Глава 5
САМАЯ СЕВЕРНАЯ РУССКАЯ ЗЕМЛЯ
… Из объятий Морфея капитана Игоря Чайку вырвал ревун корабельной тревоги. Офицер резко поднялся на своей койке и ударился головой о второй ярус.
— А, что?
— Да успокойся, — зевнул Шурик. — Лодка всплывает.
— О, значит прибыли. Хоть посмотрим на самую северную из русских земель, — отозвался со второго яруса командир второго экипажа Су-34ПЛ старший лейтенант Николай Синельников.
— И не только посмотрим, но и пройдемся!
— Ага, держи карман шире… В локатор ты на нее полюбуешься, и то, если старпом очередной приборкой не замахает.
Тяжелый атомный авианесущий подводный крейсер драили всем экипажем. Ответственным по проведению авральных работ назначался старпом, который и так был настоящим апологетом чистоты. И при всей своей строгости говорил он тихо, почти интеллигентно, правда, в его речи проскальзывали такие морские выражения и сравнения, что, казалось, сама лодка краснеет от стыда.
А вот боцман свою луженую глотку не жалел и во второй части «марлезонского балета» злобно хрипел на нерадивых матросов.
Вообще казалось, что смысл существования команды — это наведение непрерывной чистоты и блеска. В принципе, так оно и было. Палубы драили пять раз с мылом! Матрос после дембеля будет поддерживать образцовую чистоту, где бы он ни жил, а по ночам — просыпаться от приснившегося окрика боцмана: «Переделать! Еклмн!»
Летчики также выдраивали помещения наравне со всеми. Хотя официально летный состав освобождался от приборок и авралов. Но не по-людски как-то получилось бы, если б «летуны» умыли руки на этом. Моряки прекрасно их понимали и ценили помощь, хоть и подтрунивали. «Летуны», впрочем, в долгу не оставались. И даже боцман серьезных замечаний им не делал, да и старались мужики, как все.
— А мне девушки снились, — несколько растерянно сказал Игорь.
— Ага, еще бы! — Шурик не упустил случая «подколоть» друга. — Небось наяды какие-нибудь или русалки. Вон, одеяло до сих пор дыбом стоит.
— Да отвали ты… — под общий смех отмахнулся Игорь.
Включилась корабельная трансляция: «Командирам боевых частей срочно явиться в центральный пост».
— О, ну все, ребята, я побежал. — Чайка на ходу натянул на себя темно-синюю робу и накинул ремень с красной коробкой портативного дыхательного устройства. — Смирнов, тебя, как штурмана, это тоже касается
* * *
Игорь Чайка протиснулся в лаз, вслед за ним забрался и Александр Смирнов, задраив за собой люк в центральный отсек. Теперь, имея за плечами уже несколько боевых походов, летчики сами с улыбкой вспоминали, как постоянно набивали себе синяки и шишки в тесных отсеках подводного атомохода в первое время службы.
— Товарищ капитан 1-го ранга! Командир БЧ-6капитан Чайка и штурман капитан Смирнов по вашему приказанию в центральный пост явились!
— Вольно, товарищи офицеры. Мы вышли в расчетную точку, сейчас всплываем под перископ для сеанса связи. Сразу по его проведении вы получите боевой приказ. — Вячеслав Славин сейчас восседал в своем командирском кресле, которое занимать не имел права никто, кроме него. Ни на подводном атомном крейсере, ни на флоте, ни вообще в Вооруженных силах России. Место капитана — священно, такова традиция.
— Есть!
— Товарищ капитан, мы на перископной глубине, — доложил боцман, управляющий сейчас рулями лодки.
— Боцман, дифферент — ноль. Поднять перископ! Поднять выдвижные устройства. Слушать в отсеках.
— Есть дифферент ноль!
— Перископ поднят, выдвижные устройства подняты.
На мониторе в центральном посту показалось изображение белой торосистой равнины с редкими свинцово-серыми разводьями. Изображение поплыло по кругу — это портативная видеокамера на перископе начала круговое сканирование. На другом экране передавалось такое же изображение, но только в тепловом диапазоне.
— Оператор РЛС, обеспечить обзор водного и воздушного пространства!
— Есть. Горизонт чист! На удалении восьмидесяти километров наблюдаю две отметки воздушных целей. Курс — двести восемьдесят градусов, высота — четыре тысячи. Ответчик выдает «свой». Судя по характеристикам — дальние «противолодочники» ТУ-142МР.
— Ясно. Штурман!
Я.
— Время до сеанса связи со спутником?
— Четыре минуты сорок семь секунд, товарищ командир.
— Ждем.
В безвоздушном орбитальном пространстве русский военный спутник сориентировал параболическую передающую антенну и передал цифровой пакет данных. Связь длилась меньше секунды. А у Северного полюса в нескольких метрах от поверхности моря лодка получила новые данные.
— Центральный, говорит командир БЧ-4. Установлена связь со спутником. Передан цифровой информационный пакет, ведется дешифровка.
— Как расшифруете — сразу ко мне.
— Есть.
— Штурман?
— Уточненные данные о географическом местоположении лодки вводятся в БИУС.
Хлопнул входной люк в центральный отсек. Командир связистов передал капитану 1-го ранга секретный бланк расшифровки радиограммы. Вячеслав Славин пробежался глазами по тексту и передал листок старпому. Все, находящиеся в центральном посту, замерли в ожидании дальнейших приказов.
Капитан поднялся с кресла.
— Товарищи офицеры, вблизи архипелага Шпицберген наблюдается повышенная активность американских, английских, канадских и немецких корабельных соединений. Нам приказано патрулировать воды вблизи архипелага Шпицберген и воздушное пространство над ним, и далее — в Норвежском море. Во избежание провокаций со стороны кораблей НАТО. Кроме того, на обратном пути нужно зайти в Ис-фьорд и передать в Баренцбург припасы. Все ясно?
— Так точно!
— Виноват, товарищ капитан 1-го ранга. Разрешите обратиться?
— Обращайтесь, капитан Чайка.
— Нейтральные воды Норвежского моря — это понятно. Но ведь Шпицберген находится под юрисдикцией Норвегии… Фактически мы будем летать в ее воздушном пространстве, а это акт международного воздушного пиратства…
— Разрешите, товарищ командир, — вмешался штурман Строгов. — Капитан Чайка прав. — Право Норвегии на суверенитет Шпицбергена закреплено Парижской конференцией от 9 февраля 1920 года. А Россия присоединилась к пунктам этой конференции 27 февраля 1935 года. Мы не имеем права…
— Товарищи офицеры, сейчас в прибрежных водах этого полярного архипелага сосредоточена довольно мощная эскадра кораблей НАТО. И плевать они хотели и на Парижскую конференцию, и на демилитаризацию Шпицбергена. А Норвегия — сама страна Североатлантического альянса. — Капитан Славин говорил тихо, но уверенно. — А мы проводим гуманитарную операцию по доставке грузов и ледовой разведке у берегов русских поселений на Шпицбергене. Кроме того, морское право я знаю не хуже вас. По нему — корабль, а также зона вокруг него и над ним является территорией государства, к флагу которого он принадлежит. Следовательно, эту территорию, а также небо над русскими поселениями на Шпицбергене вы и будете патрулировать.
— Есть!
* * *
Архипелаг Шпицберген, по данным археологических находок, русские поморы заселили еще в XIV веке. А в XVII–XVIII веках уже были десятки поселений. Сами норвежцы признают неоспоримое первенство русских в освоении этого архипелага. «…Именно русские положили начало зимовкам охотников — той форме охоты, которая стала образцом для более позднего норвежского промысла… Мы можем сказать, что от русских норвежцы узнали о возможности охоты на Свальбарде и в Северном Ледовитом океане…» — это слова видного государственного деятеля, консультанта-губернатора Шпицбергена по охране памятников культуры Пер Роймерт.
Однако с началом широкомасштабной хозяйственной деятельности на Шпицбергене норвежские власти все более ужесточают экологические требования к русским горнодобывающим комплексам. Дело в том, что еще в начале XX века здесь обнаружены крупные залежи каменного угля и ведется его добыча, причем — преимущественно русской компанией «Арктикуголь». Ситуация с промышленным использованием еще более усложнилась, когда русские в 1992–1994 годах объявили, что нашли на Шпицбергене нефть.
А сейчас политическое давление Норвегии подкреплялось еще и военным давлением США, Великобритании и Канады. Ситуация грозила перерасти в настоящую войну, вот поэтому-то и был послан к самым северным русским землям атомный подводный авианосец.
* * *
Лодка снова ушла на глубину, чтобы вынырнуть уже у самых берегов архипелага Шпицберген.
В центральном посту капитан 1-го ранга Вячеслав Славин внимательно всматривался в показания приборов и мониторы компьютеров. Выдвинутый перископ и антенна РЛС под полусферическим обтекателем уже обежали вкруговую горизонт.
— Горизонт чист, — доложил оператор радиолокационной станции.
— Посторонних шумов не наблюдаю, — последовал доклад акустика.
Капитан Славин повернулся на своем кресле к старпому:
— По местам стоять, к всплытию! Убрать носовые рули. Продуть среднюю!
— Центральный, докладывает командир БЧ-5. Носовые рули убраны. Продута средняя, кингстоны закрыты. Дифферент — ноль, крен — ноль.
— Лодка всплыла в позиционное положение. Отдраить верхний рубочный люк! Продувать балласт концевых цистерн!
Медленно и величаво подводный атомный авианесущий крейсер вздымался из стылых вол. Потоки воды стекали по массивной рубке, лились из открытых шпигатов, волны захлестывали мощный обтекаемый корпус. Над ограждением рубки возвышались антенны и перископы, полусфера радиолокатора.
Из центрального поста командир подводной лодки отдал приказ:
— Балласт продут. Боевая готовность № 2, заступить на вахту. От мест по всплытию отойти.
— Есть!
— Авиационной группе — боевая тревога! Приготовиться к старту.
Игорь Чайка и Александр Смирнов уже заняли свои места в головном истребителе-бомбардировщике, втиснутом сейчас в тесный стартовый ствол электромагнитной катапульты.
— Я «Чайка-1», к старту готов!
— Вас понял, «Чайка-1», готовность — № 1, взлет по команде!
В кормовой части всплывшего в надводное положение атомного гиганта с обеих бортов из люков выдвинулись боевые модули ракетно-артиллерийского зенитного комплекса «Кортик», ближнего радиуса действия.
— Товарищ капитан 1-го ранга, докладывает командир группы ПВО ракетно-артиллерийской боевой части. Комплексы «Кортик» к отражению воздушной атаки готовы. Радиолокационная станция работает в режиме обзора.
— Понял! «Чайка-1», «Чайка-2» — старт!
— Я «Чайка-1», понял вас. Взлетаю.
Все эти команды передавались только по общесудовой трансляции без выхода в радиоэфир. Скрытность сейчас была главным принципом выживания на театре военных действий. «Северсталь» всплыла далеко от судоходных маршрутов и курсов движения боевых кораблей, а на орбите над ней в это время не было ни единого спутника-соглядатая. Правда, «окно» по времени составляло только семнадцать минут, и за это время нужно было запустить два истребителя-бомбардировщика. У войны свои нормативы.
В носовой части раскрылись массивные створки пусковой шахты электромагнитной катапульты. Мгновение, ничтожное даже с долей секунды, и переменное магнитное поле высокой напряженности вышвыривает сорокатонную крылатую махину. Бьет из твердотопливных стартовиков пламя, разгоняя самолет. Отгорев, стартовые блоки выпускают «лепестки» аэродинамических тормозов и вылетают из сопел турбореактивных двигателей.
— Командир, есть отстыковка стартовых ускорителей, — скороговоркой докладывает Александр Смирнов, клацая тумблерами на приборной панели.
— Двигатели на малом газу. — Игорь, не отпуская ни на миг ручки управления самолетом, реагируя на малейшие ее колебания, успевает свободной рукой передвинуть РУДы на малый газ.
— Отсчет турбостартера: два, четыре, шесть восемь, десять! Розжиг!
Утоплена красная кнопка, в камерах сгорания обоих двигателей синхронно вспыхивает огненный вихрь, раскручиваются роторы турбин с монокристаллическими, выращенными в космической невесомости лопатками.
— Командир, есть синхронный пуск двигателей! — Саша успевает контролировать показания самолетных систем по многочисленным дисплеям «стеклянной кабины». — Норма. Работаем.
— Ясно. — Игорь повел рычаги управления двигателей до защелки крейсерского режима. Позади послушно взревели, набирая обороты, два АЛ-117СФ с управляемым вектором тяги.
Сразу же после взлета головного истребителя-бомбардировщика в стартовый ствол электромагнитной катапульты «зарядили» ложемент со вторым Су-34ПЛ. Несколько секунд спустя и он уже был в воздухе. В режиме строжайшего радиомолчания пара многоцелевых истребителей-бомбардировщиков начала патрульный полет по маршруту. А подводный атомный авианесущий крейсер ТК-20 «Северсталь» снова погрузился на недоступную для лишних «электронных глаз» глубину. Так что пролетевший через некоторое время над этим районом акватории американский спутник-шпион ничего не обнаружил.
* * *
Мерно гудели двигатели, самолет сейчас вел автопилот, выдерживая заданную высоту и скорость. Игорь потянулся в катапультном кресле, а потом отстегнул привязные ремни и выбрался в задний отсек кабины. Там он мог встать в полный рост и снова расправить затекшие от долгого сидения мышцы.
— Слышишь, Игорь, жрать разогрей…
Фраза, сказанная Сашкой, поражала своей обыденностью. Словно они сейчас не неслись со скоростью девятьсот пятьдесят километров в час на высоте двенадцати тысяч метров. Су-34ПЛ предназначался для дальних рейдов, и в кабине были шкаф для разогрева пищи, холодильник и даже туалет. Катапультные кресла оснащались массажерами, а кабина была настолько высокой в средней части, что можно было выпрямиться в полный рост. Летный паек составлялся с учетом вкусов и пожеланий экипажа — маленькая радость полакомиться вкуснятинкой в выматывающем многочасовом полете.
Летчик вернулся в кабину с двумя пластиковыми упаковками, одну протянул Сашке.
— Приятного аппетита!
— И тебе того же. Война — войной, а обед по расписанию, — довольно пробурчал штурман-оператор.
Смотри, штурманец, а то заведешь нас на Аляску, у пиндосов тогда поужинаем.
— Кто?! Я?! Да я… — завелся Сашка.
— Ты на приборы поглядывай…
Вычистив пластиковый поднос с горячей отбивной, жареной картошкой и салатом, Игорь бросил тару в утилизатор и открыл банку виноградного сока. В кабине к уютным ароматам горячей пищи добавился еще и запах винограда, спелого и сочного…
Покончив с едой, Игорь взялся за ручку управления и щелкнул тумблером, отключая автопилот.
— Та-ак… Любишь кататься, люби и саночки возить. Беру управление на себя. Шурик, а ты поспи пока, потом сменимся.
— Лады…
Игорь сверился с цифровой картой на вспомогательном экране, на которой был проложен курс. Никаких внешних ориентиров не было, навигационная система самолетов использовала астрокоррекцию и русскую глобальную спутниковую навигационную систему ГЛОНАСС.
* * *
Безмятежный сон похрапывающего штурмана-оператора был прерван бесцеремонным тычком локтем под ребра на самом интересном моменте эротического сновидения.
— Шурик, две воздушные цели на удалении полторы сотни «кэмэ». Отметки нечеткие.
Капитан Смирнов мгновенно включился в работу. Две цели, пеленг… Высота… Удаление… Примерные характеристики летательных объектов. На одном из вспомогательных экранов вспыхнуло изображение самолета — «Лайтнинг II».
— Гляди, Игорь!
— Это я уже понял, но откуда здесь взялись «стелс»-«вертикалки»? Во всей округе — ни одного крупного корабля, а ведь авианосец наш фазированный радар засек бы километров за четыреста.
Игорь активировал лазерно-кодовую систему связи между самолетами пары.
— Внимание, две воздушных цели по пеленгу двести семьдесят. Цель — «чужой»! Сопровождаем. — Звуковые волны голоса летчика, воспринятые ларингофонами гермошлема, были перекодированы в цифровой пакет и «выстрелены» микросекундным импульсом лазера небольшой мощности в приемник ведущего истребителя-бомбардировщика. Там они подверглись обратной процедуре дешифровки.
— «Чайка-2», вас понял.
— Вполне возможно, что это могла быть подводная лодка «Огайо», переоборудованная под носитель самолетов вертикального взлета и посадки, — продолжил цепь рассуждений Игорь.
— Все гораздо проще, Игореха! — Сашка Смирнов клацнул клавишами, меняя режим обзора бортового ФАР-локатора. Отклоненный разностью фаз радиолуч пробежался по горизонту. — Наблюдаю среднетоннажное судно на удалении Двести пятьдесят. Вслед за ним движется контейнеровоз.
— Но я их тоже засек, так это ж граждански… — начал, было, Игорь.
— Не спеши. По-моему, это ледокол береговой обороны, который ведет проводку судна, и отнюдь не гражданского. Хотя по виду оно все же напоминает контейнеровоз… Стоп! — Штурмана осенило. Он быстро затребовал информацию со спутников разведки. На вспомогательном дисплее появился набор спутниковых фотографий, сделанных в разных диапазонах: локаторном, тепловом, визуальном. Он выбрал две картинки и совместил их. Потом ввел программу фотокоррекции, укрупняя изображение и отсеивая «зерна». — Есть! Это ледокол береговой охраны «Хили», который осуществляет проводку и сопровождение многоцелевого учебного корабля «Аргус» Королевских ВМС Великобритании! Трое суток назад наш спутник засек их в Море Баффина.
— Но на нем же базируются только вертолеты?
— Ну, значит, они его доработали! Что, командир, нанесем визит вежливости? — В глазах капитана Смирнова загорелись огоньки охотничьего азарта.
— Штурман, — скомандовал Игорь Чайка. — Забивай цифровой информационный пакет и сбрасывай буй сверхдлинноволновой связи.
— Есть!
— Рассчитай курс выхода на цель и маршрут отхода. Работаем!
— Понял, командир!
Пара краснозвездных истребителей-бомбардировщиков слитно легла на крыло в широком размашистом развороте, одновременно снижаясь на малую высоту. Ведомый в точности повторил маневр ведущего пары. Все происходило в режиме полного радиомолчания.
А на волнах закачался небольшой, размером с футбольный мяч, красно-белый полосатый радиобуй. Погруженная в воду антенна передала короткое сообщение на сверхдлинных волнах, для которых не были преградой ни водная толща, ни огромные расстояния, ни даже кривизна земной поверхности. Выполнив свою задачу, буй булькнул и пошел ко дну.
В центральном посту подводного атомного крейсера ТК-20 «Северсталь» сыграли боевую тревогу, а командир Вячеслав Славин получил из рук радиста бланк радиограммы: «В точке с координатами… обнаружен ледокол береговой охраны США, эскортирующий авиатранспортный корабль «Аргус» ВМС Великобритании».
— Штурман, рассчитать выход на цель! Экипажу доложить о готовности к учебной атаке цели!
Сообщение с «Северстали» было передано двум многоцелевым АПЛ класса «Гепард», патрулирующим просторы Северного Ледовитого океана. Вместе с тяжелым подводным авианесущим крейсером они начали «охоту» за «Аргусом» и американским ледоколом Береговой обороны.
* * *
Пара истребителей-бомбардировщиков Су-34ПЛ огненными стрелами мчалась над самыми гребнями волн, между небом и морем. В каких-то десяти метрах перекатывались свинцовые с прозеленью воды Норвежского моря, проносились белые пятна льдин. В кабине головного ударного самолета, бешено мчащегося над водой, штурман-оператор Александр Смирнов монотонно читал показания лазерного высотомера:
— Одиннадцать метров, девять метров, восемь, десять, так держать, командир. Цель на пеленге двести тридцать. Удаление триста.
— Понял.
Капитан Игорь Чайка, управляющий многотонной крылатой машиной, до рези в глазах всматривался вперед, где черной точкой появилась цель. Турбулентные потоки у поверхности моря раскачивали тяжелую машину, летчику стоило больших усилий удерживать бомбардировщик на курсе. Малейшая неточность в пилотировании, и море с глухим всплеском навсегда примет экипаж в свои стылые объятия.
Русские истребители-бомбардировщики неслись на бреющем полете, плазмогенераторы скрывали их непроницаемой пеленой от лучей локаторов обнаружения. Но все же скрыть тепловой след работающих двигателей и инверсионные шлейфы было невозможно.
Над «Аргусом» и американским военным ледоколом расцвели фейерверки ложных целей, воздух засеребрился от фольги дипольных отражателей.
— Цель ставит помехи, — доложил штурман. — Включаю режим селекции помех.
Радиолокатор бомбардировщика сканировал местность, а бортовая ЭВМ, обрабатывая данные РЛС, убирала ложные «засветки». На многофункциональном индикаторе лобового стекла сквозь «светлячки» ложных сигналов проступили зеленоватые светящиеся метки целей. Информация от радиолокатора Су-34ПЛ и со спутников орбитальной группировки ГЛОНАСС обрабатывалась мощным бортовым вычислительным комплексом.
Штурман склонился над тактическим монитором, внимательно следя за целью.
— Командир, боевой курс — двести тридцать градусов. Высота двести метров, скорость — восемьсот.
— Понял, боевой — двести тридцать на двести, на восемьсот. Скорость выдерживаю.
Летчик потянул ручку управления, и бомбардировщик послушно поднял нос, набирая высоту.
Внезапно над кабиной пронеслись стремительные тени — это вернувшиеся к кораблю «Лайтнинги II» пытались помешать русским выполнить облет «Аргуса».
— Командир, они заходят справа!
— Спокойно, Шурка, хрен им в душу, как говорит наш боцман. Держись, турбулентность!
Пара F-35B пронеслась в опасной близости от Су-34ПЛ и задела спутными струями тяжелые русские машины. Истребитель-бомбардировщик, словно норовистый скакун, рванулся в сторону, но Игорь, мгновенно сработав ручкой управления и педалями, удержал его в узде.
Новый заход, и снова ручка управления самолетом и педали исполняют пляску святого Витта!
— Шурик, помогай! — Игорь уже обеими руками старался удержать трясущуюся в лихорадке ручку управления. — Все равно ведь по-нашему будет!
— Командир, минута до цели! — Штурман прикипел взглядом к экрану прицельного комплекса, отслеживая обстановку вокруг кораблей.
— Понял, — эхом откликнулся летчик, весь сжавшийся в комок нервов и ювелирно точными движениями удерживающий самолет на боевом курсе.
Эта была чуть ли не самая долгая минута в жизни четверых русских летчиков. «Лайтнинги» хулиганистыми воробьями носились вокруг стремительных и мощных краснозвездных соколов.
Да к тому же англичане активировали прицельные РЛС зенитной артиллерии и зенитно-ракетных комплексов малой дальности «Си Дарт», которыми в обязательном порядке довооружили все корабли после конфликта в Венесуэле.
В кабинах русских истребителей-бомбардировщиков, идущих на боевом курсе, взвыли сирены оповещения о радиолокационном облучении, замигали на панелях управления станций радиоэлектронной разведки оранжевые предупредительные сигналы.
— Командир, нас облучают!
— Отстрелить ловушки!
За самолетами потянулись огненные шлейфы магниевых искр и серебристые облака фольги и специальных наночастиц.
— Держать курс! — прорычал уже штурман-оператор. От Сашкиной бесшабашности сейчас не осталось и следа, сейчас в кабине головного Су-34ПЛ на правой «чашке» сидел опытный воздушный боец, чье главное оружие — холодный и расчетливый интеллект — было сейчас обострено до предела. — Есть проход над палубой! Фотографирую!
— Понял, подтверждаю! — с таким же, если не большим напряжением отозвался Игорь.
Пара краснозвездных истребителей-бомбардировщиков, победно ревя турбинами, пронеслась над «Аргусом» и эскортирующим его американским военным ледоколом. А «Лайтнинги» ждали своей очереди на посадку в отдалении. Они так и не смогли защитить свои корабли. Совместная экспедиция кораблей НАТО потерпела фиаско, поражение было и военным, и моральным, так как летчики палубных истребителей оказались бессильны перед ударными самолетами русских. Излишне говорить, что в боевых условиях вместо фотокинопулеметов по кораблям НАТО «работали» бы противокорабельные «Москиты» или «Ураны» и с более чем достаточной дальности.
Конечно, «сумасшедшие русские» в такой ситуации предпочли бы пойти на таран, нежели допустить подобный пролет над своими кораблями. Так что не только техника дает преимущество на поле боя. Как и сотни лет назад, главным является человек, воин, его сила воли, духовность, готовность пожертвовать собой и этим победить врага.
Американцам и их «партнерам» с «ультралиберальными» и «ультрадемократическими» взглядами было не понять русских. Как не поняли они в свое время самураев и камикадзе, которые огненными кометами врезались в стальные туши авианосцев. «Цветы срезают, когда лепестки еще не осыпались…»
— Я «Чайка-1», задание выполнено! Уходим.
— Командир, нам «на пересечку» идет группа скоростных целей. Отметки на локаторе нечеткие, цели ставят помехи.
— Понял, приготовиться к бою. Огня не открывать.
* * *
Звено многоцелевых тактических истребителей F-15SE «Сайлент Игл» поднялось с авиабазы ВВС США Туле на северо-западе Гренландии. Дозаправившись от летающего танкера КС-135, американские истребители взяли курс на перехват Наглых русских истребителей-бомбардировщиков. В заданной точке маршрута к ним присоединились два палубных самолета радиоэлектронной борьбы E/A-18G «Гроулер», взлетевшие с борта атомного авианосца «Джон С. Стеннис».
Новейшая модификация известного американского истребителя F-15SE представляла собой «малозаметную» версию ударного самолета «Страйк Игл». Благодаря новым композитным материалам и измененной форме вертикального оперения с «развалом» наружу, как у «Хорнета», радиолокационная заметность новой модификации была снижена. Новые конформные баки с внутренними отсеками вооружения позволяли размещать ракеты и управляемые бомбы не на внешней подвеске. А новый локатор с фазированной антенной решеткой — более эффективное использование вооружения.
Хотя во многом последняя модификация явилась вынужденной коммерческой мерой. Новый тактический истребитель F-35B «Лайтнинг II» оказался еще «сырым» и недоведенным. Кроме того, после конфликта в Венесуэле «Лайтнинги» понесли серьезные потери от венесуэльских Су-27СМК и Су-30.
В кабине головного «Тихого Орла» майор Уильям Смит включил локатор в активный режим.
— Эй, Билли, что ты делаешь? — отозвался из второй кабины штурман-оператор Томас Уилсон. — Ты же нас обнаружишь…
— Ничего, пусть русские понервничают! Не все же им на нас страх нагонять. Расслабься, Томми, как в старые добрые времена! Форсаж!
Четверка F-15SE уверенно резала воздух в сопровождении двух «Гроулеров». Они-то первыми и вступили в опасную игру нервов. Пилоты E/A-18G включили станции радиоэлектронного подавления, забивая каналы связи и «давя» работу радиолокаторов русских самолетов.
Но русские не собирались уступать, и перехватить их оказалось непросто. Развернувшись, крылатые «тридцатьчетверки» пошли прямо в лоб на сомкнутый строй «Тихих Орлов».
— Я вам, суки, устрою «последний дюйм»! — Игорь окаменел лицом, но в сторону не отворачивал. В глазах летчика плескалась ярость.
Вслед за головным истребителем-бомбардировщиком шел и ведомый экипаж. Все они, четверо русских летчиков, были уже опытными, закаленными в жестоких воздушных боях ветеранами и управляли они самой совершенной в мире боевой техникой. Вперед! Языки форсажного пламени турбин клокотали огнем в сердцах русских крылатых витязей.
Но американцы тоже решили не уступать. С душераздирающим воем, свистом и грохотом сверхзвуковые самолеты разминулись в считанных метрах один от другого.
Багровая пелена затмевает небо, на тело обрушивается свинцовая тяжесть перегрузок, но Игорь все же заваливает свой истребитель-бомбардировщик на крыло в крутом вираже. И вот уже головная пара F-15SE маячит в прицеле, перечеркнутая светящимся перекрестьем.
Русские самолеты, хоть и были тяжелее американцев, благодаря своей уникальной аэродинамике, совершенной системе управления и мощным двигателям с управляемым вектором тяги выписывали в небе такие траектории, которые были под силу разве что только «летающим тарелкам» пришельцев.
Сверху на него рушится в пике еще один американский истребитель, но на помощь капитану Чайке приходит ведомый. Су-34ПЛ проносится перед самым носом модернизированного американского истребителя, вынуждая того резко погасить скорость и отворотом уйти вниз.
Экипажи двух «Гроулеров» E/A-18G наблюдали за боевым маневрированием с безопасного расстояния, справедливо полагая, что их главный фронт борьбы — радиоэлектроника, тонкие излучения. А осквернять свои подошвы прахом бытия пилоты американских постановщиков помех не спешили.
Что касается еще одного, четвертого «Орла», то его экипаж попросту растерялся в круговерти боя и теперь, потеряв ориентирование, летел в совершенно другом направлении.
Безумный каскад взаимных фигур боевого пилотажа все же привел к тому, что американцы отказались от перехвата русских ударных самолетов. Два Су-34 спикировали к самой воде, отстреливая ложные цели. Кроме этого, экипажи русских самолетов запустили ракеты-ловушки.
Они были сделаны на базе серийных ракет класса «воздух — воздух» большой дальности Р-27ЭР. Но вместо взрывчатки и стержневых поражающих элементов несли генераторы и специальное оборудование, которое имитировало работу «большого» самолета. Такие ракеты могли «обманывать» системы слежения в течение восьмидесяти секунд, а за это время «настоящий», а не «ложный» самолет успевал оторваться от преследования.
Преодолев на малой высоте и на сверхзвуке приличное расстояние, оба русских истребителя-бомбардировщика вышли в район рандеву с подводной лодкой и выполнили посадку. После чего «Северсталь» тут же ушла на глубину.
— Как слетали, ребята? — Вячеслав Славин, как всегда, сам встречал летчиков из боевого вылета.
— Баш на баш, товарищ капитан первого ранга. — Игорь стащил с мокрой от пота головы гермошлем и подшлемник. — Америкосы убрались восвояси, но они вернутся.
— Сейчас всем отдыхать.
— Есть!
Шурик, замотанный простыней, как римский сенатор, развалился в корабельной сауне с банкой ледяного пива. После выматывающего нервы полета летчики были просто обязаны отвлечься, чтобы восстановить душевные и физические силы, поэтому в приказном порядке им давались сутки на отдых. Сейчас четверо летчиков этим и занимались.
— Эх, люблю такую жизнь! Двадцать четыре часа расслабона после пяти часов полета! Можно и пострадать. Эй, Игореха! Хватит дельфина из себя изображать!
— Отстань!
Игорь Чайка самозабвенно плескался в бассейне.
— Ладно, братья-славяне, давайте по крайнему пиву, и пойду я спать.
Из бассейна наконец вылез отфыркивающийся Чайка. И тут же в него полетела банка пива, запущенная хитрым Шуриком. Но реакция у летчика была не хуже, чем у штурмана, да и Игорь уже успел за несколько лет привыкнуть к приколам Друга. Он с хрустом потянул за колечко и сделал хороший глоток янтарного напитка.
— О, реакция есть, дети будут! — оценил скорость друга Шурик.
— Было бы с кем их делать…
Вдоволь напарившись, летчики разошлись по своим каютам. Игорь уснул еще до того, как коснулся щекой подушки, — настолько сильным было нервное напряжение после вылета.
* * *
Разбудило летчиков сообщение по корабельной трансляции — капитан Славин объявил общий сбор командиров боевых частей и групп.
— Что такое? Опять на перехват… — Игорь натянул робу, накинул на плечо ремень портативного дыхательного аппарата и выскочил из каюты.
В центральном посту выяснилось, что радисты атомного подводного крейсера получили радиограмму из Баренцбурга, «столицы» русских владений на Шпицбергене. На одном из нефтяных месторождений, в районе бывшего угольного рудника «Пирамида», у сотрудника случился приступ аппендицита. А из-за плохой погоды корабли и самолеты не могли переправить больного на Большую землю.
— Но ведь у нас не госпитальное судно, — резонно возразил кто-то из офицеров.
— Да, но помочь мы обязаны, тем более что нам и так нужно доставить в Баренцбург необходимые грузы.
— А у них что, там больницы нет? — спросил судовой врач Григорий Семенович Левченко, опытный специалист, обошедший на разных атомных подлодках весь земной шар, и не один раз.
— Да у них врач только неделю как с Большой земли прилетел после мединститута, опыта — никакого. Вот он и волнуется.
— Как же это так, ведь на Север берут только опытных специалистов, прошедших «огонь и воду»? — удивился корабельный врач, который действительно прошел многое и был подготовлен еще по старой, советской системе. Требования к медперсоналу подплава предъявлялись жесткие, но и умели они многое, ведь в дальнем походе случалось всякое.
— Док, а то ты не знаешь, как сейчас северные партии комплектуются. Нормальных специалистов днем с огнем не сыщешь, даже за большие деньги. Захотелось пареньку романтики, вот и впихнули на Шпицберген.
— Ну, блин…
— Вот-вот. Так что сейчас мы идем к острову Западный Шпицберген, туда нам меньше суток ходу. Но обращаю ваше внимание на то, что со стороны Норвегии, под юрисдикцией которой находится архипелаг, могут быть серьезные провокации. Это все же страна блока НАТО, и сейчас она ведет особенно агрессивную политику, связанную с арктической экспансией. Поэтому по кораблю объявляется высокий уровень боевой готовности.
«Северсталь» величаво шла по Ис-фьорду в надводном положении, на мостике вахтенный офицер осматривал в бинокль близкий берег. Несмотря на свое огромное, в пятьдесят тысяч тонн, водоизмещение, подводные лодки проекта 941 «Акула», к которому принадлежала и «Северсталь», могли заходить в неглубокие бухты и швартоваться у обычных причалов. А все благодаря огромным объемам балластных цистерн, за которые эти лодки получили на флоте неофициальное название «водовозы».
Крейсер «Северсталь» подавлял своими размерами. Подводные лодки выглядят не так внушительно, как надводные корабли, у них нет массивных орудийных башен или внушительных пусковых установок противокорабельных ракет. Над палубой не вздымаются мачты с ажурными решетками локаторных антенн и не трепещут на ветру разноцветные флаги. Весь облик подводной лодки подчинен иному — строгим законам гидродинамики, он обтекаем и строг. Главный и самый важный критерий подводной лодки — скрытность.
Но атомный подводный крейсер проекта 941 «Акула» привлекал взор просто потому, что в нем не было ничего лишнего, он был сверхфункционален и потому красив. Даже его размеры были не самоцелью, но требованием тактико-технических характеристик и условием эффективного боевого применения.
Шедший позади русской атомной субмарины норвежский фрегат «Тур Хейердал» типа «Фритьоф Нансен» по сравнению с атомной громадой «Северстали» казался утлой шаландой. Норвежские моряки благоразумно держались на почтительном расстоянии от русского повелителя глубин.
С атомным подводным крейсером под Андреевским флагом уже не пройдет номер с «выдворением» из территориальных вод, который имел место 25 мая 2008 года. Тогда российское промысловое судно «Микула» зашло в порт Баренцбург, чтобы пополнить припасы. Через некоторое время у его борта появился вертолет норвежской Береговой обороны. «Норвеги» потребовали, чтобы русское судно покинуло их территориальные воды. Капитан «Микулы» заявил, что тем самым норвежская сторона нарушает пункты Парижской конференции, согласно которым порты Шпицбергена открыты для любого судна, ведущего промысел в этих водах. Но норвежцы и слышать об этом не хотели. Позже к вертолету присоединился и норвежский патрульный корабль.
Так как припасы уже были пополнены, капитан «Микулы» не стал заострять ситуацию, и все же ушел из гавани. Но неприветливость, а точнее неприязнь, официальных властей Норвегии чувствовалась очень сильно. И это при том, что рядовые норвежцы относились к русским вполне дружелюбно.
Неужели повторялась ситуация 1905 года между Россией и Японией на Дальнем Востоке? Тогда рядовые японцы, жившие на Курилах, тоже не понимали, что им делить с русскими и зачем нарушать дружбу, сложившуюся годами?.. Увы, но сколь часто простые люди становятся заложниками политических интересов…
Несмотря на то что Россия по дипломатическим каналам уведомила правительство Норвегии и губернатора Шпицбергена о «деловом визите» русской атомной подлодки, норвежские ВМС проявляли, пожалуй, излишнюю осторожность. В отдалении маячил характерный силуэт разведывательного судна «Марьятта», а над лодкой пару раз пролетали патрульные «Орионы»… Ну, что ж — дело хозяйское, пусть смотрят, решил командир атомного подводного крейсера капитан первого ранга Вячеслав Славин.
Поднявшиеся на мостик офицеры решили своими глазами, а не «в локатор» посмотреть на суровый архипелаг.
Налетел порыв ветра, принеся облако соленых брызг, которые долетали даже сюда, на верхотуру ограждения выдвижных устройств. Ни с чем не сравнимый запах моря…
— Полюбуйтесь, — сказал капитан Славин, передавая капитану Чайке бинокль. — Вот она, наша самая северная земля…
Прямо по курсу подводного атомохода в дымке лежала гряда островов. Они подходили к самому большому — острову Западный Шпицберген. Здесь на берегу залива Ис-фьорд находились русские владения: «столица» Баренцбург и рудник Грумант. Еще одно поселение, Свердрува, находилось чуточку южнее.
— Да, красиво… И даже как-то необычно — столько жизни в этих суровых краях!
Несмотря на то что большую часть самого большого острова этого арктического архипелага покрывали ледники, в центральных районах низменности сплошь покрыты растительностью. Здесь водятся песцы, северные олени, гуси. Можно встретить и белого медведя, но лучше — не надо. А на скалистом побережье селятся моржи и тюлени.
Обогнув далеко выступающий в море мыс, русский атомный подводный крейсер свернул направо, в Грён-фьорд. Здесь и располагалась «столица» русских владений — город Баренцбург.
На берегу русский подводный крейсер встречали духовым оркестром. На причале собралась толпа от мала до велика.
«Северсталь» с помощью выдвижных подруливающих колонок ошвартовалась у пирса — выучка у экипажа была отменная.
Экипаж в парадной форме выстроился перед рубкой. Управляющий компании «Арктикуголь» выступил с приветственной речью, после чего по русскому обычаю капитану крейсера вручили хлеб-соль. Потом краткую речь сказал специально прибывший по этому поводу норвежский военно-морской атташе. На этом официальная часть приема была закончена и началась неофициальная.
Моряки быстро побежали вниз, чтобы сменить «парадки» на робы и поскорее начать разгрузку «Северстали». Подводный атомный крейсер доставил на Шпицберген несколько тонн грузов: медикаменты и медоборудование, провизию, различные приборы и запасные части, другие необходимые вещи. И все это теперь нужно было перекидать на берег, и причем аккуратно. Но морякам не привыкать, тем более что капитан Славин пообещал по окончании разгрузки весь личный состав, разумеется, кроме вахтеных, отпустить на берег. Вместе с моряками трудились и летчики, сейчас было не до чинов и званий. С шутками, беззлобными подколками работа спорилась. После такого ударного труда ломило все тело, но моряки уже снова «наводили блеск» и «исправляли замечания» строгого боцмана — впереди был вечер и торжественный прием в честь русских подводников.
Ну а корабельный док Григорий Семенович Левченко вместе со старшиной химиков-дозиметристов и по совместительству фельдшером подводной лодки сразу же погрузился в вездеход и отправился в больницу.
* * *
Следующее утро принесло и хорошие и плохие новости. Пока моряки и летчики отдыхали в своих каютах после вечернего приема и банкета, вернулся Григорий Левченко.
— Ну что, док? — встретил его вопросом в центральном отсеке капитан Славин.
— Да нормально все, — потер красные от недосыпания глаза военврач. — Ночью прооперировали пациента, сделали аппендэктомию. Врач ихний действительно сосунок. Романтик, мать его… Устроил мне напоследок полостное кровотечение. В общем, пациенту будет гораздо безопаснее в нашем корабельном лазарете. А я рапорт напишу о действиях этого эскулапа. А теперь новость из разряда «не очень». — Доктор склонился к уху капитана и прошептал несколько слов.
— Ну, ничего себе!.. Быть этого не может! — Обычно невозмутимый Вячеслав Славин изменился в лице.
— Товарищ капитан, вас вызывают на мостик!
— Сейчас!
Поднимаясь на мостик, капитан 1-го ранга Славин уже догадывался, что он увидит на берегу. И действительно, у причала стояла небольшая толпа народу с плакатами и транспарантами на русском и норвежском языках. Надписи и рисунки говорили сами за себя: перечеркнутые бомбы и значки ядерной опасности, «не допустим в Норвегии второй Чернобыль», «русские, убирайтесь вон со своей радиацией», «атомный монстр, прочь от наших берегов». Радом с митингующими кучковались представители «независимой демократической» прессы.
— Пацифисты хреновы! — выругался Славин. — Талдычат об экологии, а сами под шумок хотят зоны нефтяных месторождений оттяпать. «Атомные монстры», млять. Да у них под носом атомный монстр крутится, побольше нашего.
Речь шла об атомном авианосце «Джон С. Стеннис», класса «Честер Уильям Нимитц», имевшем водоизмещение сто тысяч тонн и авиагруппу в составе до восьмидесяти самолетов и вертолетов. Один такой «плавучий атомный аэродром» мог «вбомбить в каменный век» средних размеров страну. Но столкновение у берегов Венесуэлы показало: в бою с равными по силе или более мощными ударными кораблями шанс авианосцам пережить ракетную атаку весьма невелик. Слишком уж неповоротливыми были эти склады боеприпасов и легковоспламеняющегося авиационного керосина.
Но все же Америка продолжала делать ставку именно на них.
Следующим в череде новостей стал «воздушный цирковой номер» в исполнении четверки «Супер Хорнетов». Но о нем русские подводники оказались предупреждены заранее.
— Боевая тревога! Множественные воздушные цели по пеленгу двести семьдесят! — поступил доклад от вахтенного оператора РЛС.
Вячеслав Славин уже успел к тому времени спуститься в центральный пост и отдал соответствующий приказ:
— Боевая тревога! Корабль экстренно к бою и походу приготовить!
В считание минуты под хлопанье люков и щелчки кремальерных запоров, дробясь топотом ног по стальным настилам палуб и балясинам узких трапов, экипаж занял свои места согласно боевому расписанию.
— Командир группы управления ПВО, огонь не открывать ни при каких обстоятельствах! Боевые модули «Кортика» не поднимать! Операторам РЛС — отслеживать цели в режиме обзора.
— Есть!
Тяжелее всего приходилось в этом положении летчикам. Отработав по тревоге готовность номер один, они сейчас сидели в кабинах Су-34ПЛ во мраке пускового ствола электромагнитной стартовой катапульты и в полутьме ангарного отсека.
А в это время обнаглевшие до крайности «Супер Хорнеты» носились низко над подводным атомным крейсером. Величественный подводный гигант, казалось, всем своим видом излучал презрение к хулиганящим в небе звездно-полосатым истребителям.
— На провокации не реагировать! — снова на всякий случай предупредил Вячеслав Славин.
«Ну, где же док с этим пациентом? Его еще не приняли на борт, а неприятности уже начались! И немудрено…» — думал командир подводного крейсера.
Наконец вахтенный на мостике передал по трансляции, что подъехала машина «Скорой помощи». Боцман приказал двум матросам из швартовой команды поднять носилки с больным на борт. Рядом с носилками шел Григорий Семенович Левченко. Вид у корабельного врача был донельзя озабоченный.
Получив доклад от вахтенного, что больной доставлен в лазарет, Вячеслав Славин приказал вахтенному радисту выйти в эфир на открытой частоте и передать сообщение представителю русских властей в Баренцбурге, что они немедленно выходят в море. Такая же радиограмма была послана и норвежскому губернатору Шпицбергена.
Уходили русские моряки от русских северных берегов под тотальным присмотром боевых кораблей НАТО и вой «свободной прессы»: «Русские идут по ужасным следам «Тирпица» и «Шарнхорста»! Русский милитаризм — на Севере, в экологически чистом районе планеты!» Как будто американские, британские и канадские фрегаты не загрязняли сейчас «экологически чистый район» и не «Орионы» с «Нимродами» коптили сейчас небо над русской подлодкой и русскими же поселениями.
Едва «Северсталь» погрузилась на глубину, по ее мощному корпусу хлестнули поисковые эхо-сигналы сонаров противолодочных фрегатов.
— Сейчас будут бомбить, — со вздохом констатировал Славин. — Экипажу, приготовиться к удару! Рулевой, лево на борт тридцать!
— Есть лево на борт тридцать.
— Докладывает гидроакустик, слышны всплески на кормовых углах. Глубинные бомбы!
И тут же туго рванули под водой взрывы, гидродинамическими молотами пройдясь по обшивке русского атомного подводного крейсера.
— Рулевой, право двадцать пять. — Капитан Славин вцепился в поручень. — Штурман, просчитай курс до Мурманска.
Товарищ капитан 1-го ранга. — Штурман Сергей Строгов склонился над электронным планшетом навигационного компьютера. — По кратчайшей не получится. Южнее архипелага мы выскочим на Шпицбергенскую банку и до мыса Нордкап будем у кораблей НАТО как на ладони. К тому же здесь расположен первый противолодочный рубеж стационарной противолодочной системы SOSUS. Ее высокочувствительные гидрофоны нас обязательно засекут. Ну и, конечно же, американцы и англичане поднимут базовую патрульную авиацию с северных аэродромов. В небе будет черным-черно от «Орионов» и «Нимродов», плюс — палубные «Викинги» с американского авианосца.
— Ясно, твое предложение?
— Идти на север. Пройти западным берегом Шпицбергена и выйти в подводную котловину Нансена. И мимо Северо-Восточной Земли вернуться в Баренцево море. Выйдем к Новой Земле, а там нас ни одна сволочь не достанет!
— Но это же крюк в несколько тысяч километров, — резонно заметил старпом.
— Да, но нас там не ждут, это во-первых. Во-вторых, район нам уже известен, мы ходили в Море Баффина примерно по этому же маршруту. И, в-третьих, вблизи полюса мы сможем гарантированно оторваться от преследования, а в Баренцевом море нас поддержат флот и авиация.
— Все понятно, действуй, Сергей, — вздохнул командир подводного атомного крейсера. — Вся надежда только на тебя.
Норвежские эсминцы прекратили сбрасывать на русскую АПЛ глубинные бомбы, но гидроакустики постоянно фиксировали шумы винтов эсминцев, всплески поисковых гидроакустических буев, сбрасываемых с самолетов и вертолетов, эхо-сигналы натовских сонаров. Петляя между складками океанского дна, «Северсталь» уходила от преследования.
