За прошедший год в Москве объявили в розыск 674 человека. Живыми или мертвыми удалось отыскать 504 из них, судьба остальных 170 мужчин, женщин и детей до сих пор никому не известна. Они пополнили общий банк данных разыскиваемых МВД России. Их число достигло 24 397 человек. Цифра эта увеличивается с каждым годом, а зловещая бухгалтерия вызывает все большее недоумение оперативников, знакомых с проблемой изнутри.

Куда исчезают тысячи людей? Гибнут, становятся жертвами преступлений или несчастных случаев? Почему же тогда не находят даже их следов? Как будто некая тайная организация не просто лишает людей жизни, но опасается обнаружения их тел. Почему? Один из ответов: человеческая плоть может стать уликой и раскрыть тайну. Например, тайну похищения не самого человека, а лишь его части… Разговоры о существовании подпольного рынка по торговле частями человеческого тела ведутся давно. Официальная и безапелляционная позиция чиновников от медицины выражается единственным словом: чушь! Руководители спецслужб высказываются осторожнее. В присутственных местах под диктофоны они разделяют мнение медицинских начальников. Но в частных беседах не для протокола оценивают предположения не столь категорично. Те же, кто сталкивается с розыском людей по специфике своей службы, не только уверены в реальном существовании криминальной трансплантологии, но сталкивались с конкретными ничем другим не объяснимыми случаями на практике.

История, о которой поведал шестидесятилетний В., вызвала шок у многих людей. В тот вечер он засиделся в гостях. Пока добрался на метро до проспекта Мира было далеко за полночь, прохожих не встречалось, да и машин тоже. В., сокращая путь, пошел через проходные дворы и скоро оказался почти у дома в Безбожном переулке. Неожиданно рядом с одиноким пешеходом остановилась "скорая". Дверь микроавтобуса приоткрылась.

- Отец, - обратился к нему парень в белом халате, - давай подбросим.

В, поначалу решивший, что у него хотят спросить дорогу, удивился заботливости незнакомца и вежливо отказался.

- Да ладно, - продолжал настаивать парень. - Время позднее, устал небось, а нам все равно по пути.

Пешеход сам не понял, как оказался в салоне "РАФа". Машина тронулась, сидевшие в "скорой" парни молчали, уставший В. откинулся в кресле. И вдруг…

- Ребята, мы поворот на Переяславскую проскочили! - Пассажир попытался приподняться с места.

- Сиди, дед, - зло приказал ему один из "санитаров". - Целей будешь.

Дальнейшие злоключения В., послужившие причиной заведения соответствующего литерного дела в МВД России, напоминали фильм ужасов. Попетляв по темным улочкам, "РАФ" "скорой" въехал на территорию Института Склифосовского и затормозил у мрачного приземистого здания. Помертвевшего от страха пассажира втолкнули в комнату с решетками на окнах. В., смекнув, чем это для него может обернуться, попытался вырваться. Но его насильно усадили за стол перед женщиной в медицинской шапочке и халате.

- Что, не можете справиться? - упрекнула она прибывших. - Сделайте ему укол, наконец! В., которому ужас придал дополнительные силы, вновь бросился к двери, но на пути вырос огромный детина. Не говоря ни слова, он ударил пленника по лицу, а когда тот упал, дважды хватил его головой об пол. Все поплыло перед глазами, В. потерял сознание…

Очнулся несчастный в кромешной тьме. Над головой слышались голоса. Он понял, что заперт в подвале, и вспомнил разговоры о торговцах человеческими органами. Неужели нет выхода? Пополз в сторону узкого слухового оконца в фундаменте, вдохнул свежий воздух. Кричать боялся - вдруг "санитары" услышат? Решил использовать единственный шанс - подрыть землю у основания кирпичной кладки. Обдирая пальцы, В. стал разгребать грунт. Он оказался мягким, отчаяние удвоило энергию. Скоро руки оказались снаружи, а чуть позже пленник протиснулся в узкий лаз на свободу в Коптевский переулок и без оглядки бросился прочь от страшного дома…

Делом В. занялись сотрудники территориального 22-го отделения милиции. Кроме того, беспрецедентный факт был взят на проверку сыщиками Главного управления уголовного розыска МВД России. В. настаивал на расследовании и даже охотно дал показания с записью на магнитофон. Однако история, обещавшая стать сенсационным триллером, закончилась ничем.

При проведении проверки было установлено, что в приемный покой Института Склифосовского потерпевший не поступал и не обращался. Помещение, где, по утверждению В., его избили, даже с его помощью не нашли. Травмопунктом 137-й поликлиники телесные повреждения были зафиксированы, но сотрясения головного мозга у пострадавшего не обнаружили, что исключало потерю сознания. Это противоречило заявлению В. о провалах в памяти, тем более психически он оказался совершенно здоров. Кроме того, при уточнении обстоятельств происшествия с выездом на место вместе с В. выяснилось, что ни один из принадлежащих институту корпусов со стороны Коптевского переулка не имеет подвального помещения с окнами.

Отказ в возбуждении уголовного дела завершался логичным выводом: В. на момент получения травм находился в состоянии алкогольного опьянения (что не отрицал и сам потерпевший), в связи с чем не отдавал отчет о происходящем. Телесные повреждения были получены по пути домой, в том числе в результате потери координации и падений… Банальный рецидив "асфальтовой болезни" не имел бы, вероятно, такого резонанса, если бы не появившиеся в средствах массовой информации публикации и выступления депутатов столичной думы на тему криминальной трансплантации. Авторы обличительных материалов приводили примеры изъятия органов, тканей и частей человеческого тела в моргах. У усопших, разумеется без ведома родственников, изымались фрагменты бедренных и тазовых костей, твердой мозговой оболочки, роговицы глаз, аорты и других сосудов, эндокринные железы, мышцы, сухожилия, челюсти, печень.

По некоторым данным, только за год одним из московских медицинских кооперативов (совместно с Московской областью и другими регионами России) было изъято: гипофизов в замороженном виде и в ацетоне 18718 штук, 1171 пара глазных яблок, 5806 твердых мозговых оболочек в замороженном виде и в консерванте, более 400 комплектов костных трансплантаторов, свыше 700 внутренних органов и тканей (сердце, почки, легкие, головной мозг, клапаны сердца, аорта), 3187 пар оболочек яичек и многое другое.

Одна из петербургских фирм (чьи хозяева, несмотря на усилия сотрудников Главного управления по организованной преступности МВД России, найдены так и не были) разослала своим потенциальным партнерам прайс-листы с предложением сотрудничества. Документ содержал перечень штучного товара с указанием размера и стоимости. Так, в письме мичиганскому агентству "ОРАМ", зарегистрированному в городе Анн-Арбор и имеющему федеральное разрешение на операции с органами человека, можно найти конкретные цены. Малая берцовая кость оценивается в 350 долларов, коленный сустав - 2299, стоимость позвоночника - 820 "зеленых", гортань - 289…

По просьбе российских правоохранительных органов с руководителем "ОРАМ" господином Пьетровски беседовал специальный агент ФБР. Но и эта ниточка никуда не привела. Глава "ОРАМ" наотрез отказался подтвердить какие бы то ни было контакты с российскими торговцами "человеческим материалом".

В тупик завел и итальянский след, где, после публикаций в газете "Ла Стампа", карабинеры обнаружили в Риме и Венеции разветвленную международную сеть торговцев глазными роговицами человека. Причем коммерческая цепочка брала начало в России и Латвии. Как и следовало ожидать, история, наделавшая в Италии столько шума, как-то очень быстро забылась. А подполковник Ди Роза, отправивший из Рима письмо своим многочисленным коллегам, сообщил, что ничего криминального, согласно итальянским законам, в действиях врачей не найдено.

По итогам проверки министр здравоохранения РФ получил из Министерства внутренних дел России письмо - официальный итог расследования "фактов негуманного отношения к трупам и коммерческой деятельности в области трансплантации": "Установлено, что каких-либо подтверждающих данных о преступлениях или правонарушениях при трансплантации органов и их продажи, преждевременных и загадочных случаях смерти в больницах и учреждениях, причинении телесных повреждений путем хирургического вмешательства, должностных злоупотреблениях врачей в этой сфере не обнаружено. Судебной практики, а также прекращения уголовных дел по фактам умышленных убийств или тяжких телесных повреждений, связанных с нарушением прав доноров и реципиентов, не имеется.

Ни одно из сообщений, опубликованных в средствах массовой информации о незаконной деятельности в области трансплантологии, не нашло подтверждения".

Итак, ни единого грязного пятнышка на белоснежных халатах отечественных эскулапов милиция не нашла. И все же даже не слишком заинтересованные в подтверждении негуманности в отношении к трупам сотрудники МВД отметили необходимость совершенствования уголовного и гражданского законодательства в связи с введением в действие с 1 мая 1993 года закона РФ "О трансплантации органов и (или) тканей человека".

Последняя редакция действующего с начала 1997 года Уголовного кодекса Российской Федерации как будто бы соответствует "изменившимся реалиям". Во всяком случае, сегодня есть статья 120 "Принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации". Статья имеет две части. Первая предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок до четырех лет или запрет заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового. Уголовно наказуемым считается принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации, совершенное с применением насилия либо с угрозой его применения.

Часть вторая: "То же деяние, совершенное в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии либо в материальной или иной зависимости от виновного, наказывается лишением свободы на срок от двух до пяти лет с лишением занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового".

Юридическая сторона выглядит вполне современно. Но как считают практики - сотрудники оперативных служб и прокуратуры, 120 статья УК - классический пример "нерабочей" статьи. Применить ее на практике невозможно ввиду неотработанности механизма, отсутствия практики и неподготовленности к этому самого общества. Попробуйте придите в свою районную или ведомственную поликлинику с заявлением, что у вас незаконно изъяли какой-нибудь орган. В лучшем случае, переспросив несколько раз и убедившись, что это не шутка, вам порекомендуют обратиться к психиатру. Но скорее всего, уже в регистратуре пошлют куда подальше, посоветовав не морочить голову.

Думаете, такая ситуация невозможна, изъять у пациента орган без его ведома нельзя? Напрасно вы так считаете. Впрочем, не будем забегать вперед. Вернемся к результатам проверки дела В. Еще более "веселые" выводы сделала комиссия экспертов ГУУР, ВНИИ, ГУЭП и Экспертно-криминалистического центра МВД России, изучив практику наших больниц и моргов. Положение Закона РФ "О трансплантации органов и (или) тканей человека" практически не применяется, поскольку соответствующие операции в государственных учреждениях здравоохранения не производятся. Объясняется это тем, что донором, для изъятия трансплантатора, в подавляющем большинстве случаев должен быть умерший человек, смерть которого задокументирована на основании диагноза полного и необратимого прекращения всех функций головного мозга. Однако фиксирование этого факта, свидетельствующего о биологической смерти человека в медицинских учреждениях, ограничено. В больницах нет специального (в том числе не имеющего отечественных аналогов) сложного медицинского оборудования, техники, лекарственных препаратов и квалифицированных специалистов.

Другими словами, наших покойников, конечно, потрошат без стеснения, невзирая на отсутствие предусмотренных законом документов, запретов родственников и просто норм человеческой морали. Потрошат, разумеется, по необходимости и не от хорошей жизни, прекрасно понимая, что никто за это спросить не сможет. Здесь и возникает крамольная, но вполне логичная мысль: только ли покойников потрошат в наших операционных?

О пересадке органов человека мы узнали давно. С восхищением (разве не благородна попытка продлить жизнь неизлечимо больного или травмированного человека?) и с удивлением читали сообщения о чудесах хирургии, следили за жизнью (вернее, ее продолжительностью) людей с пересаженными почками, сердцем…

Проблемы трансплантологии, одного из наиболее молодых направлений медицины, занимали то место на газетных полосах, которое обычно отдается сенсациям. Но чем больше мы привыкали к этому явлению, тем все дальше уходили от весьма деликатного и сложного вопроса: где граница, отделяющая добро от зла, милосердие от преступления? Кто вправе продавать (пусть даже отдавать) часть одного человека другому, кем гарантируется бескорыстие и честность врачей, принимающих решение об изъятии органа у умирающего донора?

Сегодня трансплантология во всем мире стала полноправным, а не экзотическим направлением хирургии. Такие операции уже перестали быть редкостью, и увеличение их числа сдерживается лишь одним фактором - недостатком донорских человеческих органов, пригодных для пересадки. Спрос здесь гораздо выше предложения. Согласно данным, приведенным в специальной монографии "Основы борьбы с организованной преступностью", в Ирландии 85 процентам пациентов, проходящим лечение с помощью диализа, делается операция по трансплантации в течение первого года. В США число таких больных составляет 25 процентов, в Японии количество прооперированных в первый год больных с болезнями почек еще меньше - около десяти процентов. Согласно статистике в одних только США ожидают операции по трансплантации примерно 24 тысячи больных. В Австралии ожидающих пересадки почек около двух тысяч человек, из них ежегодно оперируется до четырехсот. Средний период ожидания операции составляет три года.

Нетрудно догадаться, что дефицит донорских органов и высокие доходы от торговли трансплантатами привлек внимание организованной преступности. В Германии в 1996 году была опубликована серия репортажей о "черной" бирже человеческих органов. Тайная торговля почками, роговицами глаз, суставами и другими частями человеческого тела процветает в странах со слаборазвитой экономикой, низкими доходами населения и большим числом нищих и бездомных людей. Торговцы имеют разветвленную сеть агентов в перенаселенных государствах третьего мира, которые подыскивают подходящих людей и покупают у них часть их же плоти. Чудовищный бизнес развит в странах Латинской Америки, Африки, Юго-Восточной Азии.

Объектами внимания торговцев становятся не только махнувшие на себя рукой взрослые-бродяги, наркоманы, умственно отсталые люди, но даже дети из бедняцких кварталов или брошенные собственными родителями. Учитывая, что современные технологии и налаженная медицинская индустрия позволяют относительно долго сохранять изъятые органы, перевозить их с материка на материк и проводить экспресс-диагностику на местах, торговля на "черной" бирже приобретает с каждым годом все больший размах.

Из монографии "Основы борьбы с организованной преступностью":

"Одна из причин возникновения тревоги за судьбу похищенных людей объясняется подозрением на то, что их убивают в целях использования органов. Хотя сведений о том, что людей похищали именно с этой целью, очень мало, бесспорно одно: "черный" рынок органов человеческого тела существует и приносит прибыли. Например, в Аргентине известны случаи серьезного злоупотребления процедурой трансплантации, когда у пациентов, находящихся в состоянии клинической смерти, на основании сфабрикованных сканограмм мозга удаляли роговицу глаза.

Отмечены случаи экспорта человеческих органов с использованием документов и подтвержденные случаи продажи человеческих органов из Аргентины, Бразилии, Гондураса, Мексики и Перу покупателями из Германии, Италии и Швейцарии. Несомненно, что мы живем в такое время, когда возможности для коррумпирования медицинских кругов огромны, и это положение не изменится до тех пор, пока не будут разрабатывать и внедрять на систематической основе законодательные нормы, регулирующие куплю-продажу органов человеческого тела".

В 1992 году в одной из прибалтийских республик случилось ЧП. Две молодые девушки попали в автокатастрофу. Одна из подруг скончалась на месте. Второй повезло больше, она отделалась легкими травмами. Но врачи, которым необходимы были качественные донорские материалы, составили акт о том, что девушка безнадежна. В результате у несчастной изъяли печень, почки и другие жизненно важные органы. Иными словами, зарезали… Чисто случайно история стала известна родственникам, поднялся шум, началось расследование.

Громкое дело и послужило толчком к созданию закона о трансплантации. Документ должен регламентировать все вопросы, связанные с этой медицинской проблемой. Неясно только, как он может защитить находящегося в бессознательном, тяжелом или просто беспомощном состоянии человека или не разбирающихся в медицине родственников от нечестных врачей? Ведь за иной трансплантат сегодня можно получить тысячи, десятки тысяч долларов. Разве мало ныне примеров, когда жизнь человека оценивалась на порядок ниже, и не в валюте, а в "деревянных"?

В недавнем прошлом человек мог продать, во благо науки, за девяносто целковых собственный скелет. Конечно, человек определенного склада. Не каждый захочет, чтобы после смерти его тело вываривали, оскабливали и полировали кости на радость тянущимся к знаниям студентам-медикам. Сегодня же люди при жизни продают свои органы. Таких случаев становится все больше, а спрос на качественные донорские органы растет, техника работы с изъятыми частями человеческой плоти улучшается, а трансплантационный бизнес набирает обороты не только за океаном.

Официально это происходит под видом сотрудничества с медиками и учеными других стран. Но характерно, что, как только компетентные органы начинают даже поверхностно проверять легитимность операций и сделок, вскрываются нарушения и закона и этики. Однако гораздо больше тревожит другое. Если известные и перечисленные выше случаи - видимая часть полулегального бизнеса, то что же скрыто от глаз, существуют ли лаборатории, где заправляют потрошители в белых халатах?

Эту версию документально не подтвердил ни один из оперативников, с которым мне пришлось беседовать. О подпольных разделочных, где заготавливают человеческие полуфабрикаты, они не слышали ни от агентов, ни от коллег. Скептически относятся к подобным домыслам и медики, особенно те, кто знаком с проблемой трансплантации на практике. Организация донорского бизнеса слишком сложная и дорогостоящая задача. Для этого нужны десятки высококвалифицированных специалистов, отлично оборудованные лаборатории и операционные, дефицитные препараты и безупречная служба транспортировки. Но главное - донора "с улицы" никто не возьмет.

Тем не менее сыщики, особенно занимающиеся поиском пропавших без вести, не могут понять: куда ежегодно без следа исчезают тысячи тел? Цифры слишком велики, по мнению начальника оперативно-розыскного отдела ГУУР МВД России Виктора Прокопова, чтобы объяснить все стечением обстоятельств или стремлением обычных убийц скрыть улики. Трудно допустить также одновременное желание стольких пропавших людей начать гденибудь новую жизнь под чужой фамилией, что могло бы объяснить отсутствие тела разыскиваемого. Вполне естественно сделать вывод: преступникам нужна не жизнь исчезнувшего человека, а его плоть.

Сыщик московского управления уголовного розыска, попросивший не называть его фамилию, припомнил дело об исчезновении подростка в городе Химки. Старшеклассник - здоровый, нормальный, не склонный к бродяжничеству парень, исчез неожиданно для всех. Начались поиски, кропотливый опрос возможных свидетелей. Пожилые женщины, сидевшие у дома в роковой вечер, вспомнили микроавтобус с медицинской символикой, на котором уехал подросток. Но главное, конечно, не в этом. Позже тело нашли. Правда, в таком состоянии, что судебномедицинская экспертиза могла дать очень примерные сроки и причины смерти. Одно было абсолютно достоверно: у мальчика отсутствовала почка.

Другой анонимный источник из прокуратуры Москвы припомнил случай обнаружения в отстойнике Белорусского вокзала трупа молодого мужчины. От чего наступила смерть, установить не удалось. Никаких повреждений тела не было. Если не считать аккуратно вскрытой брюшной полости и изъятых явно профессионалом органов…

Само возникновение проблемы получения трансплантатов дает основание предполагать существование системы забора необходимого материала. Тем более в наше время, когда жизнь, особенно в критических ситуациях, регламентируется не правовыми нормами, а финансовыми возможностями.

Материала вокруг много (даже если он и не подозревает о том, что он - материал), что касается исполнителей - и в них недостатка не будет. Деньги, которые теоретически может получить хирург за совсем не сложную операцию, с лихвой окупят любые моральные издержки. Больной, готовый отдать за здоровье или даже за продолжение жизни огромные суммы, тем более не станет терзаться угрызениями совести.

Об утечке информации можно не тревожиться. Медицинский мир замкнут для посторонних. Люди в белых халатах свято охраняют не только врачебную тайну, но и с не меньшим рвением защищают себя даже в случаях очевидных ошибок, трагических для пациента и его близких. Врачебная халатность, обернувшаяся для прооперированного инвалидностью (в брюшной полости у него были "забыты" два марлевых тампона), хирургу обошлась… общественным порицанием. Этот пример взят из средств массовой информации. А сколько подобных случаев остаются неизвестными, и даже если доходят до официальных инстанций, заканчиваются "судом чести" и осуждением "провинившегося" коллегами по ремеслу. Такую позицию обычно называют круговой порукой.

Игнорирование проблемы, пусть и абсурдной, по мнению высоких чинов медицины, не дает право пренебрегать желанием других добраться до истины. Вот уже второй год в МУРе пытаются отыскать следы двух пропавших московских девочек-школьницПастуховой и Павловой. Сыщики отрабатывают все версии, в том числе и теоретически возможные. Среди них - похищение с медицинскими целями. Оперативники МУРа послали соответствующие запросы в Министерство здравоохранения РФ и Московский департамент здравоохранения. Ни один из запросов не был удостоен даже формального ответа.

Известно, что для самой простой операции по пересадке органов необходимо провести ряд сложных и дорогостоящих исследований. Причем как донору, так и реципиенту. Осуществить подобные исследования легче всего в больнице, заранее подобрав нужный "материал" из имеющихся в наличии пациентов. Причем "донор" может даже не догадываться о своей благородной миссии. Думаете, такое невозможно?

Мой родственник, опытный врач-терапевт одной из рязанских клиник, рассказал невероятную, но правдоподобную историю. К нему в палату поступил пожилой больной, жаловавшийся на общее недомогание. Человеку начали проводить типовые для таких случаев исследования и анализы. Во время одного из них больной признался врачу, что у него без его ведома удалена селезенка. По словам пациента, орган был изъят во время операции несколько лет назад, когда человек попал в больницу с подозрением на язвенную болезнь. Узнал об этом пациент случайно от медсестры, присутствовавшей при операции. Позже мужчина пытался выяснить истину - но ни в выписке, ни в больничном архиве об удаленной селезенке не было ни слова!

Не веря в чудеса, мой родственник назначил пациенту ультразвуковое исследование. Каково же было его удивление, когда результаты УЗИ полностью подтвердили отсутствие селезенки. Шум никто поднимать не стал. Что теперь сделаешь? Новый орган не пришьешь, с хирурга уже не спросишь - несколько лет прошло… Вот такая "история болезни". Может быть, стоит придумать специальную опись для тех, кто выходит из больницы? Как в гостинице, где при выезде постояльца пересчитывают предметы постельного комплекта, полотенца, стаканы и прочие аксессуары? И давать добро только в том случае, если все на месте. А то ляжешь на операционный стол с банальным аппендицитом, а привезут тебя в палату без парной почки или еще чего-нибудь похуже…