Секрет Высоцкого

Помню диалог на репетиции поэмы Есенина «Пугачев» между Н. Р. Эрдманом и В. С. Высоцким (Любимов с желтухой лежал в Кремлевской больнице):

– Николай Робертович, вы что-нибудь сейчас пишете?

– А вы, Володя?

– Пишу… на магнитофоны…

– А я на в-в-века.

– Да я, честно говоря, тоже на них кошусь…

– Коситесь. У вас получается. Слышу телевизор… Слышу – вы. Не может быть! Жду титров – вы! Вы понимаете, что это такое, когда поэта можно узнать по строке? Вы – мастер, Володя. – И он долго и ласково смотрит на нашего товарища.

Ю. П. Любимову Эрдман говорил:

– Это, Юра, черт знает что… Я ведь видал поэтов. Среди них были люди с блестками гениальности. И все-таки я понимал, как они работают… Как работает Высоцкий, я понять не могу. Откуда он извлекает свои песни – не знаю…

Секрет Высоцкого раскроет время. Не беря на себя смелость сделать это единолично, берусь лишь предложить одну из версий.

В работе В. Турбина «Связь времен» я впервые встретился с толкованием неизвестных для меня литературоведческих понятий, как «микротекстология» и «макротекстология». Микротекстология имеет дело с тем, что сказал писатель, поэт. Макротекстология – с тем, что сказала эпоха, нация. Мне кажется, что Высоцкий обладал поэтическим даром в сильной степени макротекстологического свойства, силу которого развил и удвоил, безусловно, театр, его родивший.

Высоцкий брал в работу самые, казалось, бросовые слова. Он их не присваивал, механически вставляя в стихи, а делал своими, заставляя их жить по-другому, звучать по-новому, «по-высоцкому». Его слово многоголосо. Народонаселение его песен поразительно по многообразию типов, занятий, интеллектов, географической принадлежности. Люди разных уровней, профессий, слоев и положений в обществе считали и считают Высоцкого непреложно своим. Такой точности в лексике, знания натуры, манеры поведения и быта он добивался и доискивался упорным трудом, умел учиться у всякого, с кем общался, и ведь не был никогда ни альпинистом, ни летчиком, ни фронтовиком. А как влюбленно, с каким неистовым вниманием вслушивался он в мои нелитературные рассказы о чудесах деревенской жизни, впитывая и усваивая крестьянский словарь, прислушиваясь к сибирской интонации, неписаному синтаксису.

У Высоцкого-артиста были сложные, подчас конфликтные взаимоотношения с театром. У Высоцкого-поэта таких взаимоотношений быть не могло. Театр сообщал поэту вторую космическую скорость.

Последние годы он все чаще задумывался над тем, чтоб выйти из игры, уйти в литературу, как хотел уйти из кино к столу с бумагой Василий Макарович Шукшин.

И оба не успели сделать этого.

А и сделали бы?! Не уверен.