Все-Мир Месопотамский. Первое государство суперэтноса

Важнейшим этапом на пути «нооэволюции» суперэтноса было создание государства. Можно сказать, что это стало своеобразным экзаменом для Хомо сапиенс сапиенс – способность к социальной самоорганизации и понимание каждым своего места в обществе. В сверхэволюционном процессе именно такая самоорганизация, пусть и программно подталкиваемая, направляемая – особо значима. Как мы помним, по нашей концепции, Высший Разум Мироздания не есть личность-индивидуум, но есть Сверхличность, вобравшая в себя совокупность множества (или множества множеств) личностей, достигших высшего уровня развития по всем направлениям Сверхэволюции и способных к саморганизации и организации в Сверхсущность.

Но для начала «детям богов» надо было дать возможность научиться самим строить свои сообщества – элементарные плоскостные модели Высшей организации.

Первичные навыки организации русы получили на самой ранней стадии: иерархическая структура родов плавно перетекла в иерархию предгосударственных образований.

Пришла пора создавать государства.

До 6 тыс. до н. э. земли Междуречья (Месопотамии) были пустынны. Да и, собственно говоря, это были не земли, а соленые воды Персидского залива, смешанные с пресными водами Тигра и Евфрата, перемежающиеся с болотами. С 7 тыс. до н. э. вслед за отступающим «потопом» Междуречье начало подсыхать. И переселенцы с гор Загроса, Северной Месопотамии и Армянского нагорья двинулись с севера на юг, заселяя территорию, пригодную для земледелия.

Блистательный и письменный Шумер появился в Месопотамии не сразу. Его началу предшествовало множество земледельческо-скотоводческих поселений русов-индоевропейцев, уже знакомого нам халафско-самаррского типа. Роды и выселки русов нагорных областей и русов Палестины-Сурии-Русии неспешно – движение это занимало сотни лет – продвигались на юг. Продвигались, как это и характерно для русов (позже для славян) вдоль рек и по руслам рек.

Периоды подъема сменялись периодами упадка. В одних местах земли истощались и приходилось искать новые. В других начинали беспокоить соседствующие кочевые племена. Собственные роды суперэтноса множились – едоков становилось больше, требовались все новые и новые поля, луга для скота, загоны. Так или иначе к середине 6 тыс. до н. э. русы-индоевропейцы основного ядра суперэтноса достигли самых южных точек Двуречья. Тех, где Евфрат впадал в Горькую реку – длинное и узкое ответвление Персидского залива.

Там, на притоке Евфрата были заложены городища Эреду и Убейд (нынешний Абу-Шахрайн), которые дали название соответствующим археологическим культурам.

Эредо-убейдская культура была преемницей культур русов Халафа и Самарры (после длительного застоя и упадка) и предшественницей знаменитой шумерской культуры. Мы сразу подчеркиваем эту прямую связь, преемственность культур и этносов (точнее, родов суперэтноса). Шумеры, их основная часть, не были чужаками на Ближнем Востоке, как это пытались представить на протяжении многих десятилетий некоторые исследователи. Они не пришли откуда-то из неведомых краев. Шумеры были общностью родов ближневосточных русов с незначительными вливаниями русов долины Инда и русов Средней Азии. Подобные вливания – перемещения отдельных родов русов по всему ареалу расселения суперэтноса происходили постоянно с 40 тыс. до н. э. по описываемую эпоху и позднее. Это было естественное движение внутри огромного единого суперэтноса.

Сейчас нам надо разобраться с предшумерами. Сами шумеры называли в своих поздних письменных источниках древнейшим городом Шумера – городище Эреду. Да, Эреду и эредская культура возникли на месте, где прежде никто не жил, в пустынно-болотистом краю. Но, как свидетельствуют археологи, «в Эреду открыты комплексы, близкие развитой Самарре», «древние святилища Эреду имеют пристенный алтарь на пьедестале и квадратный алтарь-очаг в центре – все эти элементы сохраняются в шумерских храмах, рисуя четкую линию типологической преемственности». Комментарии, как говорится, излишни.

Русы Эреду строили дома из кирпича-сырца самаррско-халафского типа. Расписывали красной краской по кремовому фону керамические сосуды. Утварь и посуда говорят о преемственности с хассунской археологической культурой русов. Святилища также возводили из кирпича, обмазывали глиной, но стены святилищ-храмов были выше, площадь их больше, чем в обычных жилищах. Захоронения под полами жилищ становятся реже, так хоронят детей, подростков. Взрослых начинают хоронить на специальных кладбищах. В некрополе Эреду было около одной тысячи могил, выложенных сырцовым кирпичом. В могилы помимо покойника клали его личные вещи, утварь, пищу. Во многих захоронениях рядом с останками человека находят скелеты собак. И здесь мы видим удивительное сходство с традициями русов-бореалов Средней Азии. Собака и после смерти продолжает охранять хозяина. Кто кому передал этот обычай: среднеазиатские русы русам Месопотамии или наоборот? Правильнее предположить, что традиция разошлась на юг и север вместе с ее носителями из одного центра.

Эредская культура была истоком культуры более широкой и масштабной – убейдской. Так ее называют по небольшому холму, находящемуся южнее современного Багдада, теллю Эль Убейд. Убейдские поселения существовали в разных местах Двуречья. В районе Ура найдено свыше 40 городищ убейдцев. В районе Урука – 23 поселения, каждое площадью свыше 10 гектаров. Такие поселения вполне можно было считать городами. Множество поздних шумерских городов выстроено на основаниях убейдских поселений. Таковые поселения находили даже на землях нынешней Саудовской Аравии – это были небольшие выселки из Убейда. Убейдская цивилизация существовала более тысячелетия.

Но почему же центр земледелия сместился из Северной Месопотамии в Южную? Тут есть две причины: первая – земли севера истощались от беспрерывной эксплуатации; вторая – земли юга становились все плодороднее, туда воды уходящего «потопа» и просто воды Тигра и Евфрата сносили плодородный ил. Климатические условия, в которых русы-переселенцы осваивали просторы новой родины, были крайне тяжелыми – изнурительная жара, палящее солнце, высокая влажность, почти полное отсутствие лесов, дерева, отсутствие камня как строительного материала. Условия были значительно тяжелее, чем на севере. Но одно обстоятельство было весомее всего прочего – плодородные илистые почвы, а следовательно, огромные урожаи, позволявшие накапливать значительные припасы продовольствия, торговать им, обменивать его…

Русы-убейдцы активно использовали все созданное цивилизацией индоевропейцев до них. Поля орошались системой каналов. В керамическом производстве широко использовался гончарный круг. Знакомство с металлургией позволяло отливать медные орудия труда, всевозможную утварь, украшения. Процветало ткачество. Совершенствовались строительные приемы и, несмотря на отсутствие дерева и камня, из глиняных кирпичей строились весьма внушительные и сложные сооружения. Над городищами русов-убейдцев высились монументальные святилища-храмы, которые стояли на глиняных платформах, чтобы не проседала мягкая земля. Помимо жилых домов и хозяйственных построек найдены административные здания.

Убейдское общество было многосложным, с практикой повсеместного разделения труда и обязанностей. И хотя общего управления надо всеми городами не было, каждый город являлся государством. Здесь мы сталкиваемся с уже знакомым феноменом цивилизации русов: без внешнего агрессора, без постоянного давления извне она существует не в виде империй, но в виде множества самоуправляемых общин-государств (от городищ Сурии-Русии 10 – 5 тыс. до н. э. до общин-княжеств полян, древлян, северян), неразрывно связанных между собой общими традициями, культурой, языком; при наличии серьезной угрозы извне таковые общины-государства или города-государства в короткие сроки объединяются в мощное централизованное государство-империю, включая в него погранично-периферийные этносы и области.

У русов убейдской цивилизации серьезных причин для создания общего государства-империи на малозаселенных плодородных землях не было. Но время не шло даром. Русы Двуречья совершенствуют ремесла. Появляется посуда и бытовые изделия более сложных форм, чем халафские, самаррские и хассунские: плоские тарелки с отогнутыми краями, кубки с затейливыми изгибами стенок, сосуды-чайники с выгнутыми носиками… Очевидный пример смены «археологической культуры» без смены этноса-населения. Керамика расписывается геометрическим орнаментом. Надо сказать, что склонность к геометрическим деталям орнамента (квадратам, крестам, треугольникам, ромбам, трапециям и т. д.) у русов стала традицией еще с появлением у них технологий геометрических микролитов, технологий, характерных именно для русов-бореалов и русов-индоевропейцев, технологий, по которым мы и узнаем их в ряду иных «археологических культур».

Шло время, уже не стало самих микролитов геометрических форм, а традиционные орнаменты русов хранились на сакральном уровне (вспомним хотя бы декор керамики «древних греков» геометрического периода и русские-украинские-белорусские полотенца, расшитые крестами, квадратами, ромбами, свастиками). Этой традиции русов более двадцати тысяч лет. Убейдские женщины, умело расписывающие свои горшки крестами-квадратами, быстро нашли бы общий язык с русскими вышивальщицами. Но в росписях не забывались и другие канонические фигуры русов – волнообразные линии, спирали, «языки пламени» и замысловатые, еще не читаемые «рунические черты и резы» – предписьменные знаки, мало понятные нам, но, по всей видимости, абсолютно ясные по своему смыслу для их современников.

Расцвета убейдская цивилизация достигает в первой половине 4 тыс. до н. э. К этому времени возводятся высокие ступенчатые храмы – прообразы зиккуратов-пирамид Шумера. Они достигают в основании площади 500 квадратных метров. Рядом ставятся высокие башенки-конусы. Для украшения стен применяется мозаика. В захоронениях русов-убейдцев начинают появляться терракотовые лодочки с парусом. Есть предположение, что в это время появилось представление о реке смерти, отделяющей загробный мир (будущий Стикс).

Убейд хранит традиции русов Иерихона-Ярихо – культ «мертвой головы», культ «доброго предка-домового». Еще встречаются отдельные захоронения голов, отдельные черепа в могильниках и вне таковых. Покойников чаще погребают не в скрюченном виде, их кладут на спину, в руки вкладывают фигурки «идолов», скорее всего, изображения самих усопших. Костяки покрыты красной охрой. Этот обряд сохраняется чрезвычайно прочно. В загробном мире мертвеца должны узнать, принять за «руса» – «своего, красивого, хорошего, красного». Иначе покоя и благодати ему на «том свете» не будет.

В целом же обряды русов, или, как принято писать, «древних земледельцев в пределах даже одного относительно небольшого региона были разнообразны». И это верно замечено – при несомненном сохранении основных признаков, традиций и общего языка, роды суперэтноса достаточно творчески относились к частностям и часто обогащали традиции нововведениями. Суперэтнос не был застывшей формой.

Пышнотелые фигурки Матери Лады и здесь постепенно отходят на второй план. Приходит новый канон изображения Рожаницы и ее дочери в виде стройных, широкоплечих и широкобедрых стоящих женщин с тонкими талиями и часто поддерживающих груди руками. У части таких фигурок именно в Убейде появляется странная ящеровидная голова. Здесь явно подчеркивается мысль, что богиня плодородия имеет какое-то отношение к владыке подземного мира Велесу в его змеином (драконьем) воплощении, то есть к Ящеру – возможно, она представляется как жена Ящера, подательница подземных благ – в том числе и урожая, израстающего из земли. То есть здесь Мать Лада явно выступает в образе хтонического представления о Матери-сырой-земле, одновременно порождающей урожаи и укрывающей змей, ящериц…

Анализируя исходный, наиболее полный образ Матери-Сырой Земли, начинаешь понимать, что он далеко не столь романтичен и мил, каким выглядит в поздних сказках и былинах, порой он страшен, более того, внушает ужас. Но здесь мы ясно видим: богиня-мать, богиня плодородия – это темная, сырая, непредсказуемая и страшная земная сила; отец-породитель, Род – это сила незримо-небесная. Совершенно четкая и устойчивая мифотрадиция индоевропейцев: мать – земля, отец – небо, и никак иначе – мифообраз сквозь тысячелетия вплоть до Саваофа-Сварога, небесного отца, и Богородицы, земной девы Марии (евреи заимствовали эти образы у индоевропейцев). В нашем понимании Мать-Земля – «колыбель», Отец, Высший Разум Мироздания – оплодотворяющая и одухотворяющая сила.

В раскопах убейдской культуры найдено множество керамических и каменных фигурок быка-Волоса. Культ этой ипостаси Единого Верховного божества, наделяющей плодородием, богатством, скотом (вспомним значения слова «скот» на Руси: это и скотина, и деньги, и богатство), становился все пышнее, сложнее и весомее. Бык-Волос (Вол-Велес) становился символом власти, могущества. Он всегда занимал на Ближнем Востоке немалое место. Но, начиная с Убейда, культ Волоса в бычьем обличии приобретает все большее значение. Именно здесь истоки дальнейшего поклонения могучим, всесильным крылатым быкам-волосам (волам, валам, ваалам, баалам, диа-волам) с человеческими головами, этим воплощениям богов и царей-«тиранов». Связь Волоса с медведем практически забывается. Теперь и надолго, на все время существования великих цивилизаций Ближнего Востока, Крылатый Бык становится олицетворением всесилия и мощи Единого бога – наделителя благами, богатством, плодородием, мужской силой и скотом.

Убейду не хватает только письменности, чтобы перейти в новое качество. Осознание, что письменность необходима, вызревает в Убейде. Печати Убейда со свастичными мотивами и иные – это уже предписьменность. В период Убейда формируется будущий Шумер.

Но Шумер – это не только русы-индоевропейцы Сурии-Палестины-Русии и Загроса. Это еще и повторные потоки спускающихся с Армянского нагорья русов, получивших арменоидные признаки. Это вливание из родов русов Средней Азии, долин Инда. Но в первую очередь Шумер – это развитие во времени городов-государств русов эредо-убейдской культуры.