2. Хватит копить – начинай изменять!
Я мечтатель и всегда хотел добиться большего, чем от меня ожидали. Страсть – вот что движет мною, и я уверен, что нет ничего невозможного, потому что невозможное есть ничто.
Бонгани Чабалала (предприниматель Центра Брэнсона), основатель структуры B&M Football5’s
Центр Брэнсона способствовал моему успеху. Теперь я могу создавать рабочие места для других, а влияние, которое это оказывает на их собственную жизнь, на жизнь их семей, их общин, переоценить невозможно.
Яшуин Мохан (предприниматель Центра Брэнсона), основатель структуры Game Over
Что отличает предпринимателей от прочих людей? То, что их мотивация и драйв рождаются внутри. Они находят возможности там, где другие их не видят. К тому же они создают рабочие места и помогают обществу.
Муса Мафонгване (предприниматель Центра Брэнсона), один из основателей компании Gaming Zone
В течение слишком долгого времени мы пытались решать проблемы планеты вливанием триллионов долларов в финансовую помощь – там и сям. Да, было и остается абсолютной истиной то, что мы должны делать все, чтобы облегчить человеческие страдания в экстремальных случаях. Однако нам нужно научиться смотреть за кризисы и «пограничные» ситуации. Нам нужно прекратить постоянные попытки «спасти мир» и вместо этого открыть новые пути к тому, как жить в этом мире. Уже недостаточно наклеивать пластырь на зияющие прорехи проблем, надеясь, что после этого они сами собой рассосутся. Необходимо создавать творческие возможности для самих людей, чтобы они своими руками строили жизнь, достойную человека.
И кто же сделает это лучше, чем предприниматели? Каждый раз, посещая Предпринимательский центр Брэнсона в Южной Африке, я уезжаю с таким чувством, словно только что побывал в эпицентре надежд всей планеты. Чтобы создать собственный бизнес, эти молодые люди преодолели все мыслимые и немыслимые преграды. Встречаясь с ними, я всякий раз испытываю едва ли не робость, когда вижу, насколько яростно они работают над тем, чтобы поднять свои семьи, свои общины, свою страну. И речь не только о деньгах или «собственных интересах». Речь идет об экономической свободе для всех вокруг. Сейчас, когда во всем мире разворачивается экономический кризис, нам есть чему поучиться у них – уж поверьте мне! Именно поэтому я подумал, что есть смысл начать эту главу несколькими высказываниями этих поразительных ребят. Да и вся глава будет посвящена людям, которые изменяют образ нашего мышления и нашей жизни. Но сначала несколько слов о том, как я сам ступил на этот путь.
Когда мне стукнуло пятнадцать, я решил, что с меня хватит обязательного образования, что мне нужно шагнуть в мир – и получать образование от самой жизни. В возрасте восьми-девяти лет я уже был предпринимателем, хотя вряд ли когда-либо слышал это слово, а если бы и слышал, не смог бы его написать из-за моей дислексии. Вполне возможно, что дислексия и подтолкнула меня к предпринимательству, потому что инстинктивно я понимал: мне никогда не сдать экзамены и не стать нормальным профессионалом – скажем, юристом, как мой отец и мой дед. Я никогда не стану учителем, врачом или банкиром – во всяком случае, в те годы я именно так и думал. Значит, лучшим вариантом для меня были бы хорошие идеи, умные схемы для построения бизнеса – то, что не требовало бы формального образования.
Моя мама ласково-снисходительно называла это «Рики-схемы для делания денег». Увы, часть этих схем была обречена на провал. Как прикажете заниматься разведением волнистых попугайчиков, когда вас отправляют в частную школу? Другой вариант: перекопать половину семейного участка, чтобы посадить рождественские елки (значит, уже тогда я вкладывал в будущее – ведь елке необходимо от трех до пяти лет, чтобы вырасти до нужного размера). Прекрасная идея – но кто будет охранять саженцы от кроликов, когда тебя нет поблизости, а ушастым мародерам мягкая и сочная рассада очень по вкусу?
Еще более странными могли показаться амбиции в области журналистики – если речь идет о человеке, для которого написать правильно хотя бы одно слово уже представляет проблему. Отчасти это подпитывалось моим желанием убедить людей вслух говорить о проблемах 1960-х: война во Вьетнаме, расизм, вопросы секса и так далее. В моих журналистских устремлениях меня укрепила неожиданная победа на конкурсе сочинений. Я был удивлен более других даже самим фактом моего участия – но мои родители всегда учили меня верить в свои силы. И получить заветный приз – это была не шутка. Значит, я могу писать! Но… приз или не приз, вряд ли какая-то из серьезных газет примет на работу пятнадцатилетнего репортера. И тогда мы с одноклассником Джонатаном (Джонни) Голланд-Джеймсом сделали свой собственный журнал – общенациональный журнал для школьников! Это был дерзкий план для школяра без денег, без офиса и – самое главное – даже без пишущей машинки. Ни секунды не колеблясь, я стащил у мамы приличных размеров сумку с мелочью и устроился у таксофона в главном холле нашей школы (эта точка и стала моим офисом). Бросая монетки в прорезь автомата, я договаривался о размещении рекламы, которая позволила бы нам покрыть расходы на печать, убеждал владельца типографии сделать необходимую работу в кредит, до тех пор пока не поступят деньги за рекламу, да еще и названивал успешным или просто интересным людям на предмет интервью. Если бы я знал обо всех «засадах», ямах и подводных камнях, с которыми нам предстояло столкнуться, то моей жизнерадостности могло и поубавиться, но я был полон уверенности в том, что могу это сделать. Моим первым шагом стала разработка бизнес-плана – он до сих пор хранится у меня. В нем был список всех людей, с которыми необходимо было войти в контакт: от розничных торговцев и типографщиков до авторов и рекламодателей. Я рассчитал потенциальные прибыли, возможные убытки – и в отдельной колонке аккуратно выписал баланс по каждой статье.
Теперь, когда бизнес-план был готов, я был убежден: впереди – безмятежное плавание по спокойной воде. Однако прошел год, а мы с Джонни, все еще не теряя энтузиазма, пытались запустить наш проект, одновременно воюя с неизбежными уроками и экзаменами. Я отказался от всех предметов, кроме истории, чтобы посвятить все свое время журналу Student. Я написал кучу умоляющих писем, адресованных потенциальным рекламодателям, и отправил их почтой маме, которая в свою очередь попросила добросердечную соседку перепечатать их на машинке. Сейчас я вспоминаю обо всем этом – и дивлюсь своей безграничной наглости. Но… «Кто не рискует, тот не выигрывает» – я жил и живу по этому принципу. И потому я пришел в восторг, но не испытал особого удивления, когда банк Barclays купил у нас площадь под рекламу и даже выслал аванс, которого хватило, чтобы оплатить типографские счета. В мгновение ока Student превратился из очередной «Рики-схемы» в реальность. Но все это не давалось легко. Работы еще было невпроворот, а школьные занятия отнимали драгоценное время. В конце концов я сдал свой единственный экзамен, получив оценку «отлично». Впрочем, результат экзамена меня мало волновал. Главным было разделаться со всем этим и двигаться дальше. И вот я уже ехал в Лондон ковать свое счастье и строить собственный путь в жизни. Мне было шестнадцать лет.
Я никогда не забуду уроки тех давних лет, взлеты, падения, да и просто пугающие моменты, когда все, казалось, летит в тартарары. Я научился с одинаковой страстью относиться к открывающимся возможностям и возникающим проблемам. Тебя осенила яркая идея – следуй за ней! Ты столкнулся с проблемой – решай ее! Твори добро, не твори зла. Делись тем, что дарит тебе судьба. Странно, однако лишь много лет спустя я понял, как важен для других был наш журнал. В прошлом году мы куда-то летели с моей женой Джоан, и со мной оказалась связка старых номеров журнала Student. Я потихоньку переложил связку ей на колени, чтобы меня – как всегда – не впрягли в работу. Просто всякий раз, когда мы летим вместе, мне приходится составлять длиннющий список всяких неотложных – сразу по приземлении – дел. Джоан принялась листать журналы, раз за разом восклицая:
– Ого! Ты уже в те годы занимался этой проблемой!
Тогда я понял, какое мощное влияние может оказывать простой журнал, поднимая вопросы, о которых старались не говорить вслух. Понял я и то, что именно он, журнал, дал мне страстную убежденность в том, чтобы никогда не принимать «неприемлемость». Печально, но Джоан была права: многие из проблем, обсуждавшихся нами в 1960-е, никуда не исчезли. И это наполнило меня еще большей решимостью кардинально изменить наш подход к проблемам и полностью перестроить наш образ жизни – то, как мы живем в этом мире.
* * *
Одна из задач, которые я пытался разрешить еще в подростковые годы, – доступность для молодых людей врачебной помощи в области сексуального здоровья. С этой целью я открыл студенческий консультационный центр, хотя все оказалось совсем не просто. В один прекрасный день – мне было девятнадцать – я услышал громкий стук в дверь. На пороге стояли двое полицейских в штатском. Я пригласил их войти, после чего они объявили, что я арестован за публичное упоминание слов «венерическое заболевание». Дело в том, что мы выпустили листовку, адресованную молодежи: «Поделитесь своими проблемами!» Понятно, что одной из проблем были венерические болезни. Хотите верьте, хотите нет, но оказалось, что согласно закону о непристойной рекламе 1899 года и акту о венерических заболеваниях 1916 года публичное упоминание венерических болезней являлось правонарушением. Я спросил полицейских: если мы изменим формулировку на «социальные болезни», снимут ли они предъявленное обвинение? Они согласились с таким решением. Однако под рубрикой «социальные болезни» к нам стали обращаться люди с прыщами и угрями – и нам пришлось снова вставить в листовку слова «венерические заболевания».
Ну и, конечно же, меня арестовали! Суд – явно нехотя – признал нас виновными и оштрафовал на 7 фунтов стерлингов. Тогда мы решили подать в суд на правительство ее величества за то, что они размещали собственные предупреждения о венерических болезнях на дверях общественных туалетов. Мы хотели, чтобы закон был изменен. Реджинальд Модлинг, тогдашний министр внутренних дел, прислал мне письмо с просьбой отозвать судебный иск, взамен обещая отменить древний закон и принести нам извинения за дурацкое судилище. Мы оказались правы, отстаивая свою точку зрения. С тех пор коллектив центра помог сотням молодых людей, рассказывая о безопасном сексе в наши дни и о психическом здоровье.
Оглядываясь назад, я все больше убеждаюсь, что школа, которая учит хорошим манерам, возможности участия в дебатах, уважению друг к другу и к мнению других, расширяющая кругозор, – это очень важная вещь, помогающая вам сформироваться как личности. Мои родители научили меня быть предприимчивым, самодостаточным, внимательным к другим. Они считали, что усердным трудом человек может добиться всего. Но именно Стоу, моя старая школа, позволила мне вырасти над тем, что я уже знал, и перейти на новый уровень.
Все это вспомнилось мне, когда в один прекрасный солнечный день 2008 года я пролетал над Стоу. Я оказался там впервые за сорок три года. До того я несколько раз едва не приземлился в Стоу, летая из своего дома в Оксфордшире на скачки в Гудвуд. Я посматривал вниз – на Стоу – и думал: а каково оно будет, явиться вот так, без звонков и договоренностей? Однако мне так и не хватило мужества. В школе родом из детства есть что-то, что снова заставляет вас чувствовать себя ребенком – неумелым и неповоротливым. Так что я отогнал от себя мысль о визите и направился дальше – в Гудвуд.
В этот раз, когда вертолет накренился и повернул к месту посадки, я жадно впитывал глазами холмистый парк, безукоризненно зеленые газоны, спортивные площадки, озера, церкви, фонтаны, готические строения… Это было великолепно. В детстве все это казалось мне слишком официальным. Сейчас же, отдалившись во времени, я видел прекрасное место, где нас учили учиться, где школьники всегда были главным, – место, где готовили крепких лидеров и ключевых игроков будущего. Мы приземлились на лужайку перед взмывающими в небо неоклассическими колоннами главного фасада, – здание было спроектировано сэром Джоном Ванбру для герцога Бэкингемширского, – и я спрыгнул на землю. Я был немного встревожен. Будет ли все так, как было? Почувствую ли я себя снова одиноким мальчишкой, каким был тогда? Конечно, все эти годы школа регулярно присылала мне приглашения, но я всегда находил повод, чтобы вежливо отказаться. Во-первых, я всегда был занят, а во-вторых, считал, что в прошлое вернуться нельзя. Когда я выбирал школу для своих детей, Холли и Сэма, я всерьез подумывал над Стоу – прекрасным заведением с крепкими либеральными традициями. Я даже обсуждал этот вопрос с тогдашним директором, но… в конце концов мы с Джоан решили отправить детей в другое место, главным образом потому, что выбранная нами школа была совсем недалеко от дома.
На ступеньках главного здания стояли группы мальчиков и девочек в простой зеленой форме. Я сразу же увидел пятерых учеников из Южной Африки, которые держались вместе. Это были самые первые стипендиаты Брэнсона – и главная причина моего визита. Их вид у здания почтенной британской школы наполнил меня гордостью – и надеждой на то, что нам, возможно, удалось изменить их жизнь к лучшему. Признаюсь сразу: ни сам этот проект, ни идея не принадлежали мне. Помог осуществиться этому Майк Парсонс, основатель и президент Barchester Healthcare – компании, которой принадлежат более двух сотен домов престарелых в Великобритании. У нас с Майком взаимопонимание установилось с первой же минуты нашего знакомства. Мы с ним одного возраста, – наши дни рождения отличаются всего на две недели, – а кроме того, нас объединял интерес к Южной Африке. Впервые я увидел его на одном из ежегодных обедов Fast Track 100, которые я устраиваю вместе с газетой Sunday Times в моем оксфордширском доме. Эти обеды дают возможность ведущим предпринимателям познакомиться и пообщаться в неформальной обстановке, обменяться идеями и поучаствовать в аукционах Virgin Unite, доходы с которых идут на финансирование Центров предпринимательства Брэнсона. Майк выиграл в лотерее Virgin Unite поездку в Южную Африку, которая позволила ему познакомиться с тем, как мы работаем в Центре Брэнсона в Йоханнесбурге, а затем отправиться на 250 миль на восток в Улусабу – частный заповедник площадью 10 000 акров, который я купил в 1999 году.
Но сначала вместе с Джин Элванг и группой из Virgin Unite мы отправились в Йоханнесбург, чтобы показать Майку Центр предпринимательства Брэнсона. Там он должен был принять участие в работе экспертной группы, рассматривавшей планы молодых предпринимателей, а также выступить перед ними.
Утром, в первый день нашего визита, произошла забавная история. Джоан, моя жена, прилетела со мной, но у нее были на тот момент другие дела, так что мы оставили ее в отеле и отправились в Центр. Майк был со своей сотрудницей Сарой – хрупкой женщиной с длинными светлыми волосами. (Я не слишком часто говорю о внешности людей, но в данном случае это имеет определенное значение.)
Зал был забит двумя или тремя сотнями молодых людей: возбужденных, болтающих друг с другом в ожидании начала встречи. Когда все успокоились, Майк и несколько других визитеров произнесли свои короткие речи, после чего один из юных предпринимателей встал и поблагодарил нас:
– Спасибо, Майк, спасибо, Ричард, и спасибо, Джоан.
Я знал, что мы оставили Джоан в отеле, поэтому резко развернулся в сторону дверей, как и мои друзья. Сотни глаз сконцентрировались на хрупкой блондинке, а сотни голосов хором произнесли:
– Доброе утро, Джоан!
Внезапно Сара оказалась в центре всеобщего внимания. Она была сбита с толку – и это очень мягко говоря. С тех пор, когда я встречаюсь с Майком, я неизменно спрашиваю его:
– Как поживает моя жена?
Чтобы понять, как вообще появилась идея создания Центра Брэнсона, необходимо представить читателю Тедди Блекера, одного из основателей бесплатного южноафриканского университета CIDA (Community and Individual Development Association – Ассоциация общинного и индивидуального развития). Тедди – настоящий новатор. Он не желал организовывать обучающие программы для бедноты Южной Африки, которые целиком строились бы на благотворительности. Он хотел, чтобы программы стали самоокупаемыми – и только тогда они смогли бы работать постоянно. Его мечта – использовать образование для построения целых национальных экономик, что привело бы к революционным изменениям в образе жизни на нашей планете, где запасы природных ресурсов неуклонно истощаются.
Будущее Тедди Блекера, специалиста по страховым расчетам, выглядело обеспеченным. В 1995 году он было согласился на очень высокооплачиваемую работу в США. Купил билет на самолет и упаковал пожитки. Тедди уже готов был покинуть Южную Африку, когда до него дошло: он оставляет свой дом, свою жизнь. Он был богат, его родина бедна – сможет ли он уговорить себя, что так было нужно? Тедди разорвал авиабилет в клочья. Неделю спустя он поехал в одну из трущоб, окружавших город, – прежде он никогда не посещал подобные места. Его первой реакцией было достать бумажник и начать раздавать деньги. Он и впрямь занялся этим, но одновременно понял, что это неправильно. Поступая так, он не помогал людям, а унижал их. Им нужна была не благотворительность, а реальный шанс в жизни.
В январе 2000 года Тедди в своем офисе в Йоханнесбурге напечатал письмо и разослал его факсом по всей стране. В письме объявлялось о создании нового университета – специально для молодежи из бедных семей. Обучение – практически бесплатное. После университета выпускник получал степень специалиста в управлении бизнесом, и это должно было стать «лучшим бизнес-образованием во всей Африке». Диплом университета будет пользоваться международным признанием, а преподавателями станут лучшие коммерческие и предпринимательские умы страны.
Энтузиазм Тедди был так велик, что он даже не заметил: его письмо было написано на бланке его работодателя, Monitor Company. Руководство компании пришло в ярость. Они получили 3500 заявлений на поступление в университет, которого попросту не существовало! Охрана недоуменно спрашивала:
– Кто все эти люди у ворот?
Будущие студенты радостно реагировали:
– У вас такой красивый университет!
При этих словах охранники принимались шуметь:
– Убирайтесь отсюда, никакой это не университет, это консалтинговая компания!
Тедди не сдался и вместе с группой единомышленников умудрился арендовать здание у компании. Две недели спустя прибыли первые студенты. Компьютеров еще не было, и студентам приходилось учиться печатать на ксерокопиях с изображением клавиатуры.
Тедди сократил расходы, передав студентам управление университетом, приготовление пищи, уборку, работу в администрации. Он написал письма ведущим бизнесменам страны с просьбой помочь в проведении занятий. Нищие подростки из трущоб или сельских общин, у которых прежде не было ни единого шанса в жизни, стали получать образование по всем требованиям университетского диплома за всего лишь 350 долларов, что включало в себя книги и место в общежитии. Иначе говоря, затраты для них были в десятки раз меньше затрат в традиционных университетах. В 2011 году выпускники CIDA, работающие в сфере бизнеса, получат более 100 миллионов рэндов (13,5 миллиона долларов) в зарплате. На протяжении своей жизни те же выпускники заработают более 3 миллиардов рэндов. А ведь многие из них несут полученные знания дальше – туда, откуда они вышли, в самые бедные районы Африки, где их общины жаждут научиться новому. На данный момент более 600 000 человек получили такое неформальное образование от студентов CIDA.
– Самая восхитительная и волнующая часть этой работы состоит в том, что с хорошей долей вероятности можно предсказать масштаб изменений, которые ты инициировал, – говорит Тедди. – Если те пять с половиной тысяч выпускников, которые уже работают, продолжат трудиться в сфере бизнеса вместо того, чтобы сидеть на пособии или паковать продукты в супермаркетах, вместе они заработают более 9 миллиардов рэндов – примерно 1,2 миллиарда долларов. А с течением времени эти деньги начнут работать на их семьи, их дети будут получать образование, их братья и сестры – профессиональное обучение и хорошую работу, их родители наконец-то смогут поселиться в настоящем доме. И тот факт, что более половины наших выпускников женщины, еще более убеждает нас в наших прогнозах, ибо мы видим раз за разом, снова и снова: если молодая женщина избавляется от оков бедности, это кардинально изменяет судьбу всей ее семьи к лучшему.
У Тедди поразительный талант вдохновлять людей. Именно он убедил меня основать школу, целиком и полностью посвященную предпринимательству. Я выходил из CIDA после невероятно одухотворенной встречи с далай-ламой и большой группой студентов, когда Тедди побежал за мной и Джоан, схватил меня за локоть и с ходу выложил идею создания Центра предпринимательства Брэнсона. Теперь мы шутим, что рождение Центра Брэнсона произошло прямо на улице Йоханнесбурга. Virgin Unite и CIDA работали вместе, чтобы воплотить идею в реальность, – и в октябре 2005 года Центр открылся. Тедди действительно помог этому случиться, как помог и тому, что тысячи молодых людей прошли обучение принципам предпринимательства. С течением времени мы обрели независимость от CIDA. Нам стало ясно, что наибольшего успеха мы можем добиться, работая с молодыми предпринимателями, которые уже достигли определенных успехов в сфере малого бизнеса – нам оставалось лишь помочь им совершить переход к следующему этапу. Наши вложения в работу Центра были поддержаны финансовыми усилиями группы успешных предпринимателей из Великобритании, таких как Майк Парсонс и многие другие люди, разделявшие мою убежденность в том, что создание рабочих мест играет решающую роль в борьбе с бедностью. Каждая такая группа делала пожертвование в фонд Virgin Unite, а затем вместе с нами посещала Южную Африку, чтобы изучить проблему вблизи.
Однако не менее важным, чем все пожертвования и фонды, было время, которые опытные бизнесмены вкладывали в обучение молодых предпринимателей (одновременно учась у них!). Очень важны были и дополнительные программы, которые они разрабатывали сами.
Мы оказались там не для того, чтобы «поставить на поток» производство рабочей силы. Мы приехали для того, чтобы побудить людей идти в бизнес и самим создавать рабочие места для окружающих. Это огромное счастье: сотни и тысячи молодых предприимчивых людей, которым необходим всего лишь шанс, чтобы их талант заиграл блеском всех граней. Разновидностей бизнеса, в котором они заняты, не перечесть: от транспортных компаний до проектировщиков и владельцев интернет-кафе. Кто-то выращивает кур, кто-то руководит дизайнерской компанией, а одна милая девушка, Клеопатра Симелане, пошла по моим стопам и создала журнал для школьников Recess. Он представляет собой альтернативу гламурным изданиям с фотографиями знаменитостей, концентрируясь на позитивных примерах для молодых людей ЮАР. Клеопатра – сущая динамо-машина. Она буквально ошеломила меня при первой же встрече. Предприимчивость и энергия бьют из нее ключом. Ее журнал уже распространяется в сотнях школ – и это только начало. Вы сразу видите: это человек, который никогда не сдастся, какие бы преграды ни оказались на ее пути. Наш Центр – отчасти место для учебы и занятий, а отчасти – площадка для нетворкинга, где встречаются молодые предприниматели и люди с уже устоявшимся бизнесом, готовые инвестировать свои средства в свежие идеи. Открывая Центр, я сказал:
– Экономика Южной Африки зависит от предпринимательской активности, которая необходима для экономического роста и создания рабочих мест. Но экономический вклад в южноафриканский бизнес-сектор пока весьма ограничен. Я убежден, что развитие предпринимательства в вашей стране – это золотая дорога к экономической свободе.
Каждый год мы проводим сессию питчинга с молодыми африканскими предпринимателями, которые выступают перед бизнесменами со всего мира. Мне пришлось побывать в шкуре этих юных выпускников, я знаю, в какой степени напряжены нервы в такие моменты, и поэтому всегда стараюсь добавить немножко юмора. Когда Лере Мгайия, молодой южноафриканец, излагал свою идею о том, чтобы сделать ванные и души доступными для жителей трущоб, – с амбициозной ценой проекта в 2,9 миллиона рэндов, – я поинтересовался:
– А если купаешься со своей подружкой, скидка предусмотрена?
Присутствующие расхохотались, и атмосфера заметно потеплела.
Центр Брэнсона – один из самых радостных проектов, в которых я участвовал. Отчасти это проистекает из моей давней любви к Южной Африке и ее людям, ты получаешь огромное удовольствие, видя, как идеи обретают форму и начинают жить и работать. Собственно, поэтому я занимаюсь бизнесом и именно с этим ощущением просыпаюсь каждое утро. Еще меня мотивирует убежденность в том, что если мы хотим продвинуть капитализм на следующий уровень, если говорим: «К черту “бизнес как всегда”», то лучший способ идти вперед – это дать людям на планете как можно больше возможностей строить свою судьбу. Даже сейчас, когда я пишу эти слова, мы – совместно с Virgin Holidays и Virgin Unite – готовимся открыть Центр предпринимательства Брэнсона на Карибских островах, а я строю новые планы насчет территорий, где такие центры нужнее всего, где они смогут оказать наибольшее влияние на экономику и жизнь населения. Карибский Центр Брэнсона – прекрасный пример того, как один отдельно взятый бизнес, Virgin Holidays, за десять лет вложивший более трех миллионов долларов в проект, во многом трансформировался сам, чтобы стать опорой для Центра. Эти изменения в конечном итоге поддержат рост различных предприятий, которые в свою очередь станут поставщиками для туристической индустрии, а это даст новые возможности для населения и для охраны природы прекрасных Карибских островов. Мой старый друг Крис Блэкуэлл, основатель фирмы Island Records, давший старт таким музыкантам, как U2 и Боб Марли, также присоединился к нам в общей работе над Центром. Он всегда был сконцентрирован на том, чтобы дать людям шанс в жизни, так что его личность идеально подходит для нашей деятельности.
Некоторое время мы провели в Йоханнесбурге, где Майк Парсонс и его коллеги занимались со студентами, обсуждали их планы, делились советами. Майк – глава одного из самых успешных «народных» бизнес-проектов в Великобритании, имеющий ученую степень по экономике, создатель одного из крупнейших рекламных агентств и PR-компании. Я это к тому, что уж он-то знает, что и как делать. Завершив ряд встреч, мы направились в частный заповедник Улусаба. Он расположен в самом сердце дикого и прекрасного заказника Саби Сэндз на северо-востоке Южной Африки, неподалеку от огромного национального парка Крюгера. Однако целью нашей поездки был не просто экзотический отдых, когда, сидя на веранде, ты наблюдаешь за слонами и зебрами или, гуляя по саванне, фотографируешь носорогов и львов. Мы хотели своими глазами увидеть, как работает Virgin Unite в партнерстве с нашей сетью отелей Virgin Limited Edition и нашим частным заповедником Улусаба.
Улусаба – это название означает «место, где бояться нечего», потому что некогда здесь на вершине скалы находилась цитадель воинов, – окружена маленькими деревнями, многие жители которых работают в нашем заповеднике. В центре Улусабы туристический отель – это еще одна ветвь нашей огромной семьи Virgin. Улусаба – это бизнес, но он прочно укоренен в жизни общины и приносит много пользы всей округе. Печально, но эпидемия СПИДа со всей силой ударила и по местным общинам. Жизнь превратилась в борьбу за выживание, особенно это касалось детей, потерявших родителей. Чтобы работать с этими людьми и работать для них, Улусаба и Virgin Unite основали проект Pride’n Purpose («Гордость и цель»). Мы построили клинику, школы и детские ясли, а также помогли жителям обзавестись огородами и начать выстраивать свой малый бизнес. Здесь уже не один магазин, в котором продаются украшения, созданные местными жителями. Когда мы шли вдоль одной из деревушек, Майк внимательно всматривался во все, задавал вопросы, обсуждал рабочие проблемы, прикидывая, в чем и как он мог бы помочь. Virgin Unite отрицает принцип швыряния денег в бездонные бочки. Мы стараемся помочь людям научиться помогать себе самостоятельно, тогда их будущее будет надежным. Когда мы вышли из тени на солнце, Майк – внезапно, ни с того ни с сего – заговорил о школе Стоу. Это был по меньшей мере странный контраст с деревенскими школами, да и вообще тем, как живут в Саби Сэндз. Он произнес:
– А знаешь, мой сын учится в Стоу. И ему там очень нравится.
Я беззаботно отозвался:
– Да, надо бы когда-нибудь туда заехать. С самого детства там не был.
У меня были смешанные чувства в связи с этим, внутренне я понимал, что так просто меня в Стоу не заманишь. Я казался себе шекспировским школьником, ползущим как улитка по ненавистной дороге в школу.
– Кстати, я хорошо знаком с директором, доктором Энтони Уоллерстайнером, – как ни в чем не бывало продолжал Майк. – Отличный малый, воодушевленный, любящий свое дело. Благотворительные фонды в закрытых школах всегда декларируют социальную ответственность в своих манифестах. Стоу, например, помогает ученикам из малоимущих семей.
Я кивнул.
– Мне кажется, было бы неплохой идеей, – сказал Майк, – дать возможность по-настоящему малоимущим детям из Южной Африки провести время в Британии.
– А что они там будут делать? – осторожно спросил я.
– Думаю, некоторые из них могли бы учиться в Стоу.
– Не уверен… – Я произнес это медленно, потому что мозг уже крутился на бешеных оборотах. Однако Майк был настойчив:
– Это очень прогрессивная школа. Директор всегда идет навстречу новым идеям. Я даже думаю, что сама школа получит больше, чем школьники, приехавшие отсюда. Это ситуация, выигрышная для обеих сторон.
– Ты предлагаешь послать студентов из Центра Брэнсона? Большинство из них уже старше, чем любой выпускник Стоу.
– Я подумывал над тем, чтобы найти здесь хорошую школу с аналогичными стандартами обучения. Чтобы идея работала, школьники не должны заведомо находиться в положении отстающих. Одна такая школа у меня есть на примете при монастыре доминиканцев, в центре Йоханнесбурга. Обучение совместное, но многие из детей лишены самого необходимого, некоторые пострадали от эпидемии СПИДа, родители многих живут в трущобах. Тем не менее уровень преподавания в школе высок.
Идея начинала мне нравиться. Это была действительно хорошая мысль, я видел, как она может сработать, но… Я последний человек в мире, кто стал бы препятствовать реализации хороших идей, однако меня беспокоило: правильно ли мы поступаем? Мы детально обсудили проблему: каково это – взять и выдернуть совсем еще юных людей из родного окружения и поместить в нечто столь экстраординарное и привилегированное, как английская закрытая школа. В конце концов мои сомнения рассеялись, когда я вспомнил о твердости характера и мужестве здешних детей. Южноафриканцы сильны и находчивы. Все, что им нужно для взлета, – это тот шанс, который многие из нас считают причитающимся нам по праву рождения.
К тому времени, как поездка Майка по ЮАР подошла к концу, мы с ним разработали основу для этого предприятия. Он щедро предложил полностью оплатить вступительный взнос на пятерых учеников, добавив двухгодичную оплату за их последующее обучение. Я согласился взять на себя дополнительные расходы, такие как авиабилеты для полетов домой на каникулы и обратно в школу. Руководство Стоу согласилось выделять одну стипендию каждый год, так что на плечи Майка ложились стипендии для остальных четырех. Весь проект был запущен менее чем за девять месяцев.
После того как первая группа обустроилась в Стоу, Майк все-таки умудрился затащить меня в мою старую школу. Потом я удивлялся: что мешало мне сделать это раньше? Сразу же после прибытия мне вручили папку. Я с ужасом думал, что в ней содержатся мои школьные оценки, – но нет. Там был довольно длинный анализ-рапорт, где я ничтоже сумняшеся поучал тогдашнего директора Р. К. Дрейсона, как ему следует руководить школой. В этом «наставлении» я писал обо всем: о меню, о стиле наших столовых (заменить формальные длинные столы на столики а-ля кафе), о чем угодно еще. Заканчивался рапорт уверением в том, что мой план позволит сэкономить кучу денег, которые пойдут на реализацию других моих проектов. Это показалось одновременно и забавным, и вполне актуальным – я и сегодня везде и всюду ищу способы сэкономить. Если принять во внимание, что школы – неважно, частные или публичные – представляют собой бизнес-предприятия, становится ясным, что я ни на йоту не изменился. Предпринимателем я был с младых ногтей.
Но одна вещь в папке тронула меня более всего. Это было письмо, написанное моим отцом Тедом – его твердым и элегантным почерком. В начальной школе дела у меня шли не слишком хорошо, и возникали серьезные сомнения в том, что я смогу сдать вступительные экзамены в частную школу. Мне нужен был репетитор, чтобы я мог выйти на нужный уровень. Но мой отец решил отказаться от школы, к которой меня готовили, и вместо этого стал искать такое заведение, где меня могли бы понять и помочь моему росту. Кто-то упомянул Стоу, и отец вместе с мамой отправились туда, чтобы проверить, как дела обстоят там. Они по-настоящему любили меня, а забота о моем будущем была для них главным. Конечно, я обо всем этом знал, и тем не менее письмо отца буквально открыло мне глаза. Вот оно:
30 апреля 1964 года.
Дорогой мистер Дрейсон!
На нас произвело огромное впечатление все, что мы видели и слышали во время нашего недавнего посещения Стоу. Мы полностью согласны с Ричардом – это лучшая школа для него!
Если вы окажете мне любезность и официально гарантируете место в школе (гарантия будет приложена к результатам экзаменов), я сообщу мистеру Миллигэну, что первым и главным нашим выбором становится школа Стоу.
Искренне ваш, Эдвард Дж. Брэнсон
В папке обнаружилось и несколько писем от мистера Дрейсона в поддержку моей идеи основать журнал для школьников. В этих письмах он рекомендовал меня людям, которые могли быть в чем-то полезны. В одном из них он писал:
«Я полагаю, с вами уже связывался Ричард Брэнсон, шестнадцатилетний паренек из Кобэм-Хауса – и будущий редактор журнала! Многие часы провел он над этим проектом и, несомненно, добился успехов в подготовке к будущей его реализации. Я сам беседовал с ним не один час, а также постарался представить его нужным людям. Однако факт остается фактом – я его не раз предупреждал на сей счет: в таком возрасте он вряд ли справится с организацией печатного издания и расходами, связанными с этим».
В другом письме славный мистер Дрейсон писал:
«У меня сейчас сидит шестнадцатилетний мальчик, Ричард Брэнсон – редактор нового общенационального журнала для школьников. Он уже обращался к различным знаменитостям и получил статьи от Джона Ле Карре, Ванессы Редгрейв, полковника Энрикеса, лорда Рассела, Йегуди Менухина, Пола Ферриса, Джули Феликс и других».
Более всего меня поразило в этих старых письмах то, что они выражали ту же самую ключевую мысль, которую я стараюсь донести до будущих предпринимателей: обсуждайте свои планы, работайте над ними вместе с вашим наставником, старайтесь достичь как можно большего в подготовке реализации вашей идеи. Игнорируйте пессимистов, если вы действительно чувствуете, что вам есть что предложить, четко рассчитайте финансовую подоплеку проекта, а дальше просто беритесь и делайте! Я – сделал. Письма, написанные моим тогдашним директором школы, датированы концом 1966 года. А во время рождественских каникул я окончательно решил оставить школу и заняться делом. Я и сейчас дивлюсь своей тогдашней уверенности в себе, хотя именно она вела меня по жизни, именно ею я стараюсь делиться с молодыми предпринимателями, как, собственно, и со всеми, кто спрашивает у меня совета. Месяцем позже, в январе 1967 года, я, старательно подбирая слова, писал прощальное письмо мистеру Дрейсону:
«…Просьба об отчислении может показаться поступком трусливым и непростительным, особенно после всего того, что Стоу и лично вы дали мне. Поверьте, я очень ценю все, что вы сделали для меня, – и бесконечно за это благодарен… Однако если я уйду в конце текущего учебного года, то смогу сделать гораздо больше и для Стоу, и для Великобритании – я в этом уверен».
На последующих страницах я изложил прочие свои доводы и написал:
«Я чувствую, что именно в этой роли смогу наилучшим образом отплатить Стоу за все хорошее, что получил здесь. Предоставив трибуну школьникам, и не только им, мы сможем вдохнуть энтузиазм и новые силы в Британию, начиная с самых юных наших сограждан».
Это не были просто слова. В 1960–1970-е годы во всем мире вершилась революция, и во главе ее стояла молодежь. Весной 1969 года я писал в редакторской колонке журнала Student:
«Мы должны быть толерантны к мнению каждого человека, и не только потому, что его мнение может оказаться верным, но и потому, что в борьбе мыслей и идей такие слова, как “знание” или “мудрость”, обретают смысл. Сколь бы обидными ни были неудачи и поражения в такой борьбе, они бесконечно лучше мертвого молчания людей, лишенных голосов».
Я убежден, что эта мысль справедлива и сегодня. Молодежь требует перемен. Она знает: дальше так продолжаться не может. И молодые люди говорят: «К черту “бизнес как всегда”!» Они хотят мира, они хотят чистой планеты. Они хотят унаследовать Землю, а не пустыню. В молодежи накопилось столько сил и энергии, что, если общество не направит ее в правильное русло, она станет непроизводительной и деструктивной. Именно это мы наблюдали в уличных бунтах в Лондоне в 2011 году. Каждый молодой человек имеет право на реальный шанс начать свою взрослую жизнь. Если же этого шанса нет, то более удачливые и обеспеченные должны задуматься над тем, в чем они могут помочь. Листая старые документы из папки, я поглядывал на юношей и девушек, стоявших на лестнице Стоу, – на улыбающиеся лица пяти южноафриканских стипендиатов Брэнсона, – и я ощущал огромную радость. Это было новое поколение – и в нем я видел будущее.
С Марком Кристоферсом я познакомился, когда он прибыл на один из званых обедов Fast Track 100. Он рассказал мне, что был венчурным капиталистом в Сити, когда ему позвонили два старых друга. Все трое росли в маленьком городке в Корнуолле и страстно увлекались сноубордингом. Вместе со своим отцом Кеном братья Гэвин и Эррон Кокинги с капиталом всего в 2000 фунтов стерлингов основали фирму по выпечке корнуолльских пирожков. Поначалу они даже спали в подвале, чтобы хоть на чем-то сэкономить. Они расширили сеть до пяти магазинов – все оказались прибыльными, что доказывало: их бизнес-концепция была верной. Однако медленное движение наличности и отсутствие внешнего финансирования привели к тому, что им пришлось продать все магазины, кроме одного.
Тогда-то они и обратились к Марку. Может быть, он, с его опытом работы в Сити, будет заинтересован в инвестировании и совместной работе с ними над раскруткой их бизнеса? Марк поехал в Корнуолл, где все вместе они принялись обсуждать новый бизнес-план. Он понял, что идея компании, выпекающей настоящие корнуолльские пирожки, располагающейся в Корнуолле, в которой к тому же будут работать местные люди, – здравая идея. И Марк согласился инвестировать 40 000 фунтов стерлингов. Бывшие подружки братьев Кокинг, сестры Виктория и Сара Барбер (с которыми братья сохранили вполне теплые отношения), вложили по 5000 фунтов стерлингов – и, вооружившись солидным бизнес-планом, составленным Марком, все включились в работу. Все они были друзьями, все увлекались серфингом и сноубордингом, все были переполнены энергией и чувством юмора – поэтому они и работали от души, и развлекались от души. Бренд для новой компании был очень важен. Они назвали ее West Cornwall Pasty Co, что давало понять: речь идет о региональном бренде, это звучало в лучших традициях солидного британского бизнеса.
Свой первый магазин они открыли в 1998 году, быстро росли, вскоре их магазины можно было встретить едва ли не в каждом городе Англии и Шотландии. Марк продолжал работать в Лондоне, но он был убежден, что, когда малый бизнес начинает расти, ключ к успеху в том, чтобы довольны были все: от работников до поставщиков. Поэтому частью его бизнес-плана было следующее: один из директоров каждый день звонил менеджерам магазинов – отчасти для того, чтобы уладить проблемы, прежде чем они станут серьезными, но главным образом для того, чтобы быть на живой связи.
– Это изначально был семейный бизнес, – сказал Марк, – и люди в нем чрезвычайно важны. Мы хотели, чтобы «семейный» характер фирмы сохранялся по мере ее роста.
Они стали издавать журнал, распространявшийся внутри компании, – чтобы работники почувствовали себя частью семьи. У них установились прекрасные отношения с поставщиками. Речь шла не только о том, чтобы добиться самой выгодной цены, – речь шла и о лояльности. Если поставщики чувствуют, что их ценят, они всегда пойдут навстречу.
Во мне все это нашло самый живой отклик. Когда я был главой компании, то раз в месяц делал рассылку всем своим работникам, где извещал их о делах фирмы и в то же время давал понять, что им благодарны за усилия. Мои письма-рассылки касались всего: от стратегических решений до небольших событий, касавшихся порой какой-нибудь одной небольшой группы людей. В письмах я давал свой личный адрес, чтобы люди могли со мной связаться. Таким образом, моя рука всегда была как на пульсе новых проблем, так и новых предложений. Вот одно из писем, которое много лет назад я отправил летному составу Virgin Atlantic:
Дорогие мои!
Я знаю, что немного запоздал, но тем не менее – огромные поздравления! Virgin Atlantic снова оказалась впереди всего мира, получив призы за лучшую авиалинию, лучший бизнес-класс, лучший трансатлантический рейс, лучшую еду, лучшее вино, лучшие развлечения – и лучшую наземную службу. То, что летный состав оказался впереди ста двадцати пяти других авиалиний, лишь чуточку уступив Singapore Airlines в год, когда на вашу долю выпало колоссальное напряжение, – это безусловный успех.
Все это в целом обеспечило нашей авиалинии хороший год. Мы решили отметить это событие, ослабив гайки там, где на пике рецессии нам пришлось их слишком туго закрутить. Детали – в следующем месяце.
Пока же мы решили отпраздновать общее достижение двумя уик-эндами у меня дома. Мы постарались составить ваши графики так, чтобы как можно большее количество людей смогло приехать. Воскресенья – для семей с детьми. Субботы – для остальных. К сведению приезжающих в субботу: захватите с собой палатку, чтобы не стараться во что бы то ни стало держаться на ногах. На празднике будут прекрасные оркестры, фейерверки, танцы – и все, чего душа пожелает.
На прошлой неделе некоторых из вас, возможно, ошеломила новость о том, что мы становимся первой в мире авиалинией, где курение будет запрещено. К нам поступало столько жалоб от некурящих, что мы решили примириться с неизбежным и сделать наши лайнеры свободными от табачного дыма. Лично я убежден, что со временем так поступят и все остальные авиаперевозчики. Кроме того, я считаю, что это поможет тем из вас, кто еще курит, избавиться от этой привычки. Я знаю: это легче сказать, чем сделать, учитывая, что я сам полгода назад бросил курить – в третий раз. Похоже, удалось – зато все остальные мои пороки стали еще хуже! Но я надеюсь, у вас все пройдет нормально. И уж по меньшей мере некурящие среди вас будут просто счастливы. Детали – в следующем месяце.
Мы также планируем стать первой авиакомпанией с видеоэкранами на спинках всех кресел. Позже вы узнаете подробности.
Я рассчитывал сегодня сделать объявление о новых маршрутах, но, похоже, комиссия по расписаниям аэропорта Хитроу выделила нам слишком мало взлетно-посадочного времени. Сражение продолжается.
Надеюсь, всем вам понравился новый отель в центре Нью-Йорка, где мы вас теперь размещаем. Если у вас возникли какие-либо проблемы в этом плане, черкните мне на мой домашний адрес. Кстати, если вас что-то не устраивает в новых правилах работы наших авиалиний – пишите тоже.
Еще и еще раз: тысяча поздравлений!
Всего наилучшего, Ричард.
Возвращаясь к истории West Cornwall Pasty Co. Компания росла все более стремительно, и внезапно выяснилось, что серфингом Гэвину и Эррону заниматься практически некогда! В конце концов они решили переехать за границу и предложили менеджменту выкупить у них компанию. Предложение было принято. Изначальная инвестиция Марка – 40 000 фунтов стерлингов – принесла ему очень солидную прибыль, когда в 2007 году бизнес был продан за более чем 30 миллионов фунтов стерлингов.
Услышав историю Марка на обеде Fast Track, я сразу понял, что он как нельзя лучше подходит для роли консультанта в Центре Брэнсона для молодых предпринимателей. К счастью, он и сам хотел поехать с нами в Африку, чтобы понять, в чем может быть полезен, – и даже галантно согласился поучаствовать в одном из наших аукционов. Я уверен, что, оказавшись со мной в Центре Брэнсона в Йоханнесбурге, он недоумевал: что он вообще здесь делает? Это было настоящее крещение огнем, но он выдержал его с достоинством и, как мне показалось, очень быстро разобрался, чем мы занимаемся. Во всяком случае, поездка ему понравилась настолько, что через пару лет он вернулся и провел целых два месяца в Центре.
– Мне нравится, что ты не просто раздаешь деньги, как делают все благотворительные организации, – сказал Марк. – У тебя все нацелено на практику и на устойчивое самообеспечивающее развитие. Это действенный круг.
Действенный круг. Мне понравилось выражение, и я тут же записал его в блокнот, который всегда ношу с собой.
Иногда наши молодые предприниматели после быстрого старта застревают в уже наезженной колее. Тут им и требуется помощь в том, чтобы показать, где они совершили ошибку и что нужно сделать, чтобы «перезапустить машину». Марк сказал, что мог бы поработать с двоими такими ребятами и посмотреть, в чем сможет помочь им своими знаниями и опытом. Его немного беспокоило то, что прежде ему не приходилось работать в бизнесе на таком микроуровне, и он не хотел вместо помощи стать препятствием. Но он горел желанием помочь, пусть даже немногим. Команда Virgin Unite вместе с Марком отобрала два малых бизнеса, которым его опыт был бы полезен. Первым таким предпринимателем оказался молодой человек, создававший поделки из проволоки и бус.
Корнелиус Малука был сиротой. Художник-самоучка, он создавал прекрасные работы. Ими восхищались, но… не покупали. Родом он был из Мпумаланги в округе Саби Сэндз, где располагался наш заповедник. Через Линдсей Ханеком, менеджера Pride’n Purpose, мы обучили его, как начать бизнес по производству бус. Ему необходимо было продавать свои работы, потому что только от него зависели младшие братья и сестры – ситуация, очень частая в Южной Африке из-за эпидемии СПИДа. Корнелиус начал с того, что сам продавал свои поделки туристам, приезжавшим в Улусабу. Потом он выставил кое-что из своих работ в магазинчике экзотических товаров, который мы там построили. Незадолго до первой встречи с Марком Корнелиус узнал, что магазинчик отказывается брать его работы. Рынок сбыта для него закрылся.
– Почему они прекратили брать твои вещи? – поинтересовался Марк.
Корнелиус остолбенело уставился на него:
– Не знаю…
– Ты задавал им этот вопрос?
– Нет… Что бы я им сказал?
Марк был удивлен, узнав, что Корнелиус вообще ни разу не был в магазинчике! Парень был слишком робок, слишком неуверен в себе. Он никогда не выезжал за пределы Саби Сэндз, никогда не пользовался Интернетом – но при этом был интереснейшим художником.
Корнелиус едва не потерял дар речи, когда Марк повел его в магазинчик, чтобы спросить, почему они отказываются брать работы талантливого паренька. Менеджер объяснила, что она не хотела бы отказываться от его поделок, но они занимают слишком много места – а конкуренция за место на полке была высока.
– Никто не хочет покупать его вещи.
– Да, но они прекрасно сделаны, – возразил Марк.
Менеджер терпеливо объяснила, что Корнелиус делает из проволоки и бус животных – слонов, жирафов и так далее. Поразительно красивые вещи – но слишком громоздкие для того, чтобы туристы везли их домой.
Корнелиус слушал чрезвычайно внимательно, но не произносил ни слова. Марку пришлось говорить вместо него.
– Хорошо, а что вы могли бы продать?
– Небольшие вещи, повседневные вещи, полезные: вазы, бисерные салфетки для стола.
– Я могу это сделать, – робко произнес Корнелиус. – А ожерелья? Их вы сможете продать?
– Конечно.
– Ну так вперед! – отреагировал Марк. – Что тебе необходимо иметь?
Для начала Корнелиусу нужны были бусы. Марк отправил его в Йоханнесбург, где парень купил сорок килограммов бисера. Казалось, было слышно, как вращаются шестеренки в его мозгу, когда он думал, как и на что это пустить. Другим моментом, в котором Марк помог ему, была проблема цены. Корнелиус даже не рассчитывал на прибыль, продавая все по самой низкой цене, часто за 100 рэндов. Понятно, что у держателей лавок и магазинчиков не было никакой мотивации рекламировать его товар. Теперь он поставлял в магазин то, что им требовалось, затем перешел на изготовление ваз, ожерелий, браслетов, авторучек и даже настенных композиций, которые продавались порой и по цене 1350 рэндов. Пользуясь Интернетом и cкайпом, он смог продавать свой товар в другие магазины и отправлять заказы по почте. Через два месяца Корнелиус смог оплачивать четырех помощников – поразительное достижение для региона, где работы хронически не хватает. Марк до сих пор раз в месяц связывается с ним.
Это напомнило мне об одной встрече, которая у меня была несколько лет назад. Я был в Улусабе, когда услышал, как какая-то женщина зовет меня по имени.
– Мистер Ричард?
Я обернулся. Деревенская женщина в зулусском наряде красных и желтых цветов.
– Я слышала, что вы очень щедрый человек. Вы можете одолжить мне денег на швейную машинку?
За последние тридцать лет у меня сотни раз просили денег – но чтобы с такой прямотой?! Вы слышали о «питчинге в лифте»? Этот питчинг происходил не в лифте, а у водоема, где обычно купались слоны! Женщина сказала, что она прекрасная швея, но ей нужны деньги на машинку, чтобы начать собственный бизнес.
– И сколько же вам надо?
– Триста долларов должно хватить, – сказала она. – Но это не все. Я верну деньги через три месяца и приму на работу шесть человек, на полный день.
Ее решимость и амбиции были фантастическими. Как и ее сосредоточенность: она точно знала, чего хочет – и почему. Что сказать? Она получила свои триста долларов.
Уходя, я размышлял о том, что этих денег больше не увижу. Нет, никакого цинизма. Я просто знал, сколько у нее шансов за, а сколько против. В Улусабе я был знаком со многими местными людьми, которые работали в охотничьем заповеднике. Поверьте мне, они боялись. И поверьте мне, им было чего бояться. Малярия, туберкулез и СПИД подкарауливали их каждый день.
Три месяца спустя я был приглашен в ту же деревню на открытие одного из проектов, поддержанного фондом Virgin Unite. Проект включал в себя детские ясли, несколько сиротских приютов и клинику по профилактике СПИДа. Когда я появился в деревне, ко мне подошли шесть женщин и преподнесли подарок: великолепные хлопковые подушки и племенные одеяния, которые они сделали своими руками. В довершение сюрприза мне вручили… триста долларов.
– Да, но где же та предприимчивая швея? – спросил я.
– Мистер Ричард, она извиняется за то, что не может быть здесь лично. Она уехала на рынок продавать наш товар.
В тот день я долго думал о ней и швейной машинке, с помощью которой она изменила к лучшему свою жизнь и жизнь тех, кто был рядом. Умная, открытая, уверенная в себе женщина. Если вы хотите увидеть по-настоящему предприимчивых людей, приезжайте в Африку. Это континент, полный прекрасных возможностей для обогащения, коммерции и процветания.
Второй бизнес, которым заинтересовался Марк Кристоферс, назывался Gaming Zone – комбинация интернет-кафе и игровых автоматов, созданная Мусой Мафонгване и Амосом Мцолонго из Соуэто. Марку это показалось прекрасной идеей: дать возможность детям играть в безопасном месте и вдобавок обеспечить им доступ к Интернету. «Игровые залы» по сути были старыми судовыми контейнерами для перевозки грузов, а обустроить их практически ничего не стоило. Граффити на стенах, простенькая реклама внутри и снаружи, мониторы, игровые панели и ряд компьютеров для подключения к Интернету.
Марку понравилось это потому, что сочетало в себе как бизнесовые, так и социальные цели. Но… бизнес упорно не хотел расти. И частью проблемы была нехватка капитала.
Хотя Марк никогда не занимался игровым бизнесом, он понял, что стратегический подход в любом случае универсален (в свое время я сделал такое же открытие, реализуя самые разные бизнес-идеи под общим зонтиком Virgin). Речь не о том, что все имеющееся годится для любого случая. Нужно применять инструменты, которые работают всегда, – и видоизменять те, что в данной ситуации не работают. Есть и другая опасность, когда наставник знает слишком много, он может быть слишком уверен в себе, до высокомерия – а этого необходимо любой ценой избегать! Когда сталкиваешься с новым бизнесом, в котором у тебя нет опыта, – как это было у Марка с Gaming Zone и Корнелиусом, – необходимо быть внимательным слушателем. Это всегда полезно, а вдобавок ты можешь открыть для себя новые идеи и неожиданные решения.
Марк, Муса и Амос отправились посмотреть, как работают «игровые залы». И Марк тут же нашел несколько решений, позволявших изменить ситуацию к лучшему. Первое: сделать граффити снаружи как можно более ярким. Но он заметил и проблему посерьезнее. Столик билетера стоял практически в дверях, перекрывая и без того узкий проход. Многих детей это не настраивало на веселый лад. Марк пояснил: если ты хочешь что-то продать – покажи людям, что ты продаешь, завлеки их внимание.
– Ребятишки идут мимо ваших игровых заведений, но они не видят своих друзей, они не слышат их смех, они не чувствуют, что здесь отдыхают и радуются. Вместо этого – столик билетера и взрослый дядя-менеджер, настороженно поглядывающий на них. Сделайте ваши заведения более доступными.
Выход был прост. Столик и кассу внесли в глубь зальчика – где, кстати, она оказалась в гораздо большей безопасности, – а игровые автоматы видны были через освободившуюся дверь. Марк сделал еще одно предложение: платить премии менеджерам и создавать базу данных постоянных посетителей. За первый месяц его пребывания в Южной Африке доходы Gaming Zone выросли почти на 30 процентов. Ко времени отъезда Марка первый «игровой зал» показал рост прибыли 50 процентов. Стоит ли говорить, что Муса и Амос были вне себя от счастья! Они строили наполеоновские планы, а воображению их представлялись тысячи грузовых контейнеров по всей Южной Африке. Так или иначе, но вскоре они смогли дать работу пятнадцати людям.
Когда позднее мы обсуждали эту историю с Марком, он высказал важную мысль: да, он может предложить структуру бизнеса, где выступает в роли наставника, – но диктовать стратегию он не может. Стратегию должны разработать и предложить те, кому принадлежит бизнес. Да, он и представить себе не мог ту социальную обстановку, в которой придется работать, более того, поначалу он был просто шокирован – и все же это была благотворная обстановка. Из этого опыта он вынес очень многое и теперь не мог дождаться новой поездки с Virgin Unite, чтобы помочь другим молодым бизнесменам. То, что пережил Марк в Саби Сэндз, то, что он там увидел, потрясло его настолько, что перед отъездом он взял на себя обязательство в течение десяти лет оплачивать медицинские счета одного из сирот с ВИЧ-положительным диагнозом. Всякое отсутствие рекламы и абсолютная его скромность поразили меня. Именно такие тихие и незаметные герои, как Марк, Майк, Тедди, предприниматели Центра Брэнсона – люди, учащиеся друг у друга и помогающие другим создавать рабочие места, – именно они являют собой самый яркий пример того, что мы можем изменить в нашем мире, чтобы избавить людей от нищеты и обогатить жизнь каждого из нас. И самое важное: все эти – и подобные им – истории напоминают мне, что ты неизменно получаешь назад больше, чем отдаешь!
Как мы только что видели в Центре Брэнсона, предпринимательство само по себе может изменить мир, создавая рабочие места. Вдобавок подрастает новое поколение предпринимателей, которые используют рычаги бизнеса не только для создания рабочих мест, но и для решения социально-экологических проблем. Позднее мы обратимся к этой теме, но сейчас я хотел бы сказать несколько слов о тех представителях бизнеса, которые трансформировали наше видение отдельно взятых индустрий и видоизменили то, что прежде называлось «благотворительностью».
В конце лета 2006 года ко мне в Лондон на завтрак прибыл бывший вице-президент США Эл Гор. Гор приехал с тем, чтобы устроить Уиллу Уайтхорну, Джин Элванг и мне поразительную презентацию об изменениях климата. Его идеи о климатических изменениях позже стали основой фильма «Неудобная правда», в котором Гор выражает свое убеждение в том, что мы вслепую движемся к глобальной катастрофе. Фильм потряс миллионы людей на планете. Именно поэтому я как никогда прежде сознавал, какой силой является кино. Сразу после завтрака с Элом я встретился с Джеффом Сколлом, который перевернул киноиндустрию с ног на голову, пытаясь понять: может ли кино сыграть более значительную роль в тех изменениях, в которых так нуждается мир.
Я был знаком с биографией Джеффа и знал, что он был самым первым сотрудником и первым президентом eBay, знал и то, что он был самым страстным сторонником социализации бизнеса в мире. Не знал я того, что это он организовал компанию Participant Media, агитирующую за социальные перемены, и что именно он принял самое активное участие в создании фильма Эла Гора.
– Впервые я познакомился с Элом на его презентации о глобальном потеплении в мае 2005 года, – рассказывал Джефф. – Мы встретились после его выступления, и я предложил ему сделать фильм.
После этого Participant Media должна была заняться распространением фильма. И Джефф, и Эл были уверены, что дальше разового показа на телеканале PBS дело не пойдет, но широкий показ, который обеспечила компания Participant, донес призыв Гора до миллионов. Кстати, Participant выступала в роли дистрибьютора или продюсера в таких фильмах, как «Война Чарли Уилсона», «Отсчет до нуля» и «В ожидании супермена».
Все эти фильмы были объединены одной ключевой идеей. Их главная мысль заключается в том, что нужно творить добро, стремиться к переменам. Джефф даже создал организацию «Прими участие!», которая помогала бы активизировать людей. Знакомясь с Джеффом, я, смеясь, сказал, что Participant строит свою бизнес-модель на том, чтобы доносить до людей «неудобную правду», и Джефф, скромный и даже робкий парень, сказал, что надеется на это. Неудобная правда может стать основой успешных фильмов, как в этом убедился Джефф.
У нас, кстати, оказалось много общего. Я только что выделил солидную порцию будущих доходов транспортных компаний Virgin на разработку возобновляемого топлива (думаю, к настоящему времени эта сумма достигла 3 миллиардов долларов). Джефф мыслил так же. Он не пытался заработать деньги на Participant. Цель многих бизнесменов – деньги, но для Джеффа идея была важнее прибыли. Единственное, чего он не ожидал, – так это того, что фильмы принесут ему деньги – и очень серьезные деньги, кстати. Для него было важно другое: поступать должным образом. Один из основных принципов «Капитализма 24902»: приносить пользу хорошо для бизнеса.
Независимо от происхождения и биографии, люди мне всегда интересны. Однако те из них, кто добился многого, могут стать образцом для подражания. Потому, мне кажется, имеет смысл рассказать историю Джеффа так, как рассказал он ее мне за пять лет нашего знакомства.
В детстве он вместе с семьей отправлялся в походы по штату Нью-Йорк. Делать там особо было нечего, и он посвящал все время чтению. Когда он стал подростком, то уже представлял довольно страшное будущее планеты как места, напичканного смертоносным новым оружием, захваченным эпидемиями с дефицитом необходимых ресурсов. Он решил делиться своими мыслями с остальными, чтобы людям стала небезразлична судьба планеты, чтобы стимулировать изменения к лучшему.
Одновременно он понял, что простые рассказы о животрепещущих проблемах не помогут заработать. Сначала нужно добиться финансовой независимости. Он стал предпринимателем. Сначала был компьютерный бизнес, а в конце восьмидесятых – прокат компьютеров в Торонто. Свою компанию он назвал Micros on the Move – увы, слишком точно, потому что клиенты без перерыва воровали его компьютеры. Тогда он понял, что бизнес-образование ему все-таки необходимо.
Во время учебы в Стэнфордской школе бизнеса Джефф подружился с Пьером Омидьяром. После выпуска в 1995 году Пьер поделился с Джеффом идеей: создать веб-сайт, где люди продают и покупают друг у друга, но в формате аукциона. На тот момент Джефф работал в большой рекламной компании. Он был уверен, что газеты набросятся на подобную идею – ведь все бесплатные объявления и так у них! Однако после ряда встреч с боссами газетной рекламы Джеффу стало ясно, что газеты не будут размещать свои объявления онлайн – для них это была дойная корова, которую берегли как зеницу ока. В 1996 году Пьер и Джефф уволились и принялись работать над идеей Пьера. Компания стала называться eBay, а еще через два года ее акции уже котировались на бирже.
Внезапно Джефф оказался в другой Вселенной. Еще недавно он жил в кредит и делил жилье с пятью такими же ребятами, как он, – и вдруг в его банке начало расти настоящее состояние. Нереальное ощущение. Джефф оставался тем же самым Джеффом. Нереальными были деньги. Он начал подумывать о том, как поделиться своим счастьем с миром. Встретившись с Джоном Гарднером, создателем программы «Великого общества» при президенте Джонсоне, Джефф спросил его:
– Так что мне делать со всеми этими деньгами?
И Джон ответил:
– Всегда делай ставку на то, что порядочные люди поступят порядочно.
Тогда-то Джефф и создал Skoll Foundation. Многие из социальных предпринимателей, которых поддерживает фонд, – Мухаммад Юнус, Энн Коттон, Пол Фармер, Виктория Хейл, Уэнди Копп и Тедди Блекер – оказывали и оказывают огромное влияние на общество.
В начале 2000-х годов у Джеффа появилось больше свободного времени. Тогда-то он вспомнил свою мечту: рассказывать истории, которые помогут изменить мир. Он вспоминал фильмы, вдохновившие его: «Ганди», «Список Шиндлера». Вспоминал и задумывался: «Кто-нибудь сегодня снимает такие фильмы?»
В 2003 году он стал регулярно наезжать в Лос-Анджелес, чтобы поделиться своими мыслями с людьми от кинобизнеса. Он быстро выяснил, что нет ни единой кинокомпании, которая была бы нацелена на интересы людей. Все, с кем он говорил, от актеров до агентов, от юристов до продюсеров, – все хотели делать фильмы, которые были почему-то важны лично для них. И, конечно, могли бы принести хорошую прибыль. Голливудские студии вкладывали массу денег в боевики, триллеры, экранизации комиксов с супергероями и франшизы, франшизы, франшизы. Постоянные поиски нового блокбастера не оставляли места для независимых фильмов социального звучания. Иными словами, если у тебя есть социальная идея – забудь о ней и не жди финансовой поддержки в Голливуде.
В прошлом было легко сослаться на незнание того, что происходит в мире. Если ты не слышал о какой-то проблеме, кто может потребовать, чтобы ты ее решал? Сегодня мы все в уникальном положении. Все, что происходит в мире, может быть сообщено и передано немедленно. Ныне не столь уж новые технологии типа мобильных телефонов и Интернета свели мир вместе и сделали информацию доступной для всех. Когда в 2010 году на Гаити произошло землетрясение, мир мгновенно узнал об этом, а правительства и спасательные организации мобилизовались – особенно в сравнении с катастрофами прошлого – очень быстро. Однако только современных средств коммуникации недостаточно, чтобы мобилизовать людей. Наводнение 2010 года в Пакистане, оставившее без крова двадцать миллионов людей, не вызвало серьезной реакции мирового сообщества, хотя о катастрофе было известно всем. Штука в том, что крупные ТВ-каналы хотят развлекать вас (они уверены, что публике только это и нужно), а «дурные новости» такому бизнесу не способствуют.
Джефф основал Participant Media в 2004 году, а уже в 2005-м были выпущены их первые фильмы: «Северная страна», «Сириана», «Убийственная игра» и «Доброй ночи и удачи» – в сумме одиннадцать номинаций на премию «Оскар». Каждый из фильмов поднимал серьезные социальные вопросы, их можно было обсуждать в Интернете. «Северная страна» с Шарлиз Терон в главной роли, например, помогла снова начать дискуссию о насилии по отношению к женщинам в США.
Джефф справедливо гордится тем, что его компания сумела создать для себя нишу в киноиндустрии – то, о чем он мечтал подростком: рассказывать людям о болевых точках нашей истории, чтобы давать людям импульс к действию. Вот один из примеров того, как новые медиа могут внести свой вклад в решение таких вопросов. Participant провела широкую социальную акцию во время показа фильма «Бухта» о массовом забое дельфинов в Японии. В конце фильма авторы вставили короткий текст «дельфин» и номер «77177» для тех, кто захочет откликнуться со своих мобильных телефонов. Как только код отправляется, на телефон высылается информация с веб-адресом и с тем, как подписать петицию против убийства дельфинов. На данный момент петицию подписали около двух миллионов человек, что даже вызвало временную приостановку охоты на дельфинов в Японии.
Когда назревают социальные перемены, всегда следует ожидать сопротивления тех, кто хотел бы сохранить статус-кво. Так было тогда, когда Participant выпустила «Неудобную правду» и глубоко окопавшиеся лоббисты от нефти и угля яростно атаковали фильм и его предупреждение об изменениях климата. Затем, когда на экраны вышел фильм «Нация фастфуда», в контратаку бросились все сети этой индустрии. С выходом «В ожидании супермена» – документального фильма о плачевном состоянии американской школьной системы – Participant подверглась атакам профсоюзов американских учителей. Цель Participant – проливать свет на социальные проблемы и инициировать их обсуждение. Однако почти в каждом случае это вызывает недовольство тех, кто хотел бы оставить все по-старому. Социальные перемены даются нелегко.
Все организации Джеффа Сколла едины в одном – своем видении устойчивого мира и развития на планете. Они разработали поразительную матрицу, названную ими THE PIE. Эта аббревиатура расшифровывается как «Torelance and human rights», «Health», «Environmental sustainability», «Pease and security», «Institutional responsibility» и «Economic and social equity». Под каждой из этих категорий располагаются субкатегории, такие как «океаны», «токсины и загрязнение», «разнообразие видов» и так далее. Где в отдельно взятый момент они сосредоточат свои усилия – зависит от множества факторов, таких как масштаб проблемы, выбор места и времени, значимость организации или проекта, – а иногда они просто чувствуют, что настал нужный момент. Например, Фонд Сколла, посвященный глобальным проблемам, организованный Джеффом в 2009 году для работы с такими вопросами, как изменения климата, беспорядки на Ближнем Востоке, распространение ядерного оружия, эпидемии, нехватка воды, сыграл буквально пионерскую роль в ускорении работ над вакциной против свиного гриппа. Ребят Джеффа беспокоило то, что традиционные производители вакцин, видя, как их акции взлетают до небес, занимались бы бедными странами в последнюю очередь. В результате команда Сколла вместе с другими подобными организациями заказала огромные партии капель в пипетках, которые обычно используют при лечении детей, но зато эти капли могли быть произведены за месяцы до выпуска обычной вакцины. Иногда именно огромный заказ и стимулирует продукцию – он и позволил выпустить вакцину раньше, чем планировалось.
Я из личного опыта знаю, что многие альтруистические цели, которые я ставил перед собой, труднодостижимы, но со временем они окупаются. Хорошие и стоящие проекты не всегда реализуются быстро или легко. Точно так же философия Джеффа – об устойчивом состоянии мира и процветании – представляет собой долговременную цель. Такая цель не может быть достигнута сразу. Но все его организации, работая совместно, постепенно продвигаются к ней. Например, Фонд глобальных угроз Сколла был консультантом фильма об эпидемии «Заражение», который сняли совместно Participant Media и Warner Bros. Практически всегда Participant подключает социальных предпринимателей фонда Сколла к социальным кампаниям, связанным с их фильмами. Их финансовое крыло, The Capricorn Investment Group, инвестирует в компании типа Tesla и Nanosolar – солидные бизнес-структуры с социальной ориентацией. Вместе все эти организации объединяют усилия, чтобы максимизировать свой вклад в социальные перемены. По-японски это назвали бы «кейрецу» – конгломератом компаний типа Virgin Group, где и бизнес, и акции взаимозависимы. Правда, в данном случае это, скорее, «кейрецу социальных перемен».
Мы с Джеффом оба верим в то, что люди по своей природе добры и, если дать им возможность поступать правильно, они так и будут поступать. То же относится и к бизнесу. Одна из самых разрушительных теорий 1970-х гласила, что главная цель бизнеса, какими бы путями он ее ни добивался, – это приносить прибыль держателям акций. Такой принцип вел к множеству социальных проблем, когда компании запросто – не моргнув глазом – увольняли сотрудников, отравляли воду и атмосферу, ставили перед собой сиюминутные цели, о которых потом можно было и забыть. Людям бизнеса пора понять, что в длительной перспективе прибыль держателям акций создают те компании, которые ценят своих сотрудников, разумно управляют экологией – да и в принципе смотрят вперед. Джефф доказал, что, снимая фильмы, которые одновременно развлекают людей и заставляют их задуматься, можно выстроить солидный бизнес. А путем созданного им «кейрецу» он показал нам, как можно смотреть на мир по-новому, связывая собственные бизнес-интересы с желанием изменить планету. Практически все его инициативы дали свои плоды и изменили жизнь миллионов людей.
С гордостью хочу сообщить вам, что мой сын Сэм пошел по стопам Джеффа. Его страсть сделать хоть что-то, чтобы изменить мир, с годами становилась все сильнее, и он решил создать собственную кинокомпанию.
– Папа, я хочу посредством фильмов, развлекая людей, одновременно обращать их внимание на существующие проблемы, – сказал Сэм. – Я хочу рассказывать истории, которые должны быть рассказаны. Во всяком случае, план таков. Однако я понимаю, что новая небольшая компания должна браться за любую работу, которую ей предлагают. И все же я постараюсь брать только этичные проекты. Наша цель – избирательность.
Для меня все это звучало вполне здраво, и последующие два года я наблюдал за тем, как развивались идеи Сэма.
В 2009 году он назвал свою компанию Current Sponge, что отражало его философию впитывания новых идей и желания делиться ими с публикой посредством кино и ТВ. В идеале Сэм стремился к тому, что он называл «проектами своей страсти»: документальные фильмы, которые образовывали бы людей, меняя их отношение к текущим проблемам. Фильмы, которые провоцировали бы, вызывали дебаты – что-то вроде «Неудобной правды», выход которой вызвал волну дискуссий об изменениях климата. Но он не хотел поучать зрителей или читать им проповеди о том, как им следует жить. Он просто хотел выложить некий аргумент и предоставить публике решать самой. Он мечтает и о том, чтобы делать фильмы, которые действительно меняют что-то в этом мире, – типа тех, что снимал Джефф Сколл со своей Participant. Сейчас, когда я пишу это, Сэм работает над художественным фильмом «Табу», призванным пересмотреть отношение к наркотикам в самых разных странах.
В ходе моей работы в Virgin Unite я имел счастье встречаться с необычайно интересными людьми со всех концов планеты. Я хочу поделиться с вами историей человека – предпринимателя, – который по-новому взглянул на то, как бедные могут получать энергию, и который вдобавок создает рабочие места.
Гьянеша Пандея представила мне Жаклин Новограц, вдохновенный организатор и основательница Acumen Fund. За несколько лет до того Гьянеш пришел к твердому убеждению: неприемлемо, когда 1,4 миллиарда людей в мире не имеют электричества. Четыреста миллионов жили на его родине, в Индии, восемьдесят миллионов из них – в Бихаре, одном из беднейших ее штатов. Отсутствие электроэнергии не только замедляло экономический рост региона и страны, но и вызывало серьезные проблемы со здравоохранением: люди жгли топливо для еды и света внутри своих крошечных жилищ.
Гьянеш с партнером основали Husk Power – инновационную компанию, способную бесперебойно доставлять экологически чистое электричество в жилые дома по цене всего лишь два доллара в месяц. И вот что они сделали. Они отправились к жителям разных поселений штата Бихар, пытаясь понять, как можно превратить отходы любого типа во что-то полезное. Они начали производить электроэнергию, используя рисовую шелуху (основные отходы от выращивания и обработки риса в регионе). Да, они были предпринимателями-оптимистами, но в то же время практичными людьми. Поэтому они поняли, что лучший способ передавать электроэнергию потребителю – если источник энергии находится в самой деревне. Простейшая и гениальная идея, которая, к тому же, создала для людей рабочие места.
Сегодня Husk установила 65 микрогенераторных установок. На них работают триста человек, а свет поступает в более чем 60 000 домов. К 2014 году Гьянеш и его соратники собираются обеспечить энергией миллион жилищ и создать 10 000 рабочих мест. Вот такая «мусорная корзина»!
