Возрождающийся российский консерватизм несет груз всех прошлых эпох – как положительный, так и отрицательный. Такая «генетика» восстановления разорванной традиции обусловливает наличие существенных проблем, которые затрудняют формирование целостной политической программы и выстраивание широкой общественной коалиции в поддержку ее реализации.

Главная проблема – характерный и для прошлых этапов развития разрыв между консерватизмом в общественной мысли и в общественных настроениях, с одной стороны, и консерватизмом в политике – с другой. Государственная политика в большинстве областей, в первую очередь социально-экономической, на протяжении всего периода современного развития в общем и целом следовала в русле либерально-консервативных подходов: рыночной экономики и объемной государственной социальной политики, конституционных принципов государственных институтов, построенных на политической конкуренции и выборности власти.

В общественном же поле преобладает «культурный консерватизм»: он реагирует на перемены с культурно-ценностной позиции. Такой консерватизм естественен. Именно этому консерватизму находятся созвучия и в духовном наследии прошлых времен, и в человеческом опыте живущих поколений. Но в этом опыте нет ни рыночности, ни политической конкуренции, ни многих гражданских свобод. С такого ракурса многим современным консерваторам социально-экономическая политика видится порой либеральной, а не либерально-консервативной, нормальные рыночные отношения – стяжательством и культом потребительства, эмансипация женщин – подрывом основ семьи, оппозиционная деятельность – угрозой государственности.

Связка между «политическим» и «культурным» консерватизмом осуществляется только через важнейший политический институт президентства: глава государства является самым авторитетным лидером как для мыслителей-консерваторов, так и для консервативно настроенных слоев общества. Эта связь должна дополниться цельной программой политических действий, под которую можно выстроить широкую общественную коалицию органического развития России.

Вторая проблема – сочетание «сохранения» и «обновления» в политической стратегии. Этот деликатный баланс в каждой национальной модели устанавливается по-своему, сообразно историческим обстоятельствам. В историческом опыте России «охранительная линия» всегда была сильна. Даже если государство выступало инициатором реформ или преобразований, трудности адаптации к их последствиям неизменно побуждали власть к «охранению» их результатов, а дефицит здоровой конкуренции в политике делал невозможным широкий диалог о сочетании прогрессивного и консервативного в дальнейших действиях. Сегодняшняя ситуация с этой точки зрения неоднозначна. С одной стороны, масштаб пережитых потрясений, сложная геополитическая обстановка и многие другие факторы толкают власть, равно как и консервативные общественно-политические силы, к «охранительству». С другой стороны, накопленные за четверть века сдвиги в экономике и обществе создают базу для развития и пробуждают общественные силы, заинтересованные в поступательном развитии страны и способные его осуществить.

С этим связана и третья «проблема роста» отечественного консерватизма. Любой проект развития требует национальной консолидации, широкого общественного консенсуса вокруг ее целей и методов, а также ценностей, которыми руководствуются силы, ведущие страну вперед. Консерватизм – здоровая основа для такой консолидации. Консерваторам во власти легче обрести мандат на преобразования, поскольку их доктрина отрицает революционность, обещает взвешенный, эволюционный подход к любым изменениям. Это справедливо и для России. Однако объективный анализ расклада сил и в политическом классе, и в обществе в целом показывает: российским консерваторам хорошо удается найти общий язык с силами, доктрины которых признают ценность сильной государственности и/или сохраняют сильные элементы «левого консерватизма», но при этом настроены еще более антирыночно, патерналистски и «охранительно», чем «партия власти». И в то же время российские консерваторы считают либералов даже не оппонентами, а врагами – уникальная ситуация в мировом опыте консерватизма, демонстрировавшем, что либералы могли быть оппонентами консерваторов в политической борьбе, но по основным позициям всегда стояли к ним даже ближе иных политических сил. Так было и при «старом» консерватизме, в современных же условиях либерально-консервативный синтез является «жизненным центром» политики. Объяснить эту российскую специфику можно тем, что именно на либералов консерваторы, а с ними и значительная часть общества возлагают ответственность за негативные последствия и рыночных преобразований, и ценностных сдвигов в российском обществе.

В такой диспозиции много иррационального. В парламентской политике партии, разделяющие либеральные принципы, занимают маргинальные позиции. Технократы в структурах исполнительной власти, которых многие консерваторы также причисляют к либералам и считают доминирующими в экономической политике, на самом деле реализуют рыночный курс, в основе которого есть элементы и экономического либерализма, и государственного дирижизма, что вполне совместимо с консерватизмом в западном понимании.

Более серьезной представляется другая проблема: не только либералы по убеждениям, но большая часть общественных слоев, настроенных на модернизацию, не рассматриваются консерваторами в качестве своей базы поддержки. Речь идет прежде всего о частном бизнесе и высокообразованных слоях, занятых в современной экономике. Два следствия из этой ситуации чрезвычайно неблагоприятны для «коалиции развития». Во-первых, как свидетельствует исторический опыт нашей страны, неспособность старой и новой элит (в первую очередь – поднявшейся буржуазии) к взаимодействию и компромиссам во власти чревата не только тупиком в развитии, но и революционным взрывом. Во-вторых, без заинтересованного участия модернизационных слоев общества в политике любой проект развития обречен.