Самой большой сенсацией прошлого года стало разоблачение в Москве банды киллеров из Новокузнецка. Молодые парни, в основном ранее не судимые и не конфликтовавшие с законом спортсмены, создали настоящий конвейер смерти. Сыщики, знакомые со всеми нюансами этого необычного дела, уверены: если бы жертв убийц хоронили в одном месте, то получилось бы кладбище средних размеров.

Об организаторе банды Лабоцком в Новокузнецке и Кемерово до сих пор вспоминают с почтением и страхом. Но и в Москве он успел оставить заметный кровавый след. Появившись в столице в 1992 году, Лабоцкий, недоучившийся студент спортивного факультета Новокузнецкого института, сильный, волевой и честолюбивый, мелких задач перед собой не ставил. Его целью было завоевание криминального Олимпа. И тем, кто листал материалы литерного дела "Варан", эти замыслы не покажутся наивными мечтаниями возомнившего себя "крестным отцом" провинциала. За бандой числится около пяти десятков убийств. На самом же главаре, если принимать в расчет оперативные сведения, по меньшей мере сотня трупов. Там, где заявляла о своих притязаниях Новокузнецкая бригада, их противникам делать было нечего. Разве что бежать к могильщикам и договариваться об оплате земляных работ…

Слова "нет" Лабоцкий не знал, точнее не воспринимал. А если слышал его - делал быстрые и решительные выводы. Членов банды главарь вымуштровал до состояния эффективных и надежных машин. Они трепетали при одном только его появлении. Потому что убеждались не раз - ослушание, сопротивление подавлялось мгновенно и безжалостно. Даже зная, что по приказу главаря их везут убивать, никто не пытался спастись. Словно бараны, слепо бредущие под тесак мясника, они безропотно отправлялись к месту предстоящей казни.

Лабоцкий, прошедший диверсионную подготовку, был не просто осторожен и предусмотрителен. Босс никого к себе не приближал, ни с кем не откровенничал. По оперативным данным, он ездил в Англию, где каким-то образом приобрел и сумел доставить в Россию технику для скрытого наблюдения, прослушивания радио- и кабельных телефонных разговоров, ведения замаскированной видеосъемки и звукозаписи. Существует и другая версия. По ней Лабоцкий в 1991 году был завербован спецслужбами и под видом охраны, вместе с бригадой, внедрен в окружение оппозиционного политического лидера. Это похоже на правду больше, объясняет происхождение высококлассных технических средств слежения и замашки первогодка разведшколы. Не исключено, что умный и способный агент впоследствии вышел из-под контроля теневых структур государства и занялся собственным криминальным бизнесом.

Для поддержания боевого настроя банды главарь периодически прослушивал разговоры людей и, в случае угрозы предательства или опасных интриг, демонстративно расправлялся с недругами. Каждый убеждался, насколько тщательно Лабоцкий разрабатывал схему устранения жертв. За объектом велась целенаправленная слежка, проводилась видеосъемка. Для этого была оборудована специальная машина - что-то вроде строительного вагончика, откуда велось скрытое наблюдение за домом, подъездом, автостоянкой. Перед выполнением задания киллер, кроме устных инструкций и боевого оружия, получал возможность увидеть будущую жертву на экране монитора, познакомиться с ее темпераментом, внешностью, манерой двигаться и реакцией на раздражители.

Подозрительность главаря сказалась и на образе жизни его жены. К ней был приставлен человек, в чьи обязанности входила не только охрана и защита женщины, но слежка за теми, кто и когда с ней встречался, разговаривал. Она не имела права заглянуть к подругам, просто поболтать, пройтись беззаботно по улице. Ей дозволялись лишь прогулки с ребенком, да и то под присмотром "наружки" в лице телохранителя.

Столичных авторитетов Лабоцкий называл белоручками и презирал. Себя он ставил на порядок выше и постепенно намеревался прибрать к рукам все московские группировки. Его методы воздействия прошли проверку практикой: точный расчет, устрашение, демонстративная жестокость. Как-то одна из банд на востоке города решила проучить залетных выскочек. За кольцевой автодорогой Лабоцкому назначили "стрелку", подъехали на трех джипах, вразвалку вышли из содрогавшихся от звуков рок-н-ролла машин и не спеша направились к скромной, давно не мытой "девятке" с тонированными стеклами, на которой прибыли новокузнецкие. Неожиданно стекла "Жигулей" бесшумно сползли вниз и из темного салона затрещали автоматные очереди. Последовавшие затем события очевидец стрельбы обрисовал такими словами: "Они как сайгаки попрыгали в свои джипы и больше о себе не напоминали". Все это очень похоже на правду. Потому что ни Лабоцкому, ни его подручным терять уже было нечего. Прежде чем приехать в Москву, они буквально залили кровью родной Новокузнецк…

Оперативники располагали на момент задержания банды сведениями о 29 убийствах, совершенных группой Лабоцкого в Кемеровской области. Но никто не сомневается, что реально кровавый шлейф гораздо длиннее. В родном Новокузнецке они заявили о себе в 1991 году. Лабоцкий отдавал отчет, что ни пистолетом, ни гранатой теперь никого не удивишь. Поэтому инструментарий бандиты выбрали специфический, чтобы по городу пошли разговоры о беспредельщиках, способных на все. Первые нападения они совершали, вооружившись заточенными до звона в лезвии туристскими топориками. Остановили международный автобус с австрийцами, пятерых пассажиров искалечили, отобрали деньги, ценности. Организовали налет на кафе, где отдыхали конкуренты. Их лидер пытался было "возникнуть" - ему укоротили ногу, отрубив строптивцу ступню. (Позже, проявляя гуманность по отношению к поверженному недругу, Лабоцкий передал жене инвалида ключи от машины: "Бери, будешь катать своего "Мересьева".)

Подвиги банды обрастали домыслами и историями. Цель была достигнута. При одном только упоминании о бригаде Лабоцкого у большинства кемеровских коммерсантов кровь стыла в жилах. Чего стоит такой сюжет. На переговорах с противоборствующей группировкой в нужный момент упрямцам демонстрировался неоспоримый аргумент. По команде главаря к столу подносили атташе-кейс и верный человек извлекал оттуда отрубленные кисти рук… Как тут не вспомнить характеристику, которую дал боссу его лучший ученик Барыбин, сидящий ныне на нарах следственного изолятора: "Таких, как Лабоцкий, в стране больше нет!"

После громкого дебюта банда поменяла тактику. Теперь о них узнали не только барыги и рэкетиры, но и милиция. Поэтому лишний шум и засветка только мешали. Лабоцкий переходит на полуконспиративный образ жизни. Он ни с кем не беседует по телефону, лишь изредка пользуется пейджером или радиотелефоном, для передачи зашифрованного текста. Типичный образчик принятого в банде общения по вертикали выглядел примерно так: "Всем срочно прибыть на точку номер пять". Или: "Жду Чурку и Сметану у башни в полдень". И горе было тому, кто не услышал или недопонял. Ослушание расценивалось как предательство.

Для окружения он являлся эталоном крутого парня. Он не пил, не курил, никогда не употреблял наркотики, следил за физической формой - ежедневно бегал пятнадцатикилометровые кроссы, плавал в бассейне, парился в сауне, дома установил тренажеры. И в банду гнилой народ не принимал. Каждый был спортсменом - боксером, борцом, биатлонистом или штангистом. Все проходили собеседование, проверялись и лишь потом получали испытательный срок. Лабоцкого, по свидетельству тех, кто еще жив, боялись все. Панически боялись, необъяснимо. Он имел какое-то магнетическое воздействие на окружающих. Достаточно было единственного взгляда, чтобы попавший в немилость бледнел и покрывался испариной.

Патологическая жестокость главаря соседствовала с дерзостью и холодным расчетом. Лабоцкий мог заранее тщательно подготовить место встречи с конкурирующей бандой и отправиться на переговоры без оружия в обманчивом одиночестве. Когда пришедшие убеждались, что он чист, и, зловеще ухмыляясь, вытаскивали стволы, предполагая услышать слова примирения, то неожиданно для себя слышали: "Не смешите, псы. Посмотрите по сторонам…" И растерянные "псы" видели направленные на них из укрытий стволы снайперов в камуфляже.

Скоро в Новокузнецке, Кемерове, Анжеро-Судженске и Белове ему не было равных. Слова Лабоцкого: "Уходите или все", - оппоненты воспринимали всерьез и предпочитали уходить, отдавая новоявленному "дону" позиции без боя. Он же все охотнее принимал заказы на выбивание долгов, устранение конкурентов, наказание за обиды. Ему даже нравилось как опытному егерю обкладывать жертву, изучать распорядок ее жизни, разрабатывать до мельчайших деталей готовившуюся операцию. Деньги за услуги он брал редко, поступал разумно и дальновидно - оговаривал систематическое отчисление с дохода. Отказывать ему никто не решался. Есть сведения, что в западных банках Лабоцкий успел открыть на свое имя три счета. На каждом - начисления банковских процентов…

Новокузнецк и другие города Кемеровской области были им освоены и коммерческого интереса не представляли. Акции честолюбивого мафиози росли, и он стал думать о расширении империи. Сначала поехал в Москву один. Как заметил заместитель начальника МУРа Евгений Максимов, Лабоцкий решил завоевать новые "рынки". В столице, как известно, смертью торгуют еще более успешно, чем в других городах. Осмотревшись, он выписал себе двух надежных парней - Барыбина и Гнездича. Бизнес пошел по накатанной колее. Несогласные на сотрудничество устранялись, шедшие на контакт - попадали под колпак новокузнецкого "крестного отца".

Одна из первых акций, проведенная с присущими Лабоцкому дерзостью и размахом, была исполнена 8 января 1993 года. Некая фирма "САК" задолжала новокузнецким значительную сумму. Это и стало поводом для расправы. Киллеры приехали в школу N 1006 в Солнцево, где должники парились в сауне местного спортзала, и хладнокровно расстреляли из двух автоматов "АК-74" заместителя гендиректора фирмы "САК", известного как одного из лидеров ореховской бригады под кличкой Китаец, а также ранили нескольких случайных людей, в том числе старшеклассника. С места происшествия, кроме 58 (!) стреляных гильз калибра 5,45, было изъято два автомата. Их убийцы оставили во дворе школы за ненадобностью. (Кстати, едва ли не первый случай, когда киллеры бросили оружие, что позже стало своеобразной визитной карточкой московских наемных убийц.) Стрелявшие, как рассказали свидетели, спокойно прошли через заснеженный школьный двор, сели в новенькую "девятку" и скрылись. Ничего подобного раньше в Москве не происходило - массовый расстрел в школе. Начальства понаехало столько, что впору было открывать митинг. Введенный общегородской план "Перехват" ничего не дал. Так же как и последующий поиск преступников. Между тем члены банды еще только пробовали силы.

Лабоцкого не смущали громкие имена и общепризнанные авторитеты. Не раздумывая он дает команду своим людям разобраться с известным спортсменом, организатором Российской лиги кикбоксинга "КИТЭК" тридцатитрехлетнего Юрия Ступенькова. Последний проходил в оперативных документах под кличкой Доктор и подозревался в связях с организованной преступностью. Особый интерес, представляют детали этого заказного убийства, долгое время остававшегося глухим "висяком". Киллерам никак не удавалось установить местонахождение объекта. Тогда к разработке жертвы подключается главарь. Он устанавливает слежку за ближайшей связью Ступенькова неким Вороновым, подключается к его домашнему телефону. Но противники новокузнецких мафиози тоже были не новички. Почувствовав неладное, они перестали пользоваться домашним телефоном и звонили только из автомата. Лабоцкий терпеливо ждал и наконец Ступеньков совершил ошибку. На улице шел проливной дождь и он сделал короткий звонок по телефону. Этого хватило не только для пеленга, но и для выяснения времени пребывания Ступенькова на даче в Видновском районе Подмосковья. Убийца поджидал спортсмена и выпустил в него половину рожка. Но и это не все. Чуть позже, чтобы спрятать концы в воду, шеф новокузнецких отдает распоряжение расправиться с самим киллером. Его вывозят за кольцевую и убивают.

"Нет человека - нет проблемы", - любил приговаривать Лабоцкий. И применял это правило не только к конкурентам и врагам. Иногда молодым парням без рода и имени, купившимся перспективой легких м больших денег, даже не выплачивали обещанные гонорары. В лучшем случае они получали месячную скромную сумму на расходы, обустройство и питание, а иногда, в виде особой награды, могли удостоиться чести донашивать шляпы и плащи своего босса. Но большая часть рядовых наемников устранялась их же подельниками. "Все они - одноразовые", - дал точную характеристику членам банды ведущий сыщик МУРа Алексей Базанов. Забегая вперед, скажу, что Лабоцкий не избежал той же участи.

…Из Новокузнецка в Москву деньги привозил кассир банды Тертышный. Как-то босс проконтролировал гонца - позвонил домой и поинтересовался величиной отправления. Выяснилось, что собранная и доставленная сумма несколько отличаются. Разбираться в причинах "усушки и утруски" Лабоцкий не стал, вопрос решил привычным способом. Тертышный был вывезен в Дмитревский район и получил пулю в затылок. Казалось, выжигая ересь и сомнения каленым железом, главарь мог не опасаться предательства. Как показали дальнейшие события, он несколько недооценил порученцев. Правой рукой Лабоцкого являлся такой же, как он, беспредельщик Барыбин. Некоторое представление о наклонностях последнего дает его любимая присказка: "Всех пококаем и до покоса не доживут". При этих словах Барыбин делал указательным пальцем и мизинцем характерную "козу". Они дружили семьями, причем босс стал крестным отцом ребенка Барыбина, а последний - крестил его сына. Они выстроили дачи рядом, доверяли друг другу.

Банда превращалась в мощную и влиятельную структуру. Под контролем находился не только Кузбасе, но и некоторые точки в Красноярске, Томске, Иркутске, Твери, Геленджике и Санкт-Петербурге. Лабоцкий, верный своему "принципу домино", задумывает убрать Барыбина - тот явно догоняет шефа по авторитету и влиянию. Босс готовит другу сюрприз - взрывное устройство, замаскированное под сверток. Обстоятельства неудавшейся акции достаточно туманны, зато итог хорошо известен. Лабоцкий сам подорвался на бомбе, получил тяжелые травмы и был дострелян Барыбиным из пистолета "Вальтер" у кооперативных гаражей на Ленинском проспекте. Весть о гибели всемогущего Корлеоне Новокузнецкого оказалась серьезным испытанием для банды. Не каждый поверил случившемуся. И хотя большинство смирилось с происшедшим, а бразды правления принял Барыбин, сделав своим замом Гнездича, внутри банды начались разброд и шатания.

Первыми попытались оторвать долю и уйти в свободное плаванье земляки. В Новокузнецке заявил о самостоятельности некий Иванов, сколотивший по примеру Лабоцкого собственную команду и решивший поставить на место уехавших в столицу. Иванов выслеживает кассиров Барыбина и производит экспроприацию в лучших традициях предшественника. Один из курьеров, получив удар топором по голове, отдает концы сразу, а другой чудом выживает, хотя и остается инвалидом. Узнав о ЧП, Барыбин отправляет в Новокузнецк трех палачей с единственным наставлением: патронов не жалеть. До сих пор непонятно, почему приговор не был приведен в исполнение сразу. Вероятно, сказался выбор времени для его исполнения - первый день 1995 года. Киллеры, они ведь тоже люди, засиделись накануне заполночь, выпили лишнего, вот и дрогнула рука.

Главарь Барыбин, узнав об осечке, прореагировал короткой фразой: "Вот так в нашей армии обучают стрелять". В Новокузнецк поехал чистильщик. И Иванов, оказавшийся в реанимации после неудачного первого покушения, все-таки был застрелен в больничной палате. Причем не помогли круглосуточно дежурившие в коридоре вооруженные до зубов дружки.

Вернувшихся нерадивых киллеров ждала разборка в гостинице "Украина". Барыбин оказался непреклонен, решив превратить провал операции в воспитательную акцию. По его приказу неумех начали поочередно вывозить за кольцевую дорогу. Первого придушили в машине, затащили в лес и добили ножом. Затем наступил черед второго. Он покорно сидел и ждал, когда за ним придут и повезут резать. Лишь третий избежал смерти, Барыбин милостиво даровал ему прощение.

Любопытная деталь, рассказанная бандитами оперативникам МУРа. Во время убийства первого киллера исполнители омочили его кровью губы, совершив этим ритуал круговой поруки. Несмотря на полную сатисфакцию, главарь уже заболел манией преследования. Ему мерещились заговоры и интриги, что отчасти соответствовало действительности. Сначала жертвой кровавой паранойи пал Гнездич. Барыбин собственноручно застрелил его в ванной. Причем уже тогда главарь продемонстрировал блестящее владение оружием и сделал заявку на особый стиль убийств. Пуля вошла жертве в висок и вышла через щеку. Точно так же босс расправился с телохранителями Гнездича Кривицким и Кондрашовым. О последнем, как о типичном киллере банды, можно рассказать подробнее. Кондрашов из неблагополучной семьи, мать-любительница выпить, сам парень был постоянно грязным и голодным. Слабый и худой, до зачисления в банду Лабоцкого, он подвергался унижениям и насмешкам со стороны сверстников. В бригаде киллеров его начинают уважать за жестокость и беспредел. Босс выделяет ему солидное содержание, дарит новенькую "девятку", а затем, как бы между прочим, предлагает разобраться Кондрашову с его давним недругом - Новокузнецким авторитетом по кличке Миля.

На карту ставится все: уважение приятелей, "материальное благополучие, отношение главаря. И Кондрашов идет на убийство. Он переодевается в женские лохмотья, гримируется и подходит к Миле у ресторана: "Подайте на хлеб беженке…" Миля отказывает и грубо толкает назойливую попрошайку. Тогда Кондрашов с легким сердцем всаживает финский нож в грудь давнего врага. Первая кровь снимает табу, дальнейшие убийства Кондрашов совершает легко, даже с явным удовольствием. И что характерно, нередко использует привычный маскарад при совершении наиболее дерзких преступлений. Во время расстрела автомобиля представителя бельгийской компании "Тетрапласт" Мисюрина у Центра международной торговли на Пресне Кондрашов не только одевается в женское платье, но, поджидая жертву, возит перед собой коляску, где под байковым одеяльцем лежит автомат Калашникова с полным боекомплектом.

Интересен и внутренний мир Барыбина. По словам начальника отдела областного РУОП Рафаэля Экимяна, главарь претендовал на роль интеллектуала, изучал труды Ницше, читал "Майн кампф", любил отдыхать, слушая Вивальди, Моцарта, Дворжака. Смотрел сам и заставлял просматривать подельников известный фильм "Лики смерти", где демонстрируются различные способы казней и рассказывается о знаменитых преступлениях. "Привыкайте, это ваша жизнь", - наставлял он боевиков.

Задержанием главаря занимались опытнейшие сыщики из отдела Рафаэля Экимяна. На заключительной стадии подключились сотрудники МУРа из отдела "А" Владимира Проня. Барыбин несколько раз уходил от "наружки", отрывался от преследователей, используя преимущество мощных "ауди" или "БМВ" перед милицейскими "Жигулями". И все же он угодил в засаду. "Принимали" босса Новокузнецких парни из отряда милиции специального назначения по "жесткому варианту" и у того не выдержали нервы. Когда на руках Барыбина щелкнули наручники, он поспешно выкрикнул: "Я - киллер. Готов дать показания старшему офицеру". Он опасался за жизнь и сразу заявил о собственной исключительности. Печать зла Барыбин действительно нес на себе постоянно. Во время допросов, уже сидя в кабинете следственного изолятора и не ожидая ниоткуда нападения, он не в состоянии был надолго фиксировать взгляд на конкретном предмете. Его глаза постоянно бегали, он озирался, крутил головой, оборачивался - сказывалась специфика образа жизни и привычка, выработанная годами в период борьбы с такими же, как он, киллерами. Не менее ярко проявлялись наклонности подельников Барыбина. Один из них, убивший за месяц до ареста четырех людей, плакался соседям по камере: "Тяжко мне, тяжко. Крови хочу…"