Проснулся искусник с ощущением какой-то неправильности. Солнце высоко? Действительно, не правильно. Если сейчас день, то надо ехать, а телега стоит. И вообще не надо спать днем: в последний раз, когда такое случилось, пришлось выуживать бадью из лесного озера. В душу закралось нехорошее предчувствие:

— Оболиус? — дрогнувшим голосом позвал старик. Ответа не было. Рука потянулась к посоху, но его тоже не оказалось на месте. И Паука. — Да как же так? — растерянно прошептал Толлеус. И тут он вспомнил: стоянка была вынужденная — колесо перетерло ось, и парень занялся ремонтом. Искусник не вмешивался, только выгрузил голема из повозки. А потом, кажется, задремал, не сняв манокристалл. Теперь телега в порядке, но…

— Он сбежал! — хихикнуло Альтер-эго. Старик не слушал — унялась бы щемящая боль в груди. На големе есть метка, чтобы не потерялся. Но чтобы засечь ее излучение, нужно развернуть плетение, а посоха нет! У искусного инструмента нет метки — все равно нечем искать, зато есть защита: только хозяин может его брать… Однако, она не спасла от рыжего воришки. Дрожащей рукой искусник пристроил к глазу красный камень. Пусть Оком нельзя управлять, но оно испуганной птицей мечется туда-сюда и может показать много. В поле зрения мелькнул Паук, и маленький ублюдок внутри.

— Недалеко! — выдохнул Толлеус. — Только в какой стороне? — заломив руки, спросил он.

— Если свернет с дороги, на лошади не догонишь! — цинично констатировал искусник. — Да и что ты можешь без посоха?

— Что я могу?.. — растерянно пробормотал старик. Пальцы вцепились в последний манокристалл, питающий жилет. — Могу! Мне бы только догнать!

В этот момент Толлеус обратил внимание на тихий перезвон. Никаких животных, на шее которых мог бы звенеть колокольчик, поблизости не было. Интерес возобладал над жаждой немедленной расправы, и старик поискал источник звука. Это ожило чародейское сердечко. Второе осталось у Оболиуса, и это означало, что он сейчас думает о старом искуснике.

— А вдруг можно определить направление по конструкту? — хищно прищурился Толлеус.

Искать Паука не понадобилось. В стороне послышался тревожный перезвон, и из кустов вылез хромающий Оболтус.

Искусник молчал, в его глазах бушевало пламя. Помощник, представ пред очами наставника, понурил повинную голову и замер в ожидании наказания.

— Посох давай! — рявкнул старик, требовательно вытянув руку, и в тон ему звякнул любовный амулет. От неожиданности пацан аж подпрыгнул и, икнув, куда-то ткнул пальцем. Проследив направление взглядом, искусник увидел свое сокровище, валяющееся невдалеке в траве, словно простая палка. С неожиданной прытью старик сиганул с повозки и схватил его. Зажмурив глаза, искусник медленно и нежно погладил потертую рукоять.

— Он больно жжется, — тихонько пожаловался парнишка, вырвав Толлеуса из задумчивости. — Поэтому я его оставил, где уронил. А поросячий хвост не вырос, зря вы, господин, обманываете!

Амулетная какофония и вибрации потихоньку стали стихать. «Хорошо еще малолетний придурок просто взял его и не попробовал активировать. В лучшем случае остался бы без рук», — мелькнула у старика мысль.

— А ты, стало быть, хвост захотел получить? — прошипел Толлеус и сам не узнал своего голоса.

— Да нет. Очень уж хотелось покататься на Пауке, — не поднимая глаз, ответил Оболиус. — Вот я и рассудил, что хвост — не так уж и страшно. Все равно в штанах не видно…

— Где Паук? — уже нормальным тоном спросил старик, и лишь его ноздри раздувались и опадали, выдавая клокочущие внутри эмоции.

— Тут недалеко… — рыжий пройдоха снова икнул. — Он и без посоха ездит, надо только за нити дергать, — наконец пробормотал он себе под ноги.

— ГДЕ ПАУК??? — амулет-сердечко Оболиуса снова затряслось с удвоенной силой. Пацан, прикусив язык, зайцем кинулся показывать.

Голем и в самом деле нашелся не далее пятидесяти метров. Несостоявшийся чародей по сути смог только запустить его.

— Он не поворачивал! — оправдывался сорванец, тыча пальцем в бьющегося кверху лапами, словно в припадке, шестинога. — Я же знаю, за какую нить тянуть, чтобы поворачивать. Я много раз видел. А он не послушался. И не выключается теперь…

Старик присмотрелся в истинном зрении — половина нитей была варварски вырвана, а другая перепутана. Вроде бы ничего страшного, но времени на восстановление уйдет порядочно.

Толлеус нацелил узловатый палец на взъерошенного помощника:

— Хвост будет! Это я тебе обещаю!