Прощание с нашим проводником было коротким. Волхв вообще не любит долгие церемонии, если они не относятся к старым традициям… очень старым. Так что, убедившись, что опасность миновала и больше ни один контрабас не направляет на нас ствол, Антон пожал нам руки и, пожелав доброго пути, ушел по, невесть откуда взявшейся, тропинке… впрочем, кому я вру, и так понятно, что он сам себе ее сотворил. Правда, уже почти исчезнув за деревьями, волхв обернулся и подмигнул, растянув губы в жутковатой ухмылке. На этот раз, он не стал скрывать медвежьи клыки, так что Грега от этого "доброй" улыбки основательно передернуло. Заметив его реакцию, Антон гулко хохотнул и окончательно растворился в лесу.

— Грег… Грег! — мне пришлось еще дважды окликнуть бывшего дворецкого, прежде чем он отозвался.

— А? Да… мессир, что это было? — переведя на меня ошеломленный взгляд, тихо спросил француз.

— Хм… Давай, для начала, разберемся с трофеями, а уж потом сядем и поговорим. Времени до прохода венедского дозора, у нас вполне достаточно.

— К… как скажете, мессир, — вздохнул Грег. Ну вот, другое дело. А то я уж испугался, что мой вечно невозмутимый дворецкий закончился…

Сборы трофеев не заняли много времени. К счастью, Грегуар оказался не из брезгливых, так что обыск тел и их перетаскивание на полянку, с последующим укладыванием рядком, прошли без проблем с пищеварительными процессами у бывшего дворецкого.

Бросив взгляд на лежащие на мокрой траве тела, я кивнул.

— Ну вот, и подарок для здешней стражи готов. Только ленточки не хватает.

— С вашего позволения, мессир. Я, к сожалению, не способен оценить такой юмор, — ровно проговорил Грег и указал на лошадей, все еще стоящих в начале оврага. — И да, мне кажется, мы забыли о грузе…

— Хм. Что ж, идем, глянем, что такого есть в Венде, чего нет на Руси, — хмыкнул я, поднимаясь с расстеленного на земле одеяла.

Ничего интересного во вьюках мы не обнаружили. В основном, обычный "заказной" хлам, вроде довольно дорогих охотничьих ружей и модных тканей из Рейха, не менее модного белья и дорогого алкоголя из Иль-де-Франс, и кое-каких химических реактивов из Венда. Разве что, набор инструментов для часовщика, выбивался из этого ряда… но, на фоне пестрого набора товаров, он даже не особо удивил.

Аккуратно упаковав распотрошенные вьюки, мы повесили стреноженным лошадям на шеи торбы и, проделав ту же операцию с нашими коняшками, устроились у небольшого костерка, разведенного Грегом в стороне от новообразовавшихся покойников. На приготовление очередной, на этот раз пшенной каши все с той же олениной, ушло не так уж много времени, хотя наши голодные желудки настаивали на том, что ожидание было непозволительно долгим. Так что, ели мы быстро и молча, а заговорили лишь, когда опустошили котелок с кашей и разлили по кружкам горячий чай.

— Мессир, вы обещали рассказать… — "Намекнул" Грег, внимательно поглядывая на меня, поверх парящей кружки. — Наш проводник, он кто?

— Раз обещал, значит, расскажу, — пожал я плечами. — Он волхв, но это ты и так уже знаешь…

— Я не о том… Он – оборотень? — Покачав головой, уточнил Грегуар.

— Хм… Как тебе сказать… по главному признаку, то есть по умению превращаться в зверя, можно сказать, что он оборотень, — после недолгого молчания, я кивнул.

— И его до сих пор никто не убил?! Он же опасен, — нахмурившись, проговорил бывший дворецкий.

— Не опаснее, чем ты с этой винтовкой, — я ткнул пальцем в лежащую на коленях Грега "Реньё", с которой он напрочь не желал расстаться, даже на секунду. Мой собеседник открыл было рот, чтобы возразить, но я его перебил. — Не стоит путать болезнь и умение, Грег. Ты же сам видел, ему не нужна полная луна для оборота, и он не дуреет от запаха крови. Более того, могу тебя уверить что, будучи медведем, соображает он не хуже, чем в человеческом обличье. Иным словами, в Антоне нет ничего похожего на вашего Жеводанского Зверя.

— Церковь учит…

— Ваша церковь учит, Грег. Ваша. И старательно забывает о том, что именно она и стала причиной столь массовых проявлений неконтролируемого оборотничества, — оборвал я речь бывшего дворецкого.

— Извините, мессир, я не понимаю, — хмуро проговорил Грег.

— Я объясню, — отставив пустую кружку в сторону, я оперся спиной о ствол дуба, у корней которого мы устроили свой бивак. — Склонность человека к обороту бывает двух типов, привитая и родовая. В древности, те же викинги, например, прививали некоторым сильным воинам подобную склонность, путем долгих ритуалов и специальных, перестраивающих сознание, напитков. Делалось это под строгим надзором кудесников, чаще, ведуний, поскольку без такого присмотра была высока вероятность того, что будущий ульфхеднар или берсерк сойдет с ума, или обратится в могучего и хитрого, но крайне кровожадного зверя что, в принципе, одно и тоже. После ритуала, таких воинов отправляли на учебу, в Берложье или Уппсалу, например, где их навыки и умения оттачивались до идеала. Вместе с ними, в тех местах учились и те люди, у которых способность к оборотничеству была, что называется, в крови. Собственно, именно они, точнее их предки и основали эти "учебные заведения". Было подобное заведение и на Руси, точнее, тогда еще в землях северных славян. Альдейгьюборг основал выходец из Свенда, в дружине которого имелся добрый десяток берсерков… урожденных берсерков, они и составили основу будущей школы, теперь единственной во всей Европе… А знаешь, как так получилось?

— Хм… — Грег покачал головой.

— Все было просто. Церковь набирала силу, не только в умах и сердцах людей, у церкви появились собственные армии – ордена, призванные огнем и мечом насаждать веру. Заняв Берложье, эти фанатики вырезали "оплот богомерзких тварей", защищавших свой дом так, как они умели. К тому времени, берсерков в тех местах было немного, викинги давно уже обучали своих оборотней только в Уппсале. На месте Берложской школы возвели храм, а оставшихся в живых жителей, в основном женщин и детей, стали обращать в христианство. Вот только к причастию они подходили не за кагором… Их причащали тем самым напитком, что перестраивал сознание. Но, если на обычного человека, над которым не проводили соответствующих обрядов, он оказывал разве что галлюциногенное воздействие… и святые отцы, внимательно следившие за ходом причастия, говорили, что вот этот бредящий под воздействием причастия, неофит "принял свет Божьей веры"… А представь, как воздействовал такой напиток на людей, в чьей крови уже была склонность к оборотничеству? Правильно, в первое же полнолуние они обращались в зверей… Так, церковь находила семьи оборотней и… сжигала их. При полном попустительстве со стороны односельчан… еще бы, ведь такой вынужденный оборот превращал их в кровожадных чудовищ, не разбиравших где свои, а где чужие. А в Уппсале все вышло еще проще. Церкви не понадобилось даже воевать. Оказалось достаточно крестить малолетнего кёнига Кристиана Первого, и приставить к нему пару правильных наставников, один из которых был папским нунцием, а второй епископом Берлинским, так стало именоваться знаменитое Берложье, после его захвата крестоносцами. И вскоре, на месте древней школы появился новый монастырь. И снова в ход пошло причастие для оборотней… Оно, кстати, в вашей благословенной Европе до сих пор используется. Не часто, раз в три-четыре года, но в каждом приходе, обязательно…

Грег сидел и слушал, а проскальзывавшее в его эмоциях, недоверие потихоньку таяло, сменяясь удивлением, недоумением и недовольством.

— А Альдейгьюборгская школа? — после долгого молчания, спросил бывший дворецкий.

— Стоит и поныне, на Медведецком полуострове, у города, который сейчас именуется Старой Ладогой, — пожал я плечами. — Православная церковь, со времен падения Византии и переноса патриаршего престола на Русь, не лезла поперек воли правителей, охоту в этом деле ей быстро отбили, и уж тем более, она и помыслить не могла покуситься на "военную школу", покровительство которой оказывали еще сам Рюрик и Хельги, он же Олег Вещий. А традиция этого покровительства сохранилась до сих пор. Равно как и обычай, согласно которому, возглавлять сие "заведение" должен кто-то из Хельговичей или Рюриковичей. Так-то. Имя волхва, что сейчас управляет этой "школой" называть, или сам догадаешься?

Судя по изумлению, которым фонил мой бывший дворецкий, дальнейших объяснений ему не требовалось. Грег сглотнул.

— А… Антон, он из Рюриковичей?

— Не знаю, — честно ответил я. — Волхв, возглавляющий школу, не имеет фамилии и отчества. Они даже имя порой меняют. Или ты думаешь, что у меня в привычке фамильярничать с человеком, который старше меня, как минимум, вдвое?

— Как… вдвое? — о, а Грег, оказывается, еще не исчерпал запас удивления.

— Так. Последний раз, глава "военной школы" менялся около шестидесяти лет назад, а учитывая, что этим заведением, опять же по традиции, не может управлять обычный волхв, а только, и исключительно, старейшина стези, делай выводы.

Не сказать, что я раскрыл Грегу какую-то великую тайну. Да, обыватели не в курсе дела, но им это и не нужно. Но каждый, кто имеет хоть какое-то касательство к старым школам, церкви или управлению Старой Ладогой, прекрасно осведомлен об этой истории. В общем, ничего такого уж секретного в ней нет.

Мой рассказ прервало появление разъезда венедского дозора. Сначала на поляну высыпали солдаты в темно-серой форме, мягких бескозырках, и низких сапогах. В руках у них были зажаты уставные "манлихеры", а за спиной у каждого был небольшой вещмешок и скатка. Двое из них застыли напротив нас с Грегом, взяв на прицел, а остальные, в темпе вальса осмотрев поляну, рассыпались по периметру, довольно слаженно взяв под наблюдение окружающее пространство. И только после этого, появился их офицер. Въехал на лошади, гордый, словно генерал во взятый на шпагу город. Окинув взглядом открывшуюся картину, командир отряда рявкнул, и мы с Грегом тут же оказались в окружении доброго десятка стволов.

— Кто такие, и что вы здесь делаете? — спешившись, офицер подошел к нам, то и дело цепляя саблей за ветки кустов, и встал, не доходя пары метров, начисто перекрыв обзор, как минимум, двум своим солдатам.

— Путешественники мы, — вздохнул я, пока Грег, под настороженными взглядами пограничников, аккуратно и медленно, чтобы не дать им ни малейшего повода к открытию огня, откладывал в сторону винтовку. — Вот, остановились на ночевку, а тут налетели… стрельба, шум. Да еще, медведь этот…

— Путешественники, говоришь… — хмыкнул офицер с интонациями Сухова. Да он даже похож был на знаменитого командира. Те же пшеничные усы, черты лица… разве что, форма отличалась. Высокая темно-серая фуражка, такого же цвета китель с воротником-стойкой и широкие галифе, заправленные в высокие кавалерийские сапоги. На этом сером фоне выделялись только коричневые ремни портупеи и такая же коричневая закрытая кобура, в которой явно помещалось что-то слонобойное. Заметив мой изучающий взгляд, офицер напрягся, и улыбка слиняла с его лица, словно ее и не было. — Ваши документы, господа путешественники.

— Грегуар, достань из моей сумки подорожные, — приказал я. — Только осторожнее, чтобы господа не подумали чего дурного и не нашпиговали тебя свинцом.

Грег кивнул и, медленно поднявшись на ноги, потянулся было к моей сумке, специально снятой с лошади, и положенной рядом.

— Стоять. Сначала, разоружитесь, господа путешественники, — лейтенант кивнул на поясную кобуру Грега. Перевел взгляд на меня, но у меня, на ремне, кроме фляжки и подсумка ничего не было. Бывший дворецкий расстегнул пряжку и, аккуратно отложив ремень с кобурой к винтовке, полез в сумку.

Планшет с подорожными и паспортами, лейтенант осматривал так, словно держал в руках стопроцентную подделку. Кривился, сопел, и покачивал головой, а я наблюдал этот спектакль, прихлебывая остывший чай.

— Что же, господа путешественники, придется вам прогуляться с нами до заставы, — захлопнув, наконец, крышку планшета, заключил лейтенант. — Разберемся, кто здесь стрелял, кто кого задрал… и откуда у обычных контрабандистов т а к и е подделки.

— Подорожные настоящие, — заметил я.

— Разберемся, — прищурившись, ответил лейтенант и кивнул своим солдатам. — Ромов, Край, заковать их. Унтер, возьмешь пяток солдат и пойдешь дальше с дозором. А этих, мы доставим в расположение. Приказ ясен?

— Так точно, господин лейтенант, — подскочивший к офицеру, седой фельдфебель вытянулся перед ним во фрунт и, откозыряв, принялся выкликать солдат, что отправятся с ним дальше по маршруту. А нас с Грегом, уже заковывали в наручники, увидев которые, я вздохнул. Край непуганых идиотов. Веревками связать руки, и то было бы надежнее…