ГЛАВА 48
ХОЛДЕН

Учеба в академии флота давалась Холдену так тяжело, что окончание первого семестра он отметил пьянкой, которая вырубила его на двадцать часов. Тогда он впервые ощутил разницу между сном и обмороком. Пусть они и похожи, но не одно и то же. Очнувшись спустя без малого сутки, он совсем не почувствовал себя отдохнувшим. Похмельный синдром его чуть не прикончил.

Поездка по Миллеровой трансферной сети путала ощущение времени. Включившись в первый раз, Холден увидел, что ручной терминал отсчитал десять часов. Эти часы он провел в обмороке, а не во сне, потому что чувствовал себя больным и измученным. Саднило горло, глаза жгло, словно под веками прошлись наждаком, а все мышцы ныли. Он бы решил, что заболел гриппом, если б антивирусные средства, которые Холден принимал раз в три месяца, не исключали заражения. Запустив диагностику скафандра, он получил несколько уколов — чего именно, он не знал. Потом выпил половину воды из канистры и закрыл глаза.

Еще через девять часов он проснулся почти отдохнувшим. Боль в горле исчезла. В какой-то момент обморок перешел в сон, и тело отозвалось на него благодарностью. Потянувшись на металлическом полу, Холден хрустнул суставами. Потом выпил остаток воды.

— Проснись и пой! — позвал Миллер, медленно проступая из темноты в нимбе голубого сияния — словно кто-то подкручивал тумблер яркости.

— Проснулся, — ответил Холден и погремел пустой канистрой. — Но ты меня так спешно выдернул, что я не успел сделать запасов. Буду мучиться от жажды, если твои инопланетяне не припасли где-нибудь питьевой фонтанчик.

— Посмотрим. Пока это наименьшая из наших проблем…

— …Сказал парень, который никогда не пьет.

— Впереди отрезок системы поврежден, — продолжал Миллер. — Я наделся, что его можно будет обогнуть. Не повезло — дальше придется пешком.

— Твой ярмарочный паровозик сломался?

— Моя ярмарочная транспортная система простояла больше миллиарда лет, при том что половина планеты не так давно взорвалась. Твоему кораблю нет и десяти лет, а ты никак не можешь наладить кофеварку.

— Ты унылый и озлобленный человечек, — укорил его Холден, вставая на ноги и толкая дверь вагона. Она не открылась.

— Держись, — сказал Миллер и пропал.

Холден увеличил яркость терминала и занялся проверкой снаряжения. Миллер сцапал его после очередного обхода, поэтому при нем остались защитный скафандр, пистолет и несколько обойм — вряд ли что-то пригодится. Канистру он уже опустошил, никакой еды с собой не взял, запасы встроенной аптечки почти подошли к нулю. Все это хорошо было бы заполнить. Когда тело проснется настолько, чтобы ощутить голод, ему наверняка захочется променять пистолет на сэндвич. Холден не слишком надеялся найти в руинах чужаков торговый автомат.

Через десять минут беспокойство сменилось нетерпением. Сев на пол, он попробовал вызвать «Росинант» и получил сообщение, что связи нет. Он попробовал дотянуться до Элви, до Люсии, до Амоса. Не вышло. Материал, из которого выстроили древнее метро, блокировал передачу сигнала на антенну «Роси». Холден ничего не мог с этим поделать. Второй вариант — что с «Роси» что-то случилось — предполагал множество неприятных последствий. Холден включил тупую игрушку «составь узор» и убивал время, пока терминал не предупредил, что кончается заряд.

Через час Холден стал нервничать. Он не страдал клаустрофобией и большую часть жизни провел в тесных каютах космических кораблей, но перспектива одинокой смерти в металлической коробке глубоко под землей все равно не радовала. Холден несколько раз ударил ногой в дверь, покричал Миллеру, но ответа не дождался.

Что само по себе тревожило.

Контейнер, в котором он проспал всю эту долгую поездку на север, был пуст. Инструменты под рукой оказались только те, которые он прихватил для ремонта снаряжения и оружия. Ни резать, ни разгибать металл они не могли. Холден снова пнул дверь, на сей раз с такой силой, что удар отозвался болью в бедре. Та не шевельнулась.

— Эй, — громко сказал он. Если Миллер затащил его в такую даль, чтобы оставить умирать в пустом вагоне, это был самый нудный розыгрыш в истории.

Холден мысленно перебирал все, что при нем осталось, обдумывал разные сочетания, способные вышибить дверь, и старательно отгонял мысль о том, что взрыв такой силы, скорее всего, ликвидирует все живое в контейнере.

Внезапно снаружи громко заскрежетало. Скрежет перешел в пронзительный визг, затем послышались несколько мощных ударов и снова визг, совершенно оглушительный. Дверь исчезла, вырванная из рамы одним движением. За ней стоял кошмар.

На первый взгляд — полный набор режущих орудий. Тварь стояла на шести ногах, а еще четырьмя размахивала, напоминая составленное из стали и ножей ракообразное. Вокруг тяжелых режущих рук воздух хлестали черные, словно резиновые щупальца. На глазах у Холдена два этих щупальца вцепились в края дверного проема и с устрашающей силой выгнули их наружу.

Холден вытащил пистолет, но целиться не стал. Оружие в его руке выглядело слишком маленьким и бессильным.

— Убери, — сказало чудище голосом Миллера, — ты себе глаз вышибешь.

Холден не слишком задумывался о том факте, что голос Миллера, который он слышал годами, был галлюцинацией, созданной протомолекулой. Но сейчас этот голос прозвучал в воздухе — настоящие колебания, переданные атмосферой на барабанные перепонки, — и от этого у Холдена чуточку закружилась голова.

— Это ты? — спросил он, не сомневаясь, что бьет мировой рекорд по глупым вопросам.

— Смотря как понимать, — ответил робот-Миллер и попятился. Для металлического монстра он двигался на удивление тихо. — Я сумел пробраться в местное программное обеспечение, а эта штука неплохо работает, если вспомнить, что ежемесячный техосмотр не проводился этак с тысячу миллионов лет.

Миллер что-то сделал, и Холден вдруг увидел сыщика в помятом костюме на том же месте, где находился монстр. Миллер пожал плечами и виновато улыбнулся. Робот, накладывавшийся на его изображение, тоже пожал плечами, только вместо рук дернулись две массивные крабьи клешни. Это было бы смешно, если б не вызывало жестокой головной боли.

— Одно из двух! — взмолился Холден, поспешно зажмурившись. — Когда я вижу вас одновременно, у меня мозги трещат.

— Извини. Нет проблем, — отозвался Миллер, и Холден, открыв глаза, увидел только робота. — Идем, нам еще далеко.

Холден выскочил из контейнера материального трансфера на плоскую металлическую платформу. Некоторые части робота-Миллера слабо светились, причем, в отличие от голубого сияния, сопровождавшего призрак, действительно освещали пространство вокруг.

Указав на мерцающую конечность, Холден попросил:

— Нельзя ли сделать ее поярче?

В ответ на его просьбу свечение робота усилилось до того, что в туннеле стало как днем под открытым небом. Тут же прояснилась и причина отказа материального трансфера: в двух десятках метров впереди рухнувший туннель завалило скалами и обломками.

Миллер догадался, о чем думает Холден.

— Да, с перезагрузкой не все в порядке. Силовой узел магнитного поля проснулся неудачно и подорвал сам себя. И не только он. Уже недалеко, сам увидишь.

— Мы пройти-то сможем?

— Ну, пути не отремонтировать, но я тебя выведу. Эта штука… — робот-Миллер помахал в воздухе тяжелой лапой, — как раз и сделана для расчистки проходов. Когда-то копала и обслуживала туннели. Запрыгивай.

— Ни фига себе шутки!

— Нет, кроме шуток, забирайся. На этом парне будет быстрее, чем пешком.

— Миллер, — проговорил Холден, — ты весь состоишь из острых углов.

Одно черное щупальце вывернулось и тщательно оглядело тулово робота.

— Погоди. — Робот загудел, несколько раз звонко щелкнул и сменил форму, устроив на спине большую плоскую площадку. — Теперь давай.

Холден поколебался немного и взобрался по ноге робота к нему на спину. Миллер подобрался к завалу, и четыре большие передние лапы принялись за работу, отрывая искривленные плиты со стен, разгребая землю и камни. Машина действовала быстро, точно и с ужасающей непринужденной мощью.

— Эй, Миллер, — позвал Холден, глядя, как робот отшелушивает двухметровую плиту настила и проворно режет ее на мелкие кусочки. — Мы еще друзья, а?

— Что? А, понял. Когда я призрак, ты орешь, чтобы я убирался, и грозишься меня прикончить. А теперь, когда я в оболочке непобедимой боевой машины, тебе снова вздумалось подружиться.

— Да, в общем, так, — ответил Холден.

— Ну, мы не ссорились.

Вместо точки Миллер одним ударом разнес двухтонный валун. Поджав шесть ног, сумел протиснуться в узкое отверстие. Холден лежал на его спине плашмя, рваные плиты туннеля проходили в трех сантиметрах над лицом.

— Дальше чисто, — объявил Миллер, — но магнитное поле этого не пережило. Поезда не ходят.

— Мы хоть знаем теперь, что ищем?

— Только в общих чертах. Примерно в те времена, когда земные одноклеточные обдумывали идею фотосинтеза, эту чертову планету кто-то выключил. Снял сеть, убил все, что стояло в пищевой пирамиде достаточно высоко, чтобы иметь собственное мнение. Если не ошибаюсь, то, что это проделало, еще здесь. Как только что-то дотягивается до одного конкретного участка, оно гибнет.

— Очень жаль, — сказал Холден.

— Не жалей, — возразил Миллер. — В этом наша надежда. А теперь пристегнись, попробуем наверстать потерянное время.

Робот рванул по туннелю со всех шести ног, слившихся в туманное пятно. Несмотря на скорость, движение было очень плавным.

И Холден, как ни странно, снова заснул.

Его разбудило прикосновение к щеке холодной резины.

— Прекрати, — отмахнулся он.

— Проснись, — зарокотал из-под обшивки робота голос Миллера.

— Зараза! — Холден резко сел и стер со щеки струйку слюны. — Я и забыл, где я.

— Да, неделя без сна и на амфетаминах тебя подкосила, — заметил Миллер. — Тяжелое похмелье.

— И без всякого удовольствия.

— О, со мной такое тоже бывало, — с металлическим смешком ответил Миллер. — И каждый раз без всякого удовольствия. Но мы уже подходим к сортировочной станции, так что просыпайся.

— Чего нам ждать?

— Увижу — скажу, — посулил Миллер.

Холден достал пистолет, проверил ствол и обойму. Все было готово к действию. Он чувствовал себя мальчишкой, играющим во взрослого. Того, с чем не справится чудовищный Миллер, пулькой из пистолета точно не остановишь. Но так уж заведено в жизни: если обстановка требует ритуала, ритуал исполниется. Холден опустил пистолет обратно в кобуру, но руку с нее не убрал.

Через минуту он увидел. Поначалу это была всего лишь светлая точка в конце туннеля, но она росла. Не отражала свет робота, а светилась сама. Холден облегченно вздохнул. Он слишком долго и далеко ехал по этой трансферной системе. Пора было выбираться наружу.

Туннель заканчивался сложным лабиринтом. «Сортировочная», — догадался Холден. Отсюда грузы рассылались к местам назначения. Стены из того же тусклого сплава, что и в туннеле. Механизмы, сколько ему удалось разглядеть, были встроены в стены и так же поблескивали.

Робот-Миллер на секунду задержался, помахивая щупальцами, — выбирал, куда свернуть. Холдену представился стоящий на распутье сыщик — как он задумчиво постукивает себя пальцем по подбородку. И тотчас он увидел Миллера, наложившегося на робота. Головная боль немедленно встрепенулась.

— На этот раз ты сам виноват, — сказал Миллер. — Я — интерактивная система.

— Мы хоть представляем, куда нам надо?

Вместо ответа Миллер нырнул в один из множества туннелей. Через несколько секунд они очутились в просторной пещере. Холден с трудом сообразил, что все это искусственное — слишком велико было пространство. Все равно что стоять в ядре планеты и искать взглядом кору.

Вокруг застыли огромные безмолвные механизмы. Нет, некоторые подергивались. Знакомые конструкции, излюбленные протомолекулой: все то же смешение механических и органических черт. Там — тяжеловесная система труб и сифонов, закручивающаяся вокруг оси раковиной наутилуса. Тут — торчащий из потолка отросток в половину длины «Росинанта», заканчивающийся девятью пальцами-манипуляторами, которыми можно обхватить робота-Миллера. Свет сочился, казалось, со всех сторон, и воздух золотисто мерцал. Под ногами дрожало — Холден сквозь скорлупу робота уловил мягкий пульс толчков.

— Влипли, а? — задохнулся он.

— Не-а, — отозвался Миллер, разворачивая робота так, чтобы исследовать воздух со всех сторон щупальцами. — Здесь просто шла первичная сортировка — это даже не перерабатывающая фабрика.

— Здесь места хватит для боевого корабля!

— И это не просто так, — ответил Миллер, пока робот семенил к дальней стене. — Вся планета для того и устроена.

— Хм… — промычал Холден, не найдя других слов. — Хм-м…

— Вот-вот. Насколько я понимаю, в этой системе водились довольно редкие минералы — редкие в галактическом масштабе.

— Литий.

— Он самый, — согласился Миллер. — Эта планета — бензоколонка. Переработка руды, очистка, пересылка на энергостанции, а оттуда отправка энергии в виде луча.

— Куда?

— Куда надо. Таких миров было много, и все они питали сеть. Но не кольца. Что питает кольца, я так и не разобрался.

Робот с механическим проворством приблизился к дальней стене, и одна ее секция скользнула в сторону. Открылся проем размером с ремонтный челнок и за ним — новые светящиеся механизмы. Некоторые гиганты манерой двигаться напоминали не машины, а живые существа. Они пульсировали, извивались, корчились. Таких простых приспособлений, как колеса и рычаги, здесь не водилось.

— То есть мы сейчас идем через ядерный реактор? — спросил Холден, вспомнив вопрос Наоми про радиацию.

— Нет, здесь шла переработка руды. Все реакторы — на цепочке островов в другом полушарии. Те ребята предусматривали гибкость и безопасность конструкции.

— Знаешь, — вспомнил Холден, — один геолог говорил мне, что планета целиком модифицирована. И все это было сделано, чтобы превратить ее в энергостанцию?

— А почему бы и нет? На что она им еще? Так себе планетка, если не считать редких руд. Нет бы порадоваться: думаешь, на планете с тектонической активностью подземная железная дорога продержалась бы два миллиарда лет?

С минуту Холден молчал, пока робот-Миллер пробирался через пульсирующую под его ногами фабрику.

— Это уж слишком, — заговорил он наконец. — Такой уровень контроля над окружающей средой у меня в голове не укладывается. Что могло убить настолько могущественную цивилизацию?

— Что-то похуже.

Робот-Миллер нырнул под подобие конвейера — металлической сетки, обернутой вокруг пульсирующей мышцы. Вся конструкция щелкала и стонала: отдельные части пытались двигаться, в то время как другие неподвижно застыли. Холдену вдруг живо вспомнился найденный им в детстве козел. Он застрял ногой в колючей проволоке забора, а остальными тремя слабо скреб по земле в попытке освободиться.

— Вот в чем штука, — сказал робот-Миллер, махнув лапой на механизмы. — Ради этого все и было затеяно. Ради этого планета существовала. И где-то здесь есть пробел в планетарной сети. Место, куда нам не дотянуться.

— И что?

— А то, что в том белом пятне засело что-то нездешнее. И если это пуля, то стрелок метил в сердце.