Молчание, воцарившееся в кабинете после ответа «штатского», долго не продлилось. Майор побарабанил пальцами по пластиковой крышке контейнера стоящего на углу его стола и, вздохнув, кивнул на видеопанель. Знал коллега, на чём можно подцепить старого знакомого. Майор Веселов был любопытен… порой без меры. За что, частенько и огребал от начальства, а уж подписок на нём висело, как блох на уличном кобеле. Сам майор о своем недостатке был осведомлён прекрасно, но… бороться с ним даже не пытался. Натура… Вот и сейчас, лениво брошенные коллегой слова, заставили его подобраться в надежде, на новую интересную загадку.

— Думаешь, на допросе он не врал?

— Без показаний «гостя», точно сказать не могу. — Пожал плечами тот. — Но, если подходить с точки зрения логики, его версия выглядит довольно правдоподобно. Обнаружить нападение и попытаться бежать через подземный ход, вполне нормальное решение для пятнадцатилетнего подростка, если он не страдает комплексом героя, конечно. Да и то, что на выходе он чуть ли не нос к носу столкнулся с противником… случайность, конечно, странная, но записи датчиков вполне это подтверждают. Сам знаешь, на таком расстоянии увидеть что-либо в толще земли, нереально. Да и его собственный браслет тогда потерял связь с вычислителем системы наблюдения, это мы установили точно. В общем, если не множить сущности…

— И подземный ход нашли… — Вздохнул майор, и вдруг треснул кулаком по столу. — Ну, не верю я в эту сказку! НЕ ВЕРЮ!

— Почему? — Поинтересовался «штатский».

— Да потому, что этот твой подопечный ведёт себя насквозь неправильно. У меня в карцере, конечно, всякое случается. И пену в бешенстве пускают, и от страха скулят. Но, чтобы выйдя оттуда, начистить морду конвоирам и при этом вообще не испытывать ни страха, ни сожалений, это уже перебор.

— А что, он должен был от страха обделаться? — Фыркнул его собеседник.

— Да хотя бы! — Взвился майор. — Лёша, это же не игрушки! Должна была быть реакция. И не единомоментная.

— Вова, ты его досье видел? — С сожалением вздохнув, поинтересовался «штатский». — Он мастер Эфира. Ему твои штучки с купированием связи, что слону дробина.

— Ни черта ты не понимаешь. — Отмахнулся Веселов. — Этот карцер специально создавался для раскачки психики «клиента». У меня, через сутки отдыха в нём, бывало даже гридни рыдали, словно дети. Не все, конечно. Кое-кто и в ступор впадал. А этот… мальчишка пар сбросил, поссал и пошёл! Не бывает таких детей, Лёшенька. Это, я тебе точно говорю. Поверь профессиональному мозгоправу.

— Знаешь, я, конечно, твоей интуиции доверяю… — Медленно проговорил «штатский», убедившись, что майор полностью «заглотил наживку», — да, доверяю, иначе бы и не затеял эту возню с доставкой Кирилла к тебе «в гости»… В общем, давай так. Сейчас, ты даёшь мне подписку о неразглашении, а я выдаю его досье. Ознакомишься, а потом представишь свои выводы. В частном порядке, само собой. Идёт?

— Так и знал, что этим закончится. И зачем я только поступал на психолога? — Скривился майор, и обречённо махнул рукой. — Ладно. Давай сюда своё досье.

— Сначала, подписку, Вов. Ты знаешь правила. — Покачал головой тот. Его собеседник понимающе, хотя и недовольно кивнул, и через секунду браслет «штатского» пискнул, сообщая о получении документа. Прочитав полученный текст, приказной довольно хмыкнул и, одним жестом отправив файл досье любопытному майору, заметил, — да, ещё одно. Доказательств, как таковых у меня нет, но патологоанатом, осматривавший тело однорукого, сказал, что того, перед смертью, возможно… подчёркиваю, только возможно, подвергли интенсивному допросу. А может быть, ему это просто показалось. Короче, доктор не уверен, но я считаю, что для полноты картины, ты должен об этом знать.

— Пф… — Майор откинулся на спинку своего монументального вращающегося кресла и пристально взглянул на собеседника. — Что за монстра ты мне подсунул, Лёша?

В ответ, «штатский» только развёл руками.

— Ладно. Почитаю, подумаю… на «беседу» — то его пригласить можно будет, или как? — Осведомился Веселов.

— Если только очень вежливо, Вов. Сам видишь, какая каша заварилась. Аккуратненько надо. — Вздохнул «штатский».

— Поня — ятно. То-то, я смотрю, грабители нынче богатые пошли… экипировочка, как у хорошего наемного отряда. — Пробурчал себе под нос майор. Его собеседник хотел было одёрнуть, но вспомнил, с кем разговаривает и махнул рукой. Наравне с любопытством у Веселова была развита и другая, весьма неожиданная черта. Он был абсолютно не болтлив в отношении тех вещей, что вызывали его профессиональный интерес. А уж если этот интерес был подкреплен соответствующими подписками, можно было утверждать, что даже те, кто имеет доступ к соответствующей информации, не вытащат из «вечного» майора ни единого бита информации… без санкции сверху. Собственно, именно поэтому один из самых информированных людей Преображенского приказа носил непонятное, да и просто неизвестное непосвященным, прозвище «Сейф». Он и был настоящим хранилищем секретов Приказа, чего совершенно невозможно было ожидать от известного «светского льва», блистающего в обществе красноречием и славящегося своими остротами, расходящимися по России с умопомрачительной скоростью. А уж какие легенды складывали о его пикировках с боярыней Посадской…

— Отвлекись от важных государственных дум, Лёша. — Потеребив за край рукава «штатского», Веселов заставил собеседника вынырнуть из так невовремя накативших размышлений и, убедившись, что тот его слышит, договорил. — Тебе как, общий психопрофиль нужен, или подробный «разбор» личности с возможными вариантами развития?

— Лучше и то, и другое. — Улыбнулся «штатский».

— Хм — м. Уйдет под «гриф», вытаскивать будешь сам. — Предупредил майор, и его собеседнику оставалось только согласно кивнуть и развести руками. Ну да, если «Сейф» сочтет, что его выводы следует «закрыть», воспрепятствовать ему в этом будет невозможно. Впрочем, в данном случае, это не большая проблема. Нужный допуск в отношении информации о Николаеве, он получит легко, кроме разве что государевой печати, но… в этом случае, лучше будет вообще забыть об этом деле, от греха подальше. Никакая благодарность не стоит головы, тем более головы старшего приказного Следственного стола.

Пока неприметная легковушка везла меня по городским улицам, я прокручивал в голове итоги моих последних злоключений и скрежетал зубами. Злость, нахлынувшая на меня ни с того ни с сего на пороге камеры, вроде бы утихшая после выпуска пара на конвойных, неожиданно накатила снова. Правда, теперь, я мог мыслить достаточно разумно, чтобы оценить весь идиотизм той выходки в тюрьме. Это ж надо было додуматься, лезть в драку с приказными?! Крыша что ли протекла?

Покрутив пришедшую в голову мысль о сумасшествии, я нахмурился и принялся исследовать собственное тело Эфиром. И увиденное — учуянное меня не порадовало. Нет, ничего особо страшного не произошло, если не считать сущей мелочи. Если раньше, я мог рассчитывать хоть когда-нибудь стать воем, пусть слабеньким и невнятным, то теперь, на этой «мечте», кажется, можно было поставить крест. Потому как, видимое сейчас говорит о том, что сегодня я достиг своего потолка, застыв почти на самой границе меж новиком и воем. Иными словами, если бы в здешнем ранжире существовал такой ранг как «старший новик», мне он подошел бы идеально. И я даже, кажется, догадываюсь, что именно могло столь серьёзно повлиять на развитие моего Дара. Точнее, что его застопорило. Чёртов «кубик»! Отсюда и агрессия и отказ тормозов. Хорошо ещё, что сидя в этой «выдумке палачей», я почти всё время провел в медитации, иначе нервный срыв грянул бы куда как раньше и был бы намного разрушительнее, как для меня самого, так и для окружающих… Остается надеяться, что это не окончательный приговор.

А теперь, вопрос. Тот, кто придумал этот дьявольский агрегат, знал, что именно он сотворил? А те, что меня туда запихнули? Впрочем, идею о том, что авторы задумки упихать меня в этот гребанный артефакт, не знали, что творят, можно отбросить. Не верю я в такую «простоту». Как не верю и в то, что господа наблюдатели из Приказа, приставленные ко мне эфирниками, не могли отреагировать на нападение раньше. Сюда же, абсолютный пофигизм Брюхова, во время нашего с ним последнего разговора… Хм. Кажется, я слишком поторопился с определением уровня доверия в отношении одного бывшего полковника гвардии… а может быть и всей «могучей кучки» эфирников, вообще. Потому как, если это был еще один этап проверки, устроенный ими, то… нахрен мне такое счастье?!

Мысли скакали, словно бешеные кузнечики, а в голове вновь замутило от накатывающей злости. Ещё немного, и кому-то очень сильно не поздоровится.

— На полигон. Любой. Срочно. — Проскрипел я водителю и тот, бросив короткий взгляд в мою сторону, не стал спорить.

— Преображенское в двух минутах отсюда. Там полно полигонов. Подойдёт? — Коротко спросил шофёр, тогда как машина, повинуясь ему, вдруг взревела двигателем и пронзительной сиреной, и начала стремительно набирать скорость. Вот теперь я понимаю, что такое на самом деле «бешеная табуретка»! Стрелка спидометра послушно «легла», кокетливо коснувшись числа «240», а потом я перевел взгляд на лобовое стекло, и почувствовал, как напряжение, нараставшее во мне всё это время, трансформируется из жаркой невыносимо душной злобы в дикий восторг. Так что, слова водителя до меня дошли не сразу.

— А что? Пойдёт… «Девяточку» знаешь, на Колодезной? — Губы мои, против воли разошлись в мечтательной улыбке. Щофёр нервно дернулся, но кивнул. Великолепно. Такой шанс отыграться за «кубик», выпустить пар и устроить полноценный допрос господину бывшему гвардии полковнику Преображенского полка, Олегу Павловичу Брюхову, я упускать не собирался.

Хотели увидеть, на что я способен? Увидите. Вот сейчас доедем и увидите. Разнесу к чертям эту богадельню, вместе со всеми ее обитателями, чтоб даже духу этой чертовой «Девятки» на свете не осталось.

— Приехали. — Голос водителя выдернул меня из охватившего тело оцепенения. Я благодарно кивнул в ответ и, вывалившись из машины, перевёл взгляд на основательное добротное здание стрелкового клуба. Тук — тук. Кто в теремочке живёт?