Глава 23

Булли покачивался в какой-то лодке, только лодка эта не плыла – стояла на якоре, прикованная цепью к морскому дну. Он слышал щебет птиц – бип, бип, бип. К нему приближался какой-то мужчина в строгой одежде – рубашке и брюках. Мужчина с резиновой улыбкой на губах, пытавшийся поймать его взгляд.

– Как самочувствие, Брэдли? – спросил он.

Булли посмотрел вокруг и увидел еще пару таких же лодок, в которых лежали люди, а вот птиц щебечущих – бип, бип, бип– не заметил.

Он попытался сесть, но не смог преодолеть тяжесть собственного тела, скованного незримыми цепями. Даже его голос не мог вырваться наружу. Булли попытался заговорить, но получился только шепот – а потом он и вовсе перестал что-либо слышать. Очертания и звуки вспенились и растаяли.

Очнувшись в следующий раз, он увидел у своей койки Фила. Вид у того был чудной. Он улыбался во весь рот, обнажая зубы, будто позировал для газеты или журнала.

– Как самочувствие, приятель? Во что ты вляпался? Повезло тебе, что артерию не перебили. Врачи сказали, просто лопатка задета…

Булли обвел взглядом палату. Чего-то не хватало, только вот чего – он не мог вспомнить.

– Все путем, не дрейфь. Дело в надежных руках. Я все устроил. Почему ты сразу не сказал, что мы выиграли? Если бы не водитель, потеряли бы из-за тебя уйму денег! Что? – спросил Фил, заметив, что Булли пытается что-то сказать.

Горло саднило, как при страшной ангине, боль простреливала до самых легких.

– Дже… – наконец сумел выговорить Булли и повернул голову набок в ожидании ответа.

– Кто? Твоя мама?

Булли покачал головой.

– Дже…

– Что? Собака?

Булли кивнул. Теперь, зная, что пуля его «просто задела», он чувствовал пульсирующую боль в плече.

– Ее здесь нет. Сюда грязных собак не пускают.

Фил обвел взглядом палату, проверяя, не прислушивается ли кто к их разговору.

– Так, слушай. Слышишь меня? – Он наклонился к нему: ближе, чем когда-либо за последние шесть лет. – Они не хотят платить. И не заплатят, если мы не скажем, что это я купил билет, ясно? Так что будем стоять на этом. Договорились?

– Джек…

– Да, что? – Фил начинал злиться, пытаясь привести в исполнение свой план.

Булли показал пальцами «о’кей», потом сильно зажмурился и открыл глаза, мимикой и жестами спрашивая: С ней. Все. В порядке?

– Здесь ее нет, сам видишь. Знаю только, что она была в хреновом состоянии. Еле дышала, была все равно что труп, когда ее привезли к ветеринарам. В общем, они ничего не обещают. Я это к тому говорю, чтобы ты был готов к худшему. – Фил умолк, разглядывая что-то на щеке Булли. – Ну хватит, хватит уже. Прекрати.

Он стал показывать ему газеты, выходившие в последние дни. Все они пестрели примерно следующими заголовками:

Три раза Булли навещали полицейские. Они хвалили его, называли храбрым мальчиком – разговаривали, как с ребенком, у которого рак или еще какая-нибудь ужасная болезнь. Он был не очень многословен: легкие болели. Тем более что в них попала грязная вода, которой он нахлебался. А еще у него были сломаны ребра. Целых три. И с этим ничего нельзя было поделать. Никаких скальпелей, инъекций, трубочек. Даже в гипс его не заковали. Приходилось просто ждать, когда ребра сами заживут. Врачи сказали, на это требуется время.

Булли спросил у полицейских про Джек, но они ничего о ней не знали – пообещали, что выяснят и сообщат. А потом рассказали о нем самом: оказывается, половина Лондона – преступная половина – узнала про его выигрыш. Полицейские расспрашивали его про труп в парке: по их сведениям, Булли находился там во время убийства. Они задержали Тиггса и Криса, и кое-кого из тех, кто присутствовал на собачьих боях, а вот Дженкса – пока нет. Как выяснилось, его настоящее имя – Питер Джефферсон. Полицейские спросили, что Булли известно о нем и об убитом. Булли ответил, что ничего не знает, не видел никакого мертвеца и не помнит ничего – особенно того, что касается Дженкса.

Когда убрали почти все трубочки и он смог есть без посторонней помощи, к нему в палату пришла незнакомая женщина. Он сразу понял, кто она такая – по тому, как она улыбалась, хотя улыбаться было нечему; по тому, какое у нее было выражение лица, будто она просто забежала к нему по пути в другое место. Эта женщина была из социальной службы. Булли спросил ее про Джек, но она ничего не знала о собаках. Он спросил, когда его выпишут из больницы. Ее улыбка немного померкла, и она сказала, что теперь, когда стали известны его обстоятельства, нужно принять решение о том, как наилучшим образом устроить его жизнь. Его мама умерла, где находится отец – неизвестно, так что он находится в неблагоприятных условиях. По лицу женщины Булли видел: она считает, что эта новость должна его опечалить. Она принялась перечислять ему возможные варианты:

Вариант 1: Как он смотрит на то, чтобы вернуться в квартиру, где жил раньше? «Не знаю», – ответил Булли.

Вариант 2: Как он смотрит на то, чтобы поселиться у кого-то из своих близких родственников? Если таковые найдутся. На это Булли лишь пожал плечами.

Вариант 3: Как он смотрит на то, чтобы жить в приемной семье? Булли категорически отказался: не нужны ему фальшивые мама и папа.

Вариант 4: Как он смотрит на то, чтобы жить в детском доме? Булли обдумывал такую возможность, пока она не сказала, что туда берут только детей, а собак не берут.

Женщина ушла и вернулась через пару дней с лучезарной улыбкой на лице. Она рада ему сообщить, заявила она, что они рассмотрели все возможные варианты и сочли, что тот, который Булли выбрал, – однозначно наиболее приемлемый. Булли возвращается в ту квартиру, где жил раньше.