Глава 20

Луков и представить себе не мог, каково это – оказаться одному в голой степи с тяжёлым карабином на плече, который тебе пока скорее непривычная, неудобная ноша, чем надёжная защита. Ведь случись что, твои непривыкшие обращаться с оружием интеллигентские руки начнут спазматически дёргать затвор винтовки, так что толку от неё будет не больше, чем от обыкновенной палки. Правда, несколько лет назад Луков прошёл короткий курс военной подготовки, только в любом деле нужна регулярная практика.

Одиссей оглянулся на контрастно чернеющий на снегу силуэт автомобиля. Каким же маленьким и далёким он показался ему!

Было слышно, как приглушенно стрекочет двигатель – генерал запретил водителю глушить мотор, только не совсем ясно с какой именно целью: то ли для того, чтобы без промедления устремиться на выручку высланному в дозор подчинённому, то ли, чтобы мгновенно укатить прочь, если разведчику не повезёт попасть в западню. Не то, чтобы Одиссей всё ещё не доверял Вильмонту, просто успел понять, что на войне действуют свои суровые законы, и жизнь одного солдата может быть легко принесена в жертву ради спасения жизней многих, и выполнения поставленной боевой задачи.

Одиссею вспомнилось страшно бледное лицо пастушонка, которому рыскающие по степи шакалы отрезали язык, и он вновь оглянулся на автомобиль. «Перестань оглядываться! А то они решат, что ты струсил!» – одёрнул себя Луков. Пора уж было входить в отчего-то настежь распахнутые ворота, за которыми начиналась территория полной неизвестности, а он всё медлил…

Хотя окружающие постройки не выглядели заброшенными, Одиссей напрасно вглядывался в окна домов в надежде заметить мелькнувшее за их стёклами лицо или смутный силуэт. Почтовая станция будто вымерла. Никто не вышел навстречу машине, хотя в степи гул мотора разносится на много вёрст. Это было очень странно, ибо бывалый путешественник Вильмонт говорил о другом…

С упразднением всех государственных институтов бывшей царской империи сама собой упразднилась и мелкочиновничья должность станционного смотрителя, в чьём ведении находилась любая почтовая станция. Но, как правило, деваться этим людям от казённого дома и годами заботливо выстраиваемого при нём хозяйства было некуда, и смотрители продолжали доживать свой век по месту бывшей службы. Часто вместе с ними оставались и многие станционные служители, ибо в разорённой гражданской войной стране, в которой не действовали никакие законы, кроме закона силы, сниматься с насиженного места было опасно.

В прежние времена на этой станции должно было быть достаточно многолюдно. Дорога эта считалась достаточно оживлённой, и для обслуживания проезжающих требовалось немало народу. Помимо жилой избы, в которой мог проживать сам смотритель с семьей, на постоялом дворе или «яме» имелся трактир и множество хозяйственных построек, включая конюшню, кузницу, шорную для хранения конской упряжи. Куда подевались все эти трактирные половые, мастера, умеющие ловко подковать захромавшую кобылу и быстро починить сломанное колёсо, можно было только догадываться.

Вдруг заскрипела приоткрываемая дверь, Одиссей вздрогнул и поднял винтовку наизготовку. Из сарая, возле которого на снегу были разбросаны пучки соломы, появился кот. В зубах он держал пойманную мышь. Увидев человека, полосатый «Васька» приветственно замяукал и радостно побежал навстречу Лукову. Хоть одна душа была ему рада! Приблизившись вплотную, кот положил перед человеком свою добычу и принялся доверчиво тереться о ноги пришельца, громко урча. Мирное поведение «котофеича» как-то сразу успокоило Лукова и вывело его из состояния тревожной нерешительности. Вслед за хвостатым провожатым Одиссей начал осматривать тут всё. Вначале он заглянул в большой сарай, в котором стояли сани и лёгкая кибитка. Затем в конюшню, но лошадей здесь не оказалось. Тогда молодой мужчина направился к большой избе. Построена она была основательно с прицелом на многие десятилетия, ибо сложена была с большим умением из крупных калиброванных брёвен, которые ещё нужно было привезти в безлесую степь издалека.

В избе ни души. Дом был разделён на две части перегородкой. В одной «комнате», где мебель была чуть получше наверняка обитал сам смотритель со своими домочадцами; другую же хозяин мог сдавать за плату привередливым пассажирам, которые не желали ночевать на постоялом дворе вместе с простонародьем.

Молодой человек потрогал печь – она была ещё тёплая. Создавалось впечатление, что хозяева только недавно в большой спешке бежали отсюда – сундуки были раскрыты, хранящиеся в них вещи в беспорядке разбросаны по полу.

Осторожно ступая меж фотографий, детских игрушек и осколков разбитой посуды, Луков подошёл к пустой люльке, подвешенной на вбитом в потолок крюке и в задумчивости слегка качнул её.

Такие ребусы были по части опытного разведчика, и вообще пора было условным знаком сообщить ожидающим товарищам, что «библиотечный червь», каким они его считали, не сплоховал, и справился с первым порученным ему самостоятельным заданием.

Одиссей вышел во двор. Проходя мимо колодца, Луков непонятно зачем заглянул в него и тотчас в ужасе отпрянул.