаты Меткий рванулся назад. Двое выстрелили одновременно. Пули впились в дверной косяк. Меткий с «ТТ» прыгнул к окну.
Обернувшись, выстрелил. Первому пуля попала в правый глаз. Ударом ноги высадив раму, Меткий прыгнул в окно. Ему вслед выстрелили двое. Приземлившись, он левой рукой подхватил из раненой правой пистолет и выстрелил. Пуля попала в лоб второму. Меткий вскочил. Увидев лежавшую на террасе женщину, с криком обернулся. Он и третий в окне выстрелили одновременно. Меткий согнулся и, прижав руки к простреленному животу, пошел к калитке, но не дошел. Подминая растущие по краям тропинки кусты роз, упал. Привлеченные звуками выстрелов, к дому бежали люди.
Викинг выбежал из подъезда, оглянулся.
— Дядя Альфред, — услышал он голос. Посмотрев в сторону детской площадки, увидел племянницу.
— Папу не видела?
— Видела. Он туда пошел. Они снова с мамой поссорились? — вздохнула она.
— Почти, — улыбнулся он. Увидев, что Аленка опустила голову, присел, осторожно, пальцем за подбородок, приподнял ее лицо. — Милые бранятся — только тешатся.
— Хорошо бы, — кивнула она.
— Я пойду посмотрю, где отец.
— Наверное, в пивной, — грустно подсказала девочка. — Он всегда, когда с мамой поругается, в пивную ходил.
— Это было раньше, — улыбнулся Викинг и, потрепав ее по щеке, быстро пошел по двору. У пивной он остановился.
— Он такси остановил, — подошел к Викингу Олег.
— И?.. — вопросительно взглянул на него Викинг.
— За ним Колобок на своем «Москвиче» покатил.
— Куда он может отправиться? — негромко спросил Викинг.
— Черт его знает, — пожал плечами Олег. — Может, к деду. Он там живет...
— Как он к нему поедет? — быстро спросил Викинг.
— На электричке.
Викинг выскочил на проезжую часть и замахал рукой. Около него остановилась «Волга».
— Железнодорожный, — бросил Викинг и, не спрашивая согласия водителя, рванул заднюю дверцу. Олег — за ним.
— Это будет стоить, — повернулся к ним водитель, — пя...
— Поехали, — бросил Викинг.
— Подожди, — выдохнул Георгий. Лена, наклонившись к нему, спросила:
— Больно?
— Терпимо, — попробовал улыбнуться он.
— Как же ты машину поведешь? — покачала головой стоявшая рядом с «семеркой» Валя.
— А ты на что? — усмехнулся он.
— Да я не смогу. Помнишь, как я...
— Выхода нет, — с трудом сказал Георгий. — Ты будешь рядом. Чуть что — выключай зажигание и поднимай ручник. Знаешь, как это делается?
— Конечно.
— Тогда поехали. — Он сел за руль. Лена усадила на заднее сиденье явно испуганную предстоящей поездкой мать Резковой.
— Господи, — перекрестилась женщина. — Да как же он рулить-то станет?
Ведь врежемся куда-нибудь.
— Все будет нормально, — сказал Жора. — Как говорится, с Божьей помощью. — Включив зажигание, завел машину и сказал Валентине:
— В общем, знаешь, что делать.
— Да, но ты уж лучше...
— Постараюсь, — кивнул он.
— Сынок, родимый, — торопливо проговорила пожилая женщина, — ты уж, за-ради Бога, потише. А то...
— Есть потише, — согласился он и, вздохнув, поморщился. — Может, укол сделаешь, — спросил он Лену, — морфий или хотя бы анальгин?
— Одна ампула осталась, — нерешительно сказала Лена.
— Коли, — кивнул он и попросил Валю:
— Закатай рукав рубашки. В машине сможешь? — не поворачиваясь, спросил он доставшую шприц и ампулу Лену.
— Понятно, — недовольно проговорил Фантомас и отключил переговорное устройство. — Где же вы, суки? — процедил он. Немного посидел молча, потом приказал:
— В клинику. — Водитель, не включив поворотник, начал разворачиваться. Слева послышались визг тормозов и звук сигнала. — Кретин! — заорал Фантомас. — Ты когда ездить научишься?! Переведу в санитары! Будешь утки за немощными носить! — Выплеснув в крике злость, кашлянул. Достал переговорное устройство, включил.
— Ну? — раздался голос. — Чем порадуешь?
— Ничем, — вздохнул он.
— В квартире соседки Резковой один из твоих ранен, один убит и третий, живой и здоровенький, задержан соседями! Сволочь! В порошок сотру! Там еще мент какой-то ранен! Исправляй! Иначе... — Растерявшийся Фантомас некоторое время сидел, уставившись на передатчик. Потом выругался.
— Куда? — несмело спросил водитель.
— На базу.
Опустив руку с радиотелефоном, Роза тяжело вздохнула.
— Что-то случилось? — нервно спросил сидевший на тахте Гобин.
— В Шилове убиты трое моих людей. Они нашли Меткого, который был у своей бабушки. Они пристрелили его, но погибли сами. Все трое.
— Это с тобой никак не свяжут? — испуганно спросил Яков. Она отрицательно покачала головой. Гобин облегченно вздохнул.
— Ты уверен, — подняв голову, спросила Роза, — что твоя секретарша будет молчать?
— Конечно, — уверенно проговорил он.
— Смотри не ошибись, потому что ошибка будет стоить слишком дорого. А сейчас, — взяв сотовый телефон, вздохнула она, — не мешай мне.
— Понимаю. — Гобин поспешно ушел в другую комнату. Проводив его взглядом, Роза набрала номер.
— Слушаю, — ответил нервный мужской голос.
— Ты уже знаешь? — спросила она.
— Да, — коротко ответил мужчина.
— Узнай подробности и перезвони.
— Все именно так, как вам сообщили.
— Что с Себостьяновым? — недовольно спросила она.
— Все будет как надо.
— Надеюсь, — сухо сказала Роза и отключила телефон. В это время проиграла мелодия дверного звонка. Она услышала, как находившийся в квартире телохранитель, подойдя к двери, спросил:
— Кто и зачем? — Через некоторое время в кабинет заглянул мускулистый молодой мужчина в безрукавке. — К Якову Юрьевичу.
— Пусти, — думая о своем, кивнула она.
— Ну что? — спросил Викинг.
— Потерял я такси, — с досадой сказал Колобок. — Водитель на желтый проскочил, а я не успел.
— Куда же он поехал? — задумался Викинг.
— Может, к какому-нибудь приятелю завалил? — предположил Олег. — Он выскочил, как пробка из бутылки. Я заглянул в комнату, Элеонора на меня зарычала. Я побежал за ним. Видел, как Игорек на своем самоваре за ним рванул.
— Сам три дня не умывался, — обиделся Колобок.
— Кто оскорбил лошадь, — усмехнулся Викинг, — тот оскорбил всадника. Но дуэль откладывается на неопределенное время, — серьезно сказал он. — Семен ушел злой. В этом состоянии люди могут совершить подвиг или преступление, поэтому его нужно найти.
— Где? — буркнул Олег. — Я не знаю никого, к кому бы он мог пойти.
— Я тоже, — кивнул Колобок. — Семен все время как-то один держался.
Даже когда с Элеонорой разошелся, пил и то один.
— Где же он? — нахмурился Викинг. — Вот что. Ты, — он посмотрел на Колобка, — кати в гараж. Может, он решил с Гобиным переговорить. Тогда из этого разговора ничего хорошего не выйдет.
— Нет, — возразил Олег, — Семен к Якову не пойдет. Робок он для такого разговора. Да и о чем он может с этой сволочью базарить?
— Ну, поговорить они найдут о чем, — сказал Колобок. — Гобин ведь наезжал на Семена.
— Значит, вы к гаражу, — решил Викинг. — Я переговорю с Элеонорой.
Может, она знает, — вспомнив ее короткий звонок, добавил он.
— Поехали, маэстро, — шагнув к «Москвичу», позвал Игоря Олег.
— Папа! — услышали они голос Аленки. Повернувшись, увидели идущего к подъезду Семена. Подхватив дочь на руки, он остановился.
— Где ты был? — подошел к нему Олег.
— За куревом ходил. — Достав из кармана шоколадку, Семен отдал ее дочери.
Себостьянов открыл глаза и увидел стоявшую перед кроватью молодую женщину в белом халате.
— Здравствуйте, — поздоровалась женщина.
— Добрый день. Чем порадуете, доктор? — улыбнувшись, спросил он.
— Я принесла вам записку. — Она достала из кармана листок бумаги. Взяв его, Василий прочитал: «Я в девятнадцатой. Можешь — приди. Ты был прав. Но ее они не застали. Леха». Василий взволнованно спросил:
— Что с ним?
— Огнестрельное ранение. Пуля вошла в левый бок, между четвертым и...
— Он будет жить? — перебил ее Себостьянов.
— Обязательно, — улыбаясь, кивнула она. — А вот насчет вас, — женщина засмеялась, — не уверена. У Гриднева в палате жена, и настроена она против вас весьма решительно. Так что опасайтесь.
— Тамара, — Василий улыбнулся, — она может. Но охранять раненого от посягательства чужих жен, по-моему, ваша святая обязанность.
— Наша обязанность, — окончательно развеселилась женщина, — вылечить вас. И нам в случае с вами это удается.
— Нормально получается, — сказал Себостьянов, — пулю вытащили, а умирать мне придется от завернутого в полотенце утюга.
— Все нормально. — Алексей погладил по волосам уткнувшуюся в ладони плачущую жену. — Просто я не среагировал на...
— Ты перестанешь говорить со мной воинскими терминами? — рассердилась она. Подняв мокрое лицо, вздохнула:
— Я когда узнала, что ты ранен, думала, не выживу, так плохо стало. А твоего дружка, — угрожающе добавила она, — когда он выйдет, я встречу!.. — многозначительно пообещала Тамара.
— Томка, — улыбнулся Гриднев, — тебя за Ваську в тюрьму посадят. Я тебе что, передачи должен носить? Меня из органов вышибут. Жена-террористка.
— Ты? — увидев вошедшую в кабинет Светлану, удивленно проговорил молодой плотный мужчина в белом халате.
— Слава Богу, узнал, — насмешливо улыбнулась она. — Что случилось?
— Ничего существенного. — Он пожал плечами.
— Не лги мне, Григорий. Я видела Раису, и она мне все рассказала. Как ты мог допустить такое?
— А тебе Райка не сказала, — закричал он, — из-за чего все началось?
Почему она положила к нам в клинику изнасилованную бабенку? Не сказала, — увидев удивленное лицо Светланы, усмехнулся он. — И конечно, не оповестила, что двое наших парней задержаны. Ни много ни мало, а за попытку убийства милиционера. Вернее, омоновца. Перед этим троих взяли в перестрелке. Там есть убитый милиционер и раненый следователь.
— Подожди, — остановила его Светлана, — давай все по порядку.
«Семерка», сбавляя ход, остановилась почти на краю небольшого оврага.
— Господи, — крестясь, шептала мать Резковой, — спаси и помилуй! Отче наш, иже еси на небеси...
Сидевшая рядом с ней побледневшая Лена облегченно вздохнула. Валя, уткнувшись головой в колени потерявшего сознание Георгия, левой рукой держала тормозную педаль. Рукоятка ручного тормоза тоже была поднята. Осторожно отпуская педаль, Валентина приподняла голову.
— Не катимся? — сипло спросила она.
— Нет, — ответила Лена.
Георгий, удерживаемый пристегнутыми ремнями безопасности, откинувшись на спинку сиденья, был неподвижен. Валя вышла из машины и выпустила мать.
— Господи! — продолжала причитать старая женщина. — Как же это...
— Все нормально, мама, — успокоила ее дочь. — Сейчас очнется — дальше поедем.
— Нет, — отступив от машины, энергично замотала головой мать. — Я лучше пешком пойду. Тут уж рядом. Я, бывало, в молодости выйду...
— Мама, — виновато проговорила Валя, — извини. Вон машина едет. — Она махнула приближающемуся «рафику». — Я остановлю. Может, довезет тебя.
— Как же я тебя одну оставлю? — замахала руками мать. — И не думай!
«Рафик» остановился.
— Что случилось? — высунулся в окно пожилой водитель.
— Вы не возьмете нас на буксир? — неожиданно для своих спутников спросила Валентина.
— Валька, — всплеснула руками мать, — да ты что... — Что случилось-то?
— Водитель вышел из машины. — Бензин, что ли, кончился?
— Водитель заболел, — глухо проговорил Георгий.
— Вон оно что, — кивнул шофер «рафика». — Так это дело поправимое. Вам куда ехать-то? Если недалече, то мой сын довезет. У него такая же, — кивнул он на «семерку».
— Да, — покачала головой Светлана. — Значит, думаешь...
— Да что тут думать! — взорвался Григорий. — Я уже жду милицию.
— Интересно, — сердито посмотрела ему в глаза Светлана, — говоришь о милиции, а сам все оставил на месте. Или думаешь, что сумеешь удрать?
— Знаешь что, милая, — недовольно ответил он, — тебе легко рассуждать.
А когда вот-вот почувствуешь на руках наручники, не знаешь что делать. Вот ты сказала — удрать. Это, конечно, можно. Но как жить дальше? Быть в постоянном страхе, что могут арестовать. Ходить с оглядкой. Да в конце концов оставить здесь все, что нажил! Ведь все это, — он развел руки в стороны, — я создал сам.
На свой страх и риск. Я! — Он стукнул себя по груди. — И вот сейчас...
— Пикин, — недовольно проговорила Светлана, — сейчас надо искать пути, чтобы как-то избежать этого.
— Только если пустить себе пулю в лоб.
— Ну почему же? — усмехнулась она. — Хочешь выжить — убей. Не помню, чьи это слова. Но они сейчас подсказывают решение. Нужно отыскать медсестру, охранника и убить их. Резкова, — она пренебрежительно махнула рукой, — нас не должна волновать. В конце концов, если к ней и есть претензии, то только у Либертович.
— Но ведь все началось из-за Резковой.
— И что? Ведь не ты ее насиловал Сейчас опасными свидетелями являются медсестра и охранник. Потому что они наверняка все знают. На их месте я бы уже давно пошла в милицию. Но они, судя по всему, этого не сделали. Значит, ты можешь успеть. Тем более, как ты сказал, охранник ранен. Вероятно, он вместе с женщинами где-то прячется. Надо вычислить где.
— Они еще сегодня были на квартире Резковой. Я говорил тебе об этом. К сожалению, мои люди...
— Ладно. — Светлана встала. — Сейчас приступим к поиску Резковой. У тебя есть ее данные? Я имею в виду все данные.
— Конечно, — торопливо проговорил Пикин, — ведь она лежала в нашей клинике. — Он выдвинул ящик письменного стола, достал папку. — Вот.
— Отлично, — кивнула Светлана и подошла к двери. Пикин удивленно смотрел ей в спину. Толкнув дверь, Светлана сказала:
— Заходи.
В кабинет вошел Крокодил.
— Да, отмени убийство следователя. Нам это только навредит. И ты что-то говорил о какой-то женщине. Она не должна сделать это.
— Но... — Пикин развел руками. — Она...
— Останови ее! — требовательно бросила Светлана.
— Я поставлю своих людей для охраны Себостьянова, — хмуро сказал Пикин.
Взяв сотовый телефон, набрал номер, — Мне нужна эта женщина, — не обращая внимания на говорившего по телефону Пикина, обратилась Светлана к Крокодилу, протягивая ему папку. — Здесь о ней все. Ее нужно просто найти, и не больше.
— Я уеду на час, — посмотрев на часы, кивнул Геннадий. — Здесь мои парни, так что не волнуйтесь.
— Так. — Положив фотографии Лены и Жоры на стол, Фантомас осмотрел сидевших у стены со скрещенными ногами парней в кимоно. — Их надо найти! Жорку вы почти все знаете. Нужно найти их, — повторил он. — Кто сможет — десять дней отгула и десять тысяч. Ясно? Здесь остается только охрана клиники. Все остальные работают по поиску.
Вошедший в спортзал парень, подойдя, что-то прошептал на ухо Фантомасу.
Тот удивленно взглянул на него.
— Двое с ним, — сказал он парням. — Отвечаете за жизнь следака. — Он усмехнулся. Обернувшись к вошедшему, махнул рукой. — Выбирай. Группа Горца поедет со мной. Визит вежливости одной даме.
— Здравствуй! — шагнув вперед, обняла пожилую женщину мать Резковой.
— Сашка, — ахнув, та чмокнула ее в щеку, — наконец-то заявилася! Эта красавица, чай. Валька? — увидев стоявшую в дверях Валентину, сказала она.
— Лизавета, — отступив, вздохнула Александра, — у нас к тебе вот какая просьба: не приютишь нас на недельку?
— Так конечно, — обрадованно согласилась хозяйка. — Я сейчас одна осталася. Так что места всем хватит.
— С нами еще моя племянница с мужем. Он немного подраненный. Только что с Кавказу возвернулся, — покраснев, добавила она.
— Так пущай входят, — засуетилась хозяйка. — Чаво ж ты раненого на улице держишь?
— Надеюсь, объяснять популярно не придется, — усмехнулся Фантомас. — Мы вроде дружно жили. Так что давай не будем нервы друг другу портить. Поняла? — угрожающе спросил он.
— Конечно, — сдержанно ответила стоявшая перед дверью Гобина. Справа от нее был длинноволосый парень.
— Думаю, повторять не придется. — Усмехнувшись еще раз, Фантомас пошел к находившимся четырем автомашинам у ворот большого дома.
— Сволочь, — прошептала Роза. Вернувшись в дом, остановилась. Потом вошла в кабинет. Схватила сотовый телефон. Набрала номер. Ей ответил голос Либертович.
— Да. Я слушаю...
— Гадина! — громко сказала Гобина. — Если Романа арестуют, ты сдохнешь как собака! И еще, — не дав ответить Раисе, заорала она, — немедленно верни деньги! Все! — Отключив телефон, швырнула его на кресло.
— Все, мужики, — пожимая по очереди руки Колобку и Страху, улыбнулся Викинг. — Благодарен за все.
— Это тебе спасибо, — кивнул Колобок. — А то бы хрен знает что получилось бы...
— Если бы не я, — усмехнулся Викинг, — вполне возможно, ничего бы и не было.
— Ну, пока! — Олег и Игорь пошли к «Москвичу». Садясь, обернулись и помахали. Викинг кивнул и вошел в подъезд.
— Дядя Альфред, — на площадке первого этажа стояла Аленка, — папа тоже уйдет?
Остановившись, он погладил девочку по волосам.
— Наверное. Но, понимаешь, дело не в том, что они не любят друг друга.
Просто иногда бывает время, когда женщине и мужчине нужно побыть на расстоянии.
— Понимая, что говорит не то, замолчал.
— Значит, мне так и жить без отца? — грустно проговорила Аленка. — Я уже не маленькая и многое понимаю. Папа хороший человек. Я его очень люблю. Он меня тоже. А мама... — Опустив голову, немного помолчала. — Она сильная и все может. Лучше бы, — подняв голову, Аленка посмотрела на дядю, — если бы она была просто женщиной. Наверное, хорошо, когда в семью деньги приносит мужчина, а не его жена. — Викинг увидел на ее глазах слезы. — Мама умеет моделировать и шить одежду. А папа, — она вновь грустно улыбнулась, — он просто шофер. И все.
Наверное, поэтому и началось у них. Я понимаю, папе обидно, что все, что у нас есть, куплено не на его деньги. Но ведь мама не упрекала его...
— Аленка, — удивленно проговорил Викинг, — упрекать близкого человека деньгами — подло. Ты сказала, что отцу обидно: мама получает много, а он по сравнению с ней почти ничего. Дело не в этом. Наверное, мать дала понять ему, что он живет на те деньги, которые зарабатывает она. Может быть, и не так. Я исходя из твоих слов сказал это. Но давай не будем говорить о твоих родителях.
Это, в общем-то, их дело.
— Значит, то, что я хочу жить с отцом и мамой, — воскликнула Аленка, — совсем не важно! Мне нужны и мать, и отец.
Викинг отметил, что за все время она только сейчас дважды назвала Семена отцом, а не папой, как всегда.
— Но что ты от меня-то хочешь? — спросил он.
— Мама любит тебя как брата, — торопливо проговорила Аленка, — и слушает во всем. И папа тоже. Поговори с ними. — Она посмотрела на него снизу вверх. — Скажи им...
— Вот что, племянница. — Присев, Викинг заглянул девочке в глаза. — Я все-таки не первый год живу на этой земле. И поверь: иногда от таких разговоров бывает только хуже. К тому же, — уверенно сказал он, — у них все будет хорошо.
Они будут вместе.
— Не думаю. — Аленка покачала головой.
— Я тебе точно говорю, — убежденно сказал Викинг. — Родители будут вместе. Кстати, где отец?
— Дома. — Она кивнула наверх. — Цветы поливает. Ведь все цветы он принес. Маме они очень нравятся. Я вижу, как она о них заботится.
— Ну вот, — подмигнул племяннице Викинг, — а ты мне не веришь. Ухаживая за цветами, мама помнит об отце. Точно тебе говорю.
— Придется у тебя немного пожить, — выбросив окурок в открытое окно, сказал Олег.
— И что дальше? — не отрывая взгляда от идущего впереди «Запорожца», буркнул Колобок. — Вдвоем сподручнее во всем. Даже если морду набить кому, — усмехнулся он и, резко тормознув, высунулся в окно и заорал:
— Смелее, колхоз!
До светофора еще метров пять, а он тормозит. Чайник.
— Тамбовский, — увидев цифры, обозначающие область, усмехнулся Олег. — Из деревни откуда-нибудь, теща в приказном порядке заставила в столицу ее отвезти, вот и едет, как по приговору.
