После 1821 г. благоволение императора Александра к Раевскому постепенно сошло на нет. Дело в том, что к российскому императору поступали сведения о наличии в России тайных обществ, а Н. Н. Раевский назвался одним из идейных вождей этих организаций. Эти обвинения были беспочвенны, но недоверие царя к генералу росло. В 1824 г. Раевский подал в отставку. И хотя никаких идейных и организационных связей с участниками будущих событий 14 декабря 1825 г. генерал не имел, его высокий нравственный авторитет позволял членам Южного и Северного общества рассматривать его кандидатуру как будущего члена временного российского правительства. Да и среди его родственников были крупные фигуры декабристского движения, прежде всего два его зятя — М. Ф. Орлов и С. Г. Волконский. Племянницы Раевского, сестры Бороздины, также вышли замуж за будущих участников заговора.

Однако само восстание стало для генерала полной неожиданностью. Близких ему людей одного за другим увозили казенные экипажи. Кратковременному аресту подверглись и два его сына. Раевский прибыл в Петербург, новый император окружил его показным вниманием и даже сделал членом Государственного совета. Тяжело генерал пережил отъезд в ссылку вслед за мужем своей дочери Марии Николаевны Волконской.

Здоровье генерала ухудшалось, и в 1829 г. он скончался. Друг генерала А. С. Пушкин выпросил для его вдовы С. А. Раевской пенсион в размере 12 тыс. рублей, написав соответствующее письмо к А. X. Бенкендорфу.