ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Из дворца выбегает, со стонами и заплаканная, кормилица; в руках у нее меч.
Кормилица
Ой, женщины, ой, милые! что бед!
Чуть кончится одна, другая спеет…
В чертогах госпожа моя, – я вам
О Гермионе говорю, конечно, – видя,
Что брошена отцом, в раздумье впала;
Что скажет муж, боялась госпожа,
О дерзости ее узнав: ведь шутка ль
Казнить решила женку, и с ее
Приплодом вместе, царь и выгнать может,
Да и убить, пожалуй. Да как схватит
Ее тоска, повеситься хотела;
Насилу вынули из петли, нож
У ней теперь рабы там отнимают,
Не спустят с глаз бедняжку. Сердце варом
Раскаянье ей залило, а ум
Не сводит с прошлых бед. Что было силы,
Всю извела, чтоб оттащить ее
От петли, я. Теперь подите вы,
Попробуйте помочь: бывает, старых
И слушать-то друзей мы не хотим,
А новые придут – и уступаем.
Корифей
Да, там рабы действительно вопят
С твоим согласно, женщина, рассказом;
Но, кажется, несчастная сама
Покажет нам сейчас весь ужас, жены,
Преступной совести и ей рожденных мук
Желанье умереть дает ей силы.
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
Из средних дверей, вся растерзанная, с расцарапанным лицом и распущенными волосами, является Гермиона. За ней в беспорядке бегут рабы и рабыни.
Гермиона
Строфа I Увы мне! Увы мне!
Я волосы вырву, а ногти
Пусть кожу терзают, увы!
(Рвет волосы, царапает лицо.)
Кормилица
Уродовать себя… о, перестань.
Гермиона
Антистрофа I
Ох… ох… Ай… ай…
Долой, фата… Прочь с головы,
Ты, нежная… О косы…
Кормилица
Да подвяжи ж хоть пеплос… Грудь закрой…
Гермиона
Строфа II
Что закрывать пеплосом грудь?
Все на виду,
Что совершилось;
Солнцем горит, не утаишь.
Кормилица
Сопернице сработав саван, страждешь?
Гермиона
Антистрофа II
Да, ранено сердце дерзаньем…
Безумную гордость
Проклятье, проклятье людей – задавило.
Кормилица
Вину тебе простит Неоптолем.
Гермиона
Эпод
О, где ж затаили вы острый булат?
Дай меч мне и к сердцу приблизь.
Из петли зачем вынимали?
Кормилица
Что ж? Дать тебе повеситься, безумной?
Гермиона
Увы! О смерть! О ночь!
Ты, молния, ты, дивная, пади!
Вы киньте, вихри, меня на скалы
В широком море, в лесу пустынном,
Где только мертвых витают тени.
Кормилица
Зачем себя так мучить? Боги нас
Теперь, когда ль, а всех доймут бедою.
Гермиона
Одну, отец… одну ты покинул
Меня, как ладью
Без весел на песке прибрежном…
Сгубил ты, сгубил меня, о отец.
Под мужнею кровлей
Мне больше не жить…
О, где я найду еще изваянье
Богиню молить?
Иль рабыне колени с мольбой обниму я?
О нет… О, когда бы
Мне сизые крылья и птицей
Отсюда умчаться
Иль зыбкою елью
На волнах качаться,
Как первый пловец,
В толпу Симплегад занесенный!
Кормилица
Дитя мое, мне трудно похвалить
С троянкою твои поступки. Все же
И этот страх излишний нехорош…
Не так легко, поверь мне, твой супруг
Тебя отвергнет, убежден устами
Коварными и чуждыми. Ведь ты
Не пленница троянская, а знатной
Семьи дитя, с приданым ты взята,
И город твой меж пышных не последний.
Иль думаешь, отец бы потерпел
Изгнание твое? Боишься тени
Ты, госпожа. Но в дом войди. Тебе,
Чтоб не краснеть, стоять нельзя у двери.
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Те же и Орест (с чужбины) в дорожном плаще с небольшою свитой.
Корифей
Глядите: путник, сестры, к нам; чужой
Да… кажется… и шаг его поспешен.
Орест
Скажите мне, хозяйки, – это кров
Рожденного Ахиллом и палаты
Царей земли, должно быть, фтийской?
Корифей
Да,
Ты назвал их. Но кто же вопрошает?
Орест
Атрида я и Клитемнестры сын,
А именем Орест, и путь лежит мой
К Додонскому оракулу. Узнать
Горю, жена, достигнув Фтии вашей,
Что сталося с сестрой моей: жива ль
И счастлива ль спартанка Гермиона?
Гермиона делает несколько шагов к Оресту, который стоит к ней спиной и еще
ее не видит.
Моих полей не видно из жилья
Пелеева, но все ж сестру люблю я.
Гермиона с легким стоном бросается к его ногам.
Гермиона
О, сын Агамемнона! В вихре бурь
Триере ты мелькающая гавань…
О, пожалей меня… О, погляди,
Как я несчастна… Эти руки, точно
Молящих ветви, обвились, Орест,
Вокруг колен твоих с тоской и верой.
Орест
(невольно отступая)
Ба…
Что вижу я… Обман очей?.. Иль точно
Спартанская царевна предо мной?
Гермиона
(не вставая)
У матери одна, и Тиндаридой
Еленою рожденная… О да!
Орест
(поднимает ее)
Целитель Феб да разрешит твой узел…
Но терпишь ты от смертных иль богов?
Гермиона
И от себя – и от владыки мужа,
И от богов, и отовсюду – смерть…
Орест
Детей еще ты не рождала; значит,
Причиною страданий только муж?
Гермиона
Ты угадал и вызвал на признанье…
Орест
Он изменил тебе… Но для кого ж?
Гермиона
Для пленницы убитого Ахиллом.
Орест
Что говоришь? Иметь двух жен?.. О, стыд!
Гермиона
Но это так. Я захотела мщенья…
Орест
И женского, конечно, как жена?
Гермиона
Убить ее горела, и с приплодом…
Орест
Что ж, удалось? Иль боги их спасли?
Гермиона
Старик Пелей почтил злодеев этих.
Орест
Но кто-нибудь с тобою тоже был?
Гермиона
Да, мой отец, – его я вызывала.
Орест
И старому он, верно, уступил?
Гермиона
Стыду скорей. Но он меня покинул.
Орест
Так… Так… Теперь боишься мужа ты…
Гермиона
Да, он убьет меня и будет прав.
И что скажу? Нет, умоляю Зевсом
Тебя я, предком нашим: только здесь
Не оставляй меня… Как можно дальше
Меня возьми отсюда. Вопиять,
Мне кажется, готовы эти стены
Против меня… Иль даром ненавидит
Меня вся Фтия? Если муж меня
Еще найдет, придя из Дельфов, – солнце
Для глаз моих задернет, опозорит,
Рабыням он отдаст меня служить
И ложе стлать заставит Андромахе…
Но, может быть, ты спросишь: этот грех,
Как он созрел? Мне жены нашептали,
Покою не давали мне уста
Коварные: «Да как ты терпишь это?
Какая-то рабыня, чуть не вещь,
И с ней ты мужа делишь? Герой, нашей
Владычицей, клянусь, что у меня
В чертогах бы не жить ей, коль на ласки б
Законные решилась посягнуть».
Словам сирен внимала я и, этой
Лукавой сетью их ослеплена,
Дорогу потеряла.
А чего
Мне, кажется, недоставало? Мужем
На что скупиться было? У меня
Сокровища и царство; дети,
Родись они, – законные, отродье ж
Троянское – моим почти рабы…
Нет, никогда, о, никогда, готова
Сто раз я повторить, не должен муж,
Коль разума он не лишен, гостей
К жене пускать из женщин… Нехорошим
Они делам научат – та затем,
Что куплена, другая согрешила:
И хочется найти подругу ей
Несчастия, а большинство – блудливых.
От этого и в семьях нелады…
Решетками ль, засовами ль, искусством,
Но охранять нас надо… Нет добра
От наших посетительниц, лишь горе!
Корифей
Ты распустила слишком свой язык
И, женщина, на женщин. Гнев понятен
Отчасти твой… Но как чернить недуг,
Коль он в природе женской, не тебе же…
Орест
Мудрец один мог смертному открыть,
Что истины конец меж уст, нам чуждых.
Я раньше знал про смуты в этом доме
И про вражду с троянкою, но ждал,
Насторожась, остаться ль порешишь ты
Иль, пленнице железом погрозив,
Горишь уйти отсюда в страхе мужа.
Но здесь, жена, я не затем, чтоб твой
Призыв почтить и увезти, по слову
Желания, тебя, хоть ты сказала
И это слово… Нет… Я за тобой
Не потому, что _ты – моя_… Коль с этим
Поселена ты мужем, тут отец
Виною твой порочный… Обручил
Он нас с тобой задолго до похода,
Но изменил, чтоб обещать тебя
Ахиллову отродью, если Трою
Разрушит он. Когда вернулся сын
Пелидов, я, оставив Менелая,
К сопернику пошел; я умолял,
Чтоб от тебя он отказался: «Надо,
Я говорил, – жениться на своей
Оресту, где иначе ложе сыщет?
Несчастье, – я сказал ему, – дом,
Изгнаннику закрытый», но, глумяся,
Он укорял меня, что я палач,
Он говорил и Евменид с кровавым
Насмешливо напоминал мне взором.
Придавленный домашнею бедой,
Страдал я молча, хоть и горько было
Мне потерять тебя… и я ушел.
Но жребий твой теперь переменился,
И терпишь ты… Я увожу тебя
И передам отцу, о Гермиона…
Корифей
Да, узы крови тесны. Ничего
В беде нет лучше друга и родного.
Гермиона
(уклончиво)
В руках отца мой брак – не мне решать,
С кем разделю его… Но ты не медли,
Возьми меня отсюда… Неравно
Вернется муж или Пелей, разведав
Про мой побег, погоню снарядит.
Орест
Иль старика бояться?
(Вполголоса.)
А Пелидов
Не страшен сын. Обид я не забыл,
И он теперь такой опутан петлей
Из этих рук, что разве смерть одна
Ее распутает. Тебе не буду
Рассказывать заранее. Но высь
Дельфийская увидит месть готовой…
Мои друзья коль сдержат слово, там
От матереубийцы он узнает,
Что заключил с его невестой брак
Не должный он. То мщенье, о котором
За смерть отца он к Фебу вопиял,
Откликнется ему. Дельфийца даже
Раскаянье не тронет, и царя
Накажет бог… За клевету на Феба
И смертного там, в Дельфах, он за все
Заплатит гнусной смертью и, тяжка ли
Моя рука, испробует. А бог
Своих врагов и с корнем вырывает…
(Уходит и уводит Гермиону.)
ЧЕТВЕРТЫЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ АНТРАКТ
Хор
Строфа I
О Феб! Не ты ли сложил
На холме крепкозданную Трою?
И не ты ль, чтоб создать Илион,
Царь морей, взбороздивши пучину,
Утомил голубых кобылиц?
О, зачем же Аресу, копья
Промыслителю, дали строенье
Вы свое разрушить и Трою
Погубить, несчастную Трою?
Антистрофа I
Не вы ль, о боги, на брег
Симоента без счету послали
На жестокую брань колесниц
Беспобедных венцов?.. О, зачем же
Вы погибнуть давали царям
И в обитель Аида сходить
С колесниц илионских?.. И в Трое
Алтари пылать и дымиться,
Алтари зачем перестали?
Строфа II
Женою зарезан могучий Атрид,
А жена за это узрела
Дорогих кровавые руки…
И бога… и бога то было в узорном
Вещанье веленье, чтоб мать,
Из Дельфов вернувшись, рожденный
Атридом зарезал… О бог!
О бог Аполлон!
Великий, ужель это правда?
Антистрофа II
По градам и весям Эллады звучат
Матерей тяжелые стоны,
И на ложе дальнее вражье
С плачевною песнью ложится рабыня…
Одна ли ты в муках, жена?
Вся терпит Эллада, вся терпит:
На злачные нивы ее
Аид напустил,
Аид свою черную бурю…
