Щербачёв Дмитрий Григорьевич

Сражения и победы

Забытый герой Первой мировой.

Генерал Щербачёв успешно командовал 9-м корпусом во время наступления в Галиции, боев на р. Сан и у Кракова в 1914 г. Во время Великого отступления 1915 г. во главе 11-й армии одержал ряд побед над германскими и австрийскими войсками; только за два месяца (с августа по октябрь) в плен попало более 53 000 солдат и офицеров противника. Добился значительных успехов в период Брусиловского прорыва. В 1917 г. фактически командовал войсками Румынского фронта, достигнув определенных успехов во время июльского наступления.

Щербачёв Дмитрий Григорьевич родился 6 (18) февраля 1857 г. в дворянской семье, что уже во многом предопределило его будущее. Он поступил в 3-е Александровское военное училище, откуда был переведен в Михайловское артиллерийское училище — кузницу артиллерийских кадров царской России. Окончив его в 1876 г., получил чин подпоручика и распределение в гвардию — в 3-ю конно-артиллерийскую батарею, откуда ушел в лейб-гвардии конно-артиллерийскую бригаду. В Петербурге он был известен как заядлый участник и частый победитель многих конных состязаний.

В 1884 г. молодой офицер окончил элитную Николаевскую академию Генштаба по 1-му разряду и остался служить в Петроградском военном округе.

Интересно отметить, что связь с гвардией у него не прервалась: цензовое командование ротой и батальоном он проходил в лейб-гвардии Егерском полку. В 1903 г. Щербачёв получил чин генерал-майора, будучи назначен командиром лейб-гвардии Павловского полка.

Биограф генерала Э. Г. Валь так описывал его характер: «Кто видел Щербачёва как скромного, мягкого, уступчивого члена семьи, не мог его узнать в роли военачальника. Его прямолинейность и твердость не вязалась с его исключительными дипломатическими способностями»

Одной из отличительных черт его характера была искренняя религиозность.

Выдвинуться ему удалось в период первой русской революции, когда 9 января 1905 г. он командовал особым гвардейским отрядом, который разогнал демонстрацию на Невском проспекте. Затем он успешно подавил бунт в Кронштадте и лейб-гвардии Саперном батальоне. В то время верность престолу ценилась императором, что в дальнейшем сказалось на карьере Щербачёва. Конечно, подавление революционных выступлений справедливо вызвало ряд нареканий в его адрес. Но важно понимать: во-первых, Дмитрий Григорьевич, был, прежде всего, солдатом и выполнял приказы, а во-вторых, революция началась в разгар неудачной русско-японской войны, что было предательством национальных интересов. В подобной обстановке государство просто обязано сделать все, чтобы обеспечить внутреннюю стабильность.

Кровавое воскресенье 9 января 1905 года. Художник В. Маковский. 1905 г.

Летом 1906 г. Д. Г. Щербачёв стал начальником 1-й Финляндской стрелковой бригады. В том же году был назначен в свиту его императорского величества, а в 1907 г. получил должность начальника Николаевской академии Генштаба. После поражения в русско-японской войне началось реформирование армии, которое затронуло и систему военного образования. При Щербачёве произошло обновление курсов, а на преподавательскую кафедру пришли такие талантливые военные теоретики как Головин, Кельчевский, Незнамов. Это усилило военную подготовку офицерских кадров. На посту начальника академии Дмитрий Григорьевич познакомился с известными в будущем французскими генералами (Жоффр, Фош), а также снискал симпатии императора Николая II.

Вместе с тем он вступил в конфликт с военным министром Сухомлиновым, который досрочно произвел его в чин генерал-лейтенанта. Тем самым Щербачёв автоматически лишался свитского звания (которое не соответствовало новому чину), а значит, и возможности лично общаться с императором. В 1912 г. Щербачёв был отправлен командовать 9-м армейским корпусом, с которым и встретил Первую мировую войну.

Корпус Щербачёва вошел в состав 3-й армии генерала Н. В. Рузского, которая составляла вместе с 8-й армией А. А. Брусилова левое крыло Юго-западного фронта. В начале августа 1914 г. он начал наступление против ключевых сил австро-венгерской армии. Поскольку противник сосредоточил большую часть своих войск севернее, то там и закипели ожесточенные бои. Первые дни 3-я и 8-я армии продвигались, не встречая сопротивления противника. В действительности австрийцы недооценили наступление русских в этом районе, а потому сосредоточили здесь меньшие силы. Лишь 13–14 (26–27) августа прогремело крупное сражение на р. Золотая Липа: 3-я армия неожиданно для себя столкнулась с противником и, нанеся ему поражение, заставила его отойти. В первый день боев особый успех имел 9-й корпус, а именно его 42-я дивизия, которая разбила вражеский полк, захватив 400 человек пленными и 6 орудий. Войска Щербачёва шли по пятам разбитых австрийцев, захватывая брошенные орудия и зарядные ящики. 16 (29) августа началось решительное сражение на р. Гнилая Липа, в котором 3-я армия (при поддержке войск Брусилова) также одержала решительную победу. Корпус Щербачёва доблестно сражался, отбив все атаки противника.

Этот успех открыл дорогу на Львов, а также спутал карты австрийцам, наседавшим севернее на нашу 5-ю армию. Однако генерал Рузский проявил нерешительность: он думал, что противник собирается оборонять Львов, при этом он медлил оказать помощь соседней армии П. А. Плеве, ударив на северо-восток во фланг и тыл бьющимся здесь австрийцам. К сожалению, в годы Первой мировой русское командование очень часто увлекалось захватом географических объектов, забывая о том, что основной целью должен быть разгром вражеских армий.

Пока Рузскому мерещились крупные силы врага во Львове, генерал Д. Г. Щербачёв вышел к городу и занял его 21 августа (3 сентября). Как он вспоминал в дальнейшем:

«Весть о взятии Львова быстро стала самой громкой сенсацией на тот момент. Однако разрекламированная в прессе победа еще не принесла долгожданного разгрома австрийцев. Они по-прежнему продолжали наседать на 5-ю армию, а потому войска генерала Рузского сразу же по взятии Львова были развернуты севернее и получили приказ наступать на Раву-Русскую. В это время и австрийцы перегруппировались, надеясь одержать реванш: они направили два мощных удара по крайним флангам 8-й и 3-й армии. Однако победы им одержать не удалось. 24 августа (6 сентября) началось известное Городокское сражение, где изначально у австрийцев было численное превосходство. Однако в русскую армию прибывали пополнения, да и после занятия Львова наш моральный дух был выше, нежели у деморализованного противника».

3-я армия правым флангом вела наступление на Раву-Русскую, здесь же был и 9-й корпус, который столкнулся с крупными силами противника. Завязались тяжелейшие бои, в ходе которых Д. Г. Щербачёву удалось ежедневно теснить австрийцев, продвигаясь вперед. 11 сентября он атаковал левый фланг позиций у Равы-Русской: огонь нашей артиллерии был настолько силен, что заставил две вражеские дивизии сразу же покинуть окопы, бросая за собой военное имущество. Так, только на участке одной 58-й дивизии за день было взято 53 зарядных ящика, 19 патронных двуколок и до 1100 винтовок. За бои под Львовом и Равой-Русской Щербачёв был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени.

«В минуту получения моей телеграммы, дежурный офицер, разобрав ее, закричал «ура» и кинулся к генералу Драгомирову.

По дороге был он встречен шедшим генералом Рузским, который прочтя телеграмму, сказал: «Не может быть, — генерал Щербачёв увлекся»; верно, взято какое-нибудь укрепление, и запретил сообщать телеграмму, кому бы то ни было и передавать ее в ставку. Но когда получена была вторая телеграмма, она была восторженно принята всем штабом и генерал Рузский телеграфировал Государю Императору, что Львов взят войсками 3-й армии, ничего не упоминая, однако, о 9-м корпусе, которому принадлежала честь занятия Львова. Трудно описать подъем, бывший в частях корпуса, и как усилилась вера в меня и мое моральное влияние на войска, что очень облегчило мне достижение успеха в последующих боях у Равы-Русской, еще более тяжелых и упорных»

Победа в Городокском сражении и успехи наших войск на других участках галицийского фронта окончательно сломили австрийцев: они начали отступать. Было организовано преследование, однако ввиду отсутствия точных сведений о противнике, усталости войск и все же больших потерь оно свелось к вытеснению противника за р. Сан. Войска 3-й армии (в командование которой вступил генерал болгарского происхождения Радко-Дмитриев) обложили крупнейшую австрийскую крепость Перемышль.

Группа офицеров на Румынском фронте: нач. дивизии Савельев, комиссар VII армии Савинков, командарм II армии ген. Щербачев, нач. штаба VII армии ген. — майор Саввич. Румыния

В середине сентября немцы, достигнув больших успехов в Восточной Пруссии, стали перебрасывать основные силы на среднюю Вислу с целью оказать помощь разбитым союзникам, а также развить наступление в направлении Варшавы. В это время 3-я армия разместилась на левом берегу р. Сан, а в тылу 11-й и 9-й корпус вели блокаду одной из крупнейших австрийских крепостей Перемышля, которая была завершена 13 (26) сентября. Войсками (вскоре усиленными 12-м корпусом, 3 тяжелыми и 4 мортирными дивизионами) временно руководил генерал Щербачёв. 21 сентября они начали выдвижение, готовясь к штурму, на котором настаивал Дмитрий Григорьевич. Через два дня нашим войскам удалось перехватить вражескую телеграмму, в которой комендант крепости Кусманек выражал опасение за Перемышль. На следующий день начался штурм, однако лишь немногие части смогли взять рвы укреплений. Времени же на продолжение не оказалось.

К этому времени выяснилось, что австрийцы пытаются начать собственное наступление и вернуть Галицию, а потому войска 3-й армии отошли за р. Сан, сняв блокаду. Начались упорные позиционные бои, когда две наши армии отражали яростные атаки противника. Отличительные особенности подобных сражений — моральное угнетение войск, зарывшихся в землю, и высокие потери при отсутствии видимых результатов. Видимо, поэтому те тяжелые бои, унесшие жизни тысяч наших солдат, выпали из отечественной историографии.

В ночь на 6 (19) октября 9-й корпус опять переправился через эту полноводную реку, скинуть войска Щербачёва в воду австрийцам не удалось. В итоге отдельные успехи 3-й армии разрушили планы австрийцев. В этом была и заслуга Дмитрия Григорьевича, который умело командовал своим корпусом, одерживая частные победы. Так, в ночь на 17 (30) октября в районе Монастержа он произвел ночную атаку, захватив участок окопов и 500 пленных. В конце октября (после неудачи немцев под Варшавой) австрийцы отступили к Карпатам.

В ноябре войска Юго-Западного фронта развили наступление в направлении на Краков. Завязались кровавые бои, в ходе которых удалось отбросить противника. Относительно успешно здесь действовал и корпус Щербачёва, который 13 (26) ноября овладел Бохнией, оказавшись вблизи от Кракова. Однако неудачные бои на других участках фронта, большие потери и сильное сопротивление австрийцев заставили командование фронтом приостановиться. В конце ноября уже австрийцы перешли в контрнаступление, которое, однако, было сорвано упорной обороной наших войск и успешным маневром, организованным штабом фронта. В это время усиленный корпус Щербачёва активно оборонялся на р. Дунайце.

Как мы видим, в первые месяцы боев Щербачёв проявил себя как весьма способный командир корпуса. В конце 1914 г. он был произведен в генералы от инфантерии, а в апреле награжден Георгиевским оружием.

На линии огня. Художник К. Петров-Водкин. 1916 г.

К апрелю 1915 г. части 8-й армии Брусилова овладели главным хребтом Карпат, однако ввиду высоких потерь и проблем с обеспечением оружием положение всего Юго-Западного фронта в целом оставляло желать лучшего. В это время 5 (18) апреля Щербачёв был назначен командующим новой 11-й армии (два армейских корпуса), которая располагалась слева от армии Брусилова в долине Верхнего Днестра, обеспечивая направление на р. Стрый. Свой военный талант на столь высоком уровне ему пришлось применять в наиболее тяжелый период для русских армий, когда Германия решила перекинуть все силы на восток, чтобы добиться решительной победы над Россией.

19 апреля противник, сосредоточив крупные силы, прорвал наш Юго-Западный фронт у м. Горлица. Завязались тяжелейшие бои, в ходе которых 3-й армия потерпела тяжелейшее поражение. Было принято решение отступать, чтобы избежать полного развала фронта.

После ряда тяжелых арьергардных боев 1 (14) мая маленькая 11-я армия с упорными боями отступала за Днестр, сдерживая наступление Южной германской армии генерала Линзингена. Попытки взломать нашу оборону были — хоть и с потерями — отражены. Лишь 7 (20) мая благодаря сильнейшей артиллерии немцы отбросили правый фланг Щербачёва. Они захотели обойти еще и левый фланг, однако контрнаступление спасло ситуацию, а в наших руках оказалось более 3000 пленных. В конце мая опять сложилось критическое положение, однако на помощь прибыли резервы: части 3-й гвардейской пехотной дивизии и 6-й корпус генерала В. И. Гурко, которые (при поддержке 18-го корпуса) в боях у Журавино отбросили противника, при этом подойдя к г. Стрый и захватив более 13 000 пленных. Именно этому периоду Щербачёву приписывают фразу:

«Не могу дольше держаться, а потому перехожу в наступление».

Вместе с тем в середине июня положение на Юго-Западном фронте ухудшилось, что заставило главнокомандующего генерала Н. И. Иванова отдать приказ об отступлении, причем 11-й армии указывалось отойти к р. Стрыпа. Однако в июле — августе основные события развернулись на Северо-Западном фронте: нашим войскам в спешке и с тяжелыми боями приходилось выходить из-под удара, покидая русскую Польшу. В Галиции же продолжались бои, однако, меньшего масштаба.

Ситуация изменилась в августе, когда австро-германцы решили вновь начать здесь наступление. Но теперь наши войска проявили себя намного лучше, нежели весной 1915 г. В частности, у Збаража армия Щербачёва нанесла быстрый удар, в ходе которого в наш плен попало 3000 пленных и 30 орудий. Но вскоре по приказу главнокомандующего фронтом она была отведена за р. Серет. После перегруппировки австрийцы вновь попробовали наступать на участке 8-й армии, поставив ее в тяжелое положение. Однако на помощь пришел Щербачёв: в ходе непродолжительного наступления он нанес поражение армии Линзингена, при этом взяв более 35 000 пленных. Осенью 1915 г. 11-я армия также имела ряд частных успешных боевых столкновений.

Германская пулеметная батарея, февраль 1915 г.

Всего за период с 17 августа по 10 октября войска Щербачёва пленили 934 офицера и 52 895 нижних чинов, захватили 36 орудий и 149 пулеметов. На фоне общих поражений на Восточном фронте это был весьма серьезный успех, за который Дмитрий Григорьевич был награжден орденом Св. Георгия 3-й степени, причем лично из рук Верховного главнокомандующего императора Николая II.

Это была действительно заслуженная награда. Вовсе не все командиры корпусов, проявившие себя в боевой обстановке, справлялись с командованием армией. Д. Г. Щербачёву это удалось, что позволяет говорить о военном таланте, признанном и рядом современников. Так, генерал Спиридович, присутствовавший при награждении орденом Св. Георгия 3-й степени, оставил следующую характеристику: «Умный, образованный генерал, хороший человек»; служивший в Ставке адмирал Бубнов называл его «выдающимся генералом» и «одним из лучших наших военачальников».

Причем, как вспоминая генерал Спиридович, император заявил: «Я особенно ценю вас за то, что вы высказали свою точку зрения, не задумываясь над тем, понравится ли она мне или нет».

Осенью 1915 г. серьезные изменения произошли на Балканах. Болгария выступила на стороне Германии, тем самым обрушив сербский фронт. Угроза полного захвата центральными державами Балкан и высвобождения сил для операций на других фронтах заставили Ставку всерьез заняться разработкой планов по десантной операции против Болгарии. Для ее проведения у Одессы начали сосредотачиваться корпуса, которые вошли в состав находившейся здесь, в тылу, 7-й армии. Ее командующим и был назначен Щербачёв вместо престарелого генерала Никитина.

Боевые действия 7-й армии с 22 мая (4 июня) по 15 (28) июля 1916 г.

Будучи поставленным перед столь сложной задачей, Дмитрий Григорьевич начал с улучшения работы штаба, поставив во главе известного ему по академии генерала Н. Н. Головина. В итоге сложился весьма эффективный тандем, просуществовавший до конца войны и ставший залогом будущих побед. Злые языки говорили, будто всю оперативную работу выполнял исключительно начальник штаба, позволяя Щербачёву почивать на лаврах его стратегического таланта, однако важно подчеркнуть следующее. Во-первых, Дмитрий Григорьевич ярко проявил себя как командующий еще до этого, во-вторых, успех таких крупных соединений как армии всегда зависит именно от слаженной и эффективной работы всех начальствующих лиц, в первую очередь командующего и начальника штаба. А потому можно лишь порадоваться, что Щербачёву удалось удачно найти ближайшего помощника, организовать совместную работу, разделив с ним лавры будущих побед.

Приступив к разработке планов десантной операции, Щербачёв убедился в ее полной бесперспективности. Одновременно против нее высказывались многие в штабе Черноморского флота и в самой Ставке. Начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал М. В. Алексеев также стал склоняться в пользу отказа от этого проекта, сулившего лишь очередные горестные поражения. Отметим, что в отличие от прежнего командования Щербачёв нашел в себе мужество напрямую изложить свои взгляды непосредственному начальству, сначала Алексееву, а затем и Николаю II (который с подачи наших союзников изначально и выдвинул идею десанта).

Интересно и то, что тогда же Щербачёв был награжден свитским званием генерал-адъютанта, что возвращало его в Свиту.

После отказа от десантной операции в Ставке решили перекинуть сформированную 7-ю армию на Юго-Западный фронт и организовать наступление для того, чтобы оттянуть часть сил противника с сербского фронта. Корпуса Щербачёва вместе с 9-й армией в середине декабря повели наступление у р. Стрыпа, которое окончилось провалом. Свою роль сыграли недостаток снарядов (отсюда и слабость артиллерии), тяжелейшие погодные условия, слабость разведки, а также недостаточность сил, выделенных для нанесения основного удара.

В 1916 г. русское командование планировало провести общее наступление на Восточном фронте. Изначально основной удар должен был произвести Западный фронт, в то время как Юго-Западному (во главе с Брусиловым) ставилась второстепенная задача. Общие контуры операции были определены еще в середине апреля. Идея наступления заключалась в массированном применении артиллерии и нанесении сильных ударов на участке каждой армии (тем самым противник вводился в заблуждение относительно истинных намерений русских). Войска Щербачёва должны были наступать в районе р. Стрыпа.

Артиллерийская подготовка началась 22 мая (4 июня), а через два дня войска перешли в наступление. В ходе двухдневных боев была прорвана оборона противника, захвачены пленными 243 офицера, 8711 солдат, а сами австрийцы были отброшены за Стрыпу. К 2 июня армия продвинулась на 50 км. Только части двух корпусов захватили 414 офицеров, 17 тыс. солдат, а также 29 орудий. В донесениях противник писал: «Прорыв на нижней Стрыпе стал эпидемическим. Если противник прорвался на узком участке фронта, то части примыкавших участков откатывались назад, при этом противник не производил серьезного давления на эти участки; они отходили только потому, что теряли связь с соседями. Так же отдельные высшие командиры принимали преждевременные решения об отступлении, указывая при этом, что удерживать позиции при помощи потрясенных войск невозможно».

Добиться больших успехов и развить дальнейшее наступление, в т. ч. ввиду допущенных просчетов, Щербачёву не удалось (впрочем, как и другим командующим). Армия перешла к обороне на занятых рубежах, в конце июня отразив контрнаступление противника и взяв пленных. Еще одно наступление было предпринято в конце июля. Тогда 7-я армия вновь нанесла поражение противнику, отбросила его за р. Золотая Липа и овладела Збаражем, взяв в плен более 8000 человек. Однако развить успех было уже невозможно: все силы Брусилов тратил на тщетные попытки овладеть Ковелем.

Очередное наступление Юго-Западного фронта началось 18 августа, и здесь снова Щербачёв добился значительных успехов. Он прорвал оборону австрийцев, отбросил их к р. Гнилая Липа (разгромив два корпуса), а сам вышел к Галичу. Лишь подоспевшие германцы сумели остановить 7-ю армию. Так была одержана победа «на двух липах» (имеются в виду реки Золотая и Гнилая Липы), которая заставила германцев задействовать свои резервы, предназначавшиеся для разгрома Румынии.

Как писая историк А. А. Керсновский: «13-й австро-венгерский армейский корпус, насчитывавший утром 18 августа в своих 15-й и 36-й пехотных дивизиях 19 000 штыков, к утру следующего дня имел только 1600, и дивизии его сведены были каждая в батальон».

Серьезные бои в сентябре в направлении на Львов не увенчались желаемыми победами, хотя и принесли нашей армии более 2000 пленных.

Возможно, сейчас бы мы помнили Дмитрия Григорьевича как одного из лучших командующих той войны, однако Февральская революция нанесла удар не только по политической системе страны, но и по армии, которая стала разваливаться и выходить из подчинения. В апреле 1917 г. Щербачёв был назначен помощником августейшего командующего армиями Румынского фронта, сосредоточив в своих руках фактически все управление.

Весной 1917 г. он разработал план наступления Румынского фронта, который должен был стать частью общего наступления союзников. Главный удар наносился на реке Серет: крупная группа войск сосредотачивалась на узком 15-километровом фронте. Несмотря на рискованность и противодействие со стороны некоторых румынских политиков, план Щербачёва был утвержден. Наступление началось 11 июля и уже грозило увенчаться успехом, когда на следующий день прибыла телеграмма от военного министра Керенского об остановке ввиду отступления армий Юго-Западного фронта. Щербачёв начал перегруппировку к северу. В это время разгромить его армии решили германцы, а именно прославленный фельдмаршал Маккензен. В районе Мэрэшешти завязалось тяжелейшее сражение, в котором удалось остановить противника.

Находясь в Румынии, Щербачёв сохранял определенную автономию от тех политических процессов, которые происходили в России. В начале сентября он вызвал к себе генерала П. Н. Врангеля, опасаясь, что его могут арестовать по делу Корнилова. Как вспоминал Петр Николаевич: «Я не видел генерала Щербачёва с самого начала войны и нашел его значительно постаревшим и, видимо, сильно подавленным. Работа штаба лежала почти исключительно на начальнике штаба генерале Головине, умном и весьма талантливом офицере».

После Октябрьской революции Щербачёв, выступавший за войну до победного конца и вхождение России в число держав-победителей, фактически отказался подчиняться новой власти. От развала фронт был спасен в первую очередь наличием боеспособных румынских войск, а также энергичностью самого Дмитрия Григорьевича. Так, ему удалось добиться того, чтобы фронтовой комитет отказался признавать большевистскую власть. В конце декабря 1917 г. во время встречи с большевистским представителем некто Коренев пытался организовать покушение на Щербачёва, однако благодаря расторопности свиты оно провалилось.

Первые месяцы после Октябрьской революции Щербачёв старался лавировать, чтобы не допустить развала фронта. Он пытался договориться с самопревозглашенным Украинским народным правительством, затем приступил к формированию национальных частей, которые не оправдали возлагаемых надежд. Однако немецкое наступление продолжалось, Румыния была поставлена на грань катастрофы. Щербачёв начал переговоры с германцами о сепаратном мире, тем самым спасая лицо румынского короля в глазах союзников. После этого он сдал командование и в качестве частного лица уехал жить в замок Гдынце, принадлежащий князю Богдану.

В конце 1918 г. он вел переговоры с союзниками о помощи Добровольческой армии, затем прибыл на Юг России, где содействовал заключению союза между Добровольческой армией Деникина и Донской армией генерала Краснова. В это время он был назначен военным представителем русских армий при союзных правительствах и союзном верховном командовании. Затем отбыл в Италию, где пытался формировать добровольческие части из русских пленных. По возвращении на Юг оказал влияние на Деникина, чтобы тот признал власть Колчака. Из-за разногласий с Врангелем в 1920 г. вышел в отставку.

В эмиграции Щербачёв поселился в Ницце. Румыны не забыли деятельность Щербачёва в годы Первой мировой, а потому назначили ему пожизненную пенсию. Скончался в 1932 г. Похоронен с воинскими почестями.

Пахалюк К., руководитель интернет-проекта «Герои Первой мировой», член Российской ассоциации историков Первой мировой войны.

Назад: Брусилов Алексей Алексеевич

Дальше: Алексеев Михаил Васильевич