Хроники Бейна
№ 8
Что подарить Сумеречному охотнику у которого все есть (и с которым ты официально не встречаешься)
Когда Магнус проснулся, золотистые лучи полуденного солнца лениво пробивались в окно, а на голове у него мирно дремал кот. Председатель Мяу иногда выражал свою привязанность именно таким неудобным способом. Магнус осторожно, но решительно отделил кота от своих волос под аккомпанемент недовольных воплей Председателя, который все сильней вонзал в него свои коготки. Затем, по всей видимости сми рившись со своей участью, кот сполз на подушку и, мягко переместившись на пол, с торжествующим ревом бросился к миске с едой.
Магнус перекатился на бок и лег поперек кровати. Лучи, преломленные витражными стеклами, рисовали на постели красивые золотисто-изумрудные пятна. Он поднял голову и только теперь сообразил, что все это время пытался уловить аромат свежего кофе.
В последние несколько недель Магнус, едва почувствовав запах кофе, шел в кухню, натянув что-нибудь из своего обширного гардероба, и там встречался с Алеком. Парня, по-видимому, смущал волшебным образом появлявшийся у них на столе кофе из соседней забегаловки, и Магнус приобрел кофеварку. Она доставляла много хлопот, но Магнус был рад, что все-таки купил ее. Ему было важно, чтобы Алек понимал: кофеварка здесь для него (и в поддержку его высоких моральных стандартов). Она дарила Алеку ощущение домашнего уюта, которое не рождала в нем ни одна другая вещь в доме, и теперь он варил кофе, когда ему заблагорассудится, не забывая снабжать им Магнуса, когда тот сидел за работой. В остальном же Алек вел себя в лофте по-прежнему осторожно, прикасаясь к вещам так, словно у него не было на это права, словно он был здесь просто гостем.
Разумеется, он и был гостем. Но Магнусу хотелось, чтобы Алек чувствовал себя здесь как дома, словно от этого что-нибудь поменялось бы, словно это давало Магнусу право на близкие отношения с Алеком и одновременно означало, что Алек не против таких отношений. Вероятно, в этом и было все дело: он страстно желал, чтобы Алек, находясь у него, был счастлив.
Тем не менее подолгу удерживать у себя старшего сына Лайтвудов он не мог. Алек ночевал у него уже дважды, но засыпал на диване, а не на кровати. Первый раз – после долгой, нежной, полной поцелуев ночи, второй – когда заскочил на чашечку кофе, но, измученный охотой на демонов, почти сразу уснул. Магнус все чаще оставлял входную дверь открытой – Верховному колдуну Бруклина вряд ли стоило опасаться грабителей, зато Алек мог в любую минуту заглянуть к нему.
Каждый раз, когда Алек приходил, Магнус, открывая утром глаза, слышал, как Алек на кухне варит ему кофе, и это не важно, что Магнус сам мог добыть бодрящий напиток из воздуха с помощью волшебства. Правда, дни, когда Алек появлялся здесь, пока еще можно было пересчитать по пальцам, но Магнус надеялся на лучшее.
В том, что сегодня Алек не пришел, не было ничего странного – сегодня был день его рождения, и он собирался провести этот день с семьей, а Магнус был не из тех бойфрендов, которых так запросто можно привести на семейный вечер. Какие уж тут семейные вечера, когда Лайтвуды и не предполагали, что у Алека есть близкий друг, а тем более колдун, и Магнус понятия не имел, узнают ли они когда-нибудь об этом. Настаивать он не хотел. По тому, как осторожно вел себя Алек, было ясно – для того, чтобы объявлять об их отношениях, еще слишком рано.
Магнусу незачем было вылезать из кровати и идти на кухню, чтобы представить, как Алек в одном из своих ужасных свитеров сосредоточенно варит кофе. Алек всегда воспринимал приготовление кофе очень и очень серьезно. И свитера у него действительно были ужасные; подумав об этом, Магнус испугался нежности, которую вызвала у него эта мысль. Разумеется, Лайтвуды ни в чем не отказывали своим детям, и те могли позволить себе изящно одеваться. Но Магнус подозревал, что одежду Алеку выбирала его мать, а может, он и сам выбирал ее, руководствуясь при этом исключительно практическими соображениями: «О, серый, отлично – кровь демонов будет не так заметна», а потом он носил и носил эти ужасные свитера, не замечая, что в них появляются прорехи.
Пока Магнус искал большую голубую чашку, на которой блестящими буквами было написано «ЛУЧШЕ ГЕНДАЛЬФА», его губы против воли сложились в улыбку. Похоже, он совершенно потерял голову, и ничего хорошего в этом не было.
Голову он, может, и потерял, но, кроме Алека, ему было над чем подумать – на сегодня намечено много дел. Компания, принадлежавшая примитивным, обратилась к нему, чтобы он призвал морского демона. Принимая во внимание названную ими сумму, а также то, что морские демоны принадлежат к низшей категории и от них едва ли можно ожидать неприятностей, Магнус согласился, не задавая лишних вопросов.
Он сидел, неторопливо попивал кофе и размышлял, что надеть по случаю вызова морского демона. Вообще-то не так уж часто занимался этим – строго говоря, вызывать демонов было незаконно. Не то чтобы Верховный колдун Бруклина так уж уважал закон, но если уж нарушать, то нарушать при всем параде.
Мысли Магнуса прервала резкая трель звонка (зная, что Алека не будет, накануне он запер дверь). Догадаться о том, кто пришел, не составило труда: мисс Коннор, и прибыла она на двадцать минут раньше. Магнус испытывал глубокую неприязнь к тем, кто приходил на деловые встречи до оговоренного часа. Это ничем не лучше, чем опаздывать, – в результате создается неловкость, словно тебя застали врасплох, и к тому же планы второй стороны нарушаются. У него украли целых двадцать минут – вселенская несправедливость! Но возможно, он просто был недоволен тем, что ему не дали допить кофе.
Мисс Коннор, представительница компании, оказалась особой лет тридцати с небольшим, и свою ирландскую фамилию она носила по праву. У нее были густые рыжие волосы, забранные в высокий пучок, и тонкая матовая кожа – Магнус готов был поспорить, что мисс Коннор никогда не загорала. На ней был дорогой синий костюм, и она с крайним подозрением уставилась на облачение Магнуса. Но он, будучи у себя дома, не чуствовал ни малейших угрызений совести от того, что из одежды на нем лишь черные шелковые пижамные штаны с рисунком из танцующих фламинго и тигров. Штаны медленно сползали, и он подтянул их. Неодобрительный взгляд мисс Коннор остановился на гладкой темной коже живота, там, где по правилам должен был быть пупок, но его не было. Отчим Магнуса называл это меткой дьявола, и то же самое он говорил о глазах своего пасынка. Магнус усмехнулся – его уже давно не волновало, что о нем думают примитивные.
– Кэролайн Коннор, – представилась женщина, не протянув руки. – Исполнительный директор и вице-президент отдела маркетинга «Сигблад Энтерпрайз».
– Магнус Бейн, Верховный колдун Бруклина и чемпион по скребблу.
– У вас отличные рекомендации. Мне говорили, что вы могущественный волшебник.
– Колдун, – поправил ее Магнус.
– Я ожидала, что вы будете…
Мисс Коннор запнулась, словно не могла выбрать конфету из коробки, потому что все казались ей одинаково подозрительными. Магнусу было интересно, что же она скажет: что он будет бородатым, пожилым или, может быть, светлокожим? Он перевидал много людей, претендовавших на звание колдуна, и этому званию они не всегда соответствовали. Тем не менее в этот раз и сам выглядел не лучшим образом.
– Возможно, – мягко предположил он, – вы ожидали, что на мне будет рубашка?
Мисс Коннор неопределенно пожала плечами:
– Меня предупреждали, что вы эксцентрично одеваетесь, и я не удивлюсь, если вы скажете, что волосы у вас уложены по последнему писку моды…Но, честно говоря, похоже, что на голове у вас спал кот.
Магнус пожал плечами и предложил гостье кофе, но она отказалась, согласившись лишь на стакан воды. Дамочка казалась ему все более подозрительной. Когда он наконец появился из своей комнаты, облаченный в бордовые кожаные штаны и пуловер со свободным воротником, из-под которого выглядывал шарфик в тон, мисс Коннор посмотрела на него холодно и отстраненно, словно давая понять, что весь этот прикид ненамного лучше пижамных штанов. Магнус уже смирился с тем, что они вряд ли сблизятся, и не слишком страдал от этого.
– Итак, Кэролайн, – сказал он.
– Я предпочитаю «мисс Коннор», – отрезала женщина, сидевшая на самом краешке бархатного дивана Магнуса. Она разглядывала комнату с тем же неодобрением, что и голый торс Магнуса, словно считая, что торшер с колокольчиками и необычные картины ничем не лучше римских оргий.
– Хорошо, мисс Коннор, – с готовностью кивнул Магнус. Клиент всегда прав – для себя он решил придерживаться этого правила до конца, а затем уже никогда не иметь дела с этой компанией.
Женщина извлекла из своего кейса темно-зеленую папку с контрактом и передала ее Магнусу, чтобы тот мог с ним ознакомиться. За последнюю неделю Магнус подписал два контракта; один из них был вырезан на стволе дерева при свете молодой луны где-то в Германии, а другой не просто подписан, а скреплен его собственной кровью. Но эти примитивные… они такие старомодные.
– А теперь, – сказала мисс Коннор, складывая руки на коленях, – я бы хотела увидеть демона.
– Чтобы подготовить пентаграмму и вписать ее в круг, нужно время, – покачал головой Магнус. – Я бы на вашем месте устроился поудобней.
Мисс Коннор выглядела неприятно удивленной.
– У меня деловая встреча, – заметила она. – Нельзя ли как-то ускорить процесс?
– Эээ… нет, мисс Коннор. Темная магия – это не так просто, как заказать пиццу.
Губы мисс Коннор стали тонкими, напоминающими листок бумаги, сложенный вдвое.
– Думаю, мне лучше зайти попозже, – сказала она.
Убеждение Магнуса в том, что те, кто приезжает на деловые встречи раньше назначенного, не ценят чужое время, только что подтвердилось. С другой стороны, он не горел желанием видеть эту особу, пока будет вести приготовления.
– Хорошо, идите, – вежливо ответил колдун. – Когда вернетесь, морской демон будет к вашим услугам… Широкий выбор демонов, на любой вкус, – тихо пробормотал он, провожая мисс Коннор. – У него не было времени на то, чтобы злиться, – пора было приступать.
Прежде всего Магнус установил по кругу черные свечи. Затем внутри круга тонкой рябиновой веточкой, срезанной руками фей, прочертил пентаграмму. И наконец, по прошествии нескольких часов, начал читать заклинание.
– Iam tibi impero et praecipio, maligne spiritus! Призываю тебя силой колокола, книги и свечи. Призываю из пустоты, из темных глубин. Призываю тебя, Элиаас. Тебя, живущего в полночных морях, тебя, таящегося в тенях Пандемониума. Тебя, играющего костями моряков, тебя, радующегося слезам вдов…
Магнус произносил заклинание медленно, отстукивая ритм на чашке, стоявшей под рукой, и разглядывая облупившийся зеленый лак на своих ногтях. Он гордился своей работой, но то, чем он занимался сегодня, было не лучшей ее частью. И клиент был не лучший.
От золотистого пола начали подниматься слабые струйки пахнущего серой дыма. Магнус почувствовал сопротивление, как рыбак, тянущий из воды упирающуюся рыбу.
Только этого еще не хватало…
Почувствовал прилив сил, колдун повысил голос, его кровь словно занялась пламенем, искры из его сердца полетели в пустоту между мирами.
– Я, разрушитель Марбаса, призываю тебя. Призываю тебя, как сын демона, в чьей власти осушить моря. Призываю тебя силой моей крови. Тебе известно, кто мой отец, Элиаас, и ты не сможешь – не посмеешь – ослушаться.
Дым поднимался все выше и наконец превратился в завесу, за которой на миг проступил иной мир. Осталось дождаться, пока завеса истончится и образует фигуру – не совсем, правда, человеческую.
На своем веку Магнус повидал немало уродливых демонов. Например, у демонов-амфис-бенов были крылья и тело курицы-переростка. В легендах примитивных говорилось, что голова и хвост амфисбенов были змеиными, но на самом деле это не так. Тело этих демонов покрыто щупальцами, на конце самого большого из них находились глаз и рот с острыми клыками. Разница со змеями, конечно, небольшая, но все же очевидная.
Амфисбены были хуже всех, но от морских демонов Магнус тоже был не в восторге. Мало того что они не красавцы, так еще пол после них всегда был в слизи.
Демон Элиаас больше всего напоминал сгусток непонятно чего. Голова похожа на человеческую, но зеленые глазами посажены слишком близко, а вместо рта и носа служил треугольный разрез. Рук у него не было. Туловище резко обрывалось, а нижние конечности – толстые, короткие щупальца – напоминали осьминожьи. И, разумеется, он весь был покрыт зеленовато-черной слизью, словно явился прямиком из зловонного болота.
– Кто призвал Элиааса? – спросил демон вполне нормальным и даже добродушным голосом. Правда, казалось, что он звучит из-под воды. Возможно, это объяснялось тем, что у Элиааса был полный рот слизи. Магнус видел, как зеленый язык демона движется между острыми зубами.
– Я призвал, – ответил колдун. – Но мне кажется, мы это уже обсудили, пока я пытался тебя вытащить. Ну и упрямец же ты! – Он старался говорить дружелюбно, но на всякий случай заставил колыхнуться бело-голубое пламя, чтобы образовать вокруг Элиааса клетку из света. Демон вскрикнул, а потом плюнул, пытаясь потушить огонь, но слизь не причинила пламени никакого вреда.
– Да ладно тебе, – пробурчал демон, – какой я упрямец. Я уже шел на твой призыв, но меня задержали личные обстоятельства.
Магнус закатил глаза:
– И какие же, позволь спросить?
– Да так, всякие. – Элиаас определенно не хотел говорить на эту тему. – А ты как поживаешь, Магнус?
– Что? – рассеянно спросил Магнус.
– Ну, что у тебя новенького с тех пор, как мы виделись в последний раз.
– Мы виделись?
– Ты что, меня не помнишь? – В голосе Элиааса прозвучала обида.
– Ну… я призываю много демонов, – замялся Магнус.
Повисла долгая пауза. Колдун уставился на дно своей чашки и обнаружил, что она пуста. Ему отчаянно захотелось кофе. Подумав о том, что Алека рядом нет и критиковать его действия некому, он прочитал короткое заклинание, и чашка медленно наполнилась густой темной жидкостью. Магнус отпил из нее и посмотрел на демона.
– Н-да, – произнес Элиаас, покачиваясь на щупальцах, – вижу, с памятью у тебя плоховато.
– Может быть, может быть, – пожал плечами Магнус. – За столько-то веков…
– Ладно, давай напомню, – предложил Элиаас. – Ты призывал меня, когда искал демона, проклявшего Сумеречного охотника… Эээ… Билла Херондейла.
– Уилла Эрондейла, – поправил Магнус.
Элиаас щелкнул щупальцами, словно пальцами:
– Точно, его так звали!
– Кажется, я вспомнил, – сказал Магнус. – Извини. Я тогда сразу понял, что ты не тот, кто мне нужен. На одном из рисунков ты был голубоватый, но в тебе, конечно, ни пятнышка голубого, и я только зря потратил твое и свое время. Помню, ты тогда отнесся к этому с пониманием.
– С кем не бывает, – колыхнулся Элиаас. – Что касается голубизны… Знаешь, в правильном освещении я тоже бываю голубым.
– Да, освещение тут действительно важно, – кивнул Магнус.
– А что все-таки случилось с Биллом Херондейлом после проклятия, которое на него наложил тот голубой демон? – Голос Элиааса звучал заинтересованно.
– Уиллом Эрондейлом, – снова поправил его Магнус. – Ну, это долгая история.
– Иногда мы, демоны, притворяемся, что проклинаем людей, но на самом деле ничего такого не делаем, – сказал Элиаас. – Шутка у нас такая, понимаешь? Ты разве не знал?
– Было бы лучше, если б ты пару веков назад в этом признался, – холодно заметил Магнус.
Элиаас покачал головой и изобразил подобие улыбки.
– Заклятие понарошку. Смешно, правда? – Заметив, что Магнус нахмурил брови, он вздохнул: – Понимаю… Кому-то это, может, и не смешно.
– Да уж, Биллу Херондейлу было не до смеха! – буркнул Магнус. – Черт, ты меня заразил своим Херондейлом!
Зазвонил телефон, и Магнус схватил трубку. Обнаружив на дисплее имя Катарины, он обрадовался. Наконец-то! Демон смотрел на него с любопытством, и колдуна это, признаться, немного смутило.
– Извини, – сказал он, – ты не против, если я отвечу?
Элиаас махнул щупальцем:
– Конечно-конечно!
Магнус отошел к окну, подальше от демона и его вони.
– Привет, Катарина! – сказал он, нажав на кнопку ответа. – Я так рад, что ты мне перезвонила. (Кажется, он слишком эмоционально произнес это «я так рад».)
– Ах, дорогой, я тебе перезвонила только потому, что ты сказал, это срочно, – ответила Катарина, которая в первую очередь была медсестрой и только во вторую – колдуньей. С Магнусом они были знакомы сто лет (на самом деле больше), и он знал, что Катарина не была на свиданиях уже лет пятнадцать. До этого у нее был молодой человек, за которого она собиралась замуж, но все откладывала, откладывала, и в конце концов он умер от старости, не потеряв, однако, надежды, что дама его сердца все-таки назначит день свадьбы.
– Дело действительно срочное, – сказал Магнус. – Если помнишь, я тут… ммм… общался с одним из нефилимов… ну, из нью-йоркского Института.
– С Лайтвудом, да? – уточнила Катарина.
– С Александром Лайтвудом. – Магнус почувствовал слабый прилив ужаса от того, что его голос смягчился, когда он произнес имя Алека.
– Ох… Я думала, из-за твоей занятости и всего прочего у тебя не будет на это ни времени, ни сил.
Магнус улыбнулся, вспомнив ночь, когда встретил Алека. Он хотел устроить обычную вечеринку, повеселиться от души, встряхнуться и почувствовать себя нормальным, полным жизни колдуном. А почему бы и нет? С ним и раньше такое бывало, что он искал любви у прекрасных незнакомцев. Но эта любовь никогда не затягивалась надолго. Конечно, он проявлял интерес и к противоположному полу. Больше века назад он беспрестанно думал о Камилле, девушке-вампире, которая зацепила его надолго. Потом, в пятидесятые, была Этта, и после нее он никого не любил по-настоящему. Этта давно уже была мертва, и расстались они до ее смерти. Да, случались романы, и довольно бурные, но лица стерлись из памяти. И все же он по-прежнему желал любви, хотя и перестал ее искать. Он часто размышлял, может ли надежда пропасть не в одночасье, а ослабевать постепенно, день за днем, и исчезнуть совсем, прежде чем он успеет осознать это, но ответа не находил. Затем на его вечеринке появилась юная Клэри Фрэй, мать которой, Джослин, всю жизнь скрывала от дочери, что ее предки были Сумеречными охотниками. Джослин попросила Магнуса, чтобы тот наложил чары на память Клэри, когда та была совсем малышкой, и Магнус согласился. Ему все это не нравилось, но ее мать так боялась за свою девочку, что отказать он не мог. Го д за годом он наблюдал, как Клэри взрослеет, и чувствовал ответственность за нее. Ему хотелось знать, что будет с ней дальше, и он надеялся, что все сложится так, как должно было сложиться. Клэри, маленькая рыжая девочка, выросшая в красивую рыжеволосую девушку, была интересна Магнусу, но он и подумать не мог, что ему будут интересны ее друзья: парень из примитивных… как его звали? кажется, Саймон; подтянутый Джейс Вэйланд, напоминавший (даже слишком) Магнусу прошлое, которое он предпочел бы забыть; и, наконец, темноволосые брат и сестра Лайтвуды, родителей которых Магнус недолюбливал по многим причинам.
Это было совершенно необъяснимо, но в тот вечер Алек притягивал его взгляд снова и снова. Парень не пытался привлечь к себе внимание и был самым неприметным в компании. Так что же в нем было такого? Возможно, Магнуса привлекли голубые глаза и темные волосы – необычное сочетание, которое ему всегда нравилось. Странно было видеть черты Уилла в ком-то совсем другом, да еще спустя столько времени…
Когда Алек улыбнулся одной из шуток, голубые глаза заблестели, и у Магнуса на мгновение перехватило дыхание. Задержав взгляд на лице своего гостя, он увидел в его глазах всплеск взаимного интереса, а если точнее – смесь вины и удивления. Парню явно нравилось внимание со стороны колдуна.
Магнус знал, что Сумеречные охотники относятся к любви и всему, что с ней связано, достаточно старомодно – по его мнению, с изрядной долей косности и ханжества. Ему и раньше доводилось встречаться с некоторыми из них, но всегда тайно, словно парни делали Магнусу большое одолжение, а его прикосновения, пусть даже желанные, всегда заставляли их напрягаться. Все кончилось тем, что Магнус сам стал отвергать попытки сблизиться. И вдруг Алек… Было удивительно видеть такие неприкрытые чувства на этом прекрасном лице.
Когда Магнус предложил Алеку позвонить, он следовал безрассудному импульсу, почти ни на что не рассчитывая. И он, конечно, не ожидал, что юный нефилим появится у него на пороге несколько дней спустя. И уж тем более не ожидал, что их свидание будет таким восхитительным.
– Алек взял меня неожиданностью, – сказал он наконец Катарине. В этом было ничтожно мало правды, и в то же время ее было столько, что Магнус подумал, не слишком ли он откровенен.
– Ах, мой дорогой, лично мне это кажется безумием, но для тебя безумие – обычное дело. – Судя по голосу, Катарина улыбнулась. – Так что случилось?
Это был вопрос на миллион, и Магнус решил ответить на него небрежным тоном. Ему не по чину беспокоиться о подобных вещах, и, хотя он нуждался в совете, ему вовсе не хотелось, чтобы кто-нибудь, пусть даже Катарина, заметил, как он волнуется.
– Хорошо, что ты спросила. Понимаешь, у Алека сегодня день рождения. Ему восемнадцать, и я хотел бы что-нибудь подарить ему. На дни рождения принято дарить подарки, ведь они показывают твое отношение к людям. Но я понятия не имею, что для него выбрать, и был бы рад твоему совету. Похоже, его совсем не интересуют вещи, например одежда, чего я понять не могу. Но что тогда дарить? Оружие? Ну, на мой взгляд, дарить нунчаки не очень-то романтично. И еще… Тебе не кажется, что, если я сделаю ему подарок, он подумает, что я слишком навязчив, и испугается. Мы начали встречаться не так давно, и его родители даже не знают, что Алеку нравятся мальчики… тем более дегенеративные колдуны, так что я предпочел бы подарить что-нибудь небольшое, не бро сающееся в глаза. Или все-таки ничего не дарить? Как ты знаешь, Катарина, я всегда готов отойти в тень. У меня либеральные взгляды. Я… я пресыщенный жизнью интеллектуал. Не хочу, чтобы он меня неправильно понял или решил, что подарок значит больше, чем он значит. Что ты по этому поводу думаешь?
Магнус глубоко вздохнул. Речь получилась спонтанная, что было не в его стиле.
– Магнус, – сказала Катарина. – У меня тут люди умирают. – И она дала отбой.
Магнус вытаращился на телефон. Он бы в жизни не подумал, что Катарина способна с ним так поступить. Жестоко с ее стороны! Не так уж и плохо он изложил свою мысль.
Алек вздрогнул. Он не был готов к тому, что кто-то произнесет в его присутствии слово «любовник», тем более таким тоном. Похоже, он никогда не будет к этому готов.
– Подари ему кассету с песнями, записанную специально для него, – посоветовал Элиаас. – Сейчас это самый тренд.
– Тебя когда в последний раз вызывали, в восьмидесятых? – спросил Магнус.
– Возможно, – просипел Элиаас.
– С тех пор многое изменилось. Вместо кассет теперь диски.
– А люди все еще слушают «Флитвуд Мак»? – Голос демона звучал жалобно. – Обожаю «Флитвуд Мак».
Элиаас начал тихонько напевать. Отметив, что демон начисто лишен слуха, Магнус с грустью подумал о том, что у него остался один выход – позвонить Рагнору Феллу и спросить совета у него.
Рагнор в последнее время много времени проводил в Идрисе, городе Сумеречных охотников, где ни Интернет, ни телевидение, ни телефонная связь не работали и где, как думал Магнус, кое-кому приходится уединяться с деревянными манекенами, когда хочется расслабиться после изнурительной охоты на демонов. Но Рагнор знал свое дело – с помощью магии наладил телефонную связь с внешним миром, хотя надежды на то, что он ответит на звонок, почти не было. И тем не менее в трубке вскоре зазвучал бодрый голос.
– Рагнор! Как хорошо, что я тебя застал! – с чувством воскликнул Магнус.
– Что такое? Я сейчас в Лондоне, а Тесса на Амазонке, и с ней нет связи. Так что лучше позвони Катарине, а я буду…
– О, – прервал его Магнус, – спасибо, что ты так резво бросился меня спасать. Впрочем, как всегда.
В трубке наступила тишина. Затем Рагнор ворчливо спросил:
– Что тебе от меня нужно?
– Мне нужен совет, и я решил обратиться к тебе, одному из моих самых давних друзей. К тому же я безгранично доверяю бывшему Верховному колдуну Лондона.
– Когда ты льстишь, я начинаю нервничать, – сказал Рагнор. – Лесть означает, что тебе от меня что-то нужно. Не сомневаюсь, что-то ужасное. В пираты я с тобой не пойду ни за какие деньги.
– Да ты о чем? Какие пираты? Какие деньги? Мой вопрос… личного характера. Только не отключайся. Катарина уже так сделала, продемонстрировав полное отсутствие сострадания.
Рагнор молчал, и молчал долго. Магнус стоял у окна и, поднимая и опуская защелку, смотрел на переделанные из складов дома напротив. Летний ветерок шевелил кружевные занавески в чьем-то окне. Он постарался не обращать внимания на отражение демона в оконном стекле.
– Погоди, – захихикал Рагнор, – ты что, из-за своего бойфренда-нефилима звонишь?
– Мы пока еще не определились в наших отношениях, – с достоинством ответил Магнус. Затем стиснул телефон и прошипел: – Откуда тебе известны детали моей личной жизни? Александр…
– Ого-го, Александр, – передразнил его Рагнор. – Ладно, я все про вас знаю. Рафаэль рассказал, когда звонил.
– У Рафаэля Сантьяго, – проговорил Магнус, с большим недоверием относившийся к нынешнему лидеру нью-йоркского клана вампиров, – черное, неблагодарное сердце, и однажды он понесет наказание за свое предательство.
– Рафаэль звонит мне раз в месяц, – сказал Рагнор, – и ему известно, что нужно поддерживать хорошие отношения между разными группами Нижнего мира. К тому же, позволю себе добавить, Рафаэль всегда помнит о важных для меня датах.
– Я забыл про твой день рождения единственный раз за шестьдесят лет! – воскликнул Магнус. – Хватит уже про это вспоминать.
– Пятьдесят девять лет назад. А еще Рафаэль знает, что нам лучше держаться подальше от нефилимов, а не прятаться по углам с их несовершеннолетними сыновьями.
– Алеку восемнадцать!
– Это не имеет значения. Рафаэль никогда не стал бы встречаться с Сумеречным охотником.
– Не сомневаюсь, ведь у вас, похоже, любовь! – съязвил Магнус. – Ой-ой, Рафаэль такой профессионал… Ой-ой, Рафаэль все помнит… Ой-ой, Рафаэль никогда не будет встречаться с Сумеречным охотником… Ой-ой, Рафаэль и я собираемся пожениться в июне. Базовые руны…
– Базовые руны – не самое важное в жизни, – перебил его Рагнор.
– Сказано тем, кто бездарно проводит свою жизнь, – парировал Магнус. – Базовые руны нам всем помогают. И потом, дело не в Алеке…
– Послушай, если ты и дальше будешь распространяться о своих нежных чувствах к этому нефилиму, я дважды позеленею и меня стошнит. Предупреждаю сразу.
Дважды позеленевший Рагнор – взглянуть на это было бы интересно, но Магнус решил лишить себя такого удовольствия.
– Могу и не распространяться. Просто помоги мне советом. Что ему подарить на день рождения, да и стоит ли вообще что-нибудь дарить?
– Прости, Магнус, я только что вспомнил, что у меня неотложные дела, – торопливо проговорил Рагнор.
– Погоди, не отключайся так сразу. Я тебе доверился!
– Аллё, аллё, Магнус, плохо слышно!
– Может, кашемировый свитер? Как тебе такая идея?
– Упс, кажется, я въезжаю в туннель, – сказал Рагнор, и в ушах Магнуса зазвучали короткие гудки. Он не мог понять, почему все его бессмертные друзья стали вдруг такими бесчувственными. «Неотложное дело» Рагнора, если оно вообще существовало, было связано с Тетрадью смерти, которую он намеревался заполнять вместе с Рафаэлем. Магнус представил, как они сидят рядышком и строчат в свое удовольствие.
Между тем слизь от Элиааса постепенно заливавала пентаграмму. Уродливый демон стоял в огромной зловонной луже.
– Слушай, купи ему ароматическую свечку, – предложил он и помахал щупальцами, чтобы придать своим словам больше веса. – У этих свечек много разных запахов, например черники или цветков апельсина. Аромат подействует на него успокаивающе, и он будет думать о тебе перед сном. Все любят ароматические свечки.
– Замолчи, пожалуйста, – сказал Магнус. – Мне надо подумать.
Сказав это, он рухнул на диван; следовало ожидать, что Рафаэль, грязный предатель и к тому же ханжа, нажалуется на него Рагнору.
Он вспомнил тот день, когда водил Алекса в «Такис». Обычно они ходили в те места, где было много примитивных. Алеку было явно не по себе в притонах Нижнего мира, кишащих феями, оборотнями, вампирами и колдунами, которые, по мнению юного нефилима, могли бы сообщить его родителям лишнее (он не понимал, что Нижний мир предпочитает держаться как можно дальше от Сумеречных охотников), но в этот раз они сделали исключение. В кафе было шумно. Все взгляды были прикованы к пери и оборотню, которые занимались выяснением отношений. На них с Алеком никто не обратил внимания, разве что Кэлли, маленькая светловолосая официантка: когда они вошли, она улыбнулась им, да и потом была очень внимательна.
– Ты ее знаешь? – спросил Магнус.
– Немного, – ответил Алек. – Она наполовину фея, и ей нравится Джейс.
Магнус догадывался, что Джейс нравился не ей одной. Лично он никак не мог понять, что за ажиотаж, если не считать, конечно, что у Джейса красивое лицо и сногсшибательный пресс. Он начал рассказывать Алеку, как однажды ходил в клуб фей. Алек смеялся, и тут в кафе вошел Рафаэль Сантьяго со своей свитой: Лили и Эллиоттом. Заметив Магнуса и Алека, он хищно прищурил глаза; изогнутые брови взлетели до самых волос.
– Ну, нет, только не это, – воскликнул он и даже отступил на несколько шагов к двери. – Разворачиваемся. Ничего не желаю об этом знать. И я ничего не видел.
– О, нефилим, – с ехидством сказала Лили, постукивая по столу блестящими голубыми ногтями. – Нет, вы только посмотрите!
– Привет, – сказал Алек.
– Подожди-ка, – обратился к нему Рафаэль, – ты что, Александр Лайтвуд?
Алек занервничал.
– Да, – ответил он так тихо, словно не был в этом уверен. Возможно, он уже просчитывал, не сбежать ли ему из страны, сменив имя на Гораций Уилпулл.
– Тебе сколько? Лет двенадцать? – не унимался Рафаэль. – Я точно помню, что тебе двенадцать.
– Вообще-то я старше, – сказал Алек.
Вид у него был испуганный. Магнус подумал, что, должно быть, не очень приятно, когда тебя принимают за двенадцатилетнего, хотя Алек выглядел моложе своих лет. В другой момент все это показалось бы колдуну забавным, но плечи Алека напряглись, и его сердце сжалось. Он уже достаточно хорошо знал юного Лайтвуда, чтобы понимать: сейчас его терзают противоречивые чувства. Алек был из тех, кто считает окружающих гораздо важнее себя, и был склонен думать, что не оправдывает чужих надежд. А еще он был честным и всегда открыто говорил о своих мыслях и чувствах. Но вся беда в том, что добродетели Алека загоняли его в ловушку. Алек чувствовал, что если будет честен со всеми, то разочарует тех, кого любит. Вот уж чудовищная головоломка! Весь мир словно специально устроен так, чтобы сделать его несчастным.
– Отстаньте от него, – сказал Магнус и мягко коснулся руки парня. Его пальцы расслабились, а потом крепко сжали пальцы колдуна. Но это длилось секунду – одного взгляда на вампиров было достаточно, чтобы Алек отдернул руку.
За долгие годы Магнус повидал немало мужчин и женщин, боявшихся своих желаний. Он сопереживал им, а некоторых любил всей душой. Он подумал, что прошлое хорошо тем, что уже не нужно бояться, но ему хотелось бы, чтобы и в настоящем он мог взять Алека за руку в людном месте.
Отношение Магнуса к Сумеречным охотникам не улучшилось от того, что Алек испытывал страх из-за ерундовых вещей. Если уж нефилимам так хочется думать, что они выше остальных, могли бы по крайней мере научить своих детей быть счастливыми, а еще лучше – быть такими, какие они есть.
Глядя на Алека, Эллиотт качал головой так, что жидкие космы хлестали его по щекам.
– Даже представить не могу, что скажут твои родители, – сказал он издевательски-серьезным тоном.
Вампирам, в отличие от Алека, было весело.
– Эллиотт, – сказал Магнус, – ты, как всегда, скучен. И я не желаю слышать твои унылые истории. Ни здесь, ни где-либо еще. Ты меня понял?
Он поигрывал чайной ложкой, и на его пальцах играли голубые блики. Взгляд Эллиотта говорил, что чем-чем, а ложкой колдун его не убьет. Взгляд Магнуса приглашал вампира проверить это.
Наконец терпение Рафаэля истощилось.
– Dios, – рявкнул он, и его приятели поморщились. – Вот что, Магнус, меня не интересует, с кем ты встречаешься и как ты прожигаешь свою никчемную жизнь, и я тем более не собираюсь выяснять отношения с нефилимами. Я сказал, что сказал: ничего не желаю об этом знать. В самом деле не желаю. Ничего не случилось. Я ничего не сговорил. Пошли, – бросил он свите.
Теперь-то понятно, что Рафаэль сразу побежал докладывать обо всем Рагнору. Типичный вампир: всегда целится в незащищенное место, в прямом и переносном смысле. Вампиры вносили хаос в личную жизнь Магнуса и дурно вели себя у него в гостях. На той памятной вечеринке, когда он впервые увидел Алека, они забрызгали кровью дорогие колонки и превратили в крысу Саймона, приятеля Клэри, тогда еще из примитивных. Возмутительно дурные манеры! После этого Магнус зарекся приглашать вампиров потусоваться. Теперь – только оборотни и феи, и плевать, что потом замучаешься выбивать из дивана шерсть и волшебную пыль.
После того как вампиры ушли, Магнус и Алек некоторое время сидели молча. Между тем перепалка, разгоревшаяся между пери и оборотнем, грозила перерасти в драку. Лицо оборотня исказилось в рыке, и пери с грохотом перевернул столик. Магнус вздрогнуть, а Алек отреагировал молниеносно. Вскочив, он встав между Магнусом и толпой, готовый защищать его. Магнуса это тронуло. Он знал, что Алек всегда прикрывал в битве своих товарищей и вел себя так, словно их жизни были дороже, чем его собственная. Но он, Магнус, был Верховным колдуном Бруклина, и обитатели Нижнего мира не могли и мечтать о том могуществе, каким он был наделен. Его совершенно точно не нужно было ни от кого защищать. Трудно было представить, что найдется безумец, который рискнет поднять на него руку, а тем более в присутствии нефилима. Но порыв Алека… это было так трогательно. Никто не вставал на защиту Магнуса с тех пор, как он был совсем ребенком и вынужден был искать приют у Безмолвных братьев. Как же давно это было! И вот теперь, когда Алек готов был отдать за него жизнь, Магнус почувствовал укол в сердце – сладостный и болезненный одновременно.
Посетители кафе замерли, испугавшись решимости вооруженного до зубов Сумеречного охотника. Оценив ситуацию, пери и оборотень поспешно ретировались на улицу.
Алек сел напротив Магнуса и смущенно улыбнулся. Его улыбка была странной и вызывала нежность. Не в силах совладать с собой, Магнус выволок парня из кафе, прижал его к кирпичной стене под неоновой вывеской и поцеловал. Голубые глаза Алека, минуту назад сверкавшие яростью, внезапно потемнели от страсти. Магнус почувствовал, как сильное тело напрягается, прижимаясь к нему, как горячие руки скользят по его спине. Алек поцеловал его в ответ с ошеломляющим чувством, и Магнус подумал, что после стольких лет поисков он наконец нашел того, кого искал. Алек был молод, а Магнус, хотя и жил на земле очень долго, никогда не был старым. Он был бессмертным, а у бессмертия свои законы. Все, кого любил Магнус, рано или поздно умирали, а он – нет. Магнус отчетливо понимал, что для Алека все это происходит в первый раз. Этот был его первый поцелуй, и колдун подумал, что, возможно, не стоит обременять парня чувствами, которые… которые не найдут взаимности. Поэтому на вопрос Алека «Что это было?» он солгал: «Просто так».
Размышляя о той ночи, Магнус вдруг понял, что подарить Алеку. Но он понятия не имел, как это сделать.
В этот момент случилось, возможно, единственное удачное событие за весь день: кто-то снова позвонил в дверь. Магнус чуть ли не бегом бросился в прихожую и прогремел в интерком:
– КТО СМЕЕТ БЕСПОКОИТЬ ВЕРХОВНОГО КОЛДУНА ЗА РАБОТОЙ?!
Пауза.
– Серьезно, если это Свидетели Иеговы…
– Нет-нет, – послышался девичий голос с легким идрисским акцентом. – Это Изабель Лайтвуд. Можно войти?
– Конечно, – сказал Магнус и нажал кнопку, открывающую дверь.
Переступив порог, Изабель прямиком направилась к кофеварке и, не спрашивая разрешения, приготовила себе чашку кофе. Она из тех девушек, подумал Магнус, которые делают, что им нравится, и считают, что окружающие должны быть благодарны им за одно только за их присутствие. Гостья старательно проигнорировала Элиааса – едва бросила на него взгляд, когда проходила мимо, вероятно решив, что задавать вопросы будет невежливо.
Они с Алеком были похожи: фарфорово-бледная кожа, высокие скулы и черные волосы, хотя ее волосы были длинными и ухоженными. Глаза у нее, однако, были другими: темными и блестящими, как лакированное черное дерево. Она напоминала свою мать, которая была неподвластна увяданию. Магнус был знаком со многими Лайтвудами, и большинство из них ему не очень-то нравились. Кроме одного.
Изабель бесцеремонно села на стол. На ней были обтягивающие джинсы, сапоги на высоких каблуках и шелковый ярко-красный топик; на шее посверкивало рубиновое ожерелье, которое Магнус более ста лет назад купил по цене дома в Лондоне. Магнусу приятно было видеть его на шее девушки. В памяти сразу воскресла племянница Уилла, дерзкая Анна Лайтвуд, с неизменной сигарой в зубах. Анна носила это ожерелье больше ста лет назад. Но уже тогда оно было с историей. Когда-то он подарил его вампирше – в знак любви и преданности. Лайтвуды были бы шокированы… Шокированы? Возможно, не так, как если бы до них дошел слух, что Магнус встречается с их сыном.
Он встретил уверенный взгляд Изабель и улыбнулся. Можно не сомневаться, эта штучка и глазом не моргнет, узнав, откуда это ожерелье. Да что там, она будет в восторге. Когда-нибудь он расскажет ей об этом.
– Сегодня день рождения Алека, – объявила Изабель.
– Я в курсе, – кивнул Магнус.
Он решил ограничиться этим, так как не знал, что Алек сказал Изабель про их отношения, зато ему было известно, как болезненно Алек любит сестру… и как боится огорчить своих близких. Магнус подмигнул Алеку в первый же день их знакомства, но тогда Алек был для него всего лишь умопомрачительно выглядящим юношей, в глазах которого читался взаимный интерес. Теперь все было сложнее, и Магнус не хотел причинить Алеку боль.
– Я знаю, что вы… встречаетесь, – сказала Изабель, глядя на Магнуса в упор. – Мне плевать. В смысле, меня это не волнует. Совсем.
Ее тон был вызывающим, и Магнус понимал почему. Возможно, она репетирует речь, которую когда-нибудь произнесет перед своими родителями, если ей придется защищать брата. Она точно будет защищать его, потому что любила брата.
– Рад слышать это, – сказал Магнус.
Изабель Лайтвуд была очень красива, и он не отказался бы пригласить ее в бар или на вечеринку. Но оказывается, она способна на безграничную преданность и любовь. Магнус не считал себя знатоком душ, и тем более душ Сумеречных охотников. Нефилимы закрыты и многим кажутся высокомерными, но Алек был другим – он не носил маски. И такой же была его сестра.
Изабель кивнула, словно понимая, что он имеет в виду.
– Я решила, что нужно это кому-нибудь сказать, и именно в день его рождения. Больше я никому не могу сказать, хотя могла бы решиться. Мои родители, Конклав – они все равно не станут меня слушать. – Изабелль поджала губы, говоря о Конклаве, и Магнус подумал, что она нравится ему все больше. – Алеку, – продолжила девушка, – вообще некому довериться. Вы ведь тоже никому не расскажете, да?
– Чужие секреты я никому не рассказываю, – кивнул Магнус. В этом он слегка покривил душой, но разве что слегка. Тем более что он никогда не сделал бы ничего такого, что могло ранить Алека или напугать его.
– Он тебе очень нравится, да? – спросила Изабель. – Мой брат?
– А, так ты про Алека, – улыбнулся Магнус. – Я думал, ты про моего кота.
Изабель, оценив шутку, весело рассмеялась:
– Нет, серьезно, нравится же?
– Так ты решила поговорить про мальчиков? Прости, но я, честно говоря, не готов. Может, зайдешь в другой раз, когда я буду в пижаме? Мы будем делать питательные маски, расчесывать друг другу волосы, и тогда-то я тебе расскажу, что твой братец – просто мечта.
Изабель вздернула брови:
– Большинству нравится Джейс. Или я, – небрежно добавила она, и Магнус вспомнил, как Алек однажды спросил, почему он выбрал его, а не Джейса.
Ни тогда, ни сейчас Магнус не собирался распространяться об этом. Сердцу не прикажешь, и оно не всегда выбирает разумно. С тем же успехом можно спросить, почему Клэри влюбилась в Джейса, но не влюбилась в Алека, ведь Алек, по не совсем объективному мнению Магнуса, был гораздо красивее, и он не обращал на Клэри ни малейшего внимания – некоторым девушкам это нравится. Ты влюбляешься в того, в кого влюбляешься, и все тут. Да, Алек нефилим, а нефилимы – это особая статья. Они осторожны, они заносчивы, и в Нижнем мире все знают, что нефилимов следует остерегаться. Даже те Сумеречные охотники, которые когда-то нравились Магнусу, несли с собой одни проблемы. Но Алек… Он не был похож ни на одного из Сумеречных охотников.
– Можно посмотреть твою плетку? – спросил Магнус.
Изабель от неожиданности моргнула, но не стала возражать: размотав золотистую плеть, стягивающую запястье, протянула ее колдуну.
Магнус осторожно взял ее и отнес в кладовку. Там он достал с полки склянку с особым зельем (волшебная пыль, кровь, полученная во время древнего ритуала, чемерица, железняк и многое другое), за которое заплатил возмутительную цену и которое берег для особого случая. Нефилимов защищали руны. У колдунов была магия. Руны «приживались» только на теле Сумеречных охотников (других они разрушали), зато Магнус мог подарить частичку магии кому угодно. Он наклонил склянку и капнул немного на плеть.
– В самой крайней нужде это оружие не подведет тебя. В самый темный час это оружие сразит твоего врага, – прошептал он, а когда закончил читать заклинание, отнес плеть Изабель.
– Что ты с ней сделал? – спросила девушка.
– Она будет бить сильнее, – ответил Магнус.
Глаза Изабеллы расширились.
– Но зачем тебе это?
– А зачем ты решила сказать мне, что знаешь про меня и Алека? – спросил Магнус. – Сегодня его день рождения. Это значит, что те, кому он дорог, могут подарить ему то, что он больше всего желает. Я знаю, что для него важно, чтобы ты была в безопасности. То же самое важно и для тебя. И… для меня.
Изабель кивнула, и их глаза встретились. Потом она подошла к изящному столику с алебастровыми завитками и что-то быстро нацарапала в лежащем на нем блокноте.
– Это мой телефон, – сказала она.
– Телефон? Можно спросить, зачем ты мне его даешь?
– Я, конечно, слышала, что тебе сто лет в обед и все такое, но полагаю, что ты умеешь пользоваться достижениями цивилизации. – Изабель достала из кармана мобильник и помахала им, нахально улыбаясь. – Я оставила тебе свой номер, чтобы ты мог позвонить мне или послать сообщение. И если тебе когда-нибудь понадобится помощь Сумеречного охотника…
– Мне – помощь Сумеречного охотника? – переспросил Магнус. – За все… ты права, сотни лет… я ни разу не нуждался в помощи. Я так понимаю, что ты ждешь моего номера в ответ, и готов поспорить, основываясь на знакомстве с твоими друзьями, что помощь опытного мага тебе весьма и весьма пригодится.
– Может быть, – небрежно бросила Изабель. – У меня ведь слава искательницы неприятностей. Но я дала тебе свой телефон не потому, что мне нужна помощь мага. И так уж и быть, соглашусь, что Верховному колдуну Бруклина не очень-то нужна помощь нескольких несовершеннолетних нефилимов. Просто я решила, что, если ты так дорог моему брату, нам нужно поддерживать контакт. И еще я подумала, что он тебе пригодится, если… если ты захочешь поговорить со мной об Алеке. Или если я захочу.
Магнус понял, что она имела в виду. Его телефон было легко достать – например, в Институте, – но, написав в его книжке свой номер, Изабель дала понять, что будет не против обмениваться информацией о безопасности Алека. Преследуя демонов, нефилимы рыскали по Сумеречному миру в поисках нарушителей закона, и с ними могло случиться что угодно. Когда Магнус встретил Алека во второй раз, он едва не умер от яда демона. Алек мог погибнуть в любой момент, в любой из этих бесконечных битв. И Изабель была единственной, кто наверняка знал, что ее брата и Магнуса связывают чувства. Если с Алеком что-то случится, Магнусу нужна будет поддержка, и она готова была оказать ее. И конечно, она рассчитывала на помощь со стороны колдуна.
– Хорошо, – сказал Магнус. – Спасибо, Изабель.
– Не за что! – подмигнула девушка. – Ты еще не будешь знать, как от меня отделаться.
– Поживем – увидим, – сказал Магнус, провожая ее.
Каблучки, которые можно было использовать как оружие, громко цокали. Колдун улыбнулся – умевшие совмещать красивое с полезным вызывали у него восхищение.
– Кстати, твой демон залил тебе слизью весь пол, – поморщилась Изабель.
– Привет! – помахал ей щупальцем Элиаас.
Девушка смерила его презрительным взглядом, а затем повернулась к Магнусу:
– Я тебе это просто так сказала, чтобы ты имел в виду. – Дверь за ней захлопнулась.
– Не понимаю, в чем смысл твоего подарка, – просипел Элиаас. – Он что, даже не узнает о нем? Лучше бы ты подарил ему цветы. Крас-с-с-сные розы очень романтичны. Или, например, тюльпаны, если тебе кажется, что розы – это прямой намек на то, что тебе от него нужен только с-с-с-секс.
Магнус лег на диван и уставился в потолок. Солнце опустилось к горизонту, и его небрежные золотистые мазки подсвечивали серое нью-йоркское небо. Демон уже почти превратился в бесформенную лужу слизи. Возможно, Кэролайн Коннор никогда не вернется, и Элиаасу придется жить в лофте Магнуса. Магнус всегда думал, что худшим соседом был Рафаэль Сантьяго, но, возможно, он заблуждался. С силой, у него самого вызвавшей удивление, он пожелал, чтобы Алек сейчас был рядом.
Внезапно он вспомнил город в Перу, название которого на языке кечуа означало «тихое место». В этом городе он бывал задолго до встречи с Алеком и переживал там болезненное расставание. Как же он был пьян тогда… Пьян и несчастен, и даже спустя время его посещали грустные мысли. Разве есть на земле тихое место? Нет, не было и никогда не будет.
Потом он вспомнил длинный ленивый летний день. Они с Алеком лежали рядом, оба одетые. Алек смеялся, запрокидывая голову, и на его шее были видны оставленные Магнусом отметины.
Время для Магнуса двигалось скачками и иногда казалось ему оковами, но, когда он был с Алеком, все менялось. Его время, время колдуна без возраста, подстраивалось под время Алека. Два сердца бились вместе, отсчитывая секунды, минуты, часы. Алек давал ему почву под ногами, и когда Алека не было рядом, все его существо бунтовало. Но стоило Алеку появиться, все тревоги исчезали от одного звука его голоса.
То, что Алек очаровал Магнуса, было частью его парадокса – серьезный и ответственный, этот юноша казался старше своих лет, и в то же время смотрел на мир с детским удивлением, делавшим все вокруг таким свежим. Алек был воином (а он и был воином), принесшим Магнусу мир.
Магнус лежал на диване и корил себя. Он знал, что вел себя, как болван, выспрашивая у друзей, что подарить Алеку. Он знал, почему все его пронизанные тоской мысли были обращены к этому парню. Это была любовь, новая, горячая и… пугающая. Сколько раз ему разбивали сердце, но, когда он подумал о том, что его сердце может разбить Александр Лайтвуд, он почувствовал страх. Почему этот неулыбчивый юноша с беспокойными синими глазами и непослушными черными вихрами имел над ним такую власть? Алек и пальцем не пошевелил, чтобы получить ее, но все-таки получил и, кажется, так и не осознал это. Во всяком случае, он не пытался ею воспользоваться. А может, ему это ни к чему? А что, если сам Магнус вел себя опрометчиво, как уже было не раз до этого? Он был первым реальным опытом Алека, но не его парнем. Алек все еще переживал свою первую влюбленность в лучшего друга, а Магнус… Магнус был всего лишь экспериментом, шагом в сторону от островка безопасности, которую воплощал всеми обожаемый Джейс. Красавчик Джейс, который никогда бы не смог полюбить Алека в ответ. Магнус вспомнил Камиллу, которая никогда не принимала его всерьез и никогда по-настоящему не любила. Не повторится ли то же самое с Алеком?
Его мрачные мысли прервал новый звонок в дверь. Это была Кэролайн Коннор, и она никак не объяснила свое опоздание. Пройдя мимо Магнуса, словно он был швейцаром в так себе заведении, она незамедлительно начала объяснять демону свою проблему:
– Я представляю «Пандемониум Энтерпрайз», компанию, услугами которой пользуются люди, не стесненные в средствах.
– То есть те, кто использовал деньги и свое влияние, чтобы купить знания о Сумеречном мире, – счел нужным сказать Магнус. – Я в курсе дел вашей организации. Она появилась не вчера.
Мисс Коннор кивнула:
– Я занимаюсь тем, что организую досуг наших клиентов, когда они выезжают на морские прогулки. Хотя в Нью-Йорке есть другие круизные компании, к нам обращаются чаще, и это легко объяснить. Мы предлагаем изысканный ужин, который подается на яхте, и у наших клиентов есть возможность полюбоваться на магических существ – никси, келпи, русалок, разных водяных духов… Это совершенно уникальный опыт!
– Звучит круто, – пробулькал Элиаас.
– Да, пожалуй. Тем не менее нам не хотелось бы, чтобы наш уникальный опыт превратился в чересчур уникальный. Мы не заинтересованы в том, чтобы дикие русалки утаскивали наших клиентов на дно реки. К сожалению, многим русалкам не нравится, когда на них смотрят, и случаи, о которых я сказала, бывали. Так вот, я хочу, чтобы вы использовали свои инфернальные способности, чтобы устранить возможную угрозу на пути процветания нашей компании.
– Погодите, погодите, вы хотите проклясть русалок? – воскликнул Магнус.
– А что, я бы мог проклясть парочку, – согласился Элиаас.
Магнус смерил его гневным взглядом, и Элиаас виновато пошевелил щупальцами.
– Я демон, – сказал он, – и я, конечно, могу проклясть русалку. Я и спаниеля прокляну. Мне на все плевать.
– Поверить не могу, что я провел весь день, глядя на эту кучу слизи. Если бы вы мне сразу сказали, что вся проблема в дурах русалках, я бы и сам разобрался с ними, – возмутился Магнус. – У меня есть связи в их общине, а если не сработает, всегда есть Сумеречные охотники.
– Магнус встречается с одним из них, – вставил Элиаас.
– Это личная информация, и я был бы признателен, если бы ты держал ее при себе, – нахмурился Магнус. – К тому же официально мы не встречаемся!
– Вашей задачей было вызвать демона, – сухо сказала мисс Коннор. – Но если вы можете решить нашу проблему более эффективно, буду только рада. Признаться, я бы не хотела проклинать русалок: нашим клиентам нравится на них смотреть. Возможно, нам удастся сойтись по вопросу о гонораре. Вы хотите внести изменения в договор или вас устраивают прежние условия?
Магнус почувствовал искушение попросить повышения гонорара, но он и так уже составлял приличную сумму. И он действительно не хотел, чтобы русалки Нью-Йорка были прокляты. В этом случае можно было ожидать больших-больших неприятностей.
Он подписал новый договор, пожал руку мисс Коннор, и та удалилась. Магнус надеялся, что видит ее в последний раз. Еще пара долларов в копилку. (На самом деле целая куча долларов.)
Та часть Элиааса, откуда росли щупальца, выглядела весьма унылой.
– Извини, что проторчал тут весь день без всякой пользы, – сказал Магнус.
– Удачи тебе с избранником ангела, сын демона, – резко ответил Элиаас, и на сей раз в его голосе не было никакой сиплости. – Думаешь, он испытывает к тебе что-то, кроме ненависти? Не надейся, он знает, кто ты такой. Мы все это знаем. В конце концов ты отправишься к своему отцу. В один прекрасный день твоя жизнь в этом мире будет казаться тебе сном, глупой детской игрой. Темный Властелин придет за тобой и утащит глубоко вниз-з-з… – Голос превратился в визг, а пламя свеч начало стремительно расти, пока не достигло потолка. Затем демон исчез, но его последний крик все еще висел в воздухе: – Нужно было купить ему с-с-с-свечку…
Магнус распахнул окна. Воздух все еще был насыщен тяжелым запахом серы, когда у него в кармане зазвонил телефон. Колдун вытащил его не без труда – он любил носить обтягивающие штаны, что сказывалось на размере карманов. Когда он увидел имя звонящего, его сердце на миг замерло, а потом застучало, как барабан.
– Привет, – застенчиво сказал Алек, когда Магнус ответил.
– Зачем ты звонишь? – спросил Магнус, охваченный страхом, что о его подарке – защите через плеть Изабель – каким-то образом узнали Лайтвуды и отправили Алека в Идрис. Они не нуждались в заклятиях колдунов, которых презирали.
– Я… я могу позвонить попозже, – занервничал Алек, – у тебя наверняка много дел…
У него был совсем другой тон, отличный от тона прошлых любовников Магнуса: те обычно требовали, чтобы он развеял их сомнения. Алек же говорил просто, словно понимая, что так уж устроен мир, в котором он ни для кого не был слишком важен. А Магнусу… Магнусу хотелось сказать ему, что он важен для него. Вернее даже так – как он важен для него.
– Нет у меня никаких дел, Александр. Я просто удивился, услышав тебя. Я думал, ты проведешь такой важный для тебя день с семьей.
– О, – довольно спроизнес Алек, – я думал, ты и не вспомнишь.
– Вспомнил, как видишь. Надеюсь, ты отлично провел время на Сумеречной охоте? Позволь спросить, кто-нибудь подарил тебе гигантский топор, запеченный в торт? А где ты сейчас, идешь праздновать?
– Я… – сказал Алек, – в общем, я стою у тебя под дверью.
В подтверждение его слов, прозвенел звонок, Магнус открыл дверь и на секунду потерял дар речи – он так хотел, чтобы Алек был рядом, и Алек пришел. Это было куда больше похоже на волшебство, чем все, что он умел.
– Просто мне захотелось увидеть тебя, – сказал Алек с обезоруживающей простотой. – Ничего? Я могу уйти, если ты занят.
На улице, наверное, моросило. В непослушных волосах Алека блестели капли. Он был одет в потертые джинсы и толстовку с капюшоном, которая выглядела так, словно он нашел ее на помойке, а лицо… а лицо светилось от одного взгляда на Магнуса.
– Думаю, – сказал Магнус, притягивая Алека за шнурок его жуткой толстовки, – я могу немного освободить свое расписание.
А потом Алек целовал его, и его поцелуи были такими искренними. Все его худощавое, подтянутое тело напрягалось в желании, которым было полно и его сердце. На один безумный счастливый миг Магнус поверил, что они с Алеком не разлучатся никогда. Или очень, очень не скоро.
– С днем рождения, Алек, – прошептал Магнус.
– Спасибо, что вспомнил, – шепнул Алек в ответ.