Глава 30
Монахи ошиблись. Не прошло и седмицы, как я поднялся на ноги. Пусть меня и шатало от вязкой предательской слабости, но мне хватило сил, чтобы выйти на улицу и направиться к заведению Гая Григориуса. Позади, надувшись от собственной важности, вышагивал слуга. Он ловил взгляды прохожих и раздувался еще больше. Казалось, еще немного, и Пьер лопнет от гордыни, несмотря на увещевания и приказы. Не будь я таким слабым, отходил бы его плетью, но, подумав, решил обойтись коротким монологом, внушающим болвану одуматься и не выпячивать грудь перед горожанами, а тем паче перед горожанками Баксвэра.
Казнь, о которой упоминал Орландо де Брег, была исполнена три дня назад. Серые братья из Святого Трибунала сожгли оборотня, а заодно и колдуна, про которого рассказывал Пьер. Он же мне поведал, что людей на площади было так много, что они заполнили прилегающие улицы и переулки. Прав был древний пиит, чьи слова любил повторять шевалье де Брег: panem et circenses!
Накануне я получил письмо от графини де Фуа, которая восторгалась моей храбростью и предоставляла вакацию на время ее отъезда. Как следовало из записки, госпожа Ирэн отбыла в один из своих замков и вернется через полтора месяца. К этому письму, надушенному ароматными маслами, прилагался кожаный кошелек, украшенный графским гербом. Десять золотых монет, которые после некоторых размышлений я отправил в тайник.
На пути в «Королевскую охоту» я встретил одного из служителей, который передал мне послание от председателя Святого Трибунала. Отец Раймонд, с присущей ему любезностью, приглашал меня на встречу, «как только позволит мое здоровье». Я не стал откладывать и сообщил служителю, что в три часа пополудни прибуду в Святой Трибунал.
Времени было предостаточно, тем более что разноголосье колоколов недавно возвестило о наступлении полудня. Добравшись до постоялого двора, увидел де Брега, который только что пришел и теперь проклинал наступившую оттепель. Пожалуй, он был прав. Городская грязь, липнувшая к подошвам сапог, утомляла не хуже болезни.
– Рад вас видеть, – сказал де Брег. – Неужели вы так торопитесь вернуться на графскую службу? Можете не спешить – графиня уехала из Баксвэра.
– Да, я знаю. Она прислала мне письмо, – кивнул я и полез за пазуху. – Вот, извольте.
– Вы начинаете пожинать плоды своих подвигов, – сказал Орландо и развернул письмо. Если бы не выражение его лица, я бы принял это замечание за издевку, но он читал с такой трепетной осторожностью, с какой прикасался к древним рукописям. Так прикасаются к святыням, но что ему до чужих писем?
– Графиня очень щедра… – пробормотал я, пытаясь ухватить ускользающую мысль.
– Не скромничайте! – не отрываясь от чтения, сказал он. – Скромность не украшает героя! Начни вы уничижать свои деяния, и окружающие сделают то же самое. Решат, что подвиг и правда не так уж велик, каким его представляли. Все это приводит к забвению. Скромность хороша, когда вы спокойны за будущее! Свое будущее, Жак де Тресс, вы еще не создали, поэтому берите от жизни все! Все, что сможете! Это звучит грубо, друг мой, но это правда жизни.
– Кроме этого письма я получил послание от его преподобия…
– Вот видите! – улыбнулся шевалье. – Сейчас, для полноты картины, не хватает письма от аббата Хьюго, который прольет слезу над блудным сыном и распахнет перед вами двери библиотеки! Во сколько у вас аудиенция в Святом Трибунале? В три часа? Прекрасно! Мы успеем отобедать и выпить бутылку вина за ваше выздоровление! Я расскажу городские сплетни, а вы мне поведаете о своих душевных терзаниях.
Время за беседой прошло быстро. Гай Григориус был искренне рад моему возвращению и выразил свои чувства изысканными блюдами, приготовленными для моего «ослабевшего тела». Ослабевшее тело выразило мнение одобрительным бурчанием и хорошим аппетитом. Так или иначе, но в здание Святого Трибунала я заявился в самом прекрасном расположении духа, которое […].
…[оберн]улся и замер… По галерее вели Гуарина Гранда – оруженосца графа де Буасси. Одежда была изорвана, а на руках висели цепи. Он шел, но, видит Бог, каждый шаг давался с большим трудом. Палачи Святого Трибунала знали свое дело и выполняли его на совесть. Судя по всему, Гуарин был так измучен, что меня даже не узнал. Безумный, наполненный болью взгляд, скользнувший по моей фигуре, подтвердил эти догадки. От прежнего воина, каким видел его в замке Буасси, не осталось и следа. Да помилует Господь его бессмертную душу!
Мне оставалось сделать всего несколько шагов и подняться по лестнице, чтобы оказаться перед кабинетом его преподобия. Готов признать, что встреча с оруженосцем выбила меня из седла, и я пребывал в изрядной растерянности, не зная, чем обернется мой разговор с отцом Раймондом. Гуарин Гранд… Неожиданная встреча.
– Как вы себя чувствуете, сын мой? – Его преподобие поднялся из-за стола и даже вышел навстречу, протягивая мне руку для поцелуя.
– Благодарю вас, святой отец! Мне уже лучше.
– Рад, что не ошибся в вашей храбрости и готовности защитить наш город от дьявольской напасти. Пусть вы и поступили слегка опрометчиво, но достойны награды.
Еще один кошелек… Судя по весу, он заполнен серебряными монетами.
– Вы очень щедры, ваше преподобие, – сказал я и склонил голову.
– Я лишь воздаю вам должное, – сухо заметил отец Раймонд. – Поступаю таким образом и с моими друзьями, и с моими недругами. Вашему другу, Орландо де Брегу, это хорошо известно.
Что не переставало меня изумлять, так это необычайная легкость, с которой де Брег жил в мире с этими противоборствующими сторонами. Он приходил в монастырь, работал в библиотеке, трапезничал с аббатом, но вместе с тем находился и в дружеских отношениях с его преподобием, который ему откровенно покровительствовал.
Отец Раймонд был очень добр, приветлив и внимателен. Так внимателен, что казалось, он изучает каждое мое движение и выражение лица. Я ждал, что святой отец спросит меня про арбалетный болт, украшенный языческими письменами, и про оруженосца Гуарина Гранда. Ждал, но так и не дождался. Священник еще раз выразил мне свою благодарность и отпустил восвояси.
Я вышел из здания Святого Трибунала и задумался. Внимателен… Внимателен или чем-то расстроен, но искусно скрывает свое недовольство под маской благожелательности? Черт меня возьми, но я ничего не понимаю в этих играх!
– Вот и наш герой, – ухмыльнулся де Брег, когда я вернулся в «Королевскую охоту».
– Шевалье…
– Отбросьте вашу скромность! Надеюсь, его преподобие был щедрым?
– Да. – Я подбросил на руке кошелек. – Более чем!
– Вот и славно! Значит, сегодняшний ужин за ваш счет!
– Разумеется!
– Мастер Григориус! – Де Брег повернулся в сторону кухни и крикнул: – Хвала небесам, у вас сегодня очень удачный день! Тащите вашего поросенка!
– Вы же только что закончили обедать, друг мой! – послышался голос мастера.
– Но я же еще не ужинал!
– Господь накажет вас за чревоугодие!
– Странно… – сказал я, устраиваясь за столом.
– Что именно вас удивляет, Жак?
– Отец Раймонд, несмотря на неожиданное избавление от городского оборотня, кажется мне слегка встревоженным и расстроенным.
– Вы тоже заметили? – хмыкнул де Брег.
– Такое чувство, что он надеялся на нечто иное, – осторожно заметил я.
– Это опасное заявление, друг мой. Ценю вашу искренность, но больше не произносите это вслух. Даже не думайте, а еще лучше – выбросьте эту мысль из головы.
– Я бы с радостью это сделал, если бы не одно обстоятельство.
– Какое? – прищурился де Брег.
– Перед покоями его преподобия я столкнулся с Гуарином Грандом.
– Что?! Не может быть!
– Сударь, я удивлен не меньше.
– Он…
– Узник Святого Трибунала. Судя по состоянию, он выдал все, что знал.
– Вот дьявол… Жак, видит Бог, я не хотел вас впутывать в историю, но вы уже столько знаете, что глупо умалчивать и все остальные новости.
– Вы о чем?
– Судя по слухам, которые дошли до моих ушей, у аббата Хьюго побывал гость из замка Буасси. Никто не знает, когда он прибыл и где останавливался. Кстати, именно после отъезда этого неизвестного гостя отец настоятель был в прекрасном настроении и соизволил сказать несколько теплых слов о вашей храбрости.
– Если он тайно прибыл, то…
– У меня есть друзья в монастыре, – пояснил де Брег. – Полагаю, что этот таинственный посланник привез то, что так старательно прятал старик управляющий. Тот самый гобелен, ради которого убили молодого графа. Если Гуарин Гранд в руках Святого Трибунала, то записи о тайне гобелена в руках отца Раймонда.
– Это напоминает мне затишье перед бурей.
– Возможно, но и это еще не все! В беседе с аббатом я высказал удивление известиями о злодеяниях оборотня и его жертвах. Как уже говорил, наш досточтимый отец настоятель не глуп, а его знания экзорциста достойны уважения. Про оборотней он знает немного, но основа их сущности не является для него секретом.
– Он удивлен выбором жертв?
– Мало того, – усмехнулся де Брег, – он видит в этом козни Святого Трибунала!
– Это невозможно! Зачем отцу Раймонду…
– Жак, в мире нет ничего невозможного! – перебил меня шевалье. – Тем более для слуг Божьих. Так или иначе, но аббат попросил меня разобраться в этой истории.
– Раздери меня дьявол… – выдохнул я.
– Жак, вы уже начали сквернословить? Спаси вас Господь от этого!
– Шевалье… В который раз поражен вашей хитростью!
– Помилуйте, Жак! Где вы видите хитрость?! – ухмыльнулся де Брег.
– Вы хотели разобраться в истории оборотня, и вот не проходит и недели, как сам отец настоятель просит вас раскрыть эту тайну!
– Мало того – он еще мне и платит за этот тяжелый и опасный труд! Так что послезавтра я соберу вещи и отправлюсь в дорогу. Судя по некоторым признакам, оборотень прибыл из соседней провинции.
– Вы хотите узнать причину, побудившую его мстить?
– Плевать на причину! Как плевать на раздоры между святыми отцами, королевскими прихвостнями и местной знатью! Хочу знать, кто зачаровал оборотня! Если… – задумчиво протянул де Брег и поморщился. – Если эта тварь еще жива.
– Орландо…
– Что?
– Я еду с вами!
