В деревне к двум всадникам с одной заводной лошадью отнеслись вполне индифферентно. Встреченный на выгоне пастух, в ответ на вопрос, где можно найти старосту, вяло махнул рукой в сторону центральной улицы и, пробурчав что-то о доме под желтой черепичной крышей, тут же потерял к нам всякий интерес.

К счастью, такой дом в деревне оказался только один, так что нам не пришлось продолжать расспросы. Да он, вообще был единственным строением, покрытым черепицей. Остальные дома были крыты осиновыми плашками, выложенными в затейливые узоры, бликующие на ярком летнем солнышке серебряными отсветами.

Староста, оказавшийся седым уже, кряжистым дядькой в типично крестьянской, но чистейшей и украшенной богатой вышивкой одежде, покрутил своей короткой бородкой и, хмыкнув в шикарные усы, не кочевряжась, принял нас на постой… за денежку малую, по его собственному выражению. Правда, судя по хитрому прищуру местного головы, он явно надеялся поиметь с нас деньги не только за ночлег, так что, можно было заранее готовиться к кровопусканию кошелька. Впрочем, меня это нимало не смутило. Помыться и привести себя в порядок хотелось так, что на такие мелочи, как подробный прейскурант, мне было плевать… и Грегу тоже, хоть он и сохранял свою профессионально-невозмутимую мину на лице.

Но, чтобы не тратить время на обсуждение цен, сразу после того, как пара мальчишек забрала наших лошадей и хозяин провел нас в дом, я уронил на стол пару серебряных рублей.

— За все, — староста, сначала удивленно покосившийся на монеты, тут же понимающе кивнул и уже через секунду развил такую бурную деятельность, что кинувшиеся выполнять его распоряжения, домочадцы чуть не затоптали нас с Грегом, в порыве трудовой страсти.

Слишком большое количество выпитого мною после бани кваса, подняло меня часа в два ночи. Прикинув, сколько людей я разбужу, пока спущусь со второго этажа, где нам выделили комнату, и пройду через весь дом, я покрутил головой и сунулся к окну. Не без труда, но и без звука, отрыв рассохшуюся раму, я выглянул на улицу и удовлетворенно хмыкнул. Балкон, протянувшийся вдоль всей этой стены и образующий навес над верандой первого этажа, подходил для спуска во двор, не хуже какой-нибудь лестницы. Конечно, жаль, что выход на него находится в хозяйской спальне, но я не гордый, и через окно вылезу. А обратно… хм, у бани я видел довольно удобную лестницу, да если ее оттуда и убрали, все одно не проблема. Заберусь и так.

Но изображать акробата, мне не пришлось. На обратном пути, заглянул за баню и, подтащив лестницу к веранде, с удобством забрался обратно. Немного подумал и, решив не давать поводов для глупых улыбок, ухватив за верхнюю перекладину, аккуратно оттащил лестницу к углу дома, где и замер, услышав доносящиеся из-за риги голоса…

— … я же говорил.

— Завтра ночью. Не позже… Или уже через неделю… Послезавтра, на заставы придет сменный отряд…

Не сказать, что я так уж хорошо понимаю северные языки, но понять о чем речь могу… и понятое мне очень не понравилось. Медленно, придерживая "щупами", я опустил лестницу наземь и, стараясь не издать ни звука, скользнул к окну. Так же аккуратно и беззвучно, вернул рамы на место и улегся в постель. Вот только в местные контрабандные заморочки, мне и не хватало вляпаться.

Поворочавшись на постели, я попытался уснуть, но… сон не шел. В голову лезли не очень хорошие мысли о возможных проблемах. С полчаса покрутив их так и эдак, я все-таки смог отделаться от неприятных предчувствий и провалился-таки в сон.

Уходить из деревни, решили поутру, с рассветом. Поднявшись, перекусили выставленными на стол женой старосты блинами и, поблагодарив хозяев за гостеприимство, отправились на двор. Там, заранее предупрежденные хозяином дома, мальчишки уже вывели наших лошадей. Проверив сбрую и закинув вьюки, мы подхватили коняшек под уздцы и, попрощавшись с огромной семьей старосты, вышли со двора, где уже и забрались в седла.

Может, мне и показалось, но от старшего сына хозяина дома, во время прощания повеяло облегчением.

— Мессир, вам не показалось, что кое-кто из домочадцев старосты, был уж очень рад нашему отъезду? — поинтересовался бывший дворецкий, едва мы проехали сотню метров по улице. Накаркал. Может, не стоило рассказывать Грегуару об услышанном ночью.

— Тише, Грег. Показалось, но мы можем поговорить об этом за околицей. Без лишних ушей, — я кивнул сидящим на лавке перед забором какого-то дома, трем "аксакалам", мимо которых мы как раз проезжали, и те ответили такими же сдержанными кивками.

— Извините, Виталий Родионович, — уже куда тише, проговорил Грег.

— Все в порядке. Вряд ли они тебя слышали, но все же будь осторожнее… — проговорил я. — А теперь, рысью.

Отдохнувшие лошади, хоть и не были выдающимися скакунами, тем не менее, послушно перешли на резвую рысь, а потом и в галоп. Так что, довольно быстро мы оказались под сенью лесных великанов, где нас уже должен был ждать Антон. Тут, лошади вновь перешли на шаг, и мы двинулись вглубь леса.

Кузнец нашелся действительно быстро, и я не могу ручаться, что это была только наша заслуга. Уж больно ровная тропинка вела нас к нему.

— Эк вы торопитесь-то, а князь? — ухмыльнулся волхв, встречая нас на очередной полянке, очень похожей на ту, где мы разбивали свой первый лагерь. Разве что, родника видно не было. Кузнец поднялся с расстеленной на траве медвежьей шкуры и, шумно потянув носом воздух, усмехнулся. — Чистые, сытые… Мне-то домашнего захватили, полакомиться? А то эта вяленая дрянь уже во сне снится.

— А как же! — мы с Грегом одновременно соскользнули с седел и, бывший дворецкий тут же полез в сумки, за предусмотрительно припасенными домашними разносолами.

Мы еще не успели проголодаться, а потому, усевшись у костра, только смотрели, как волхв с удовольствием хрустит куриными косточками, заедая жирное мясо еще теплым хлебом и, запивая свой завтрак молоком из небольшой корчаги, на которую хозяйка дома даже расщедрилась наложить наговор на холод и прочность.

— Ну что, можем отправляться? — спросил я, когда сытый Антон, утерев усы и бороду, довольно прищурив глаза, окончил трапезу и стряхнул остатки и крошки в огонь.

— Э-э, нет. Извини, княже, но коли хочешь, чтоб я вас до той стороны довел, придется еще немного подождать, — покачал головой кузнец, и пояснил, в ответ на мой недоуменный взгляд. — Уж больно много сил у меня этот поход выел. Хотя бы до вечера отдохнуть надобно. А ночью двинемся. Чай, наговор на кошачий глаз не забыл, покамест?

— Не забыл, не забыл, — вздохнул я. А что делать? Если Антон говорит, что устал, придется подождать, он зря болтать не станет. Но идти по лесу, ночью, даже с наговором удовольствие невеликое, а если еще учитывать ночной разговор… как бы нам не нарваться на контрабасов, или того хуже. Всполошат заставу, а те на нас наткнутся. Вот веселье будет…

— Да не переживай ты так, Вит, — неверно поняв мое уныние, Антон хлопнул меня по плечу. — Тебе же, день туда, день сюда… как ты говоришь, погоды не сделают.

Пришлось пояснять, рассказывая об услышанном ночью. Волхв поначалу нахмурился, но потом вдруг улыбнулся и махнул рукой.

— Ништо! Прорвемся. Оно, может, так даже и лучше будет. Коли стражу потревожим, наведу их на несунов, а ежели с караваном столкнемся, то и стражу позвать на подмогу, не грех.

— Так-то оно так, — я вздохнул. — Вот только мне совсем не хочется светиться. А столкнувшись с дозорами или несунами, я не просто засвечусь. Засияю, как новогодняя елка.

— Так ведь, выхода у нас все одно нет. Ежели этой ночью не пойдем, то следующие три дня дозоры будут сменщиков водить, показывать, что да как. А значит, стражи будет в дозорах в два раза больше. Глаза уж им точно не отведешь… С обычным разъездом, еще можно было бы попробовать, и то не наверняка, а уж сдвоенным, это даже мне не под силу. Ты готов ждать три дня?

— М-да, три не один. Сам ответ знаешь, так чего спрашиваешь? — фыркнул я.

— Вот то-то. Значит, остается только один вариант. Идти сегодня ночью, — развел руками волхв, и мне не оставалось ничего иного, как согласиться. Действительно, либо идти ночью, либо ждать три-четыре дня, пока прежняя смена застав не уйдет на квартиры… Вот только мне интересно, откуда наш кузнец так хорошо знает такие особенности?

— Нечего так на меня смотреть, князюшка. Мои клинки по всей Европе ценятся. И не все туда попали с отметкой таможенного департамента, — усмехнулся Антон.

— И ты не боишься мне этого говорить? — я приподнял одну бровь.

— Тю. Если уж тебе не верить, то кому тогда вообще доверять можно… ну, окромя семьи, конечно же, — развел руками кузнец и весело рассмеялся. — К тому же, ты теперь не на государевой службе, так что… Что ты мне можешь сделать?

— Верно. Ничего не могу, и не хочу… Пока, — кивнул я.

— Э? — не понял Антон.

— Мне подарки понадобятся для тамошних "сильненьких людей", — пояснил я. — И переплачивать за таможню, не хочется. Так что…

— Змей ты, князь, как есть, аспид ядовитый, — деланно закручинился Антон, но, бросив взгляд на сидящего истуканом Грега, подмигнул. — Договорились. Ежели что понадобится, пришлешь весточку. Все сделаем.

— Вот и славно. А сейчас… — я огляделся по сторонам и, остановив взгляд на лошадях, кивнул. — Раз уж мы решили уходить ночью, предлагаю осмотреть оружие и отдыхать. До заката.

Осмотр и чистка всего имеющегося у нас в наличии арсенала, заняло добрых полтора часа. Зато, успокоив собственную паранойю, я с большим удовольствием проспал до оговоренного времени… Ну да, старая привычка, дремать при любом удобном случае, еще с "тех" времен осталась. Казалось бы, столько лет прошло, ан нет. Выскакивают такие вот напоминания…

Разбудил меня наш кузнец-проводник и, действительно, выглядел он сейчас, куда лучше, чем утром.

— Ну что, княже, пора идти, — пророкотал Антон, кивая в сторону уже собирающего вещи Грега.

— Пора, значит, идем, — я потянулся, одновременно выпутываясь из-под одеяла, которым меня во сне накрыл какой-то бывший дворецкий и, со вкусом зевнув, поднялся на ноги.

В лесу темнеет быстро, так что, если собирались мы в сумерках, то на тропу встали, уже в полной темноте. Наговор "кошачьего глаза" легко лег на лошадей, но рисковать ехать по ночному лесу в седлах, мы не стали, по крайней мере, пока. Кони не люди, и быстро привыкнуть к изменившемуся зрению не могут. И если мы с Грегом, вели своих "скакунов" под уздцы, то волхв, и вовсе, что-то нашептав на ухо своей лошади, намотал ее поводья на луку седла моего Серко, и канул в заросли, словно его и не было. И никакой наговор не помог разглядеть…

— Мессир? — в этом спокойно-вопросительном тоне бывшего дворецкого, было все. И беспокойство, и недоумение с непониманием… и даже просьба объяснений и дальнейших инструкций.

— Не переживай, Грег. Никуда наш кузнец не сбежал. Просто, пошел дозором вокруг, побережет от незваных гостей и попутчиков, — пояснил я, позволяя лошади волхва самостоятельно выбирать дорогу и тянуть за собой моего Серко. Все правильно, сейчас она дорогу чует, не хуже самого Антона, вот пусть и поработает проводником, пока волхв на себя профессию охранника примеряет.

Где-то часа через три, впереди послышался хруст, словно что-то большое ломится через кусты, и на тропинку вывалился тяжело дышащий кузнец.

— Ох, — завидев нас, Антон махнул рукой и, отдышавшись, заговорил. — Видел я этих голубчиков, вот только на обычных "контрабасов" они похожи не больше, чем я на турецкую гаремную танцовщицу.

— Будто бы ты их видал, — буркнул я. Новость была не из радостных, так что восторга не вызвала, ни у меня, ни у Грега.

— Эх, княже, чего я в своей жизни только не видал, — глаза волхва заволокло мечтательной поволокой, но через миг, я будто наяву увидел затмивший в его голове все сладкие образы, облик Ольги… почему-то с основательной такой скалкой наперевес, и вся мечтательность тут же слетела с Антона, будто ее и не было. Кузнец откашлялся. — М-да. Так вот. Караван, там и впрямь имеется, вот только груз у него больно странный. По виду тюки с мягкой рухлядью, и небольшие, а лошади идут уж очень тяжко. Да и запах у той поклажи странный. Словно с какой-то примесью… знаешь, как у того ручья, где ты испытания стези проходил. Помнишь?

— Ручей, говоришь… — я почесал затылок. — И лошади тяжко идут. Хм. А ты знаешь, Антон, что демидовские лозоходцы, что после нас на том ручье побывали, в нем нашли? Нет? Поздравляю господа, мы наткнулись на самый натуральный "золотой" караван. Кто-то, мошну свою, через границу тащит…