Совет Федерации дал Владимиру Путину карт-бланш на использование российских вооруженных сил за рубежом, a в Саратове подорожали огурцы. Вы спросите: какая же тут взаимосвязь? Полагаю, что в данном случае — никакой. Ho…

Как известно, механизм ценообразования, при всей его чуткости, функционирует y нас не в скоростном режиме. Микроэкономика не поспевает за политикой. Между причиной и следствиями повисает почти мхатовская пауза. И даже когда грянет гром и костяшки московского домино, бешено треща, однажды начнут валиться одна за другой, y нас в провинции новость эта, думаю, отзовется с заметным опозданием. Так древний бронтозавр, y которого информация от нервных окончаний к головному мозгу шла медленно, реагировал не на текущие проблемы, a на предшествующие: маленькая головка еще лениво отмахивалась от мошкары юрского периода, a в хвост уже вцеплялся какой-нибудь хищный тиранозавр.

Однако вернемся к главному — к поволжским огурцам, подскочившим в цене. Хотя их подорожание к отдельно взятой сирийской авантюре Путина прямого отношения не имеет, оно опосредованно зависит от других, чуть более ранних и не менее катастрофических решений российской власти — прежде всего, от пресловутых «антисанкций». Они-то, в конечном счете, и разрушили давно налаженные торговые связи, подорвав всю отечественную систему импорта-экспорта, пусть и не вполне совершенную в условиях негибкой «вертикали», но худо-бедно работающую на протяжении десятилетий. Теперь нашей торговле надо как-то выкручиваться — за счет потребителей.

Кстати, упомянутая военная авантюра, конечно, тоже еще отразится на нашем кошельке — но произойдет это опять-таки позже. К тому времени глава государства еще не раз обратится к российским законодателям, a те в ответ наверняка успеют напринимать множество других не менее судьбоносных решений, наслоив на сотни уже совершенных глупостей еще десяток-другой аналогичных. Впрочем, в любом случает ответ на вопрос «Кто виноват?» должен казаться очевидным: в условиях, когда власть на местах назначается федеральным центром и не может чихнуть без приказа из столицы, на снижение качества жизни людей по всей России неизбежно влияет большая политика Кремля. И живущий в глубинке обыватель должен, по идее, обвинять в своих бедах именно столичных чиновников — на митингах, на кухне или мысленно…

Должен. Ho, представьте, не обвиняет! Обыватель нескончаемо бранит местных столоначальников, но в упор не замечает того, кто наверху отдает им приказы. Результаты социологических опросов вгоняют в ступор: в конце прошлого года 80 % опрошенных признали, что уровень жизни в России ощутимо снизился, a цены, наоборот, сильно подросли и будут расти впредь. Одновременно с этим почти столько же граждан (85 % опрошенных) высказались в поддержку политики Путина. Тут уж невольно приходит на ум фраза из культовой кинокартины «Белое солнце пустыни»: «Лучше, конечно, помучиться». A следом вспоминаешь цитату из другого популярного отечественного фильма, «Айболит-66»: «Это очень хорошо, что пока нам плохо». Да неужто большинство наших сограждан — мазохисты?

Есть мнение, что социологи не учитывают так называемый фактор страха. Пока речь идет о вполне абстрактных вещах, граждане отвечают более-менее откровенно. Ho едва лишь в вопросе мелькает фамилия верховного вождя, y граждан срабатывает вековой инстинкт самосохранения. И даже если опрос анонимный, душа уходит в пятки и язык не поворачивается сказать что-нибудь кроме «Одобрям!»

Подозреваю, однако, что страх респондента — не самое главное из объяснений удивительной психологической аберрации, выявленной соцопросами. И вера в «сакральность» Владимира Владимировича здесь, пожалуй, тоже не при чем. Разгадка феномена скорее всего таится в другом — в уже упомянутой паузе между московскими «косяками» и местными огурцами. Временной лаг путает обывателей, не позволяя им соотнести два отдаленных друг от друга явления, увидеть причинно-следственную связь негодных столичных указов с провинциальными занозами.

Что ж, в этом смысле наш среднестатистический гражданин пока недалеко ушел от первобытного человека. Тот тоже долго не мог понять связи между половым актом и рождением ребенка. Хотя через несколько веков все-таки смекнул.