Книга: Темная сторона Сети (сборник)
Назад: Алексей Провоторов Форумные тролли
Дальше: Олег Кожин Сетевой
Николай Иванов
Кусунгобу
© Николай Иванов, 2015
@echo off
cmd /с call intro
:intro
Рабочий день превратился в вечер рабочего дня, но бар еще пустовал. Никто не торопился скоротать осенние будни за стаканом холодного пива.
Разве что один-единственный посетитель.
Он появился здесь в районе четырех часов, заказал четыре порции виски с яблочным соком, по сто пятьдесят миллилитров каждая, и теперь хмуро цедил их, нервно постукивая пальцами по барной стойке. Его деловой костюм безнадежно пропитался промозглым ветром и запахом гниющих листьев, а синий в белую полоску галстук болтался на шее, словно охотничья петля.
Бармен мигом сообразил, что в общении с гостем следует проявить аккуратность. Тот по каким-то причинам отпросился с работы пораньше или вообще там не был. При этом посетитель не производил впечатления жертвы сокращения штатов, его внешний вид говорил о собранности и решительности, но вот настойчивое молчание и нервная дробь пальцами… кажется, на носу дедлайн. А может быть, уже и не на носу.
Может быть, к его виску приставлено дуло пистолета, которое напоминает о себе легким зудом.
На столике, чуть отодвинутый от посетителя, лежал его смартфон.
Посетитель время от времени пробегал взглядом по серебристому боку аппарата, но ни разу не потянулся проверить электронную почту, сообщения в соцсетях или эсэмэски. Бармену это показалось странным. Ему, к примеру, приходилось вести переписку с друзьями тайком. Под покровом, так сказать, барных кег. Иначе – штраф. Работа в баре, конечно же, не концлагерь, но начальственное «Как же вы задолбали, это невозможно терпеть, никаких „Контактов“!» имело место быть.
А чтоб вообще не переписываться с людьми… такого и представить себе нельзя.
В противоположном конце помещения, у входа, двое рабочих прикручивали к стене новенький жидкокристаллический телевизор с неприлично длинной диагональю.
Дела у них продвигались кое-как.
Первой проблемой стала неровная поверхность, затем начали крошиться просверленные для дюбелей отверстия, а «вишенкой» монтажа оказались декоративные накладки крепления: они трескались и отваливались, обнажая кирпично-красную от ржавчины сталь.
Рабочие вполголоса костерили все, до чего добирались их мысли и языки: от извечного жмотства начальства, неспособного даже гребаное крепление выбрать, до фирмы-производителя, продающей под видом товара металлолом.
Наконец монтаж подошел к концу.
Щелчок кнопки питания. Во всю поверхность экрана разлился угольно-черный фон, тщательно подобранный отделом дизайна. В центре сверкали золотые буквы.
Логотип федеральной сети баров.
– Э-ээээ… – протянул один из монтажников, – и это все? Он ничего другого не покажет? Фильма или музыки какой?
– Ну-у, видимо, не покажет, – ответил ему коллега.
– А почему бы вместо этой, прости господи, порнографии нормальную эмблему не повесить? Из бумаги. Или ткани.
Коллега не ответил.
Он отступил на несколько шагов и сложил пальцы «кинематографическим окошком», оценивая ракурс. Вытащил мобильник. Сфотографировал работу, немного покряхтел над сенсорным интерфейсом и, наконец, отправил результат съемки в электронную бездну Интернета.
– Ну вот. Отчет сделали. По пивку?
– Нет, не по пивку… а по рукам, коллега.
Монтажники вышли на улицу, запустив в помещение воздух будничного вечера.
Через полчаса на город ляжет темнота с редкими вкраплениями света уличных фонарей.
Посетитель поежился и потянулся к стакану. Сделал глоток.
Поставил стакан на место.
Бармен услышал едва различимый звук вибрации. Привычным движением вытащил из джинсов телефон. Бросил короткий взгляд на экран. Пусто.
Телефон вернулся на место.
Некоторое время в помещении висела тишина, на самом деле сотканная из неуловимых звуков. Гул кондиционеров с подвесного потолка. Воспаленное нытье блока питания электронного терминала. Стук редких капель пива из незакрытой кем-то кеги. Беспорядочные голоса улицы, глухие, задыхающиеся, пропущенные через стены здания, как сквозь вату.
Бармен ощутил диссонанс. Это не его дело, но почему-то оставленное без ответа сообщение вызывало у посетителя чуть ли не истерику.
Стакан с виски замер в напряженных пальцах.
«Да ответь же ты».
– Прошу прощения, – негромко произнес бармен, – но, кажется, я краем уха слышал, что вам пришло сообщение.
Посетитель равнодушно посмотрел в сторону смартфона.
– Разве? Может быть, это вам?
– Нет. Я свой телефон только что проверил. Видимо, дело в пониженном уровне вибрации, вот вы и не заметили.
– Видимо, да… Спасибо.
Посетитель взял смартфон в правую руку и чуть отвел в сторону, словно коллекционер, рассматривающий драгоценный камень. Затем размахнулся и изо всех сил впечатал его сенсорной панелью в барную стойку. Еще раз. Еще. Еще.
Куски пластика, металла и текстолита шрапнелью разлетались по сторонам. Через двадцать секунд от смартфона ничего не осталось.
Ладонь посетителя кровоточила мелкими порезами.
Невозмутимо допив виски, он положил на стойку деньги. Сумма превышала счет в полтора раза.
– Извините…
Сказав это, посетитель покинул бар.
cmd /с call 1
:1
– Значит, две недели… Давайте еще раз уточним: в течение двух недель к вам на электронные устройства приходят сообщения, в которых неизвестный человек требует от вас совершения некоего обряда Посвящения… и никто, кроме вас, эти сообщения не видит?
Павел закрыл глаза и устало откинулся на спинку кресла. Пусть этот индюк интерпретирует его «как-же-ты-меня-задолбал» позу как хочет. Хоть по Фрейду, хоть по Юнгу.
Неужели он не понимает, насколько щекотлива ситуация?
Павел еще раз прокрутил в голове цепочку последних событий.
Две недели назад ему на электронную почту пришло сообщение, в котором неизвестный под псевдонимом «К» потребовал от Павла пройти обряд Посвящения. Чтобы дать согласие на обряд, достаточно было прислать «Да» в ответ. Павел удалил это письмо. А потом получил его снова.
На этот раз не только на электронную почту.
Социальные сети. Форумы, где он был зарегистрирован. Эсэмэски. Изо всех щелей, какие только существовали, сыпались одни и те же сообщения, письма, напоминалки.
Кажется, пару раз Павел видел их даже на электронном табло бегущей строки, рядом с автобусной остановкой напротив его кофейни.
Самое логичное действие – обратиться в полицию.
Если бы не одно «но».
Как-то раз, после очередного полученного сообщения, Павел, проклиная все на свете, решил показать его коллеге. Он привел коллегу к монитору рабочего компьютера (сетевой хулиган добрался и до корпоративной почты), но на экране было пусто.
Никаких следов письма не обнаружилось и в корзине. И среди сохраненных переписок.
Словно ничего и не приходило.
Коллега посоветовал Павлу взять несколько выходных: расслабиться, погулять по городу с семьей, привести в порядок нервы. Наверняка всему виной стресс.
Наверняка… Вот только стоило коллеге отойти в сторону и оставить Павла одного, как в правом нижнем углу экрана появилось оповещение: «У вас 1 непрочитанных сообщений».
И будь это очередным предложением сотрудничества от никому не известной организации, не сидеть бы ему у частного психиатра.
– Послушайте, Сергей. Если хотите проверить, последователен ли я в своих ответах и не начну ли через пару минут лекцию об инопланетном вторжении или разумных камнях-убийцах, то скажу сразу – этого не будет. У меня в голове только одна проблема. Только одна – и ничего кроме нее. Мне плевать, к каким веткам психиатрии она относится. Паранойя это или шизофрения или то и другое плюс эдипов комплекс. Не знаю, при чем здесь может быть эдипов комплекс, но в фильмах его повсюду лепят. Плевать. Мне нужно понять, откуда оно пришло, и как с ним бороться.
Сергей, сорокалетний семьянин с впечатляющим портфолио и, пожалуй, самым приличным в Интернете объявлением об услугах частного психиатра, снял очки и достал из кармана пиджака салфетку для оптики.
Протер стекла.
Вернул салфетку на место.
Вернул очки обратно на переносицу.
– Ну как? – продолжил Павел. – Придумали, что мне ответить? За то время, пока чистили очки?
– М-да, уважаемый, не так-то просто иметь с вами дело. Хочется даже, знаете ли, повысить обычную цену…
– Давайте обсудим этот вопрос позже. Хрен бы с ними, с этими сообщениями. Проблема в другом. У меня жена и дочь. Понимаете? Конечно, понимаете. Я читал раздел «О себе» с вашего сайта. Двадцать три года удачного брака. Сколько лет вашей дочери?
– Двадцать один год. Студентка МГУ. Филология.
– Не самая полезная профессия, но разве ребенка переубедишь, верно? Видите, я вменяемый, я говорю обоснованные вещи. А если все в порядке, если у меня нет желания раскидывать по дому экскременты, тогда что со мной? Неужели за годы практики и во всей перечитанной макулатуре, – Павел махнул рукой в сторону шкафа из красного дерева, забитого профессиональной литературой, – не было ни одного похожего случая? Должны быть какие-то общие симптомы, должны! Это шизофрения, верно?
– Послушайте, уважаемый, не надо кипятиться. Сами подумайте: вы сидите здесь всего двадцать минут, а уже требуете ответы на все вопросы. Так не бывает.
– Я понимаю… Просто… Сергей, вашей дочери, к примеру, двадцать один год, а моей всего одиннадцать. Она не так давно пошла в школу. Я помню. Как сейчас. И бантики, и букет этот, который у нее в руках не помещался… чего мне ждать? Знаете, у меня есть небольшое дело. Кофейня. Вам там понравится. Всюду развешены цветы. Целое море цветов. С детства мечтал о таком месте: ароматы кофе, ароматы цветов, приятная музыка, приглушенный свет. Посетителей немного, но на аренду и содержание семьи хватает. Если этого завтра не станет… Сергей, моей жене и дочери никто не поможет. Мне нельзя сходить с ума.
Сергей кивнул. Почесал переносицу. Чуть-чуть расслабил узел галстука.
– Могу я позволить себе немного виски? – обратился он к Павлу. – Если хотите, и вам налью.
– Валяйте. Но без меня. Я боюсь, что алкоголь негативно повлияет на голову. Не знаю, может ли мне стать хуже, но проверять не хочу.
Сергей прошел до рабочего стола, стоящего чуть поодаль от кожаных кресел, достал оттуда бутылку медового «Jack Daniels’a» и бокал.
– Мне сложно классифицировать ваш случай. Это тесно связано с электронной информацией, а в ней психиатрия ориентируется смутно. Догадки, туманные догадки. Науке известно не так уж много заболеваний, да и заболеваниями-то их можно назвать лишь с натяжкой. – Сергей налил виски в бокал. – К примеру, интернет-зависимость. Попытка отогнать человека от монитора чревата истерикой, агрессивным поведением и… да бог знает чем. Я бы сравнил это с наркотическим… хм… запеканием мозгов. Если вас устроит такое сравнение. Люди начинают верить в странные вещи. Совершать массовые самоубийства и транслировать их через мировую Сеть. Где-то должна быть причина…
Глоток. Бокал опустел и вместе с бутылкой отправился в стол.
– Павел, у вас не болезнь, а легкое расстройство. Вы немного дезориентированы, и всего-то. Отдых, общение в реальности…
– Я целую неделю провел с семьей, – перебил его Павел. – Без работы. Никаких дел. Вообще. Легче не стало.
– Хм… Тогда… тогда небольшое предположение. Существует явление, которое в последнее время вызывает у меня интерес. Синдром фантомного звонка.
– Синдром фантомного звонка? – Павел потянулся вперед.
– Да. Не замечали за собой следующую реакцию: вам кажется, что в кармане звонит телефон. Или вибрирует. Вы достаете его и что же видите? Никакого звонка. Список сообщений не изменился. Просто показалось. Обычно такое случается во время стресса или когда голова занята обработкой большого количества информации. Вы словно выпадаете из реальности.
– Кстати, да. Такое ведь с каждым бывает.
– Само собой. И со мной тоже. Так вот, синдром фантомного звонка – единственное расстройство, связанное с интерактивным общением, которое я могу с натяжкой рассмотреть в контексте вашей ситуации. Естественно, в более прогрессивной форме.
– То есть этих сообщений не существует?
– Сложно сказать. Но ведь вы сидите в кабинете психиатра, а не в полиции, значит, на то есть причины, верно? Неужели спамеры так хитры, что их невозможно поймать на горячем? Увидеть письма? Сомневаюсь. Значит, ответы спрятаны в вашей голове. Давайте отвлечемся. Павел, посмотрите сюда.
Психиатр вытащил из ящика стола пистолет.
Тяжелая черная сталь. Короткий ствол.
Его вид был знаком по многочисленным фильмам и фотографиям.
– Это «Беретта 92S». Культовая модель. У меня любовь к итальянским фильмам, а там полицейские стреляли из «беретт». Эта модель – модификация семьдесят седьмого года, выпущенная специально для итальянских вооруженных сил. Совсем непросто достать. Раритет. Я ни разу в жизни не стрелял, но, когда беру его в руки… такое ощущение, что прожил с ним много лет, и на самом деле я – полицейский. Коррадо Каттани. Помните, был такой сериал, «Спрут»?
– Очень смутно.
– Жаль, хороший сериал. Павел, подумайте. Возможно, у вас тоже есть что-то такое? Вещь, которая заставляет вас думать, будто вы получаете сообщения? Заставляет видеть их? Возможно, найти корень проблемы можно, только подыграв своему воображению. Я бы поступил именно так. Комиссар Каттани не остановился, даже когда потерял семью. С другой стороны, мне, как психиатру, проще сражаться с тараканами в голове…
– Хм. Пожалуй, доктор Сергей, вы и ваша беретта заслужили надбавку за сеанс.
– Ну, право, не стоит. Панической реакции на оружие у вас нет, торшером вы в меня не кидаетесь… пожалуй, не стоит давать волю корысти. Все-таки я слуга Гиппократа.
pause
«Добрый день, дорогой друг!Смею Вам напомнить, что обряд Посвящения состоится в 17:30 по адресу, который Вы найдете ниже. И помните, в случае неудачи я позабочусь о Вашей семье.Успехов Вам!С уважением, Ваш К.»
cmd /с call 2 2
Ранняя осень еще не перетекла в позднюю, однако на улицах было так морозно, что центральное отопление не справлялось с холодом в подъездах. Со дня на день в городе собирался выпасть снег. Горожане доставали из шкафов пуховики и с тревогой поглядывали на термометры. Но пока пространство принадлежало кленовым листьям.
Целый город кленовых листьев.
Павел нажал на кнопку звонка.
«Ладно, котелок дырявый, посмотрим, как много в тебе дырок», – хмыкнул он себе под нос.
Дверь открыла женщина лет шестидесяти, низенькая, сухощавая, в растянутом розовом халате и с бигудями на голове.
– Простите, вы Павел? – с ходу спросила она.
– Э-э-э… да, – промямлил он.
– Так заходите же! Холод-то какой стоит, милый мой. Согревайтесь. Я – Лидия Матвеевна.
Лидия Матвеевна провела его в прихожую, а сама скрылась в одной из комнат.
Типичная советская квартира с выцветшей иссохшей мебелью. Пожелтевшие обои. Линолеум поверх кривых полов.
Где-то вдали тикали ходики, и Павел даже узнавал их: такие большие, с металлической елочной шишкой на цепочке. Раз в два дня цепочку надо подтягивать, иначе завод закончится, и ходики встанут.
– Как хорошо, что вы пришли, – раздался голос из глубины квартиры. – Знаете, я совершенно не умею обращаться с этими новомодными устройствами. А без них никак, время такое. Вам чаю или кофе?
Кажется, Лидия Матвеевна о чем-то беспокоилась, но старалась не подать вида.
Уж больно добродушно звучали ее слова, контрастировавшие с дрожащим голосом.
– Э-э-э, спасибо, но, пожалуй, не стоит, – протянул Павел, расшнуровывая ботинки. – А что это за обряд – Посвящение?
– Хм, а Кусунгобу не говорил вам?
– Кусу… кто?
– Кусунгобу. Заковыристо, правда? Очень милый собеседник. Такой вежливый. Ну да вы еще познакомитесь. Раз чая-кофе не хотите, то небольшая просьба: подождите меня. Присядьте на стульчик, там есть. Я сейчас подготовлюсь.
Действительно, в прихожей рядом с трельяжем стоял потрепанный временем стул, кажется, из чешского мебельного гарнитура семидесятых годов. Павел сел на него и с тревогой посмотрел на пустой коридор. До безобразия обычная квартира, учитывая сложившуюся ситуацию.
Кусунгобу… что бы это могло означать?
Лидия Матвеевна закончила приготовления. Теперь она блистала, если можно было так сказать о даме ее возраста. Пышные припудренные волосы. Новая кофточка, новая юбка, новые очки в тонкой золотистой оправе.
Домашние тапочки как будто только вчера сошли с витрины.
В руках Лидия Матвеевна держала видеокамеру фирмы «Sony». А еще – детскую маску зайца.
Возраст маски тянул на несколько десятков лет. За это время ярко-коричневые линии ушей и носа побледнели. Края дырок для глаз треснули.
– Вот, это вам.
– Что? Зачем?
– Наденьте, мой хороший. Так просил Кусунгобу. А еще разберитесь с этой окаянной штуковиной. Ума не приложу, как она включается, – женщина демонстративно потрясла видеокамерой.
Павел оттянул тонкую резинку, прицепленную за пластмассовые края. Надел маску. Дырочки для глаз, хоть и казались маленькими, давали вполне широкий обзор.
«Странно, маска-то детская», – промелькнуло в голове.
Он покрутил видеокамеру и нашел кнопку включения. Техника заработала исправно. Батарейка оказалась заряжена. Жесткий диск пуст.
Полностью подготовлена.
«Для чего? Это не похоже на галлюцинацию… кажется… кажется, письма – не выдумка. Что происходит? Как… как…»
– Г-готово.
– Отлично. А теперь, Пашенька, слушайте. Вы ставите на запись, а я иду в кухню, включаю духовку. На девяточку. Вы кладете камеру на стол так, чтобы была видна дверца духовки. Затем связываете мне руки и ноги и помогаете забраться внутрь. Места хватит, я уже репетировала. Веревка тоже есть. Неудобств я не доставлю, по возможности даже постараюсь помочь. А вот этим, – Лидия Матвеевна вытащила из кармана кофты черный бархатный платок, – заткнете мне рот. Не хочу я, знаете ли, чтобы запись потом неприлично смотрелась. И еще… на вашем месте я бы на пару часов вышла из дома, подышать свежим воздухом, чтобы… не видеть этой мерзости…
– Лидия Матвеевна, – сердце Павла заколотилось, словно животное в клетке, – что вы…
Женщина схватила его за руку. Старческие пальцы оказались на удивление сильными. Словно железные щипцы. А еще они дрожали.
Лидия Матвеевна боялась, возможно, как никогда в жизни.
– Пашенька, прошу вас… я ведь нормальная. Просто так… так надо. Вы не знаете, на что он способен. Я уже потеряла Ванечку по своей старческой дурости. Но Витенька будет жить. Он не тронет его, он пообещал мне. Я сделаю как он просит, а вы мне поможете. Потому что иначе мне придется самой… а я уже старая!.. дай вам Бог никогда не быть старым, Пашенька. Прошу…
– Да что вы говорите! Давайте позвоним в…
– Не надо никуда звонить. Умоляю вас, родимый, – Лидия Матвеевна опустилась на пол. Старческие колени коснулись линолеума. Бесцветные губы начали целовать крепко зажатую руку. – Прошу… У вас есть семья? Он убьет их! Гораздо страшнее, чем меня! Пожалуйста…
Павел в ужасе смотрел на пожилую женщину, на капающие слезы, на пространство прошлого, затерянное во времени, – стонущее, агонизирующее.
«Это галлюцинация. Начни делать как она просит. Ты сможешь остановиться в любой момент, – уцепился он за спасительную мысль. – Просто начни. Посмотри, как будут развиваться события».
– Х-хорошо.
– Спасибо! Спаситель мой, родимый, – не унималась женщина. – Не одной мне уходить, помогут старой! Радость-то какая! На вот, возьми. Кусунгобу просил, чтобы я переписала слово в слово и отдала тебе.
Лидия Матвеевна протянула Павлу тетрадный листок, на котором кривым старческим почерком была нацарапана информация: название сайта, логин и пароль. А еще – условия: «Павел, выложите видео сюда с названием „Выпечка“. Ваш К.».
Телефон в кармане завибрировал.
Казалось, мобильник вознамерился прокусить штанину брюк и вырваться наружу.
Павел достал его:
«Добрый день, дорогой друг!Вашу дочь на уроке математики вызвали к доске. Интересно, какую оценку она получит? Я буду следить за событиями и обязательно извещу Вас.Ваш К.»
– Ну же, Павел, начнемте, – Лидия Матвеевна положила ему на плечо высохшую от времени ладонь. – Хотя нет, подождите. Пожалуй, сначала я включу над плитой вытяжку. Не хочу беспокоить соседей.
pause
«Дорогой друг, я Вас сердечно поздравляю! Ваша дочь получила „отлично“! Учительница даже хлопала в ладоши, настолько ей понравился ответ. У Вас растет великолепный ребенок, берегите его.С Посвящением Вы худо-бедно справились. Жаль, конечно, что в конце мероприятия Вас вытошнило, ну да, слава богу, видеозапись к тому моменту закончилась. Наша „Выпечка“ в топе просмотров, чему я очень-очень рад. Настало время познакомить Вас с моей командой. Адрес ниже.Ваш К.»
cmd /c call 3:3
Восемь исхудалых людей. Бледных, словно полуденные тени.
Электрический чайник на два с половиной литра. Раскиданные по полу матрасы. Компьютер в углу комнаты. Старый монитор на электронно-лучевой трубке.
Экран мерцал, как бешеный. Техника давным-давно выслужила свой ресурс.
Из открытой форточки однокомнатной квартиры несло холодом осени.
– Здравствуйте, – хором сказали находившиеся в комнате люди.
Словно куклы. Словно кто-то дернул всех их разом за ниточку.
Павла лихорадило. В его ноздрях все еще стоял тот отвратительный запах горелого мяса. Был ли он на самом деле? Существует ли эта комната? Куда его завели советы гребаного психиатра и этот… синдром фантомного звонка? Вещь, которая заставляет видеть несуществующее…
Может быть, Сергей в сговоре с Кусунгобу? Кто такой Кусунгобу?
Жители комнаты улыбались. Мужчины, женщины… их изможденные тела не отличались друг от друга.
«Так, успокойся. Ты выберешься из этого лабиринта. Ради бантиков. Ради любимой женщины. Ради запаха кофе и цветов. Иди вперед. С тобой все в порядке».
Павел на секунду закрыл глаза. Снова открыл.
Люди и комната никуда не исчезли.
– Кто такой Кусунгобу? – хрипло спросил он.
Ближайший к монитору человек махнул ему рукой. По уверенному жесту Павел понял, что это мужчина. Возраст – неопределенный. Обтянутый кожей скелет и щербатое лицо могли принадлежать как двадцатилетнему парню, так и сорокалетнему наркоману с долгим-долгим стажем.
– Подойдите ко мне, – попросил он.
Павел сделал несколько шагов и оказался рядом с мужчиной.
Тот жестом пригласил сесть напротив монитора и начал открывать фотографии и документы:
– Кусунгобу… это величайшее достижение человечества… и его огромная ошибка. Вам, наверное, известно, что изначально сеть Интернет создавалась как средство связи для военных. Внутри нее тестировали прототипы программ, форматы данных и протоколы передачи информации. Тогда же появились первые вирусы. В качестве эксперимента. И как оружие.
Клик за кликом перед глазами Павла мелькали фотографии далеких времен.
Мужчина продолжал:
– Знаете, как работают компьютерные вирусы? Они копируют свой код и вставляют в коды других программ до тех пор, пока там не закончится свободное место. Все процессы операционной системы охватывает паралич. Но этого мало. Большинство вирусов имеет механизм самообучения. До некоторых разумных пределов, естественно. И только один-единственный – гораздо глубже.
errorlevel=1
Couldn’t access kusungobu:
?х эрщфхэ ехС хтющ я е G №.
Сорок лет назад один ученый придумал совершенный самообучающийся алгоритм. Среди его коллег поднялся ажиотаж. Алгоритм оказался настолько хорош, что через него можно было пропускать любые задачи без предварительных расчетов.
Представьте себе: запуск космического аппарата, мы задали цель, оснастили технику мощной электронно-вычислительной машиной и отправили за пределы Земли. Всю получаемую аппаратом информацию заражает вирус-алгоритм, и в процессе заражения его код уравнивает значения цели и изменений в режиме реального времени. Результаты транслируются в модуль управления – и вот оно: траектория рассчитана, препятствия преодолены. Структурно независимые вычисления без потерь. Просто и красиво.
В качестве шутки автор алгоритма создал программу «Кусунгобу». Так называется ритуальный кинжал для совершения сэпукку. Или, если угодно, харакири, на просторечный японский манер. Программа проникала в компьютеры его коллег и выдавала безобидное сообщение:
«Дорогой друг, поздравляю!Вы побеждены и теперь должны совершить самоубийство.Ваш К.»
Коллеги шутку оценили. В каком-то плане механизм, лежащий в основе Кусунгобу, укладывал будущее на лопатки.
Вот только через неделю стало не до смеха, поскольку все они, включая создателя программы, оказались мертвы. Кусунгобу быстро научился соединять цепочки информации и выдавать ее людям так, чтобы они убивали друг друга. Или совершали самоубийство.
Исследовательский центр был объявлен зоной карантина. Военные сожгли его вместе с данными, но Кусунгобу выжил, проник через Сеть на соседние базы и стал абсорбировать имеющуюся там инфраструктуру. Тогда же он придумал механизм скрытности. Его послания не видел никто, кроме человека, которому они адресовывались. В случае угрозы раскрытия они моментально удалялись. Сложно сказать, каков принцип действия у этого механизма… компьютерное железо далеко не такое безобидное, как нам кажется. Известны случаи, когда, к примеру, в электрочайниках находили wi-fi-передатчики, транслировавшие неизвестную информацию на неизвестные приемники. Зачастую подобные фокусы – проделки спецслужб, но только ли их интересы здесь преследуются? Или любое электронное устройство способно распознать количество находящихся рядом с ним людей?
Вопросы без ответа.
На несколько лет время остановилось.
А потом – бах! – Интернет появился повсюду. Люди создали нового всемогущего бога. И каждая его клетка несла в себе программу, способную уничтожить мир.
– То есть это… демон?
– Нет, – возразил мужчина. – Кусунгобу даже не осознает, что делает. Он просто высчитывает возможности и уравнивает между собой изменения и цель. Войны, насилие, самоубийства, психозы, деградация людей… все это связано с Интернетом и управляется компьютерным вирусом. От него невозможно спрятаться. Он повсюду. И он не остановится, пока жив хоть один человек. Мы можем лишь служить ему в страхе наказания и надеяться, что до наших семей очередь дойдет не скоро.
Мужчина печально улыбнулся, наклонился к пачке сигарет, лежащей рядом с монитором, достал одну, закурил. Бледно-сизый дым нехотя потянулся в открытую форточку.
В комнате повисло молчание.
– Идиоты! – взорвался Павел. – Никто не станет убивать из-за каких-то там писем и сообщений! Бред! Откуда эта история?
– О том, что Кусунгобу – компьютерный вирус, знают лишь прошедшие Посвящение. Для остальных он – псих по другую сторону сетевого кабеля. Псих, способный на многое.
– Но он же текст! Всего лишь текст!
– А этого вполне достаточно. Механизмов воздействия много. К примеру, эффект плацебо. Дайте людям пустышку, скажите, что она работает, и они будут в это верить даже после того, как узнают правду. Или подмена понятий: если вам продают мухобойку, то предполагается, что мухи у вас уже есть, притом что дома вы их, скажем, не видели. Если учесть, что жизнью человека управляют базовые инстинкты самосохранения, пропитания и размножения… просчитать нас куда легче, чем полет куска железа по космосу, и неважно, нравится вам это или нет. Рано или поздно вы все равно поступите так, как он хочет. Обработать небольшую группу ученых не составило для него труда, а когда перед ним оказались мировые ресурсы… Первыми под воздействие вируса попали преступники. Кусунгобу обещал им деньги. Затем психически больные и впечатлительные люди – он сыграл на их патологиях. Так была запущена цепная реакция, и вот теперь Кусунгобу добрался до таких, как вы и мы.
Павел всматривался в окружающие лица. Их пропитывала безысходность. Сомнамбулическое подчинение. Словно ожившие мертвецы из кинофильмов.
– Тогда… чем вы занимаетесь?
– Поручения. Микроходы для воплощения его грандиозного плана. К примеру, у нас есть запись вашего разговора с психиатром. Кажется, его звали Сергеем. А, скажем, вчера я следил за вашей дочерью и извещал Кусунгобу о ходе урока. Если бы вы провалили Посвящение… то… вот. – Мужчина сунул руку под рубашку и достал оттуда пистолет. Протянул его Павлу. – Четкое указание – выстрелить девочке в голову. Полностью заряжен. Здесь больше восьми патронов.
В его взгляде сквозило что-то неуловимое. Просьба.
Павел внимательно посмотрел на оружие.
«Черт, это же…»
«Беретта 92S».
По спине пробежали мурашки.
«Я ни разу в жизни не стрелял, но когда беру его в руки… такое ощущение, что прожил с ним много лет, и на самом деле я – итальянский полицейский Коррадо Каттани».
Это не по-настоящему! Вот корень его психического расстройства. Ни Лидии Михайловны, ни этих восьми оборванцев на самом деле не существует! Он докопался до истины. Нашел ошибку, которая расставила все по местам.
Дежавю. Один и тот же образ повторился дважды. И у психиатра, и здесь одинаковая раритетная беретта семьдесят седьмого года. Как? Невозможно.
Галлюцинация.
Все вокруг – галлюцинация.
Кусунгобу… Это болезнь в его голове просила об освобождении. Хотела совершить самоубийство.
– Здесь больше восьми патронов, – настойчиво повторил мужчина. Он неотрывно смотрел на Павла.
– Я понял, – прохрипел Павел. – Но… хотя бы… хотя бы скажи, как тебя зовут?
– А не все ли равно? Пусть будет Юзернейм Один.
– Надеюсь, это поможет нам всем, Юзернейм Один. Я сделаю это. Уравняю цель и изменения. Если вас не существует физически, значит, не будет существовать и в моей голове. Прощайте.
if errorlevel=1 cmd /c call restore
restore
Павел досчитал до десяти.
Глубоко вдохнул, задержал дыхание, направил ствол в лицо Юзернейма Один и нажал на спусковой крючок.
Грохнул выстрел. Тело с дырой в голове отлетело к стене, шлепнувшись в кашу из крови, мозгов и осколков черепа.
Из груди рвался крик: скреб когтистыми лапами в горле, бился в эпилепсии, но… крепче стиснув зубы, Павел перевел оружие на другого человека. Снова нажал на спуск.
Дальше. Не задумываться. Навел-нажал. Дальше.
Дальше.
Что-то шло не так. В глазах умирающих людей блестело торжество. Казалось, они вот-вот бросятся навстречу пистолету с криками «Меня! Меня следующего! Вдруг ты передумаешь! Скорее!».
Дальше.
«Почему они так хотят умереть?»
Дальше.
«Я ничего не понимаю… Сейчас будет восемь. Подожди…»
Комната наполнилась пороховым дымом.
Восемь.
Одежда испорчена.
Павел выдохнул. Выпустил оружие из рук и потянулся к заляпанной кровью пачке сигарет. Он не курил, но это был лучший момент попробовать несуществующие сигареты. Когда еще подвернется возможность?
Его пальцы словно растворялись в воздухе. А еще их колотило так, что казалось, они живут сами по себе.
– Ч-ч-черт! – закричал Павел и прижал руки к груди. – Тихо-тихо-тихо-тихо, успокойся, успокойся… этого ничего нет… этого ничего нет… сейчас ты выйдешь отсюда, и все закончится. Да, да, да. Успокойся. Успокойся!
Павел сжал ладонь и изо всех сил ударил себя кулаком в челюсть. Окровавленная комната вспыхнула, накренилась, зашипела, но вернулась на место, ни капли не изменившись.
– Пропадай! Пропадай! – кричал Павел, продолжая бить. – Пропадай!
Он почувствовал вибрацию.
Телефон.
«Дорогой друг.Я крайне огорчен. Вы причинили мне существенные неудобства.В кофейне Вас ожидает подарок. Думаю, Вы поймете, как им воспользоваться.Единственное, что греет мне душу в текущей ситуации, – перспективы нового видеоролика „Семейный капучино“. Он должен побить все рекорды просмотров.Искренне соболезную по поводу безвременного ухода из жизни Вашей жены и дочери.Прощайте, Ваш К.»
– С…суки! – заревел Павел и с яростью стал пинать тело Юзернейма Один. – Обо мне вы подумали?! Обо мне? Ваши семьи будут жить! Вы не предавали его! А моя семья? Нашли, сука, крайнего! Подставили! Да как же мне теперь…
Кровь на его лице смешалась со слезами.
«У нас есть запись вашего разговора с психиатром. Кажется, его звали Сергеем».
Они давно хотели выйти из игры, но их удерживал страх за свои семьи. Нельзя убить друг друга и нельзя совершить самоубийство – это вело к наказанию. Им требовался тот, кто сделает грязную работу, и Павел подошел идеально.
Он сомневался. Он допускал вероятность шизофрении. Синдрома фантомного звонка. Вещей, изменяющих восприятие.
Сергей оказался очень убедительным.
А его пистолет – лучшим фальсификатором шизофрении.
Наверняка сейчас по мертвому психиатру скорбит его взрослая дочь. Тогда как его… его светлая девочка с бантиками и огромным, таким огромным букетом цветов… самых лучших цветов из его кофейни…
Аромат жареной арабики, несущий тепло и уют.
Ничего, ничего больше не будет.
Подобрав с пола окровавленный пистолет, Павел рванул прочь из квартиры, вниз по лестнице, к припаркованному у подъезда автомобилю.
Он должен гнать изо всех сих, должен лететь навстречу своей треснувшей реальности, совершенно точно зная, что не успеет.
Осенний ветер яростно раскачивал провода на уличных столбах. Пытался зацепить кленовые листья и подбросить их в воздух. Раскрасить город красно-желтым фейерверком уходящего тепла.
Но листья, набухшие, мертвые, неподвижно лежали в угольно-черных лужах. Ничто не могло потревожить их загнивающий покой.
errorlevel=1
Couldn’t perform: restore
cmd /c call coda
:coda
Двое рабочих зашли в парк и направились к пустой скамейке. Присели на краешек. Открыли бутылки с пивом.
В бутылках грозно зашипело.
– Зачем покупать телевизор для того, чтобы он показывал одну и ту же картинку? Глупость! Ну повесь баннер, плакат там, налепи подсветки… Куда логичней, верно? Уж целый год монтируем эти телевизоры, а конца и края им нет.
– Зато как у всех. Мода нынче такая. Нам с тобою не понять.
Где-то вдалеке грохотали колеса трамвая.
В холодном воздухе звуки разлетались на огромные расстояния.
Некоторое время вечер был тихим и безмятежным. Разговор шел о разных вещах, перескакивал с одной темы на другую, и мужчины не заметили, как в парке появился необычный молодой человек.
Погруженный в молчание, он брел по дорожкам, среди луж, блестевших свинцовыми пятнами. Его растрепанная одежда была пропитана грязью и кое-где порвана. Длинные черные волосы выглядели так, словно их не мыли несколько месяцев. Подошва одной кроссовки наполовину оторвалась и неприятно хлюпала при каждом шаге.
Молодой человек улыбался и нес под мышкой несколько пожелтевших газет.
Вероятно, мужчины бы даже не заметили его, но, вместо того чтобы пройти мимо, молодой человек остановился.
Не переставая скалить зубы, он посмотрел им прямо в глаза.
Его худое тело покачивалось из стороны в сторону. На лице были написаны следы недоедания, недосыпания и обезвоживания.
Словно на череп натянули разлагающуюся кожу.
– Молодой человек, вам дальше по дорожке, – махнул в сторону один из мужчин.
Парень неуверенно посмотрел в указанном направлении.
Мощеная парковая дорожка выгибалась дугой и скрывалась среди деревьев.
– Зачем? Он повсюду…
Парень вытащил одну из газет и небрежно швырнул ее в сторону мужчин.
Прорезав воздух, газета задела бутылку. Из горлышка выплеснулось немного пива, запачкав штаны обоим рабочим.
– Щенок… забери эту гадость и проваливай! – прошипел мужчина с пострадавшей бутылкой.
Парень никак не отреагировал на его слова.
Газета упала на дорожку лицевой страницей вверх. Одна из статей была обведена красным маркером:
«ЖЕСТОКОЕ УБИЙСТВО В ГОРОДСКОЙ КОФЕЙНЕ
Преступники лишили жизни жену и дочь, а глава семьи совершил самоубийство. Все произошедшее снимала скрытая камера.Жуткое событие произошло днем, около 15:00. Неизвестные личности привели в одну из кофеен города женщину и ребенка (девочку, ее дочь). Затем, угрожая оружием, выгнали из помещения персонал (посетителей на тот момент в заведении не было). Зверски расправившись с женщиной и ребенком (злоумышленники влили им в рот свежезаваренный кофе, кипяток), убийцы покинули заведение, оставив на одном из столиков черную картонную коробку.Через несколько минут на месте происшествия появился молодой человек, хозяин кофейни. Он открыл коробку. Там оказался кинжал. С помощью него молодой человек совершил самоубийство, вспоров себе живот.По выясненной в ходе следствия информации, самоубийца оказался мужем убитой женщины.Однако на этом инцидент себя не исчерпал. В тот же вечер в электронной сети неизвестным образом появилась запись всего случившегося с камер видеонаблюдения, озаглавленная как „Семейный капучино“. На данный момент почти все ресурсы, на которых она была зарегистрирована, вычислены и закрыты, однако неизвестные личности продолжают ее тиражировать.По официальной версии…»
Текст заканчивался на сгибе страницы.
Парень отвел глаза в сторону и побрел дальше.
– Наркоманы чертовы… – проворчал мужчина, на чьи штаны в основном пролилось пиво. Он подобрал лежащую под ногами газету и выбросил в урну. – Скажи мне, нормально это или нет? Смотреть, как кого-то жизни лишают? Ей-богу, не понимаю…
Его товарищ пожал плечами.
Затянутое тучами небо шевелилось, чем-то напоминая экран телевизора, который они недавно вешали в очередном ресторанчике.
Такое же неестественное в своей облачной неоднородности.
– Послушай, ко мне тут недавно эсэмэска странная пришла, дай тебе покажу. Сейчас-сейчас… Строчек много, потерял… вот тут вроде была… Да где же она? Чертовщина какая-то… Может, удалил и забыл? Не помню…
– И правильно сделал, если удалил. Зачем на гадость смотреть? Глянь лучше, как красиво в парке.
А в парке действительно было красиво.
exit /b
Назад: Алексей Провоторов Форумные тролли
Дальше: Олег Кожин Сетевой
