«ВОССИЯЛ!»

— Скульптора Вячеслава Михайловича Клыкова родные перевезли из больницы домой, когда стало ясно, что он умирает и медицина бессильна помочь, — рассказывает медсестра монахиня Ангелина. — Ухаживала за ним на дому моя знакомая медсестра Лена. Мы часто созванивались, и однажды я попросила её поцеловать за меня руки великого скульптора, изваявшего для нашей Марфо-Мариинской обители дивный памятник преподобномученице Елизавете Фёдоровне.

Историю его болезни я узнала позже. Вячеславу Михайловичу благополучно удалили раковую опухоль, и он, увлёкшись работой, больше не показывался врачам. Последний год его жизни называли «болдинской осенью», и как же вдохновенно, вспоминают, он работал! Он торопился жить, успеть, завершить, а теперь умирал в мучительных страданиях. От обезболивающих средств Вячеслав Михайлович отказался, понимая, что они затуманивают сознание. А для исповеди требуется сосредоточенность, и он трижды исповедовался перед смертью. Между тем страдания нарастали. И однажды архимандрит Тихон (Шевкунов), духовник и друг семьи Клыковых, сказал медсестре, что надо давать больному хотя бы успокоительное, чтобы как-то облегчить страдания.

Словом, на праздник Вознесения Господня, 1 июня 2006 года, Лена позвонила мне и попросила привезти из больницы необходимые лекарства. Еду я с лекарствами к Клыкову и читаю в метро Акафист Божией Матери «Скоропослушнице». Помню, вошла в комнату к Вячеславу Михайловичу, и первое, что бросилось в глаза, — это большая икона «Скоропослушницы», обретённая Клыковым, как рассказали мне позже, сразу после воцерковления. Вячеслав Михайлович был совсем плох.

— Давно его причащали? — спрашиваю.

— Давно.

Я сразу послала Лену за священником в Марфо-Мариинскую обитель, благо, что она находится рядом. И вскоре со Святыми Дарами из обители пришёл наш духовник священник Виктор Богданов. Вячеслав Михайлович лежал с закрытыми глазами и был, казалось, без сознания. Как причащать такого человека?

— Вячеслав Михайлович, — говорю, — здесь Тело и Кровь Господа нашего Иисуса Христа. Вы хотите принять Тело и Кровь Христовы?

— Хочу, — твёрдо ответил он.

После Причастия спрашиваю:

— Вячеслав Михайлович, вы укрепились?

— Укрепился, — отвечает.

Позже больного пособоровал священник Дмитрий Рощин. И была долгая тревожная ночь — звонили друзья, звонил архимандрит Тихон (Шевкунов), благословив читать Канон на исход души. Мы прочитали его.

Медсестра Лена ушла отдыхать, а я выпроводила в спальню жену Клыкова Елену Сергеевну: пусть поспит хоть часок, а то измучилась уже. Всю ночь я молилась у постели Клыкова и часто осеняла его Иерусалимским крестом, с которым трижды прошли путь Христа на Голгофу. Вдруг почувствовала — Вячеслав Михайлович уходит, а опыт такого рода у меня есть. Перед кончиной он открыл глаза и посмотрел вдаль с таким просветлённо-счастливым лицом, что у меня здесь есть одно только слово — воссиял. Я бросилась в спальню:

— Елена Сергеевна, Вячеслав Михайлович уходит! Бегите скорей и поцелуйте его!

Жена успела поцеловать мужа и проститься с ним. А он лежал такой просветлённо-счастливый, что все соглашались со мной:

— Воссиял!

Это была кончина праведника.

Назад: «ПОЧЕМУ ВЫ НЕ ОТПУСКАЕТЕ ЕЁ?»

Дальше: ПРЕДЧУВСТВИЕ