В общем, летим мы на вертушке «Ми-8». Я, директор, товарищ, два иностранца и переводчик. Глядя на хитрую рожу переводчика, я еще подумал, что, видимо, ему не впервой такие мероприятия. И не ошибся. Потому что он надрался еще до прилета к точке и свои переводческие обязанности забросил на хрен. Да и с русским у него начались напряги. Но ничего так не способствует взаимопониманию народов, как вовремя выпитая восьмая.

Прилетели — сели — разгрузились. А сели на островок, так как больше нигде места нормального для посадки не было. А зимовье на другом берегу, то есть до него еще на моторке пару километров плыть. Пока я готовил мотор, бутор весь в лодку грузил и как-то немного отвлекся. Оборачиваюсь — на меня две пары окосевших импортных глаз пялятся. И пытаются выдавить из себя какой-то вопрос. Я чел вежливый, честно попытался понять, что они хотят. Но они, тупые, так и не смогли объяснить, че им надо. Тут из-под коряги раздался голос, от которого я сиганул на соседнюю сопку. «Во, блин, — пронеслось в голове, — на пустом берегу — коряги говорят. А что будет, когда в лес зайдем?» Но это пытался спасти положение лежащий под корягой на животе переводчик.

— Эни… это… б..я., хотят… спрсть… про… — И заснул.

Мое любопытство достигло апогея, не каждый же день представители такой компании что-то хотят у меня спросить.

— Да не бери в голову, Серега, — сказал директор. — Они хотят узнать, когда поплывем. Все они на каждой рыбалке задают один и тот же вопрос.

Подивившись богатому опыту директора и опрокинув стопку, я с сомнением оглядел людей — иностранцев, постепенно превращающихся в балласт. Балласт о чем-то оживленно между собой говорил, по четыре раза повторяя фразы. В разговоре отчетливо слышалось слово «Бай-най». Тут уж я сам догадался, что пока я наводил марафет, директор под предлогом «А выпьем за северного бога леса Байная!» влил в них критические для их организма триста граммов. Водки. Ну, все, лодка на воде, переводчик, притворившись в спальный мешок, свернулся на носу, плывем. Плыли недолго, потому киче интересного не было, кроме того что иностранцы начали сносно материться по-русски. Приплыли к зимовью, сели у костерка, слышу: балласт опять что-то спросить тужится. Рыбачить хотят — раздалось у меня над ухом. «Бля-а-а!!!» — спокойно подумал я, подскакивая над лесом. Это подкрался проснувшийся переводчик, который готовился в бой со стаканом в руке.

— Твою мать, му…к тя в ухо! — обрадовался я его пробуждению.

Пока я искренне радовался, эта собака успела залудить стакан и рухнула на мох в позе «Напугай медведя».

— Серега, — зашептал директор. — Отвлекай этих дятлов, а мы быстренько сети поставим.

— Гуут, — сказал я и начал отвлекать.

А поскоку я не клоун, то отвлекать умею тока одним способом, а именно налил я им стопки и выдал тост что-то за порядком им надоевшего Байная, северные красоты и т. д. Переводчик что-то там пытался переводить, но судя по тому, как иностранцы с ужасом на лице засадили зараз смертельную для них дозу алкоголя и испуганно начали озираться, он где-то ошибся в переводе.

Тут появились директор с товарищем и тремя рыбинами.

— Когда будем рыбачить? — опять поинтересовались гости.

— Дак это, уже рыбачим, — сказал директор и подтвердил это, показав рыбу.

Подивившись загадочной русской рыбалке, гости грустно посмотрели на остатки водки в бутылке. Уловив их взгляд, директор дал команду:

«Серега!»

И глазами так влево-влево. Я хоть и не клоун, но и не тупой. Проследив за направлением взгляда, меня затрясло от ужаса — под елкой стояло три ящика водки! На два дня! На шесть человек! Чтоб два раза не бегать, я приволок один ящик к столу. Гости оживились, я приуныл. Тащить до лодки и потом закидывать в вертушку эти тела мне как-то не климатило, но выбора не было. Закон гостеприимства превыше всего! После этого пить со стопок показалось мне верхом неприличия, и я, налив стакан, пошел побродить по берегу. Возвращаясь назад, я прошел мимо двух идиотов, говорящих не по-русски, которые фотографировались с длинючей удочкой, на крючок к которой была насажена три часа назад вытащенная из сети рыбина.

Потом было бутор — лодка — я на румпеле — заглохший посередине реки мотор — ко всему привыкшие пилоты, помогавшие погрузить переводчика, который, приняв позу морской звезды, никак не хотел пролазить в дверь вертушки.