Глава 2. ПЕРВЫЕ КОММАНДОС

Уинстон Черчилль хорошо знал историю бурских коммандос. В 1899 году он уволился из кавалерии, стал военным корреспондентом и был захвачен бурами в плен. Черчилль бежал, за его голову была назначена награда, и он вернулся домой национальным героем. В тот день, когда Гитлер начал победный марш по Нидерландам, Черчилль сменил Чемберлена на посту премьер-министра. Неудивительно, что уже через двадцать четыре часа он обратился к идее создания десантно-диверсионных частей, которых тогда не существовало в британской армии. Черчилль потребовал безотлагательно приступить к формированию отрядов типа коммандос — десантируемых с моря и воздуха диверсантов и шпионов, предшественники которых успешно противостояли вторжению нацистов в Норвегию, Бельгию и Голландию. Весь первый месяц пребывания на Даунинг-стрит, 10 Черчилль лично следил за созданием частей специального назначения, отмечая все значительные даты и прощая совершаемые ошибки.

Даже тогда для него был совершенно очевиден путь развития войны, касающийся Британии. Он понимал, что Британской армии понадобится время, чтобы оправиться после Норвегии и Дюнкерка, а первостепенной задачей оставалась защита Британских островов. В начавшейся «битве за Англию» судьба нации находилась в руках бесстрашных ВВС, военно-во? — душных сил Великобритании. Вся континентальная Европа была закрытой зоной для любых наземных войсковых операций, особенно после того, как к Германии присоединилась Италия. Единственно возможными оставались атаки с воздуха и рейды морского десанта на удерживаемое немцами и итальянцами побережье. Ключевыми этапными пунктами для операций в Средиземноморье служили Гибралтар и Мальта.

В то время, когда любые крупномасштабные попытки вернуться в Европу были обречены на поражение, только значительные десантные силы могли бы обозначить присутствие Британии на вражеской территории. Еще по одной причине Черчилль торопил создание диверсионно-десантных частей, и корни этой причины крылись в Первой мировой войне. Черчилль не мог забыть операцию на Галлиполийском полуострове в начале 1915 года, в которой Британия понесла самые крупные в своей истории человеческие потери. План форсирования пролива Дарданеллы был разработан министром вооружений Дэвидом Ллойд-Джорджем, первым лордом Адмиралтейства Уинстоном Черчиллем, генералом Китченером и адмиралом Кардэном. Целью операции было открытие нового фронта и отвлечение немцев от готовящегося наступления на находившуюся в безвыходном положении Францию. Слабое планирование, плохие карты и гибельные подступы к местам высадки вынесли смертный приговор Союзным силам. Галлиполийская кампания закончилась с катастрофическими потерями в живой силе: 205 000 из 410 000 англичан, «анзаков» (солдат Австралийско-новозеландского армейского экспедиционного корпуса) и гурков (представители непальского племени гурков, призванных на британскую службу), были ранены или убиты.

Аналогии с Первой мировой войной ошеломляли: к данному моменту немцы снова вступили во Францию и снова побеждали. Никоим образом Черчилль не мог высадить крупные силы в континентальной Европе, даже если бы располагал лишними войсками и боевой техникой, а их в его распоряжении не было. Даже вопрос о том, выстоит ли Британия, был спорным, и судьба ее всецело зависела от способности ВВС противостоять ночным налетам Люфтваффе и в то же время наносить бомбовые удары по Германии. К тому же Гитлер избрал политику «взятия измором», используя подводные лодки для уничтожения британских морских коммуникаций в «битве за Атлантику». Эта угроза была предотвращена расшифровкой немецких кодов. Поскольку Германия теперь располагала базами подводных лодок в Норвегии и Франции, Британия ждала вторжения, однако Гитлер и его советники отказались от попыток пересечь Ла-Манш до тех пор, пока не нейтрализуют британские ВВС. В результате «битва за Англию» велась в воздухе, а не на побережье. Немцы начали дневные бомбардировки британских портов и аэродромов, а затем и удаленных от моря городов.

Хотя приоритетной для Британии была оборона, Черчилль прекрасно понимал, насколько необходимо поддерживать боевой дух нации в ее самый тяжелый час, и помочь здесь могли лишь рейды на занятое немцами европейское побережье. Биограф Черчилля Мартин Гилберт называет ситуацию «поисками Британией средств перехвата инициативы». Понимая, что британцы с надеждой прислушиваются к каждому его слову, Черчилль потребовал от военного командования немедленных действий, что подтверждает документ от 3 июня 1940 года:

«Нельзя позволить всецело оборонительной доктрине, погубившей французов, разрушить нашу инициативу. Поскольку Германии приходится сосредотачивать многочисленные войска на побережьях оккупированных стран, мы должны немедленно приступить к организации рейдов на территории, где находится сочувствующее нам население. Создаваемые соединения должны состоять из самостоятельных групп численностью, скажем, от 1000 до, в целом, 10 000 человек.

Операции должны готовиться с расчетом на специально подготовленные части, которые будут наводить ужас на врага молниеносными рейдами. Позднее, вероятно, как только мы соберемся с силами, мы могли бы захватить Кале или Булонь, уничтожить или взять в плен немецкий гарнизон и удерживать позицию до тех пор, пока немцы будут готовиться к осаде или штурму, а затем отойти.

Необходимо покончить с пассивными оборонительными действиями, которые мы научились так успешно оправдывать. Я жду от начальников штабов предложений по решительному и непрерывному наступлению на все оккупированное немцами побережье. Танки и бронетехнику необходимо перевезти на плоскодонных судах, тогда после высадки десант сможет скрыто проникнуть в глубь вражеской территории, перерезая жизненно важные коммуникации, а затем вернуться, «оставив за собой след из немецких трупов».

Детализируя 5 июня этот план начальнику генерального штаба генералу Хастингсу Исмею, Черчилль предложил оснастить части, создаваемые для десантов на «занятые врагом дружественные территории», «гранатами, минометами, пистолетами-пулеметами Томпсона, бронемашинами и тому подобной техникой… необходимо выбросить из наших голов мысль о том, что порты Ла-Манша и вся территория между ними — вражеская территория».

На совещании 6 июня, на следующий день, эти идеи были представлены комитету начальников штабов, и их реакция последовала незамедлительно. Три дня спустя Военное министерство приказало всем частям представить имена 40 офицеров и 1000 военнослужащих других чинов для создания «мобильного подразделения», добавив, что впоследствии эта цифра может достичь 5000. Это подразделение теперь официально было названо «коммандос», и уже разрабатывался план скорейшего создания 10 отрядов коммандос. Ответственность за планирование всех операций коммандос была возложена на созданный Отдел М09, и 12 июня сэру Алану Бурну (Bourne), генерал-адъютанту морской пехоты, предложили стать командующим Наступательными операциями (Commander, Offensive Operations) — впоследствии переименованными в Объединенные операции (Combined Operations) — с мандатом на привлечение к сотрудничеству как ВМФ, так и ВВС Великобритании.

13 июня в совершенно секретном меморандуме генерал-майора Р.Х.Дьюинга, начальника управления оперативного планирования (R.H. Dewing, Director of Military Operations and Planning), были вкратце изложены характеристики формирований коммандос, и люди осведомленные не могли не увидеть сходства с бурскими коммандос:

«Предполагается создать из добровольцев отряды коммандос. Данный меморандум подготовлен мною с целью объяснить назначение нового воинского подразделения, его организацию и использование. Конечная цель: собрать вместе некоторое количество индивидуумов, натренированных сражаться самостоятельно, а не как регулярная воинская часть. По этой причине отрядам коммандос не полагается постоянная боевая техника, они не нуждаются в постоянных базах. Операции, проводимые по инициативе Военного министерства, безусловно, потребуют различного вооружения, снаряжения и методов. Назначение вновь созданных частей — предоставлять необходимое для данной операции количество коммандос. Для командования каждой операцией Военным министерством будет назначаться офицер, а отряд, которому предстоят военные действия, будет вооружен и снаряжен только для предстоящей операции из централизованных источников, контролируемых Военным министерством. Предполагается следующая процедура набора и содержания коммандос.

Командирами будут назначены один или два офицера, которые получат инструкции отбирать командиров отдельных отрядов коммандос из собственных войсковых соединений. Командиры отрядов, в свою очередь, будут отбирать офицеров и рядовой состав из своих подразделений. Пока точно не определен численный состав, я предлагаю 10 отрядов примерно по 50 человек. Каждый отряд будет иметь командира и, вероятно, еще двух офицеров. По окончании формирования командиру отряда будет предложен район (как правило, приморский город), где его подчиненные будут жить и тренироваться до участия в военных действиях.

Не предполагается предоставление офицерам и рядовым ни казарм, ни довольствия, но они будут обеспечены денежным содержанием, покрывающим прожиточный минимум. Отряды будут сами выбирать места проживания в назначенном им районе и тренироваться под руководством своих командиров. Как правило, им будут предоставляться казармы, лагеря и т. д. в качестве учебных полигонов, а также возможность тренироваться на судах ближайшего базирования.

Перед каждой отдельной операцией Военное министерство будет проводить инструктаж, а затем предоставлять необходимое снаряжение в необходимом количестве и средства перемещения коммандос (обычно с помощью других воинских соединений) к местам высадки десанта. Как правило, операция не должна занимать больше нескольких дней, после чего коммандос возвращаются в «родной город», тренируются и ждут, возможно несколько недель, следующей операции. Как видно из вышеизложенного, для вновь создаваемых подразделений практически не потребуется хозяйственного снабжения по пункту Q (питание и жилье). Необходимо, конечно, предусмотреть пункт А (личные нужды), и с этой целью я предлагаю назначить в каждый отряд тылового офицера, который освободит командира от канцелярской работы. Тыловой офицер будет постоянно базироваться в «родном городе» своего подразделения. В общем и целом организация коммандос должна стать резервом военных специалистов, из которого можно быстро создавать нерегулярные соединения любого вида и численности для выполнения определенной задачи».

В последующие недели было предложено сформировать 12 отрядов коммандос по 500 человек в каждом, частично используя некоторые из действующих на тот момент Отдельных рот. Тем временем Черчилль, жаждавший активных действий, напоминал в своих посланиях военному руководству об ожидаемых в ближайшее время атаках на французское побережье. Не успел закончиться июнь, соответствующие планы были разработаны и, как станет ясно из отчетов о первых двух операциях, это оказалось ошибкой.

Когда операции планировались, части коммандос еще даже не начинали комплектоваться, так что 14 июня, через день после издания приказа генерал-майора Дьюинга о структуре подразделений коммандос, была поднята заново сформированная Отдельная рота № 11. Операция явно задумывалась как пробная, максимально приближенная к десантно-диверсионной. Рота была укомплектована частично новыми добровольцами, частично старым составом Отдельной роты № 9, которая, как уже говорилось, после плавания по Клайду и отмены рейда в Норвегию скучала в Шотландии. Командиром роты был назначен майор Ронни Тод. 25 офицерам и 350 рядовым и сержантам предстояла сомнительная честь выполнения первой операции, официально разработанной как операция коммандос. «Сомнительная» потому, что опять вся подготовка велась в спешке, а не неделями, что позже стало нормой, людей снова бросали прямо в бой. Неудивительно, что все пошло не совсем так, как планировалось. Роналд Суэйн, переведенный из расформированной Отдельной роты № 9 в новую роту № 11, вспоминал:

«После эвакуации из Норвегии, мы все еще находились в Глазго в ожидании активных действий, когда вдруг получили приказ, предписывающий нескольким офицерам отобрать себе людей и явиться в определенное место в Саутгемптоне, причем добраться туда и расквартироваться самостоятельно. На офицера выделялось тринадцать шиллингов и четыре пенса (69 пенсов) в день, а на солдата — 6 шиллингов и восемь пенсов (36 пенсов) в день. Экипировка сформированных групп представляла удивительный набор, включавший и снайперские винтовки. Согласно полученному приказу, я и двое-трое моих товарищей самостоятельно отправились в Саутгемптон. Полагаю, это и было истинным началом коммандос, очень странного формирования, предназначенного, как мы узнали в свое время, для рейдов по французскому побережью. Я и мои товарищи удобно устроились в отеле «Ройял корт» в Саутгемптоне и, после нескольких дней интенсивной подготовки, получили приказ переехать поездом в Уайтхейвен. Джамбо Лестер, морской пехотинец с пышными усами, в то время полковник, коротко проинструктировал нас. Инструктаж включал сведения о быстроходных спасательных катерах: маленьких моторных суденышках с крохотными каютами, построенных по заказу ВВС для спасения падавших в море пилотов. Катера развивали скорость до восьми узлов и могли вместить не больше двенадцати человек».

23 июня майор Тод получил запечатанный конверт из Военного министерства. Согласно приказу, майору следовало разделить свою часть и на следующую ночь высадиться в четырех различных пунктах французского побережья. Впоследствии эта операция получила название «Коллар» («Collar» — «Ошейник»), Целью операции были разведка обороны противника, захват нескольких немцев для допроса и любые другие полезные действия. Операция также должна была обеспечить громкие газетные заголовки. Ничто не могло бы более укрепить моральное состояние нации, чем известие о том, что не прошло и трех недель после эвакуации из Дюнкерка, как британские части высадились во Франции и напали на немецких оккупантов.

В спешке не было проведено должной подготовки, планирования и разведки, и неприятности посыпались с самого начала. Обнаружилось, что вместо двадцати обещанных катеров, в наличии оказалось лишь девять. Тод решил разделить свои силы на пять отрядов и высадить их в нескольких пунктах между Булонью и Берком. Высадка, на которую отводилось 80 минут, была назначена на полночь. Роналд Суэйн, командовавший одним из отрядов, продолжает свой рассказ:

«Мои люди, вооруженные до зубов, собирались забросать ручными гранатами и обшарить отель на пляже в Мерлимон в Ле-Туке, как предполагалось, реквизированный немецкой армией. Из-за различных осложнений мы прибыли к месту высадки довольно поздно, уже начинало светать. Высадившись на берег, мы отправились к цели и обнаружили, что отель заколочен и пуст. Мы послонялись немного вокруг, выискивая немцев, затем бросили это занятие, поскольку отведенное время истекало. Мы вернулись к месту высадки и обнаружили, что катер болтается довольно далеко от берега и связаться с ним невозможно. Стычка с внезапно появившимися немцами произвела достаточно много шума. Мы закололи их штыками. Я был вооружен револьвером 38-го калибра, но, должен признаться, что забыл его зарядить. Поэтому я ударил немца по голове рукоятью револьвера. Мой ординарец заколол одного, я сцепился с другим, и мы их убили. К сожалению, нельзя назвать происшедшее серьезным боем. В спешке мы не забрали их документы, что было совершенно непрофессионально и непростительно. Мы также потеряли очень много собственного оружия.

Затем в дюнах появилось еще больше немцев, и мне пришлось немедленно отвести своих людей. Единственное, что нам оставалось, это броситься в море и плыть к катеру. Я добрался до катера в полном изнеможении, тем более что военная форма не годится для плавания на длинные дистанции. Я сместил военно-морского офицера и передал командование старшине. Он подвел катер поближе, и в итоге мы выловили всех. Операция была довольно дилетантской, но я рад предоставленной возможности рассказать о ней, потому что позднее читал измышления одного кардиффского преподавателя, будто мы забросали ручными гранатами кафе, полное французских девушек и немецких солдат. Мы никогда бы не совершили ничего подобного. Возможно, мы подождали бы снаружи и уничтожили бы немцев, но мы никогда бы не стали забрасывать гранатами гражданских лиц. По крайней мере, мы не стали бы это делать на той стадии войны. Думаю, тот преподаватель услышал эту историю от кого-то, кто там не был.

Правда заключается в том, что мы видели мало немцев. Они появились только, заслышав шум схватки, и, несмотря на сильный огонь, мы убрались без потерь».

Группе Суэйна достались самые активные действия. Другие подчиненные Тода высадились в Булони, Ардело и Берке, причем пятая группа прибыла так поздно, что вообще не смогла высадиться и вернулась на базу, не испытав опасностей путешествия в пропитанном водой катере. Те, кто сумел высадиться на берег, произвели рекогносцировку, отметив такие не имеющие особого значения объекты, как прожектора и закрытые зоны, возможно склады топлива и боеприпасов. Произошла парочка стычек с немцами, так как при отходе британские отряды попали под пулеметный огонь. Однако участник операции Эрнест Чаппелл вспоминает и о некоторых успехах:

«У майора Тода был пистолет-пулемет Томпсона с прикрепляющимся барабанным магазином. Майор вел разведку на дороге, когда услышал позади шум мотоциклов: приближались немцы. Когда майор обернулся с автоматом на изготовку, магазин отвалился. К счастью, немецкие мотоциклисты так удивились, что развернулись и умчались. Не раздалось ни единого выстрела. Итак, мы вернулись домой. Рейд не принес много пользы, разве что послужил учением в боевых условиях. Он также поднял боевой дух, как наш, так и, полагаю, населения, прочитавшего в газетах о том, что наши войска высадились на континенте менее чем через три недели после эвакуации британского экспедиционного корпуса. Не имеет значения, что мы сделали, а что нам не удалось сделать. Мы десантировались и вернулись без потерь в живой силе. Стало ясно, что мы сможем повторить высадку десанта, и это, на мой взгляд, самое главное».

Второй рейд, запланированный на ближайшую неделю с Южного побережья Англии, также был инспирирован самим Черчиллем. 2 июля, через два дня после десанта немцев на Нормандские острова, Черчилль продиктовал записку генералу Исмею: «Если правда, что немецкие транспортно-десантные самолеты высадили несколько сотен солдат на Джерси и Гернси, следует немедленно спланировать тайную ночную высадку на эти острова и перебить или взять в плен оккупантов. Коммандос подходят именно для подобных героических действий».

И опять реакция на предложение премьер-министра последовала незамедлительно. В тот же день правительство одобрило предложения по проведению рейда на Нормандские острова отрядом из 140 человек, некоторые из которых уже пересекали Ла-Манш. Им была поставлена задача уничтожить немецкие самолеты и аэродромные сооружения, захватить несколько немецких военнослужащих для допросов и перебить как можно больше солдат. Этой операции предстояло стать первым настоящим экзаменом коммандос. Первое из двенадцати формирующихся подразделений было укомплектовано, однако его командир, майор Джон Дернфорд-Слейтер, еще не успел проверить своих людей в деле. К его отряду должна была присоединиться Отдельная рота № 11, сформированная для рейда в Булонь. Операция получила название «Амбассадор». У Дернфорд-Слейтера было всего десять дней на подготовку своего подразделения, так как операция была назначена на полночь 14 июля.

На южном побережье острова Гернси выбрали три пункта: два отряда из Отдельной роты № 11 должны были высадиться в бухте Ле-Жаонне (Le Jaonnet) и Пуэн де ла Муа (Point de la Моуе), а сорок человек из вновь сформированного отряда коммандос № 3 под руководством Дернфорд-Слейтера — в бухте Мулен-Юэ (Moulin Huet). Два эсминца должны были доставить участников рейда как можно ближе к цели, затем им предстояло перебраться в маленькие лодки. Конвой вышел из Дартмута в 18.45. На борту в составе Отдельной роты № 11 снова был Роналд Суэйн:

«С точки зрения военной теории операция была прекрасно спланирована, но морская ее часть выполнялась очень неквалифицированно, отчасти из-за несоответствующего задаче снаряжения. Двум отрядам из Отдельной роты № 11 предстояло провести отвлекающий маневр, высадившись первыми на довольно легком песчаном пляже с одной стороны острова. Затем мой отряд должен был высадиться на скалах достаточно близко к аэропорту. Мы должны были забросать гранатами отель, полный немецких пилотов, и взорвать самолеты, которых на аэродроме скопилось довольно много. К аэропорту нас должны были провести проводники-островитяне. Вокруг аэродрома было много сборно-разборных бараков типа «Ниосси», в которых размещались немецкие солдаты, и, чтобы добраться до самолетов, мы должны были атаковать эти бараки. Идея была замечательной, и рейд мог бы стать удачным, но транспорт был абсолютно безнадежным. Наши эсминцы тащили за собой маленькие суденышки — шлюпки и вельботы. Несколько спасательных катеров шли своим ходом. Ну, по дороге маленькие суда были повреждены: некоторые протекали, некоторыми вообще нельзя было пользоваться. В конце концов я оказался в полном воды моторном катере. Транспортировка заняла столько времени, что мы прибыли на место сбора, когда уже светало.

К счастью, над морем стоял туман, однако атаковать было совершенно невозможно; мой отряд оказался в безвыходной ситуации. Более того, мы потеряли из виду эсминец, который должен был вернуть нас домой. Мы решили добраться до острова Сарк, избавиться от половины отряда, чтобы катер смог вернуться в Англию своим ходом. Кто-то на эсминце — как оказалось, солдат — заметил что-то в воде. Он знал, что пропали люди, и привлек внимание офицера, который развернул корабль, чтобы подобрать нас, и мы вернулись домой».

Однако одна из шлюпок действительно попала на остров Сарк. Из-за навигационных ошибок судно прошло мимо Гернси и оказалось в совершенно неприступном месте: высокие скалы и никакого пляжа. Как скупо вспоминал Эрнест Чаппелл: «Мы просто не могли этому поверить: какой-то чертов островок. Дикая глупость. Наша миссия закончилась через полчаса. Мы просто отправились на веслах назад искать эсминец». Из трех отрядов, погрузившихся в разношерстную горстку суденышек, только отряд Дернфорда-Слейтера достиг нужного пункта — и вовремя, но они не смогли подвести свои лодки достаточно близко к скалистому берегу. Пришлось идти по плечи в морской воде, а затем выбираться на скалы, что сильно их задержало. Они прошли так далеко, как позволяло отведенное время, не нашли никаких признаков немцев, и командиру пришлось отдать приказ вернуться к лодкам для встречи с эсминцем, чтобы отправиться в Англию.

На обратном пути коммандос были замечены немецкими пулеметчиками, открывшими огонь. К тому же начался шторм, и невозможно было подвести лодки ближе чем на 75 метров. Десантникам в полном снаряжении пришлось плыть в бурном море. Один утонул почти сразу, трое других, прежде утверждавших, что умеют плавать, как оказалось, плавать не умели. Они пытались идти вброд к лодкам, но не смогли. Из запасов на непредвиденный случай им были выделены французские франки, и Дернфорд-Слейтер назначил им место встречи, пообещав эвакуировать их двумя ночами позже. В действительности, все трое той же ночью попали в плен, но, если бы даже они остались на свободе, никто их не спас бы: морское командование не дало разрешения на спасательную операцию. Поскольку лишь один отряд сумел высадиться на берег, единственным результатом рейда можно считать приобретение опыта. Роналд Суэйн резюмировал:

«Лишь по счастливой случайности мы вернулись домой. И этот рейд прошел по-любительски, хотя и послужил накоплению опыта. Мы даже отдаленно не были готовы. Мы не знали, какие нам нужны лодки, мы не знали, как действовать. Не было штабной команды, умевшей планировать подобные рейды, и до сих пор ужасно не хватает оружия. Мы были вооружены револьверами 38-го калибра, о которых я всегда был очень низкого мнения. Позже у нас появилось несколько пистолетов-пулеметов Томпсона, однако не хватало боеприпасов для обучения солдат стрельбе. Некоторые вообще не практиковались на стрельбищах».

Согласно воспоминаниям лорда Ловата, вскоре ставшего ведущей фигурой в движении коммандос, «премьер-министру не нравилось это шутовство, и он высказал свое мнение самым определенным образом. Моряки получили выговор и личный приказ Черчилля на немедленную реорганизацию». 23 июля в записке Энтони Идену Черчилль отмечал, что «очень неразумно будоражить берега Европы такими глупыми провальными акциями, как рейды в Булонь и на Гернси. Категорически следует избегать бессмысленных налетов, восстанавливающих против нас местное население, и подробных официальных сообщений (опубликованных в газетах и переданных Би-Би-Си по радио)». Черчилль, однако, продолжил, что не возражал бы против того, чтобы «расшевелить французское побережье действиями мелких подразделений» зимой 1940–1941 г., имея в виду более крупные вторжения, надлежащим образом спланированные и выполненные весной и летом 1941 года и позднее. Это послужило достаточно ясным сигналом для скорейшего завершения комплектования 12 частей коммандос и первостепенной организации настоящих учений в самых тяжелых условиях, дабы укрепить силу воли солдат.

К тому времени большинство отдельных рот были расформированы и представляли готовый резерв кадров. Объявили набор новых добровольцев, и каждому, пожелавшему вступить в новые подразделения коммандос, гарантировалось личное собеседование. Согласно заранее установленному порядку при собеседовании проводилось первое отсеивание неподходящих лиц, а оставшиеся проходили такую жесткую начальную подготовку, что многие не выдерживали, и их возвращали в свои части. И снова самым важным фактором оставалось время. Это видно из скорости, с которой были набраны 6000 солдат: все, кроме одного, из 12 подразделений коммандос численностью по 500 человек были сформированы к началу августа. Странное название «Наступательные операции» (Offensive Operations) заменили более подходящими словами «Объединенные операции» (Combined Operations), а командующим Черчилль назначил своего старого друга адмирала сэра Роджера Кейса. Командующий Наступательными операциями сэр Алан Бурн был генерал-адъютантом морской пехоты и, очевидно, не мог отдавать все силы созданию коммандос. Теперь же он согласился оставить морскую пехоту и стать заместителем Кейса. Они расположились в Ричмонд-Террас, Уайтхолл, отныне и до конца войны штаб-квартире Объединенных операций.

Сам Кейс был вдохновителем и героем одной из нескольких британских десантных операций в Первой мировой войне. В 1918 году, командуя Дуврским патрулем, он возглавлял рейды на германские морские базы в Зебрюгге и Остенде, эффективно препятствуя действиям немецких подводных лодок. Эти рейды историки впоследствии расценивали как классические операции коммандос. Позже Кейс стал командующим Средиземноморским флотом, а выйдя в отставку членом парламента (консервативная партия) от Портсмута. Однако, имея взрывчатый характер, Кейс нажил немало противников в Уайтхолле. Даже сам Черчилль в апреле, во время норвежского кризиса, резко отклонил предложение Кейса лично возглавить особое подразделение для захвата Тронхейма письмом, которое начиналось так: «Дорогой Роджер… меня удивляет тот факт, что ты думаешь, будто этот вопрос не изучался людьми, которые точно представляют, какими ресурсами мы располагаем и какие опасности нас ожидают… я не имею права принять тебя на основании нашей дружбы».

Лорд Данглас рассказывал, что на совещаниях, предшествующих назначению Кейса командующим Объединенными операциями, тот был «так возбужден… что говорил бессвязно и его вполне можно было неправильно понять». Роджер Кейс начал руководить Объединенными операциями в атмосфере недоверия и недостатка содействия со стороны консервативного высшего командования, к тому времени уже глубоко озабоченного исходом «битвы за Англию». Армия, военно-морской флот и военно-воздушные силы были развернуты для защиты британских берегов, кораблей и городов.

Однако даже в такой ситуации Кейс следовал пожеланиям Черчилля и посылал из Ричмонд-Террас категорические требования перевести проект на постоянную основу и проводить учения в условиях, обеспечивающих готовность коммандос к любым ожидавшим их опасностям. На северо-западе Шотландии в поместье лорда Ловата по личной инициативе группы офицеров, прежде служивших вместе в Норвегии в Шотландском гвардейском полку, уже был создан один учебный офицерский центр. Идея принадлежала майору Биллу Стерлингу. Он и его младший брат Дэвид, кузены Ловата, были хорошо знакомы с местностью, так как посещали поместье в течение многих лет. Им удалось добиться разрешения Военного министерства на организацию учебного центра в поместье Ловата, занимавшем 80 000 гектаров и включавшем шесть оленьих заповедников. Самого Ловата заранее послали реквизировать всю земельную собственность близ города Форт-Вильям. Вместе с Биллом Стерлингом, как главным инструктором, они открыли курсы личного состава для младших офицеров. Курсанты начали прибывать в первую неделю июня 1940 года. Их базой стал замок Инверэйлорт в 25 милях к западу от Форт-Вильяма. Это было большое квадратное здание, серое и мрачное, поднимающееся, словно призрак, из клубящихся предрассветных туманов. Построенное на берегу озера Лох-Эйлорт, оно открывало любые возможности для подготовки коммандос, включая и десантные операции под руководством военно-морского командира. Лорд Ловат предоставил охотников из своего поместья, великолепных стрелков и снайперов, в качестве гражданских инструкторов.

Через этот центр прошло множество офицеров, включая прославившихся впоследствии в операциях коммандос, таких, как Дэвид Стерлинг, в то время 24-летний второй лейтенант, и тогда 25-летний «Сумасшедший Майк» Калверт, один из великих зачинателей десантно-диверсионной войны. Среди его подвигов — помощь знаменитым формированиям «Чиндит» генерал-майора Орда Уингейта в Бирме, сотрудничество с САС (Special Air Service Regiment, полком специальной авиадесантной службы) Стерлинга. Калверт часто повторял слова, запавшие в души многих добровольцев десантно-диверсионных частей: «Главная работа солдата убивать людей. Как десантники, вы ничего не добьетесь одним своим присутствием. Ни одна регулярная армия ни одного государства не станет по-настоящему бояться десантников, пока не увидит результаты их действий: взорванных мостов, убитых солдат, попавшего в засады транспорта».

Центр имел огромный успех. Роналд Суэйн, к тому времени служивший в отряде коммандос № 1, вспоминал:

«Проект коммандос притягивал очень странных личностей. Некоторые были чрезвычайно полезными людьми, впоследствии прекрасно проявившими себя в войне. Некоторые были просто абсолютными чудаками, для которых учебный центр становился чем-то вроде родного дома. Коммандер Мюррей Левик пытался заставить нас питаться одним пеммиканом. Мы притворялись, что живем на пеммикане, однако часто после ужина ускользали в деревню и лакомились олениной. Некоторые из этих чудаков творчески подходили к учениям и, по моему мнению, помогали становлению окончательного характера коммандос».

Возвращающиеся из центра офицеры рассказывали о всесторонних испытаниях физической и психической выносливости. Роджер Кейс слышал эти разговоры и, став командующим Объединенными операциями, организовал Объединенный учебный центр десантных боевых действий в Инверэри. Тем временем Уинстон Черчилль не прекращал давление, что видно из его меморандума Энтони Идену от 25 августа:

«Если мы вообще собираемся воевать в 1941 году, операции должны быть десантными. Наверняка найдется немало возможностей для внезапных десантов легко вооруженных мобильных частей, привыкших действовать, как свора гончих псов, а не нудно маршировать, как, по их мнению, требуют приличия. Регулярные войска, обремененные сложной боевой техникой, транспортом и коммуникациями, трудно использовать в любой операции, где жизненно важным является время. Следовательно, мы должны развивать штурмовые отряды или коммандос. Я запросил 5000 парашютистов, и нам также необходимы, по меньшей мере, 10 000 членов маленьких «братств» (bands of brothers), способных на молниеносные боевые действия. Только таким образом мы сможем впоследствии сформировать более масштабные регулярные боеспособные части».

Черчилль старался не напрасно, даже его собственный сын Рандолф немедленно вступил добровольцем в коммандос. Джеймс Шервуд из Саутпорта в графстве Ланкашир, мотоциклист связи RAMC, развозивший приказы по Кенту, тогда же добровольно записался в «особые части» и в конечном счете оказался в 8-й роте отряда коммандос № 8, сформированном в Виндзоре капитаном Годфри Николсоном. Шервуд вспоминал:

«В октябре 1940 года мы оказались в сложной ситуации. В то время каждый отряд коммандос тренировался по собственному разумению. Все началось с отсеивания тех, кто не мог выдержать темп. В первые же сутки мы выстроились в полной боевой выкладке: винтовка, респиратор, каска и прочее снаряжение. Нами командовал Рандолф Черчилль, считавший нас толстыми и непригодными личностями, но сам доказавший, что способен на все, что должны делать мы. Я помню, как пот ручьями лил с него. Во время быстрого марша, почти бега, думаю, он потерял не меньше стоуна (6,35 кг). По-моему, он хотел довести скорость марша до семи миль в час, что при полной выкладке задача сложная, особенно для людей из частей, как моя собственная, которые большую часть войны просидели в автомобилях.

В течение почти часа мы сломя голову неслись на север по дороге вдоль озера с Рандолфом во главе. Потом, после короткой передышки, повернули назад и помчались с той же скоростью. Те, кто не выдерживал, падали на обочину, а на следующий день их отправили в свои части, и мы их больше не видели. Остальные просто корчились от боли. Рандолф, все еще истекающий потом, заорал: «В ногу». Какой-то бунтарь завопил в ответ: «Отвали!» Вот таким был наш первый день».

Подобная подготовка в конце концов утвердилась во всех отрядах, хотя на той стадии режим был весьма простым: форсированные марши и большие физические нагрузки. Пока организовывались столь необходимые полигоны для обучения младших морских офицеров маневрированию десантно-высадочными судами в Уорвошс (Warwash) на реке Хэмбл (Hamble River) и в районе Портсмута, коммандос проходили начальную подготовку в разных пунктах по берегам залива Ферт-оф-Клайд. Кажется невероятным, однако специальный учебный центр для коммандос открылся лишь в феврале 1942 года.

А до тех пор учения проводились в соответствии с требованием момента, и каждое подразделение само несло ответственность за подготовку. О бойцах 8-й роты отряда № 8 можно добавить, что на борту десантновысадочного корабля «Гленгайл», незадолго до того приобретенного частями коммандос, они поднялись по Клайду до Гурока, откуда были переброшены в Ларгс на отдаленное побережье шотландского графства Эршир. Горожане, прежде никогда не видевшие солдат, теперь, в соответствии с приказом, предоставляли коммандос жилье. Коммандос расквартировывались по три-четыре человека. Как вспоминал Джеймс Шервуд: «Семьи из кожи вон лезли. Им все казалось, что они делают для нас недостаточно, и ухаживали за нами, как за родней».

Коммандос жили и тренировались в этом приморском городке около месяца, а затем их перебросили на остров Арран и снова разместили в домах в деревне Ламлаш. Однако плохие новости догнали их и здесь. Снова обратимся к воспоминаниям Шервуда: «Через день или два после прибытия сюда Годфри Николсон, командир 8-й роты, собрал нас и сообщил, к нашей ярости, что командование 8-го отряда считает наш уровень подготовки недостаточно высоким. Это означало для нас одно: возвращение в свои части. Все очень разозлились, так как полагали, что за подготовку отвечают офицеры. Многие на плацу ругались, что в других обстоятельствах обернулось бы против них».

По воле судьбы в то время в Ламлаше оказался лейтенант Роджер «Джамбо» Кортни, общительный и довольно известный человек. Он только что получил разрешение подполковника Боба Лейкока, командира 8-го отряда коммандос, на формирование экспериментального отделения «Фол-боут Секшн» («Folboat Section»). Кортни, сумасбродный и предприимчивый, которому на тот момент было 40 лет, между войнами успел побывать профессиональным охотником на крупную дичь и золотоискателем, а в 36 лет женился. Вместе с женой Доррис в двухместной складной байдарке, именуемой «Баттеркап» («Лютик»), он на веслах спустился по Дунаю. В другой раз он прошел на веслах по Нилу от озера Виктория до устья всего лишь с мешком картошки и острогой. Кортни убедил Роджера Кейса в результативности тайных атак коммандос, перебрасываемых на байдарках, организовав учебный налет на «Гленгайл». Насквозь промокший, он ворвался в помещение, где проходило совещание высшего командования, и в доказательство того, что проник на корабль незамеченным, бросил на стол кобуру. В результате и было сформировано байдарочное отделение «Folboat Section», ставшее трамплином для создания СБС, «Спешиэл Боут Сервис» (байдарочные штурмовые и разведывательные подразделения, созданные королевским флотом и корпусом морской пехоты), существующих до сих пор под знаменем Королевской морской пехоты.

Джеймс Шервуд и полдюжины разгневанных солдат расформированной 8-й рота отправились к Кортни в его штаб-квартиру в Ламлаше. Большая часть этой группы была принята и вместе с другими, всего 12 человек, составила основу безрассудно отважной команды «Folboat Section». Они отправлялись в рейды на подводных лодках, пересаживались в байдарки, гребли к берегу и, высадившись на вражеской территории, взрывали жизненно важные сооружения, совершали другие диверсии. Не все возвращались из этих рейдов. Еще несколько человек из 8-й роты, включая Рандолфа Черчилля, остались в 8-м отряде коммандос, впоследствии отправленном на Ближний Восток.