К чести Скуратова стоит заметить: на то, чтобы сообразить, что к чему, у него ушло намного меньше времени, чем у меня. Я опустил в требовательно протянутую руку стопку листов. Ну да, о фирменном «разгоне мозгов» грандов я позабыл. Зрачки деда стремительно задвигались, быстро, очень быстро просматривая текст. На каждую страницу у него уходило не больше десяти-пятнадцати секунд. Так что, уже через пару минут, старик аккуратно положил стопку листов на стол, автоматически подравнял ее и… завис. Минута, другая… Через десять минут, Скуратов открыл глаза и, посмотрев в мою сторону, кивнул.

— С вероятностью в восемьдесят процентов, это так. Бельскому не имело смысла переключаться с Вербицких на тебя, если только он не получил информацию о моем «воскрешении». — Медленно заговорил дед. Причем, я даже не уверен, что со мной. Судя по отрешенному виду, старик просто рассуждал вслух. — Только в этом случае ты становишься более опасным претендентом на титул, чем дочь Анатолия…

— А остальные двадцать процентов? — Поинтересовался я, не особо рассчитывая на ответ. Все-таки, видок у деда сейчас был тот еще… прямо скажем, мало располагающий к беседе. Эдакий постаревший Вертер, пытающийся обновить свою систему до десятой винды… Вот ведь, и откуда только вылезло?

— Любые другие причины, никак не связанные с борьбой за титул и привилегии моего рода. — Какой, однако, многозадачный Вертер, оказывается…

— Удивил. — Вздохнул я. Этих причин может быть миллион, но… я тоже счел их маловероятными. С Бельскими я, вроде бы больше нигде и никак не пересекался и, соответственно, стать им поперек дороги не мог. Помолчав, я вновь взглянул на Скуратова. — Наследник нашел интересный способ избавиться от накосячившего боярина, не замарав при этом рук.

— Разве? — Деланно удивленно произнес дед, отключив, наконец, «вертер-мод». — Причем здесь Его высочество? Бельский совершил серьезный проступок, использовав государственные ресурсы в личных целях. И уже получил за это свое наказание, лишившись должности. А ваша с Бельским война, цесаревича никак не касается.

— Ну да, ну да… — Покивал я в ответ.

— Кирилл, — Дед устало вздохнул и, оставив прежний тон, тихо проговорил. — Ты же читал документы, и сам видел, что дает Бельскому право на наш титул. Как ты думаешь, сможет он отказаться от этих привилегий? Учитывая, что одна только дружинная тысяча выводит его род в десятку сильнейших боярских семей страны? А право набора людей в государственных учебных заведениях? Это же мечта любого боярина! Где еще можно найти такое количество свободных одаренных воинов, как не в учебных заведениях патронируемых царской семьей? И это только малая часть возможностей, что дает титул.

— Да понимаю я, что ради такого куска, он полстолицы перережет и не подавится. — Отмахнулся я.

— Плохо понимаешь. — Покачал головой дед. — Я не буду отрицать, что Его высочество очень рассчитывает на твою победу в противостоянии с Бельским. Да, это так. Боярин заигрался сверх меры, но казнить его, формально, было не за что. Вот если бы ты на момент вашего столкновения уже был опричником, тогда да. Цесаревич имел бы полное право подписать Бельскому смертный приговор за то, что боярин втянул государя в межродовую свару и тем самым нарушил многовековой запрет на участие царской семьи в боярских войнах.

— Иными словами, потенциальным смертником я был и до того. — Ухмыльнулся я в ответ. — А цесаревич, по-твоему, сделав опричником, лишь чуть поднял мои шансы, так?

— Скорее, дал возможность сражаться официально, не рискуя получить тюремный срок по результатам вашей вендетты. Но, в принципе, ты правильно понял. Хотя, в тот момент, когда цесаревич предлагал стать опричником, у него и в мыслях ничего не было натравливать тебя на Бельского. — Медленно кивнув, согласился дед.

— Зато позже такая мысль у него появилась. — Я выразительно хлопнул по стопке бумаги на столе. — Иначе, с чего бы вдруг ему проявлять такое рвение и желание мне помочь? Хм… а не подскажешь, откуда вдруг у Его высочества взялась такая вера в мои способности?

— Я уверил цесаревича в твоих силах. — Спокойно ответил дед. Гениальная сволочь… что тут еще скажешь? Я покачал головой и отпустил непроизвольно стянутый к себе Эфир.

— Замечательно…

— Кирилл, я вижу, что ты пребываешь в некоторых сомнениях относительно встречи с цесаревичем. — Заметив происходящее вокруг, заговорил дед. — Но, могу тебя заверить, все случившееся тогда, не было спектаклем. Собственно, единственную постановку ты сорвал в самом ее начале. Так что, уверяю, все дальнейшие действия наследника престола, включая ваш с ним торг, никто и никак не планировал. И нарушать взятые на себя обязательства, цесаревич не станет.

— Без особой надобности. — Закончил я за Скуратова и тот поморщился.

— Понимаю, что общение с Громовым создало у тебя несколько искаженную картину, но… подумай сам. Смогла бы существовать нынешняя система государственного устройства, если бы бояре и цари так легко нарушали свои обязательства? Наше общество традиционно и держится на скрепах вековых договоров, за каждым из которых стоит слово государя и бояр. Князья попытались расшатать эту систему, нарушив слово верности… и где они теперь?

— Ну, насчет князей ничего не скажу… — Протянул я и усмехнулся. — Но, кажется, некоторые бояре нынче тоже последовали их примеру? Или я ошибаюсь, и боярский городок по-прежнему стоит на месте, а в городе не полыхают пожары и не трамбуют брусчатку бронеходы?

— Мятеж… — Протянул дед, резко помрачнев. — Да. С боярским городком получилось… плохо.

Я удивленно вздернул бровь. Однако, таких слов от Скуратова я не ожидал… точнее… сложно сказать, но все его интонации говорили о чем-то мало похожем на обычное сожаление или горечь от пришедшей в дом беды. Что-то странное здесь было… такое же странное, как сам мятеж…

Я вывалился из разгона и ошарашенно уставился на деда.

— Вы знали о мятеже заранее, так? — Выпалил я, едва осознав возникший вопрос. Скуратов вскинул голову, ожег меня яростным взглядом, но через секунду сгорбился и тяжело, грузно осел на лавку.

— Да. — Скрипнул голос, словно дверь несмазанными петлями. — Знали…

— И спровоцировали. — Эхом продолжил я. Дед вздохнул… яростно потер руками лицо и, подняв на меня взгляд покрасневших от лопнувших капилляров глаз, скривился.

— Не спровоцировали. Допустили. — Прокаркал он. — Среди владетельных именитых начались брожения, весьма схожие с теми, что когда-то сподвигли князей на переворот. Сила, богатство… им оказалось этого мало и захотелось власти. Полной и безоговорочной. Без государя, без оглядки на закон и устои. Они забыли, чем это может обернуться для страны и подданных. И забыли, чем закончилась последняя подобная попытка в прошлом веке.

— Хм… и я так полагаю, что идею мятежа поддержали иезуиты.

— Если это, вообще, не было их идеей с самого начала. — Криво ухмыльнулся дед. — По крайней мере, кое-какую их возню мы засекли еще пару лет назад. Как раз с возникновением среди бояр моды на иноземные наемные отряды. Мы тщательно следили за происходящим… готовились к противостоянию. Но две вещи были упущены. Удар по боярскому городку, абсолютно бессмысленный и ненужный и… блокировка связи. Впрочем, эта самая блокировка сыграла нам на руку. Мятежи в воеводских городах были подавлены слишком быстро, так что интервенция иностранных войск грозила быть сорванной. Пришлось отдать мятежникам Арсенальную крепость и серьезно замедлить выдавливание инсургентов из столицы. Плюс блокированная связь в Москве и округе… все это создало у зарубежных «друзей» наших возжелавших воли бояр ощущение, что государство Российское шатается и достаточно одного пинка, чтобы этот колосс рухнул.

— Стоп. Какая-такая интервенция? — Я охренел.

— Самая обычная. В европах решили помочь «восстановить порядок на территории их великого восточного соседа». Три дня назад, наемные отряды пересекли границу России, а вчера, на нашей территории появились первые войска европейского союза Мира… так они себя обозвали. Вот только, что в этом союзе делают заокеанские паписты? Впрочем, это риторический вопрос, как ты понимаешь.

— Значит, война? — Вздохнул я.

— Недолгая, уверяю. — Ощерился дед. — Как я говорил, мы держим руку на пульсе с самого начала этой гнилой истории. Так что, все три развернутых на нашей территории штаба экспедиционных корпусов противника уже получили ультиматум… на принятие решения по которому, у них есть двенадцать часов. Правда, чего они не знают, так это того, что по истечении срока ультиматума по ним отработают шестьдесят государевых ярых. По среднему кругу на каждый штаб.

— В случае, если они не примут условия?

— Не примут. — Уверенно отрезал дед.

— Я-асно. — Протянул я. — Полагаю, государь давно отбыл в войска?

— Недавно. Десять дней назад… инкогнито. — Кивнул Скуратов. — Подавлением мятежа в столице руководит наследник, ему это положено по должности, как главе Тайного кабинета. А Его величество занимается ликвидацией внешней угрозы.

— И зачем были нужны такие сложности? — Вздохнул я. — Не проще было сразу задавить владетелей? По-тихому? Зачем было вести дело к войне?

— Хм… Кирилл, все что я тебе сейчас рассказал, уже не является тайной. Гриф был снят, как только войска союза пересекли нашу границу. Только поэтому я был откровенен. Но то, о чем ты сейчас спрашиваешь… это уже совсем другое дело. — Медленно проговорил дед.

— Расскажи это Нике Тверитиной и другим пленницам, которых наемники пытались вывезти из Москвы. А еще лучше, сходи на могильник бывшего боярского городка, и объясни это душам погибших там детей. Тайны… секреты… Чтоб вас вместе с этими «грифами» и «допусками» в аду черти варили. Гении политики!

— Кирилл, успокойся! — Вдруг рявкнул дед. Я замер. Скуратов помолчал, пожевал губами и, смахнув со стола искрящийся иней, тихо проговорил. — Мы не хотели этих жертв. Никто не мог предположить, что мятежники нанесут удар по боярскому городку. Никто не мог предположить, что они начнут охоту за дочерями бояр. Это было абсолютно никому ненужно… и, в конце концов, просто нелогично! Понимаешь? Да, это не снимает вину ни с меня, ни с государя и наследника… ни с аналитиков наших служб не сумевших просчитать такую возможность.

— Правильно ли я понимаю, что вы и сейчас не знаете, кому это понадобилось?

— Знаем. Теперь, знаем. — После недолгого молчания ответил дед. — Иезуитам.