«ЧТО ТАКОЕ ХОРОШО И ЧТО ТАКОЕ ПЛОХО?»

От фильма к фильму взрослели, становились старше герои Ильи Фрэза. Дошкольницу Лидочку из картины «Слон и веревочка» сменила первоклассница Маруся Орлова, затем — пятиклассник Васек и подростки Мишка Стрекачев, Коля Голиков, Митя Красиков…

За долгие годы работы в кино режиссер не обошел вниманием, кажется, ни один возрастной период в жизни детей с его радостями и трудностями формирования личности. Герой картины «Вам и не снилось…» Ромка как бы завершил возрастную эволюцию мальчиков и девочек из прежних фильмов Фрэза, вобрав в себя все их лучшие качества: душевную доброту и отзывчивость, трудолюбие и высокоразвитое чувство ответственности.

Но наступает, очевидно, в жизни художника время, когда возникает необоримое желание вернуться к творческим истокам. Так случилось с Ильей Фрэзом.

…Еще в день премьеры картины «Вам и не снилось…» в Московском Доме кино Илья Абрамович при встрече делился замыслом своего будущего фильма — «Карантин», героиней которого должна стать пятилетняя девочка, по сценарию опять же Галины Щербаковой. Фрезу, по его словам, захотелось вернуться к наивности и цельности мировосприятия своих первых фильмов: «Слон и веревочка», «Первоклассница».

— Несмотря на успех фильма «Вам и не снилось…», я все-таки думаю, — сказал тогда Илья Абрамович, — что мое призвание — делать фильмы для самых маленьких и о самых маленьких. Ведь именно с четырех-пятилетнего возраста и закладываются в ребенке основы будущей личности.

А вскоре началась кропотливая и тщательная работа с автором над сценарием, затем — долгие, терпеливые поиски исполнительницы на роль героини. Суметь бы теперь добиться от ребенка такой же естественности поведения на экране, ведь прошло двадцать лет с тех пор, как пришлось работать в последний раз с малышами — в фильме «Я купил папу»… И вновь — мучительные сомнения, колебания, волнения, потому что «стыдно делать плохие фильмы для детей», как говорит Фрэз. Ни возраст, ни опыт, ни положение признанного мастера детского фильма не придали ему величавости и успокоенности мэтра.

Книга была уже написана, когда мне довелось посмотреть только что законченную Фрэзом его новую работу — фильм «Карантин». В нем режиссер опять, по его словам, «сменил пластинку»: после драматических картин «Хомут для Маркиза» и «Вам и не снилось…» он вновь обратился к комедии.

Однако, несмотря на «веселый» жанр, фильм посвящен очень серьезной и актуальной проблеме, — воспитанию детей, которое ввиду занятости родителей, по существу, почти целиком перекладывается на детские сады и школы. А ведь формирование характера будущей личности начинается именно с семьи, с малышового возраста, когда главным авторитетом для ребенка являющей его родители. В семье, в личном примере родителей, их поведении и образе жизни, которые оказывают решающее влияние на детей с трех-пятилетнего возраста, — начала и истоки другой очень тревожной сегодня проблемы — проблемы трудных подростков, таких вот ребят, как в фильмах Д. Асановой «Пацаны» и «Никудышная» или «Оглянись» А. Манасаровой.

Фильм Г. Щербаковой и И. Фрэза «Карантин» — «фильм-предупреждение», как назвал его критик Ю. Смелков («Московский комсомолец», 6 октября 1983 г.), — мог бы стать своего рода предысторией к их биографиям и к биографиям героев из фильмов самого Фрэза «Это мы не проходили…», «Хомут для Маркиза». Правда, предысторией, рассказанной забавно и шутливо, так как в основе ее лежит ситуация не экстремальная, не драматическая на первый взгляд, а почти анекдотическая. Героиня «Карантина» — смышленая, живая девочка Маша, роль которой хорошо сыграла пятилетняя Лика Кремер. На Международном кинофестивале юмора и сатиры в Габрово в 1983 году Лика получила даже приз за лучшее исполнение «женской» роли.

…Маша живет в семье, благополучной во всех отношениях. У нее шестеро умных, образованных, души в ней не чаящих родственников: мама и папа, бабушка и дедушка и даже прабабушка и прадедушка. И тем не менее, когда детский сад, в который ходит Маша, закрывается на карантин, все взрослые воспринимают это событие как стихийное бедствие. У каждого находятся совершенно неотложные дела на работе, и единственного ребенка любящие родственники ежедневно «подбрасывают» то одному, то другому знакомому.

Драматургический ход с ребенком-подкидышем, памятный еще по широко известному довоенному фильму Т. Лукашевич «Подкидыш», открывал перед авторами «Карантина» широкие возможности в изображении сегодняшнего «взрослого» мира, в который вступает маленькая героиня.

Фильм состоит из целого ряда самостоятельных эпизодов Машиных знакомств. Каждый такой эпизод — это как беглая кинозарисовка современных нравов, сделанная лаконично и метко. А все вместе они дают своеобразную панораму общества: среди персонажей фильма — писатель и домашняя хозяйка, академик и вахтер, студент и военный…

Все взрослые в фильме увидены с непредвзятой точки зрения, неискушенным взглядом пятилетнего ребенка. Поэтому смешная благоглупость современных причуд иных из них, бессмысленно-суетливый бег по жизни — других становятся особенно очевидными в своей сути… Вот, например, мамина подруга Фекла-Фаина — престижная дорогая портниха, увлеченная модной теорией голодания, которая в свой «разгрузочный» день и Маше не может ничего предложить, кроме размоченных пшеничных зерен. Вся увешанная дорогими украшениями, Фекла даже к своему имени, переделанному на старинный лад, относится как к украшению, потому что сегодня оно «в цене»… Или молодой архитектор, в квартире которого отключены телефон и звонок, дабы не терять ему на общение с людьми драгоценного времени — этого самого «дефицитного» ныне товара… Отчуждением и неприступностью веет от «музейной» девицы, у которой только движущиеся в руках спицы кажутся живыми…

Встречаясь с людьми разных вкусов, взглядов, мировоззрений, Маша слышит от них советы и наставления, порой прямо противоположные. Одни учат ее снимать обувь, когда она входит в дом, другие, наоборот, считают это мещанством. Одни призывают ее к чистоте и порядку, у других, как, например, у экзотической дамы, она видит в квартире «замечательную грязь», а в холодильнике — кота на бархатной подушечке вместо отсутствующих в доме продуктов… Как же в этой неразберихе взрослой жизни разобраться Маше? Что такое хорошо, а что такое плохо?..

И только в одном, кажется, все взрослые — и родственники Маши и знакомые — похожи друг на друга. Для всех этих в общем-то добрых, умных, милых людей Маша — по большому счету — помеха в жизни. Для мамы, которая пишет диссертацию; для дедушки, детского писателя средней руки, которому присутствие на читательской конференции в одном из многочисленных жэков и выступление перед случайными слушателями важнее собственной внучки; для прабабушки, наконец, которая ни за что не хочет уходить на пенсию, даже ради родной правнучки.

Ненормальность, абсурдность такого положения дел еще больше подчеркиваются, высвечиваются режиссером в сцене Машиного идиллического сновидения-мечты, в котором аист бережно приносит ей в клюве сестренок и братишек и все они вместе сидят за большим и уютным семейным столом во главе с папой и мамой и пьют молоко с коврижками…

Кстати сказать, мотивы сна, зримого воплощения детской мечты, фантазии широко использовались Фрэзом и в прежних фильмах, потому что яркие красочные сны и фантазии и в жизни воспринимаются детьми подчас реальнее самой реальности.

Смешных, выразительных деталей и сцен в фильме немало, хотя сам по себе такой сюжет вполне мог бы стать основой фильма остродраматического. Но ведь героиня его — совсем маленькая девочка. Говорить же с малышами и о них Фрэз чаще всего предпочитает все-таки на более щадящем языке и, как правило, с юмором и шуткой. Вот почему в «Карантине» он снова обратился к жанру музыкальной эксцентрической комедии, продолжающей и развивающей традиции его «Слона и веревочки», «Желтого чемоданчика».

Однако и свой собственный опыт, приобретенный с тех пор за годы работы в детском кинематографе, и опыт других режиссеров, успешно работавших в этом жанре, позволили Фразу создать фильм в манере, значительно более раскованной и более разнообразной по приемам. Чистая эксцентрика в одних эпизодах (например, ссоры Машиных родственников) сменяется вполне достоверными бытовыми реалиями и коллизиями — в других. Грустно-комическая идиллия в эпизоде Машиного сна чередуется с лирическим эпизодом, где старый вахтер заботливо укладывает девочку спать и рассказывает ей сказку.

В фильме, соединившем в себе различные жанровые начала — эксцентрику и бытовой реализм, юмор и лирику, — вместе с маленькой исполнительницей роли Маши Ликой Кремер столь же увлеченно и искренне играют актеры разных поколений, разных творческих индивидуальностей и опыта: Павел Кадочников, Светлана Немоляева, Евгения Симонова, Иван Рыжов, Юрий Дуванов, а также актеры, работающие с Фрэзом уже не в первый раз, — Татьяна Пельтцер, Елена Соловей, Лидия Федосеева-Шукшина…

Юрий Богатырев, сыгравший роль дедушки, никогда раньше не встречавшийся с Фрэзом на съемочной площадке, сказал в одном интервью корреспонденту журнала: «Признаюсь, согласился работать у этого мастера, даже не прочитав сценария, поскольку очень его люблю и ценю, сам вырос на картинах Фрэза, они мне памятны еще с детства» («Советский экран», 1982, № 22).

Илья Фрэз любит работать с художниками-единомышленниками. Его содружество со сценаристами, операторами, актерами и композиторами, как правило, не ограничивается одной картиной. Совместная работа с кинодраматургом Г. Щербаковой и композитором А. Рыбниковым, начавшаяся на картине «Вам и не снилось…», была продолжена в «Карантине». И свой следующий фильм он опять намеревается снимать по сценарию Галины Щербаковой. Думается, в этом постоянстве творческих и человеческих контактов, возникающих в процессе работы, заключена немалая доля успеха его фильмов.

Динамичный, изобретательный, шутливый по форме и очень серьезный по содержанию «Карантин» обращен, конечно, в первую очередь к взрослым, и он не только позабавит зрителей, но, несомненно, многих заставит задуматься.

«Я не осуждаю современных женщин, которые стремятся проявить себя на производстве, в науке, искусстве, — говорит Илья Фрэз. — Но воспитание ребенка, ответственность за своих детей — это все же главная обязанность женщин. Да, нелегко совместить семейные заботы и производственную деятельность. Это проблема. И решать ее нужно, как говорится, всем миром» («Сов. фильм», 1982, № 11).