Тяжелый атомный ракетный крейсер «Адмирал Лазарев» во главе отряда боевых кораблей и судов обеспечения вышел из Владивостока.

Японское море было слишком мало для гиганта длиной более чем в четверть километра. Острый форштевень резал стылую воду, вздымая пенные усы, на мачте трепетал под порывами ветра Андреевский флаг. Могучий корабль впервые за многие годы шел полным тридцатиузловым ходом, и вода пенилась за кормой белым кильватерным следом.

А в кильватерном строю за «Адмиралом Лазаревым» шли ударный авианесущий крейсер «Контр-адмирал Руднев» и эсминец «Бравый». Вертолеты с «Контр-адмирала Руднева» постоянно совершали облеты ордера, в поисках иностранных субмарин.

А дальше, почти на пределе радиуса действия, барражировали русские истребители вертикального взлета и посадки Як-141М2. Под крылом проносились серые с прозеленью волны самого большого океана планеты, вокруг был бескрайний простор гигантской водной равнины, изборожденной белыми гребнями волн…

Но летчикам пары новейших сверхзвуковых «вертикалок» сейчас было не до красот. Истребители шли сейчас на малой высоте, и любое неосторожное движение ручкой управления или педалями могло привести к катастрофе. Однако и летчики, пилотирующие самые современные русские истребители, были профессионалами высшей пробы.

Старший лейтенант Артем Рахимов цепко держал в поле зрения многоцелевой истребитель ведущего пары, капитана Владимира Красовского.

Молодой летчик специально перевелся сюда, чтобы испытать себя и стать настоящим асом, для которого нет невыполнимых заданий. Таким уж был его упрямый характер. Артем Рахимов всегда стремился к новым вершинам. Это было тяжело, но и в то же время очень интересно и ново. Такой вершиной стал в его жизни многоцелевой истребитель вертикального взлета и посадки Як-141М2.

Молодой офицер буквально обожал этот, словно бы пришедший из будущего, удивительный истребитель. Подолгу он сидел в кабине самолета, отрабатывая «холодный тренаж», или занимался на виртуальном тренажере-симуляторе, тщательно готовился к полетам. А в небе просто творил чудеса!

Непросто обычному парню из Казахстана было достичь заветной мечты – стать летчиком. Но, как это часто бывает, история повторилась.

Прославленному асу Великой Отечественной войны, трижды Герою Советского Союза Александру Покрышкину помогла поверить в себя и стать летчиком дружба со знаменитым испытателем Степаном Супруном.

Идти к мечте Артему Рахимову помогло знакомство с первым космонавтом Республики Казахстан, заслуженным летчиком-испытателем СССР Тахтаром Аубакировым.

Этот удивительный человек приехал к ним в школу на торжественную встречу, когда Артем учился в девятом классе. Он рассказывал ребятам о своей летной работе шеф-пилота знаменитого конструкторского бюро Микояна и Гуревича, как испытывал истребитель МиГ-29. Тахтар Аубакиров 1 ноября 1989 года впервые произвел посадку, а потом и взлет с палубы авианесущего крейсера «Николай Кузнецов» на корабельной модификации истребителя МиГ-29К.

И тогда девятиклассник Рахимов решил – стану морским летчиком! Но дорога к небу отнюдь не была усыпана розами. И все-таки, когда он впервые в жизни оторвался от палубы тяжелого авианесущего крейсера «Адмирал флота Советского Союза Николай Кузнецов», а потом выполнил посадку на аэрофинишер, он осознал: цель достигнута! Лейтенант Рахимов стал морским летчиком-истребителем!

Но не в его натуре было останавливаться на достигнутом. Так он снова стал курсантом, но теперь уже Государственного летно-испытательного центра имени Громова в Ахтубинске. И сразу же попал в программу испытаний истребителя вертикального взлета и посадки Як-141М2.

А после окончания программы испытаний стал летчиком экспериментальной авиагруппы крейсера «Контр-адмирал Руднев».

– Ведомый, разворот вправо, уходим в море. Как понял, прием?..

– Вас понял, выполняю. – Летчик отклонил ручку управления и подал правую ногу вперед.

Истребитель послушно накренил правую плоскость, выполняя разворот. Волны побежали навстречу еще быстрее, когда левая рука летчика повела вперед рычаг управления подъемно-маршевым двигателем.

А в кабине головного истребителя ведущий уже получил по телекодовой связи приказ. Неподалеку от отряда русских кораблей был обнаружен китайский эсминец «Фучжоу» такого же класса, как и «Бравый» Краснознаменного Тихоокеанского флота.

Четыре таких корабля проекта 956 «Сарыч» в экспортном исполнении с модернизированным комплексом вооружения были проданы Китаю вместе с ударным ракетным комплексом «Москит». Поднебесная все более жестко вела себя в Азиатско-Тихоокеанском регионе, стремясь добиться здесь полного господства. И все чаще отнюдь не дипломатическими методами.

«Блицкриг» в Тайване стал наглядным доказательством роста военной мощи КНР. Китай постоянно держал вокруг острова отряды своих эсминцев, фрегатов и подводных лодок.

И сейчас один из таких кораблей вел слежение за отрядом, возглавляемым тяжелым атомным ракетным крейсером «Адмирал Лазарев».

Паре Як-141 нужно было не допустить его сближения с ордером под Андреевским флагом и продемонстрировать свою решимость. Но было одно жесткое ограничение в этом вылете: строжайше запрещалось пользоваться радиолокатором. Поэтому выход на цель осуществлялся с помощью русской глобальной спутниковой системы ГЛОНАСС, которую все же, слава богу, довели до ума, а не «до ручки». А распознавание объекта выполнялось летчиками на основе данных электронно-оптической локационной станции, сопряженной с тепловизионным, ночным, каналом наведения и лазерным дальномером.

Это делалось для того, чтобы китайцы не смогли замерить характеристики излучения бортовых локаторов новейших русских истребителей вертикального взлета и посадки. Кроме того, на китайских эсминцах, в отличие от серийных российских, были установлены модернизированные локаторы и более совершенные средства ПВО.

– Вот так всегда, – вполголоса прокомментировал капитан Красовский. – Сначала вооружаем весь мир наиновейшим оружием, а сами потом оказываемся в полной ж…пе!.. У китайцев – четыре таких эсминца, а на Тихоокеанском флоте – три. Причем самый «живой» из них – «Быстрый». А «Бурный» и «Безбоязненный» больше времени проводят у причала, чем в открытом море.

Летчик оглянулся в зеркала заднего вида, закрепленные изнутри фонаря кабины: старший лейтенант Рахимов, как и положено ведомому, «висел» за левым крылом его истребителя.

– «Руднев», я – «Альбатрос-3», цель вижу, начинаю маневр, – проговорил капитан Владимир Красовский, когда силуэт китайского эсминца перечеркнуло перекрестие прицельного индикатора. – Ведомый – прикрой!

– Я – «Альбатрос-4», прикрываю, командир, – отозвался старший лейтенант Артем Рахимов.

– Понял тебя, «Четвертый», выполняем проход над китайским эсминцем по левому борту от кормы в нос. Высота четыре, дистанция три.

– Подтверждаю. Проход на высоте четыре тысячи метров, на удалении трех километров от цели. Вас понял, командир.

Маневр был рискованным, русские истребители и так уже были в зоне досягаемости зенитных комплексов «Фучжоу». Но у русских летчиков была боевая задача. И нужно было во что бы то ни стало ее выполнить.

Капитан Владимир Красовский отклонил ручку управления от себя, Як-141М2 послушно заскользил вниз. Рядом летел истребитель старшего лейтенанта Артема Рахимова. Разогнавшись, русские самолеты с ревом пронеслись над китайским эсминцем.

На вспомогательном мониторе старший лейтенант Рахимов увидел оранжевый предупредительный символ, и тут же в наушниках летного шлема коротким набатом прозвучал низкий сигнал опасности – русские истребители были на прицеле у радиолокаторов управления стрельбой зенитных комплексов китайского эсминца.

– Я – «Альбатрос-4», командир, китайцы взяли нас на сопровождение!

– «Альбатрос-3», подтверждаю, прием. «Альбатрос-4», идем своим курсом. Как понял меня, прием?..

– Вас понял, «Третий».

С борта эсминца «Фучжоу» поднялся палубный вертолет. Это был Ка-28, экспортная версия многоцелевой корабельной машины знаменитой фирмы Камова, которая единственная в мире серийно строила вертолеты соосной несущей схемы.

Капитан Красовский снова выругался сквозь зубы: полмира вооружили, а сами, как всегда, с голой ж…ой!!!

Китайский вертолет между тем стал барражировать вокруг своего корабля. При этом было видно, что на внешней подвеске у китайского геликоптера ракеты воздушного боя малого радиуса действия. Это была уже неприкрытая демонстрация угрозы. Китайцы действовали решительно.

Правда, им было чего опасаться. На подкрыльевых пилонах Як-141М2 были подвешены по две противокорабельные ракеты Х-35 «Уран» в авиационном варианте.

– «Альбатрос-3», «Альбатрос-4», это «Руднев», прием. Повторите проход над китайским эсминцем на высоте шестьсот метров. Как поняли меня, прием?..

– Я – «Альбатрос-3», вас понял, выполняю. Ведомый, снижаемся. Прикрывай.

– Держу хвост, командир.

Волны стремительно неслись навстречу летчикам и размытой сине-серой лентой уходили под крылья и фюзеляж. Но, каким бы стремительным ни был полет Як-141М2, с высоты шестисот метров летчики увидели китайский эсминец во всех подробностях. Они увидели, как развернулся в их сторону ракетно-артиллерийский зенитный модуль «Каштан», экспортная модификация русского «Кортика».

Небо прямо по курсу пересек сверкающий поток трассирующих 30-миллиметровых снарядов.

Артем Рахимов будто бы окаменел. Он огромным усилием воли подавил желание выполнить переворот через крыло и прижаться к волнам. Вместо этого ведомый продолжал идти за ведущим, четко соблюдая интервал и дистанцию. Если бы у летчиков не выдержали нервы и они начали маневрировать, то уж точно, сверкающий поток снарядов разнес русские истребители на молекулы.

Но русские летчики задание выполнили. Пара Як-141М2, пройдя на малой высоте от кормы в нос китайского эсминца, выполнила слитный разворот и продолжила облет корабля.

– «Альбатрос-3», «Альбатрос-4», прием, это – «Руднев». Как слышите меня?..

– Прием, я – «Альбатрос-3», слышу вас хорошо, «Руднев». Задание выполнено.

– «Альбатрос-3», возвращайтесь на «точку».

– Вас понял, возврат на «точку». Выполняю.

Пара истребителей вертикального взлета и посадки Як-141М2 на малой высоте и в режиме полного радиомолчания подошла к ударному авианесущему крейсеру «Контр-адмирал Руднев». Как выразился однажды Артем Рахимов со свойственной ему южной горячностью: «Как будто мы не на посадку заходим, а собираемся атаковать свой родной крейсер!» Но такой, весьма специфический, профиль полета был дополнительной мерой безопасности, чтобы скрыть истинное местоположение русского ударного корабля.

Капитан Красовский и старший лейтенант Рахимов готовились к самому сложному элементу в пилотаже морских самолетов – посадке на палубу авианесущего корабля. К тому же уже смеркалось, и ограничение видимости предъявляло еще более строгие требования к выдерживанию посадочных режимов. Особенно при вертикальном приземлении.

Сам корабль, ударный авианесущий крейсер «Контр-адмирал Руднев», уже вырисовывался впереди – темной громадой на фоне воды, обрамленной сигнальными огнями. На широкой корме зажегся прожектор, побежала светящаяся дорожка огней, указывающая границы посадочной площадки.

Радиообмена между находящимися в воздухе самолетами и командно-диспетчерским пунктом корабля не было никакого – все переговоры шли по линии лазерно-кодированной системы ближней связи. Голоса летчиков и руководителя полетом превращались в цифровые пакеты данных, которые когерентными квантовыми излучателями передавались абоненту.

– Я – «Альбатрос-3», прием, «Руднев», вижу тебя. Шасси выпущено, к вертикальной посадке готов.

– Я – «Руднев», наблюдаю тебя, «Альбатрос-3». Разрешаю подход курсом двести десять. Ветер боковой, пять метров в секунду, левый борт, сорок пять градусов. Волнение моря – три балла.

– Я – «Альбатрос-3», условия принял. «Альбатрос-4», выполняй посадку первым.

– Понял, командир, захожу на посадку.

Пара Як-141М2 подошла к кораблю, как и полагается, с правого борта. Пролетев параллельно крейсеру, истребители вертикального взлета и посадки выполнили слаженный разворот, прошли от носа в корму. Теперь самое главное – правильно рассчитать завершающий разворот на посадку. От этого будет зависеть и точность глиссады.

Приземлить самолет на качающуюся посреди океана площадку ограниченного размера – задача, требующая феноменального летного таланта и мастерства.

Артем Рахимов отклонил ручку управления влево, самолет чуть накренился на левую плоскость. Теперь истребитель немного скользил влево. Самолет «прикрылся креном» от ветра, как говорят летчики. Теперь – ручку на себя, и самолет задирает нос, гася скорость. Летчик все рассчитал буквально по метрам и перевел самолет в режим висения уже у среза кормы корабля. Управляемое сопло подъемно-маршевого реактивного двигателя теперь было отклонено вниз.

А за кабиной пошла вверх панель воздухозаборника компактного подъемного турбовентиляторного двигателя, внизу раскрылись створки сопла. Сейчас часть энергии основной турбины через «хитрый» редуктор отбора мощности направлялась еще и на подъемный вентилятор. Самолет завис над палубой, развернулся с помощью струйных рулей на концах крыла и хвостовых балках и плавно опустился на жаропрочный настил палубы. Электрокар-тягач под прицелом пенных пушек пожарного расчета сразу оттащил его на техническую позицию.

После чего на палубу сел и самолет командира.

Артем Рахимов откинулся на заголовник катапультного кресла и отстегнул кислородную маску. Несколько секунд тишины и расслабленности, чтобы перевести дух после сложного вылета. Теперь они – дома, на родном корабле.

Наконец Артем Рахимов расстегнул замки привязных ремней и ремней подвесной системы парашюта. Летчик спустился по стремянке на палубу корабля и, вскинув ладонь к летному шлему, отрапортовал ведущему пары:

– Товарищ капитан! Разрешите получить замечания?..

Капитан Владимир Красовский внимательно поглядел на своего ведомого, а потом крепко пожал ему руку:

– Молодец, Артем! Хорошо держался.

На техническую позицию из «аквариума» командно-диспетчерского поста, расположенного высоко на корме надстройки, спустились командир авиагруппы «Руднева» майор Александр Стрепетов и штурман Константин Мороз.

Только что прилетевшие летчики вытянулись по стойке «смирно», отрапортовали командиру обо всех перипетиях облета того злосчастного «китайца». В том числе и о весьма недвусмысленной предупредительной очереди китайского «палаша».

Выслушав, майор Стрепетов похвалил летчиков:

– Молодцы! Действовали грамотно и главное – на провокацию не поддались.

– Служу Отечеству!

– Сейчас напишите подробные рапорты об этом вылете.

– Есть!

На ужин все офицеры собрались в кают-компании. Летчики и моряки сидели за одним столом и обсуждали насущные вопросы. Вопреки традициям, которые предписывали в кают-компании говорить об отвлеченных вещах, разговоры то и дело возвращались к недавнему инциденту с китайским эсминцем.

– В принципе китайцы были в своем праве, – лейтенант Александр Астафьев, прикомандированный офицер-переводчик, говорил со свойственными молодости абсолютизмом и убежденностью. – Они ведь, как и мы, находились в международных водах, где вольны действовать так, как захотят.

– Мы все прекрасно осведомлены о положениях морского права, – мягко ответил молодому офицеру старший помощник корабля, капитан второго ранга Леонид Захаров. – Однако китайский эсминец не просто курсировал в своем районе, он вел разведку нашего соединения.

– Сейчас мы очень ослаблены на Дальнем Востоке, – высказал невеселую мысль штурман корабля, капитан третьего ранга Алексей Гришин. – Корабли в основном на приколе. Денег постоянно не хватает…

– Хорошо еще, что «Александра Николаева» в строй вернули, а то вообще хотели с аукциона продать, – сказал один из офицеров.

– Да, эти корабли вообще несчастливые, еще с «Ивана Рогова» все началось, – кивнул капитан-лейтенант Иван Кожевников, командир БЧ-5.

– А чего же им счастливыми быть, назвали в честь адмиралов-политработников, которые себя вообще никак не проявили?.. – ответил старший помощник, капитан третьего ранга Игорь Левченко. – Так и корабли – большие, а ничем не отличились. Слава богу, что «Александра Николаева» переименовали, хоть и это тоже не слишком хорошо по морской традиции…

– Но ситуация у нас здесь сложилась все же очень сложная, – вернулся к первоначальной теме разговора командир авиационной боевой части майор Александр Стрепетов. – Китайцы, да и не только они, наращивают военно-морскую мощь. Вон как Тайвань под орех разделали! А кроме того, они же еще и норовят нашу Сибирь под себя подмять. И в этом случае мощный флот дает им большую свободу оперативного маневра. Как бы не стала Сибирь очередным полем боя…

– Хорошо хотя бы, что у нас в России идет перевооружение армии и флота.

– Проблема в другом, у нас, к сожалению, создаются слишком уникальные корабли, и практически в единственном экземпляре, – сказал старший помощник Игорь Левченко. – И в случае открытого вооруженного столкновения эти самые корабли как раз первыми и перетопят. А если, не дай бог, хотя бы одна такая вот уникальная боевая единица выйдет из строя, то заменить ее будет просто нечем. Поэтому и может сложиться такая парадоксальная ситуация – с одной стороны, мы имеем мощные корабли, но с другой стороны, каждый из них – просто драгоценность, жертвовать которой нельзя, а придется. Как бы не пришлось нам повторить подвиг «Варяга»…