Глава 2. Трагедия в Новых Петривцах
B воинской части Внутренних войск Украины № 3027 в селе Новые Петривцы приводили к присяге новобранцев. Вообще-то, 2013 год в Вооруженных силах «Незалежной» должен был стать последним, когда должны были служить по призыву. Bo внутренние войска новобранцев рассчитывали призывать еще года два, а потом полностью перейти на контрактную армию. Ho после кровавого Евромайдана вообще объявили мобилизацию под предлогом «отражения русской агрессии» и ура-патриотической истерии.
Пока одни массово записывались добровольцами, другие жгли повестки и приписные свидетельства. B самом деле, за кого воевать? За олигархов?.. Или за их сынков — «мальчиков-мажоров», которые легко сбивают обычных граждан, а потом откупаются за деньги родителей?..
Да и в самом деле, зачем России вводить войска на территорию «Незалежной», если промышленные активы страны и так, де-факто, принадлежат русским компаниям?!
Россия отобрала у Украины территорию Крыма? A вы, «свидомые», не задумывались, что на этой территории проживает более миллиона людей, которые не хотят, чтобы Киев навязывал свои порядки и проводил политику «дерусификации»?! При этом население Крыма, а уж, тем более, города-героя Севастополя составляют в большинстве своем отставные или действующие военные. Офицеры ведь хорошо знают, что такое Долг, Приказ, Присяга. Их дешевыми лозунгами о «незалежности» и «мове» не купишь!
Крымчане сами захотели жить по-новому.
Ho конечно, для киевских властей, которые «временно исполняли обязанности», потеря «мятежного полуострова» стала хорошей пощечиной! «Ляпасом» по-украински…
Как бы то ни было, но очередной призыв пришел в казармы внутренних войск. Карантин, курс молодого бойца — и вот на тщательно выметенном плацу при параде, с автоматами, с красной развернутой папкой бойцы произносят торжественные слова. Теперь они — настоящие воины! Старослужащие в строю посмеиваются: конечно — «салабоны» еще, но орлы!
Сегодня у «салажат» праздник, и «деды» выглядят добродушными. Пока не переводят взгляд на правый фланг. Там, по своему обыкновению, в масках, выстроились «национальные гвардейцы».
Как говорится, какая нация — такая и гвардия…
* * *
Поспешное узаконивание полубандитских формирований явилось следствием неуклюжей политики Киева разрешить вопрос законности стихийных вооруженных банд, возникших зимой 2013/14 года на Майдане. Ha робкие призывы «исполняющей обязанности власти» сложить оружие фашисты «Правого сектора» ответили категорично: «Не вы нам оружие давали — не вам его и забирать!» Что оставалось делать горе-властям, которые своими же руками распустили «Беркут» и фактически предали армию в Крыму, оставив украинские подразделения без четких и ясных приказов. «Якось воно поробыться»… Поробылы…
Пришлось принимать «компромиссные меры», и раздутая истерия по поводу «русской агрессии» пришлась Киеву как нельзя кстати. Наспех приняли закон о Нацгвардии Украины (и это при том, что переходное правительство вообще не имеет права принимать законы, а только следит за исполнением уже принятых и поддерживает управляемость и стабильность в стране в угрожаемый период) и отдали «гвардейцам» бывшие казармы и тренировочные лагеря преданного ими же «Беркута».
И теперь офицеры-инструкторы Внутренних войск Украины тренировали и обучали воинскому делу тех, кто жег их бойцов «коктейлями Молотова» и избивал битами, калечил арматурными прутьями и цепями!.. Вот такой страшный сюрреализм украинских политических реалий…
Вот на «мятежном полуострове» местная самооборона разошлась по домам, как только Крым стал русским. Сразу стало понятно, что здесь служилый люд встал на защиту родной земли и своих семей. A не как в Киеве — ради «дерусификации» Украины и раздутых политических амбиций. Потому и творится сейчас там вялотекущий бандитский «беспредел»!
* * *
B воинской части № 3027 раньше был расквартирован киевский полк милиции общественного порядка «Беркут». Сейчас здесь проходили службу солдаты Внутренних войск Украины. И здесь же располагался тренировочный лагерь Национальной гвардии. Солдаты — контрактники и срочники — занимались по своей программе. «Гвардейцы» — по своей, несмотря на то, что их обучали фактически одни и те же инструкторы. Солдаты жили в казармах и ДОСах — ломах офицерского состава, а нацгвардия размещалась в больших брезентовых палатках. Питались все в одной столовой, но друг от друга держались «осторонь» — в стороне.
Главной проблемой сразу же стала дисциплина. B то время как в казармах она наводилась традиционно — тумаками и держалась вполне на уровне устава, «гвардейцы» признавали главенство военных с большой неохотой. Нередко можно было наблюдать такую картину:
«…Возле палатки, на которую накинута защитного цвета сетка, мокнет дежурный из Самообороны. Рядом с ним останавливается молодой офицер.
— Товарищ боец, встаньте в строй! — зычно приказывает он.
— Что? — отвечает боец. — Мне сотник еще не приказал. Я без сотника не пойду.
Офицер идет в соседнюю палатку. Возвращается с сотником.
— Скажите своему бойцу, пусть встанет в строй!
— Епт! — обращается к бойцу сотник. — Да я тебе!
Боец сходит с места.
— Твоего сотника тоже позвать? — обращается офицер к бойцу охраняющему соседнюю палатку.
— Не, я сам пойду».
Вот такая «гвардия»…
К тому же «майданутые», как и свойственно людям недалеким, всячески пытались демонстрировать свое превосходство перед украинскими солдатами и офицерами. Демонстративно разводили националистическую демагогию в ответ на замечания старших по званию. Требовали от военных приветствовать их лозунгом:
— Слава Україні!
Героям слава!
Вроде бы мелочь, и ничего предосудительного в патриотическом приветствии не было… Но именно так действовали в свое время гитлеровские эсэсовцы, введя в Вермахте военное двоевластие и заменив воинское приветствие — два пальца к виску, на нацистское — хайль! Украинские нацисты прилежно перенимали опыт своих идейных учителей.
Дисциплина в тренировочном лагере и в расположении Национальной гвардии падала от призыва к призыву.
Если первые «гвардейцы» были, хоть и откровенными «нациками», но все ж идейными, то последующие шли, чтобы заработать денег и льготы. Платили в Национальной гвардии больше, чем даже контрактникам в украинской армии.
К тому же подъемы в 06.00 и изнуряющая подготовка не способствовали поднятию боевого духа. Революционная романтика быстро выветривалась из буйных «желто-блакитных» головушек, а что оставалось? «Через день на ремень», изнуряющая монотонная работа, наряды, караулы, выматывающая «физо», зубрежка различных уставов, наставлений, инструкций… На удивление, служба в армии — это не сплошные стрельбы да маневры. Это — ежедневное обустройство быта: стирка, готовка, чистка сортиров, уборка вверенных помещений и закрепленной территории, рытье окопов полного профиля… И нет этому суровому армейскому быту ни конца ни края…
А «проклятые москали» даже и не думают нападать на «рідну Україну»!
Какое у нас общее спасение от безделья? Правильно: на Руси есть веселие пити! Украина в этом отношении мало чем отличалась от северного соседа, достаточно вспомнить застольные песни эстрадной исполнительницы Верки Сердючки.
После отбоя в одной из палаток Нацгвардии продолжали слышаться громкие выкрики, а потом пошли и песни…
Дневальный о факте пьянства в расположении части доложил дежурному, а тот позвонил домой командиру.
Невысокий кряжистый полковник Внутренних войск, выслушав доклад, витиевато выматерился. Жена поняла без слов и принялась готовить бутерброды и переливать чай в «походный» термос.
— Гриша, ты скоро придешь?
— Ой не знаю, Мария… Чует мое сердце, добром это все не кончится, — полковник застегнул пояс с массивной кожаной кобурой «Стечкина» и накинул ремень сумки с заботливо упакованными женой бутербродами и чаем. Поцеловал свою ненаглядную. — Я отзвонюсь, как будет время…
И подумал, что времени у него как раз может и не оказаться. Тяжело вздохнул. Полковник Онищенко напоминал незабвенного Тараса Бульбу: природная украинская упертость характера, впитанная в кровь бесшабашность предков-казаков, хитринка и в то же время — болезненное чувство справедливости, уязвить которое было себе дороже. Подчиненные его так и звали за глаза. Да еще за его извечную присказку: «Чем я тебя породил — тем я тебя и убью»!
Внизу уже рассеивал фарами ночную мглу дежурный «уазик» из части.
* * *
A в казарме тем временем ситуация накалялась.
Нацгвардейцы, от которых разило чесноком и дешевой водкой, заявились в казарму, начали будить недавний призыв, требовали деньги «на добавить». Тех, кто денег не давал, — били тут же ногами, разбивали о них тяжелые армейские табуреты.
«Деды» из числа контрактников Внутренних войск и старшего призыва такого беспредела стерпеть не могли! Надо сказать, что как бы сурово «деды» ни относились к своим «духам», но перед чужими их в обиду все ж не давали. K тому же «градус неадеквата» по отношению к молодым бойцам резко уменьшился. Когда в любой момент может прозвучать команда: «В ружье!» — нужно быть уверенным в боевом товарище. A не то…
— Слышите, черти, хорош «майданить»! «Правосеки», мать вашу, гребаные! Ha хрена вы «бойчин» кошмарите?! — Несколько дюжих контрактников вышли вперед.
Остальные расхватали тяжелые табуреты и намотали на кулаки кожаные ремни с тяжелыми, отточенными бляхами. У особо «оторванных» солдат в пряжки был залит свинец. B просторном помещении казармы на «взлетке» — проходе между рядами двухъярусных коек снова, как на Евромайдане, встали друг перед другом две враждебные силы.
Тут бы «гвардейцам» сообразить, что лучше не играть с огнем, и решить дело мировой… Ho водка горячит кровь и туманит остатки «желто-блакитных» мозгов.
— A ну давайте гроши на нужды революции!
— Идите, на x…! Проспитесь, ублюдки!
— Ax так, тоди получай! — B рассеянном свете немногочисленных ламп тускло сверкнул нож Один из контрактников Внутренних войск с коротким вскриком повалился ничком.
— Бей «майданутых»!
Против жестких, но эффективных приемов рукопашного боя — пьяная ярость! Кожаные ремни с тяжелыми бляхами, тяжелые армейские табуретки — против бит, ножей и тех же табуреток.
Ha верзилу-контрактника набрасываются сразу двое с желто-синими повязками на рукавах.
Солдат-«вевешник» — в трусах и в майке, нацгвардейцы — в бронежилетах и высоких шнурованных ботинках с толстыми подошвами. Нокаутирующий удар пудовым кулаком с гранитной твердости костяшками отправляет одного из «гвардейцев» в недолгий полет. Второй бьет ногой, но нарывается на жесткий блок и тут же получает второй удар кулаком в живот. Бронежилет смягчает последствия, но сам «гвардеец» слетает «с копыт». A над ним уже взметается подхваченный за ножку тяжелый армейский табурет — мгновенная беззвучная вспышка, и свет в глазах меркнет… Здравствуй, санчасть!
Против бойцов-контрактников, владеющих жесткой «рукопашкой», национальные горе-гвардейцы выстоять просто не могли.
Ho нескольким из «майданутых» удалось все же сбежать. Они подняли своих товарищей в палатках. Te выскакивали полусонные, но с ходу «врубались» в ситуацию, хватали ножи, саперные лопатки. У некоторых были припрятаны пистолеты и даже гранаты: обыскивать Национальную гвардию солдатам Внутренних войск запрещалось. Они же добровольцы!..
Возле казармы громыхнуло несколько взрывов, со звоном посыпались выбитые стекла, закричали раненые. B окна полетели камни, палки. Подходы к палаточному городку, где размещалось без малого пять сотен бойцов Национальной гвардии, спешно перегораживались кроватями, тумбочками, всяким хламом.
Тут же во главе караульного взвода прибежал и командир части вместе с вызванными срочно офицерами. Bce они были в бронежилетах и с автоматами. У каждого — по два боекомплекта и спецсредства. Ружкомната — под усиленной охраной.
— Твою м-мать! И тут эти мрази умудрились Майдан устроить… — выругался полковник, беря в руки громкоговоритель. — Приказываю прекратить беспорядки на территории вверенной мне воинской части и вернуться в палатки! В противном случае мы будем вынуждены применить жесткие меры.
— Слава Україні!
Бандері слава! — неслось в ответ вместе с камнями. Со стороны Национальной гвардии раздались первые выстрелы, судя по звуку — из пистолетов Макарова.
Твою же мать, научили этих ублюдков на свою голову пользоваться оружием! — впрочем, сокрушаться было некогда, нужно было управлять боем. — Бойцы, приказываю отойти под прикрытием комендантского взвода. Ответственным офицерам — вскрыть ружкомнату, выдать бойцам штатное вооружение, боекомплект и спецсредства! Выполнять!!!
Есть!
А ну-ка, подкиньте им газку, ребята!
На вооружении комендантского взвода кроме автоматов Калашникова были и спецсредства. В частности, гранатометы РГС-50М. Это было однозарядное оружие, способное стрелять специальными зарядами со слезоточивой, светозвуковой «начинкой», травматическими пулями и резиновой картечью. Отдача от выстрела была весьма сильной, но это не смущало бойцов-контрактников.
Несколько бойцов было вооружено и ружьями «Форт-500» 12-го калибра с резиновой травматической картечью.
Реактивные гранаты улетели в сторону толпы, разорвавшись облаками аэрозоля-ирритранта CS и CN. C той стороны послышались сдавленные выкрики и кашель. Te из горе-гвардейцев, кто рванулся вперед, получили заряды травматической картечи и резиновых пуль. Ha короткой дистанции выстрелы «травматики» стали замечательным отрезвляющим средством! Они выбивали алкогольные пары из «свидомых» черепушек вместе с мозгами! He каждый выстрел бил в цель, но когда воздух насыщен резиновой картечью со стальными сердечниками, избежать поражения практически невозможно.
Подхватывая своих раненых и прикрываясь импровизированными щитами, как на Майдане, нацгвардейцы отступили. C их стороны раздавалась беспорядочная стрельба из пистолетов Макарова. Пули с визгом выбивали искры рикошетов, пару ребят зацепило на излете в бронежилет. Ничего — переживем…
— Вот так их!
B ответ со стороны палаток послышался рев бронетранспортера. Несколько боевых машин с боекомплектом оставалось в мехпарке. Национальные гвардейцы накинулись на часовых, избили их, забрав оружие. Один из БТР-70 «майданутым» все же удалось завести.
Теперь боевая машина, ревя дизелем, уверенно шла вперед. Прожектор на башне слепил бойцов. Несколько человек ударили из автоматов, но пули рикошетили от лобовой брони, разбрасывая яркие следы рикошетов.
— He стрелять! Прекратить огонь! Все равно в лоб его не взять…
Ho приказ полковника запоздал, случилось страшное: в ответ зарокотал 14,5-миллиметровый пулемет КПВТ в конической башне. Стоящего рядом с полковником бойца Внутренних войск просто разорвало пополам! Попадания всего лишь пары кусков свинца весом 64 грамма со скоростью 990 метров в секунду не оставили никаких шансов… Позади уже мертвого тела пули, прошедшие навылет через грудную и спинную пластины «броника» и плоть, выбили фонтаны кирпичной крошки!
— Пидорасы, тля! — полковник побагровел. — РПГ мне, живо! Я его сам уделаю…
Гранатомет привычно, как в курсантской, а потом и в лейтенантской молодости, лег на плечо. Откинуты мушка и целик, предохранитель выключен. По характерному силуэту бронетранспортера метров с сорока не промахнется даже «салага». Реактивная граната ПГ-7В с шипеньем уходит к цели. Кумулятивная струя, способная прошить более трехсот миллиметров гомогенной брони за динамической защитой, теперь уже бронетранспортеру и всем, кто внутри, оставляет так же мало шансов, как и «правосеки» — погибшему бойцу. Кровь за кровь!
Отлетает куда-то в темноту оторванное правое переднее колесо, БТР-80 замирает с задранным стволом.
Это окончательно отбивает у «гвардейцев» всякую охоту воевать…
Ринувшиеся вперед бойцы Внутренних войск не церемонятся: выбитые прикладом автомата зубы, сломанные ребра и конечности окончательно делают пьяных ухарей — «революционеров» покорными.
— Уважаемые телезрители! Мы ведем свой репортаж, находясь у ворот части № 3027. Здесь сейчас — столпотворение, люди напуганы! Многие в селе слышали автоматные очереди и взрывы, кто-то из местных даже умудрился выложить в Интернет видео с телефона о ночном бое. Повторяю, у людей — паника, никто ничего не знает. Наша съемочная группа прибыла первой, еще до военной прокуратуры, — частит в микрофон молодой парень в желтом жилете с надписью «Пресса» и бейджем на шее. — И вот мы видим, что вместе с черными «Волгами» прокуратуры появляются два микроавтобуса с националистами «Правого сектора». Володя, снимай! К ним выходит группа офицеров части во главе с полковником…
— Что за бардак со стрельбой?!! Полковник, Вы ответите по закону!!!
— Так точно, товарищ генерал-лейтенант. Только укажите, по какому. И почему первыми приехала комиссия, а не «Скорая помощь»?!
— Р-разговорчики мне!..
— Ми вимагаємо видачі злочинного командування військової частини для революційного суду! — вмешался представитель «Правого сектора».
— Мы своего командира не отдадим! Пусть делом занимается Киевская военная прокуратура. Ваши «революционеры» устроили пьянку в расположении части, стали унижать солдат срочной службы, а потом еще и спровоцировали стрельбу! Убито и тяжело ранено несколько наших солдат. Украинских солдат, которые совсем недавно приняли присягу на верность народу Украины! — рядом с офицерами — солдаты Внутренних войск в полной боевой экипировке и с автоматами на изготовку.
— Вы должны немедленно поехать с нами в прокуратуру для дачи показаний!
— Никак нет, товарищ генерал-лейтенант! Я знаю и так, что всех собак повесят на меня и моих подчиненных. А националисты «Правого сектора» и прочие «майданутые» снова окажутся «жертвами милицейского беспредела»! Вы уже расформировали «Беркут», предали украинских военных в Крыму своим бездействием и трусостью!.. Я объявляю вверенную мне часть на осадном положении и требую независимого расследования обстоятельств этой кровавой трагедии под контролем общественности, журналистов и независимых наблюдателей из России! Все!
* * *
Вернувшись в штаб части, полковник Внутренних войск упал без сил в кресло в своем кабинете. Заныло сердце, офицер порылся в ящике стола, нашел упаковку таблеток, бросил сразу две штуки на язык. Налил воды из стоящего на тумбочке графина.
В кабинет заглянул начштаба части.
— Построй бойцов на плацу через пятнадцать минут.
— Есть, — козырнул офицер.
Командир полка обвел взглядом своих ребят. Они стояли хмурые и сосредоточенные в полной броне, придерживая щиты. На боку у каждого — автомат. Ночной бой сплотил всех, теперь в строю не было «духов» и «дедов»: на плацу выстроились монолитные «коробки». Командир полка посмотрел вверх, на флагштоке ветер трепал сине-желтый флаг несчастной страны, которую все они поклялись защищать.
В том числе и от несправедливости.
— Товарищи бойцы и командиры! Я буду настаивать на объективном расследовании того, что произошло вчера, вернее, уже сегодня ночью. А пока вверенная мне воинская часть № 3027 переходит на чрезвычайное положение, как морпехи в Крыму! Запасов продовольствия, как раз на такой случай, воды, медикаментов, боеприпасов у нас — предостаточно. Не всю тушенку еще разворовали отцы-командиры! Всем нам хватит! Посты и караулы — усиливаются, несем службу по-боевому, как во время Майдана, будь он неладен… Всему личному составу получить по два боекомплекта, индивидуальные перевязочные пакеты и промедол. Здесь остаются только добровольцы, кто имеет желание, может уйти — никого осуждать не буду. Но с оставшихся требовать будем все, что положено, и сверх того!
Строй не шелохнулся.
— Ясно, все добровольцы. Тогда слушай мою команду! Равняйсь! Смирно! Товарищи бойцы и офицеры, я горжусь, что командую вами. Всему личному составу за ночной бой объявляю благодарность за проявленное мужество и боевую выучку!
— Служим народу Украины!
* * *
Полковник собрал офицеров на «нараду» — совещание.
— Что со «Скорой помощью» для раненых?
— Уже госпитализировали. Машины уехали полчаса назад. У тяжелораненых состояние удалось стабилизировать, — поднялся с места начальник медслужбы.
— Ну слава Богу! А с убитыми что?
— Тела погибших я обложил льдом, будем ждать комиссию и журналистов.
— Ясно. Усильте караулы и наряд по КПП. Возможны провокации, особенно со стороны этих, «правосеков».
— Уже сделано, — коротко ответил зам по боевой подготовке.
— Мужики, я за семью свою переживаю также, как и вы, но поймите…
— Мы все понимаем, командир. А о семьях — не беспокойтесь: они под надежной охраной. Боевики «Правого сектора» или еще какие-нибудь фашисты их не тронут. Есть еще офицеры на Украине, для которых честь — не пустой звук!
— Дай-то Бог! Иначе…
