Глава пятьдесят девятая
Хранилище

Если бы я раньше не видела кладбище Гринвуд через Бруклинскую гавань, то ни за что не поверила бы, что лишь полоска воды отделяет Манхэттен и прелестные пасторальные виды.

В этот вечер наша компания забралась даже южнее Бруклина, а именно на Стейтен-Айленд, где земли еще более пустынные и девственные. Я видела это и в темноте… в полуночной тьме.

Мы приехали на частном пароме. Квентин стоял на палубе рядом со мной, показывая на огни Кони-Айленда, которые мелькали слева от нас, словно созвездие, упавшее с темного ночного неба. Я дрожала на холодном ветру, который дул с острова.

Нас ждали несколько экипажей, чтобы отвести в глубь острова и наверх по извилистой дороге к тому холму, который Уильям Вандербильт так предусмотрительно купил накануне своей преждевременной смерти.

Командор и Уильям лежали здесь уже четыре года, столько же времени здесь находились и агенты Пинкертона, которые несли круглосуточное дежурство, отбивая время каждые пятнадцать минут.

Наполовину закрытые фонари, которые держали в руках охранники, освещали громоздкий монумент, венчавший холм. Можно было подумать, что на здешних полях вырос храм журналистики или коммерции, но это был храм смерти.

В темноте я почти не могла рассмотреть, как же выглядит семейная усыпальница Вандербильтов, но увидела ступенчатые крылья по обе стороны от треугольного фронтона и пирамидальную форму, что говорило о неприступности стен города мертвых.

Ирен держала фонарь сама, напомнив мне об Алисе Вандербильт в карнавальном костюме от Ворта, который та надела на бал Алвы шесть лет назад, когда жена Вандербильта бросила вызов миссис Астор и «четырем сотням» и победила. Алвы с нами не было. Лишь ее муж, а еще я, Квентин, Ирен, Годфри и дюжина агентов Пинкертона.

– Если вы правы, – предупредил мистер Вандербильт Ирен, – то об этом никто не должен узнать.

– Включая мистера Холмса? – уточнила она.

– Он занят совсем другим расследованием.

– Напротив, мистер Вандербильт. Это одно и то же дело, – сказала Ирен. – Мне не нужна похвала, так что можете адресовать ее мистеру Холмсу.

– Но он не примет ее, – запротестовала я.

Все взгляды обратились ко мне.

– Он принимает лишь заслуженную похвалу.

– Вообще-то я ему плачу, – сказал мистер Вандербильт. – Не хочу, чтобы вмешался кто-то лишний.

Лишний? Холмс? Я почувствовала укол странного негодования. Эта полуночная экспедиция и так казалась сверхсекретной. Но не успела я высказать свои возражения, как изнутри постройки раздался крик.

Мы все поспешили на звук, свет фонарей собирался в одну точку, как от падающих звезд. В этом свете я разглядела несколько сдвинутых в сторону огромных мраморных плит и большую бронзовую решетку, приподнятую над полом. Темный коридор вел в каменный туннель. Думаю, Шлиман на месте раскопок прославленной Трои тоже ощутил, как его пульс участился. Золото. Древнее золото, вражда и легенда – и все это похоронено под грешной землей.

Агенты Пинкертона окружили нас со всех сторон, вооружившись фонарями и ружьями. Нас с Ирен и Годфри пригласили присоединиться к мистеру Вандербильту и спуститься в скрытую шахту. А там, пройдя примерно пятьдесят футов вдоль нижнего уровня, мы обнаружили покрытое истлевшей мешковиной сокровище, слиток к слитку. Золото отливало охрой в свете фонарей, тяжелое, как свинцовые грузы, с помощью которых поднимали и опускали театральные занавесы в Европе. Лицо Вандербильта светилось удивлением, но не жадностью.

– Вы были абсолютно правы, миссис Нортон. Королевский выкуп. Или республиканский… но как вы узнали?

– Этой неожиданной золотоносной жилой вы обязаны своему прозорливому деду, Командору, который построил железную дорогу, что позволило тайно перевозить чистое золото из Калифорнии прямиком в Нью-Йорк в течение почти тридцати пяти лет, о чем не догадывались ни потомственные бароны, ни бароны-разбойники. И, – продолжила Ирен, поскольку, обретя сцену, она решила не покидать ее, не исполнив под занавес арию или монолог, – этот фокус помогла провернуть смелая и дерзкая женщина по имени Лола Монтес. Она умерла буквально без гроша в кармане через несколько лет, всеми забытая и оставшаяся без заслуженной награды, но именно в ее многочисленных сундуках, о которых болтал весь свет, ваш дед смог тайком вывести свои калифорнийские инвестиции, превращенные в металл, сюда, в хранилище Вандербильтов. Кроме того, вы должны быть благодарны отцу, который строго следовал инструкциям вашего деда и начал строить эту… крепость под видом мавзолея, даже не зная, какие сокровища спрятаны под основанием здания.

– Я полагаю, – вставил Годфри, – что архитектор семьи Вандербильтов, Ричард Моррис Хант, должен был беречь секрет золотохранилища.

– Боже! – воскликнул Вандербильт. – А Хант мог считать, что секрет передали наследникам. Неудивительно, что отец велел охранять мавзолей круглосуточно. Мы, дети, предполагали, что он боится расхитителей гробниц. Несколько лет назад останки одного бизнес-титана украли и вернули только после выплаты внушительного выкупа. На самом же деле Уильям-старший, видимо, больше беспокоился о сохранности золота. Поверить не могу! Из-за этого похитили Консуэло! Но как безумцы узнали о золоте? Насколько далеко тянется этот тоннель?

Не слишком, как мы вскоре обнаружили. Но по мере продвижения внутрь мы заметили впереди лучик света.

Все как один затаили дыхание, встали как вкопанные и прислушивались, но несколько минут стояла тишина. Ирен достала из кармана пистолет, и мы пошли к далекому источнику света. Я вспомнила, как Лола вела старателей туда, где в темноте раздавались выстрелы. Встретят ли и нас выстрелами, когда мы найдем того, кто зажег этот свет? Годфри, видимо, думал о том же, поскольку торопливо шел рядом с Ирен.

Однако когда мы добрались до источника одинокого луча, то нашли лишь Шерлока Холмса, который развалился на еще одной груде мешков, набитых золотом, и покуривал трубку, как ирландский лепрекон, который сторожит горшок с золотом на том конце радуги.

Все начали ахать удивленно и в то же время с облегчением, но лично я не удивилась. Этот господин не упустит развязку или драматическую возможность побыть в центре внимания, как и Ирен.