Глава 3 Больничная жизнь

– Где я?.. – В горле пересохло и дерет, словно наждаком. В голове гул, а глаза ничего не видят.

– Он очнулся… Сестричка! Тут летчик в себя пришел.

– Не кричите так, товарищ старший лейтенант. Вы режим нарушаете.

Его лица коснулись нежные тонкие пальцы, провели по изрядно отросшей щетине на лице. Другие пальцы, хваткие и сильные, обхватили запястье, считая пульс.

– Вы меня слышите? Кивните.

Старший лейтенант Александр Волин неуверенно качнул головой и повторил свой вопрос.

– Вы в госпитале, товарищ старший лейтенант. В самолете вы очень сильно обгорели и чудом спаслись на парашюте. Вас доставили к нам в очень тяжелом состоянии.

– Доктор… – Голос Александра Волина дрогнул. – Что с глазами? Я летать буду?

– Ну, посмотрим… Посмотрим, во всяком случае, серьезных трофических повреждений мы не выявили… Вы, голубчик, поправляйтесь.

Повязку с глаз сняли через неделю. Врач оказался пожилым, «профессорской наружности», полковником медицинской службы с карими глазами за толстыми стеклами очков в роговой оправе, а медсестричка – милой молодой особой с лукавой улыбкой и спокойным, чуть жалеющим взглядом голубых глаз.

– Ну что, товарищ летчик, – констатировал врач, посветив ему в глаза тонким, но мощным фонариком. – Все нормально, глаза не пострадали. А вот на лице останутся довольно неприятные шрамы и пятна от ожогов.

– Ничего, доктор, не красна девица – главное, смогу снова фашистских стервятников бить! Огромное вам спасибо, что на ноги поставили!

– Э, батенька, не торопитесь, до полного выздоровления пока еще далеко.

Когда врач вместе с медсестрой ушел, к Александру Волину на краешек койки подсел богатырского вида старший лейтенант. На кителе, накинутом поверх больничной рубахи, Александр Волин разглядел три «кубаря» на синих петлицах и «курицу» – эмблему ВВС РККА на рукаве. Неизвестный офицер был летчиком, таким же, как и он, старшим лейтенантом!

Голова у незнакомца была перебинтована, на виске сквозь белую марлю виднелось пятно крови. Судя по тому, как осторожно двигался старший лейтенант, было понятно, что ранен он серьезно.

Но его угловатое, мужественное лицо было спокойно, серые глаза смотрели прямо, в них светилась стальная воля.

– Давай знакомиться, меня Саша зовут, – сказал он, протягивая богатырскую ладонь. Летчик улыбнулся, и лицо его, немного угрюмое, будто озарилось внутренним светом.

– Меня тоже, – с трудом кивнул Волин, пожимая лапищу.

– О, тезка! – опять улыбнулся он. – И тоже летчик…

– Точно так, – согласился Волин. – В крайнем вылете попал под очередь стрелка с «лаптежника». «Як» загорелся, я еле смог с парашютом выброситься…

– Да, брат… Бывает, – задумчиво сказал его собеседник. – Я как-то тоже на «ишачке» попал под огонь бортстрелка, так, представляешь, пуля в прицеле застряла! Ну, ты понял, у нас еще старые прицелы были – оптические трубки вместо коллиматоров. Вот она в эту трубку и попала. Чуть выше или чуть ниже – и пиши пропало…

– Ну, ничего, главное – глаза целы. Еще полетаем и повоюем.

Лежащий на койке у стены уже немолодой красноармеец проснулся и повернул голову к летчикам.

– Не только вам, ребятушки, глаза нужны, – сказал он. – Я ведь не меньше вашего переживал.

– А ты кто будешь, товарищ военный? – спросил Волин.

– Старшина погранвойск Сергей Иванович Никифоров, – неторопливо представился собеседник. – Контузило меня, а я ведь – снайпер.

– О! – оживился богатырского вида старший лейтенант. – У нас в Сибири такие охотники – белку в глаз бьют, чтобы шкурку не испортить.

– Ну, я по другой дичи специализируюсь, – усмехнулся старшина. – А ты у нас, выходит, сибиряк… Тогда ясно – такого медведя, как ты, только тайга выкормить и может!

Летчики рассмеялись беззлобной шутке старшины.

Дни шли за днями, крепкие молодые организмы летчиков, казалось, сами залечивали раны. Да и старшина, оказавшийся буквально двужильным, тоже не отставал от молодежи.

А старший лейтенант – сибиряк, тот и вовсе прятал под койкой невесть откуда взятые тяжелые железные утюги. Они заменяли ему гантели.

– Летчик должен быть физически сильным и выносливым, чтобы выдерживать перегрузки! – говорил он. – Иначе как ты «мессера» «перелетаешь»? А ведь маневрирование вместе с должным запасом скорости и высоты – это ключ к победе в воздушном бою.

– Хорошо тебе, сибиряку, – говорил Волин и тоже брался за тяжелые утюги.

А потом «спортивную эстафету» принимал и старшина.

Но не только спортом занимались летчики. Четкую формулировку воздушного боя «высота – скорость – маневр – огонь!» часто слышал Волин от истребителя-сибиряка, когда они спорили о тактике истребительной авиации.

У нового знакомого Александра Волина была целая стопка исписанных тетрадей и самодельных альбомов, где он сам рисовал схемы боевого маневрирования, делал расчеты для атаки самолетов противника под разными ракурсами и с разным упреждением. Оба летчика вспоминали свои собственные воздушные схватки с немецкими самолетами или случаи, которые узнавали по «окопному радио», сравнивали со своими теоретическими выкладками.

Старшина, который оказался, ко всему прочему, еще и неплохим резчиком по дереву, сделал им модельки. И оба старших лейтенанта «летали», отрабатывая теперь схемы, начерченные в самодельных альбомах, в пространстве.

Но все же какую бы пользу ни приносили эти задания, летчики рвались на фронт, чтобы доказать теорию воздушного боя на практике. Раны уже практически полностью зажили, и солдаты постоянно доводили главврача госпиталя просьбами выписать их и направить в родные полки. Главврач же стойко «держал оборону и сдерживал натиск превосходящих сил», опираясь на монументальные «укрепления» многотомных медицинских монографий на непонятном большинству простых смертных языке.

Правда, эта ситуация вскоре разрешилась самым невероятным образом.

Двери в палату открылись внезапно именно тогда, когда тезки, два Александра, и старшина как раз занимались утренней гимнастикой с тяжелыми утюгами.

– Так-так, что у нас здесь происходит?!! – с негодованием спросил главврач. – Что это за вопиющее нарушение режима?!

Сибиряк-летчик так и застыл с импровизированной гантелей в вытянутой над головой руке.

– Ой, а я думала, куда это наши запасные утюги пропали?.. – растерянно сказала медсестричка.

– Виноват, товарищ подполковник медицинской службы, – с раскаянием прогудел старший лейтенант, осторожно ставя тяжелый утюг на пол. – Но мы бы обязательно вернули «спортивные снаряды» на место.

– Сегодня же получите выписку и сопроводительные документы в свои части, спортсмены!