БОЛЬНИЧНОЕ РАЗВЛЕЧЕНИЕ
В субботу приехал к дитю в больницу, вкусности привез, игрушек всяких логических и не очень. А у них там палата на пять человек, все девчонки от девяти до двенадцати лет, в общем, компания еще та. Трещат языками как пулеметы, ржут, во всякие игрушки электронные играют. Но, поскольку с кровати вставать нельзя, самое зачетное развлечение — это когда приходит к кому-нибудь родитель, берет каталку и катает ребенка на ней по коридору. Коридор длинный со всякими ответвлениями и небольшими поворотами, ну точно трасса Монте-Карло. Дите лежит на животе, а родитель в меру своих лошадиных сил толкает каталку и все довольны.
В этот раз лошадиной силой был я.
Переложив ребенка на каталку, отметил завистливые взгляды подруг по палате и выехал в коридор.
— Ну, куда поедем? — спрашиваю у Сашки.
— Прямо. И побыстрее, — подперев голову, ответствовало дите.
Поплевав на руки и ухватившись за отполированные годами ручки каталки, я покатился вдоль остекленной стены соседних палат, откуда, уже привыкшие к развлечениям нашей палаты, взирали остальные больные.
Через пять минут я освоил технику прохождения поворотов, разворотов и торможения.
— Газзззууу! — в азарте кричала Сашка, когда я с грохотом проходил очередной поворот. — Еще быстрее!!!
— Да куда уж быстрее, — пропыхтел я, еле успевая переставлять ноги, не поспевающие за набравшей скорость тяжелой каталкой, у которой инерция оказалось как у спущенного с Эльбруса катка.
— Здоровооо!!! — верещало дите, искоса поглядывая на мелькающие за стеклом лица подруг.
— Все, — уронив на пол литр пота, подумал я. — Еще один забег, и в стойло!
— Ага… Щааааз…
Видно, информация о том, что тут проходят соревнования «веселая каталка», каким-то образом дошла до медсестры. То ли интуиция у ней так развита, то ли шепнул кто, то ли грохот несмазанных сочленений этого верстака на колесах донесся до ее кабинета, уже не важно.
А важно то, что, чувствуя себя хозяйкой этого детского дурдома, она, не глядя по сторонам, вылетела из какого-то прилегающего ответвления, как незваный и потому нежеланный сперматозоид в матку, и, заломив рога, намеревалась устремиться на шум.
Намеревалась…
Видно, определение расстояния до несущейся перпендикулярно ее появлению каталки не являлось ее сильной стороной, как и не являлось сильной стороной определение направления полета скрежещущего механизма, который до боли напоминал полет пепелаца из небезызвестного фильма.
Вынырнув перед рассекающим просторы больницы пепелацем, она даже «Ку» не успела сказать. Пролетающий на околокосмической скорости верстак врезался ей под зад и, влекомый чудовищной инерцией, покатился дальше, почти не потеряв в скорости.
Короткое, но емкое «ПЛЯТЬ!!!» разнеслось по коридору, метнулось по больничным закоулкам и вернулось в виде эха. «Плять…лять…ять», — радостно зашептал гулкий и пустынный коридор.
Аццкая конструкция из каталки, медсестры, дитенка и меня, всеми копытами пытающегося остановить бег этого пепелаца, обгоняя эхо, пронеслась мимо озадаченных рож родителей и детей, смотрящих в коридор из палат.
Но надо отдать должное работнику медицины, первоначальное «плять» было единственным громким звуком, изданным ею. Теперь она сидела на краешке каталки, судорожно сжимая передние ручки, что-то мычала, не разжимая губ, и пристально всматривалась вперед, откуда с неумолимостью бульдозера на нее надвигалась стена.
А тем временем дым из-под моих подошв позволял надеяться на скорую остановку, тем более что из прожженных трением ботинок вскоре должны были показаться когти, коими я был намерен зацепиться за линолеум.
В этот день я был удачлив, и поэтому каталка остановилась в десяти сантиметрах от стены.
— Пит стоп, — прокомментировал радостный ребенок.
Еще минуту медсестра, как изваяние на носу корабля, сидела на каталке, пристально разглядывая трещинки на стене, нечеловеческими усилиями борясь с диарейными проявлениями и желанием выразится не по-интеллигентному.
Затем она молча встала, посмотрела на меня так ласково-ласково и ушла в то ответвление, с которого начался ее путь, несомненно открывший ей какие-то тайные знания философского толка.
