Прошел час, а «военный совет», собравшийся в кабинете Блорда, все еще ни к чему не пришел. Блорд изучающе смотрел на собравшихся: одного мужчину и четырех женщин. Впервые он испытывал к ним, ближайшим сотрудникам, необычное чувство. Он отдалился от них. Казалось, ни он к ним, ни они к нему уже не имеют прежнего отношения. Виной тому был яд. Изменился взгляд Блорда на мир. Блорд вновь всмотрелся в знакомые лица, отметив, что его организация, в самом деле, отдает преимущество женщинам. Забавно, но мужчинам, прилетавшим в Звездную Гряду, никогда нельзя полностью доверять, если они твои подчиненные.

Эвана Тревис говорила тихим, но уверенным голосом:

— Не сомневаюсь, что Артур что-нибудь придумает.

Блорд выдавил из себя кривую ухмылку. Но вслух он произнес:

— После того, как я был схвачен, у меня не было ни одного шанса, мне не предоставилось ни одной лазейки самому изменить ход событий. Я здесь сижу, приняв во внимание яд, — вовсе не потому, что я такой уж ловкий. В любом случае наш план обязан включать условие: я возвращаюсь на Хид, и Эмерсон с Ашлетоном, — то есть, они должны быть живы, — вводят мне противоядие.

Наступила тишина. Три женщины-ученые переглянулись. Сара Грей, химик, сказала:

— Вы в трудном положении, и поэтому многие возможности исключаются. — Она вздохнула. — Но вы не рассказали об указаниях, которые получили от Эмерсона. Возможно, мы придумаем какую-нибудь ловушку.

Блорд устало улыбнулся. За время этого собрания он уже несколько раз слышал предложения в подобном роде. Слишком расплывчатые, ординарные, неизобретательные, почти что пораженческие.

— Одна загвоздка, Сара. В одиннадцать часов 28 марта, то есть через девять дней, я обязан передать сообщение с помощью личного устройства, которым меня снабдили. Попробуйте придумать ловушку при таком раскладе.

— Но какая им нужна информация? — Вопрос задала Мариан Кларк, руководитель отдела физики, которая и принесла ему образец жидкого металла.

— Я должен кое-что выяснить о передвижениях Артура Блорда и доложить Хаунсли, начальнику их отдела связи.

Магруссон, единственный мужчина в кабинете, вытер с пухлого лица испарину.

— Надеюсь, они не собираются взорвать здание?

Блорд улыбнулся, услышав слова главного управляющего. Видя его унылое лицо, Блорд вдруг повеселел.

— Старина, твоя шкура в безопасности. У Эмерсона грандиозные планы, и они включают захват моей собственности. Ему тоже понадобится управляющий.

— Но… — возмутился Магруссон.

— Только не спрашивай, как ему это удастся. Меня самого эта проблема беспокоит. Если моя собственность перейдет к нему, значит, всей галактической системе правопорядка грош цена. Например, меня убьют, — продолжал он. — Само собой, все присутствующие в комнате включены в завещание. И еще восемь дюжин семей по всей Звездной Гряде, и еще кое-кто — общим числом около тысячи человек. — Он улыбнулся. — Не такой уж плохой расклад, как может показаться. Уверен, даже Магруссон не имеет ясного представления о величине моего состояния. Мне принадлежат целые города. На некоторых планетах я владею всем: каждой фабрикой, каждой энергостанцией, каждой шахтой.

Он помолчал.

— Завещание мое заверено Регистрирующим Контуром, этим механическим аналогом выездной судебной сессии. Предполагается, что устройство безотказно, любая сделка, большая или маленькая, на Земле или в любом уголке освоенного космоса, зависит от надежности этого устройства. — Он помрачнел. — Полагаю, даже Ашлетон не в состоянии придумать способ изменить сведения, зарегистрированные Контуром. Тем не менее, он может — если сможет, — что-нибудь добавить.

Магруссон тихо застонал.

— В последнее время все пошло кувырком. Сначала этот негодяй Филипс принялся за старое, и…

Блорд его перебил.

— Кажется, — холодно сказал он, — нам всем придется как следует подумать.

Совет закончился в мертвой тишине.

На третий день после совета Блорд явился в главную физическую лабораторию.

— Этот жидкий металл, — поинтересовался он у Мариан Кларк. — Как он работает?

Физик начала объяснять.

— Устраняя гравитоны, в жидком металле ослабевает кристаллическое напряжение. Металл превращается в молекулярный ручей и, — что крайне важно, — жадно впитывает гравитоны из верхнего слоя другого металлического объекта. Начинается цепная реакция. Часть гравитонов излучается, — отсюда шипящий звук, — и потому превратившийся в жидкость металл лишь через час возвращается в твердое состояние.

Она замолчала и с надеждой посмотрела на Блорда.

— У вас появились какие-то идеи? Как использовать металл против Эмерсона?

Блорд покачал головой.

— Ни единой мысли, — признался он.

Два дня спустя Блорд вернулся в лабораторию, на этот раз — в сопровождении грустной Эваны.

— Вот загадка, — начал Блорд. — Допустим, Эмерсон пришел в мой кабинет, чтобы меня убить. Он открывает дверь и его встречает шквал огня из всех возможных видов оружия. Не забывайте, ситуация условная. Убивать его нельзя — мне необходимо противоядие. Но он об этом не знает, следовательно, ждет всевозможных ловушек, ждет, что меня охраняют всевозможные системы. Что может ему помочь, с вашей точки зрения? Как физика?

Женщина пристально смотрела на него, потом сказала:

— Из того, что известно науке — ничего ему помочь не может. Но лет семь назад прошел слух на Земле, будто одному парню из ДНЗ удалось создать универсальный отражатель для всех видов лучевого оружия. Отражатель разворачивал вектор энергии на сто восемьдесят градусов, направляя излучение на источник, таким образом уничтожая оружие и того, кто им воспользовался. Мы задействовали всех наших шпионов, включая Хаунсли, но им удалось выяснить только одно: несколько крупных исследователей внезапно скончались. Вот такой слух.

Когда она закончила говорить, Блорд произнес задумчиво:

— Знаешь, я теперь вижу, что ты с самого начала была права. Я не с того конца подошел к проблеме. Ты предупреждала — на их собственном поле нам не выиграть. Наш отдел науки не ровня Эмерсону и компании. В этом сомнения нет. Десять лет он отбирал лучшее из всего, что могли предложить девяносто тысяч ученых, работавших в ДНЗ. Нет, на своем поле он непобедим.

— То есть, у вас появилась идея? — Эвана просияла.

Блорд покачал головой.

— Мне нужно подумать. Я работаю с людьми, с их психологией. Мои методы — уловки, кунштюки, фортели. Давно нужно было сменить направление. Наверняка что-то отыщется…

…Прошел шестой, затем седьмой день, но вдохновение покинуло Блорда. На восьмой день Блорд сидел в личном офисе. Его мучил один-единственный страшный вопрос: неужели на этот раз его победили? Додумать он не успел, потому что в кабинет вошли Магруссон и Эвана. У толстяка физиономия была вытянутая, если только это сравнение подходило при его общей пухлости.

— У меня целый мешок неприятностей, Артур, — начал управляющий. — Как их тебе представить — сразу весь запас или частями?

Блорд засмеялся против собственной воли — слишком уж трагический вид был у Магруссона. Жизнь для управляющего была чересчур ответственным делом, и вся энергия уходила на то, чтобы не погрузиться в бездны депрессии.

— Вот это мне нравится! — фыркнул управляющий. — Завтра все мы, быть может, умрем, а ему смешно!

Блорд с некоторым усилием заставил себя принять серьезный вид. Он откинулся на спинку кресла — так хорошо он себя давно уже не чувствовал.

— Спасибо, — проговорил он. — Что бы я без тебя делал? Теперь рассказывай.

— Во-первых, — начал Магруссон, — снова Филипс. В последний раз…

Эвана, следившая за лицом Блорда, быстро подсказала:

— Речь идет о человеке, который выдавал себя за вас.

Блорд едва услышал ее слова. Электричество вдохновения разлилось по венам.

— Филипс! — произнес он, смакуя каждый звук. — Конечно! Естественно! Вот где решение. Как я мог забыть о Филипсе, когда этот только и делает, что настойчиво о себе напоминает?

Он вскочил, его темные глаза искрились.

— Магруссон! — воскликнул он. — Приведи ко мне Филипса. Любым способом. Скажи, что я согласен на его условия, что я испугался шантажа… что угодно. Но он должен быть здесь!

Управляющий уныло смотрел на Блорда.

— С ума сошел, — сказал он. — Ты забыл, что в любом случае тебе возвращаться на Хид? Почему ты думаешь, что Эмерсон даст тебе противоядие?

— Даст, — свирепо сказал Артур Блорд. — Чтобы спасти собственную жизнь.

— Что-то мне твой замысел не нравится. Опасно, — сказал управляющий.

— Конечно, опасно, — фыркнул Блорд. — Опасность делает жизнь интересной. — Он вдруг замер. — Каким я был идиотом! С самого начала же было очевидно: Филипс и Хаунсли. Вот ключ!

— Главная опасность в том, — проявив неожиданную проницательность, сказал Магруссон, — что ты любишь людей типа Эмерсона. Спорю, ты оставишь его в живых.

Блорд не слушал его. Он зловеще расхохотался.

— Идейка насчет Филипса — довольно омерзительная, конечно. С другой стороны, он сам напросился.

Артур Блорд мертв. Погиб в результате несчастного случая — взорвался его собственный электронный бластер. По сообщениям полиции, Блорд зачем-то извлек оружие из кобуры и произошло короткое замыкание.

Новость с быстротой молнии облетела Дельфи-2. У подножия небоскреба корпорации собрались толпы людей. Запрокинув головы, любопытствующие разглядывали далекий верхний этаж, где в пентхаузе случилась трагедия. По элдофонной сети новость разлетелась среди планет Звездной Гряды, помчалась на Землю и к другим освоенным звездным системам. Слава Блорда была поразительной. Повсюду на экранах общественных элдофонов и на газетных снимках первых полос можно было увидеть тело, почти расчлененное надвое. Труп лежал в ярко-красной луже у подножия собственного рабочего стола Блорда.

Снимок был очень четкий. Отличный снимок, если не считать жуткого содержания. Лицо погибшего получилось даже слишком хорошо. Рот застыл в хищном полуоскале. Очевидно, в миг гибели отвратительная, а потому и тщательно скрываемая сущность великого предпринимателя отпечаталась на его лице. В роскошном личном кабинете лежал непривычно жуткий, волкоподобный, безжалостный Артур Блорд. Миллионы обожателей Блорда были потрясены, несколько газет прокомментировали сей факт в редакторских колонках.

Но большинство журналистов и газет отнеслись к погибшему милосердно. Фантастические подвиги Блорда пересказывались в подробностях. С особым удовольствием Цитировались слова главного управляющего Магруссона: «Я не подозревал, что Блорд находится в своем кабинете. Он должен был находиться в другом конце скопления. Но это в его стиле. Он появлялся и исчезал как призрак».

Итак, отмечали газеты, странная, драматическая жизнь была прожита Блордом сполна.

На пятый день интерес общественности переключился на проблему завещания. Деньги Блорда! Газеты не стеснялись в оценках размеров состояния погибшего магната. Самая маленькая цифра из упоминавшихся достигла триллиона стеллоров. И чем выше становились приливные волны предположений, тем громче звучал вопрос: кто наследники?

На седьмой день с Фассера-4 прибыл главный директор регистрирующего Контура, и сделал осторожное заявление. Согласно его словам, Артуром Блордом подписано два завещания. Последнее сделано за неделю до смерти Блорда и полностью аннулирует предыдущее. С точки зрения закона второе завещание безукоризненно. Все состояние Блорда переходит к некоему Иоганну Смиту, который в данный момент остановился в отеле Блорда. Репортеры ордой двинулись на отель.

Человек, полный энергии и личного обаяния, и если не чертами лица, то телосложением подозрительно напоминавший покойного профессора Брайана Эмерсона, согласился дать интервью. Правда, этого подозрительного сходства никто не заметил. Смит заявил: «Однажды я спас Артуру Блорду жизнь. Я оставляю дело на попечение моих юристов. Я вернусь, как только ситуация прояснится».

На следующий день он исчез.