ГЛАВА 16
ЭЛВИ
Что значит «движение»? — не поняла Элви.
— Заметив энергетический всплеск, — объяснил Холден, — «Росинант» дал широкий обзор местности. Даже несколько.
Он протянул свой ручной терминал, Элви взяла. Она старалась выглядеть серьезной и не выказывать изумления. Бога ради, она же ученый, столкнувшийся с важным вопросом, а не девчонка, взволнованно рассказывающая родным историю о Джеймсе Холдене, собственной персоной явившемся к ней в домик. Она покрутила изображения — туда-обратно. Человеческий мозг настроен на то, чтобы замечать движение, так что сместившиеся тени она увидела сразу.
— Что-то движется, — признала она. — Рассмотреть, что именно, нельзя?
— Над нами пока маловато спутников, приспособленных для съемки, — сказал Холден. — «Роси» строился скорее для сражений в космосе, чем для обзора планет.
Нигде в Солнечной системе такого случиться не могло. Там было столько камер повышенной чувствительности, что в пределах орбиты Нептуна не существовало белых пятен, которые не представлялось бы возможным при желании рассмотреть. Еще одно напоминание, как они далеко от дома и сколько привычных аксиом здесь не работает.
— Что видели с «Израэля»? — спросила она.
— Немногим больше, — ответил Холден. — Потому-то мы и выдвигаемся. Это на пределе дальности нашего транспорта, и добираться придется чуть не целый день.
— Зачем? — спросила она. — То есть я вижу, что оно приличного размера, но в океане и в более холодных поясах может найтись множество крупных организмов.
— Организмы не дают силовых всплесков, — возразил Холден. — Тут вокруг много чего двигается. Все время. Но это началось только что.
Элви коснулась изображения, приблизила его так, что тени расплылись.
— Вы правы, надо проверить, — сказала она. — Позвольте, я схожу за инструментами.
Примерно через час она сидела в кузове большого погрузчика рядом с Фаизом. Холден занял пассажирское сиденье, а вела машину Чандра Вэй. Под рукой у нее лежала грозная на вид винтовка — так, чтобы можно было дотянуться при первых признаках опасности. Двигатель подвывал, колеса скрежетали по камням утрамбованной ветрами пустыни.
— Почему не поехала Садьям? — Элви повысила голос, перекрывая шум мотора и ветер.
Фаиз склонился к ее плечу.
— Вэй решила, что кто-то из экзобиологов должен остаться в живых, если дела обернутся плохо.
Элви поймала себя на том, что круглыми глазами смотрит на женщину в водительском кресле.
— Да что ты?
— Она выразилась несколько мягче, — сказал Фаиз.
Граница Первой Посадки не была обозначена ни изгородью, ни дорогой. Подступали и отступали каменные и глиняные холмы; организмы, похожие на траву и грибницу, жались к земле и погибали под колесами погрузчика. Руины, ставшие для Элви главной приметой Новой Терры, понемногу таяли, сжимались и пропадали из вида. Она опустила голову на ось подающего механизма, позволив вибрациям передаваться от земли в череп. Вэй оглянулась через плечо, и Элви ей улыбнулась. Тело, помнившее полевые выезды студенческих лет, настроилось на ожидание пива и марихуаны, а голова, помнившая про настоящую цель поездки, тревожно гудела. Элви несколько недель день за днем открывала новые организмы и неизвестные человечеству факты, но то, к чему они направлялись сейчас, могло оказаться чем-то еще более чуждым. Никто не вспомнил вслух о протомолекуле, но мысль о ней, густая как цемент, навалилась на всех. Животные не дают силовых всплесков. А чужаки дают.
В просторном светлом небе высотные ветры растянули тонкими ниточками зеленовато-розовые облака. На Луне предполагали, что такой странный цвет объясняется присутствием в них организмов, запасающих минералы на земле и использующих испарения, как форель использует заводи для икрометания. Это была всего лишь гипотеза. На деле все могло оказаться в тысячу раз более удивительным. Или совсем простым и скучным. Элви любовалась пушистой пряжей облаков и солнцем, слишком медленно продвигающимся по небосклону. Фаиз отчаянно выстукивал что-то на ручном терминале. Вэй вела машину сосредоточенно и целеустремленно — так она делала все с первого своего дня на планете. То есть с тех пор, как пропала группа Рива.
Элви задумалась о том, как это странно: выйти в абсолютно неизведанные места с неизвестными опасностями — и бояться людей Первой Посадки. От Новой Терры ожидали трудностей, и она всего лишь оправдывала исходные предположения. С людьми было хуже: от них беды не ждали. Поэтому Элви боялась, что и в следующий раз не сумеет предугадать угрозы.
Она не замечала, что засыпает, пока Фаиз не встряхнул ее за плечо. Он показал вверх. Яркое пятнышко, похожее на Венеру в земном небе, загорелось в синеве. Сдвигаясь на запад, оно медленно росло. За ним сгущался тонкий белый след: единственная идеальная прямая в живых разводах неба. Челнок. Элви нахмурилась.
— Когда ожидался челнок?
— Это не наш, — сказал Фаиз. — С «Барбапикколы». Рудник снова начал работу.
Элви помотала головой. Одна дурацкая ошибка за другой складывались так, что каждая следующая представлялась неизбежностью. Колония начнет продавать руду, наймет адвокатов, заключит сделки. О куполе, предохраняющем от загрязнений, забудут. Чистая, основательная биология превратится в спасательную операцию: «если отбросить то», «с поправкой на загрязнения это»… Фаиз, кажется, угадал ее мысли.
— Никакой протокол исследований не выдерживает контакта с изучаемой популяцией, — сказал он. — Так не только здесь — везде.
Солнце висело на пол-ладони над горизонтом, когда погрузчик, одолев очередной подъем, ничем не отличающийся от тысячи предыдущих, затормозил. Вэй выключила мотор. Фаиз привстал, опершись локтями на ось подающего механизма. Холден чуть слышно выругался.
— Ну и ну, — приглушенно проговорил Фаиз. — По крайней мере, долго искать не пришлось.
Оно притаилось в распадке между холмами. Огромная туша перламутрового цвета, знакомого им по руинам, ничуть, впрочем, не походившая на творение архитектора. Скорее, насекомое с длинными, беспомощно растопыренными суставчатыми лапами. Два отростка побольше выдавались из спины: один — серый и расколотый, как экзоскелет, в котором не осталось ничего, кроме пыли, а другой легонько покачивающийся. Пять черных кругов на тулове напоминали глаза, но эти круги не двигались и не пытались сфокусироваться на пришельцах. Во всяком случае, насколько могла судить Элви.
— Что это? — спросила Вэй. Элви увидела винтовку уже у нее в руках — движения уловить не успела.
— Не знаю, — ответила она. — Ничего подобного раньше не встречала.
— Я встречал, — вмешался Холден. — Это один из их механизмов. У тех, кто создал протомолекулу, такие… штуки были на станции между кольцами. Только поменьше. Я видел, как одна убила человека.
— Вы хотите сказать, — ровным, спокойным голосом произнесла Вэй, — что этой хреновине пара миллиардов лет?
— Думаю, да, — ответил Холден.
Фаиз тихо присвистнул.
— «То не мертво, что вечно ждет, таясь»… Ну, вы поняли.
Чудище заворочалось, как пьяное. Растопырило лапы.
Единственная действующая конечность протянулась к людям и снова упала на землю. Тело вздрогнуло, словно силясь поднять ее.
— Смотрите, — сказала Элви, — позади нее.
Распадок со всех сторон закрывали холмы из голого камня. Ни травинки, ни квазигрибницы. Ни ящерицы, ни птицы. Словно огромная рука дочиста отскребла долину мочалкой. Теперь, зная, на что смотреть, Элви видела, как лапы создания выдергивают местные травинки и подают их в крошечные хитиновые устьица на нижней стороне брюшка.
— Оно… питается?
— На «Станции колец», — сказал Холден, — один десантник попытался убить такое гранатой. Машина уничтожила угрожавшего ей человека и использовала его тело. Переработала на месте. Превратила в пасту и заделала ею повреждения.
— Разумно, — кивнула Элви. — Протомолекула на Эросе так же перестраивала биосистемы для собственных целей.
— Рада, что вы одобряете ее действия, доктор Окойе, — сухо вставила Вэй. — Может ли это, по вашему ученому мнению, представлять угрозу для экспедиции?
— Безусловно, может, — сказала Элви и услышала, как булькнул горлом Холден.
Тварь подалась вперед, не удержалась и свалилась, заскребла лапами. Как сломанная игрушка или раздавленная колесом, но еще живая собака. Зрелище пугало и завораживало — глаз было не оторвать.
— Думаю, нам пора, — испуганно заторопился Холден, — и не позже, а сейчас же.
— Мы не за тем пришли сюда, — сказала Вэй, поднимая винтовку к плечу.
— Вы что делаете? — вскрикнул Холден. — Хотите стать замазкой?
Вместо ответа Вэй открыла огонь. Трассы пуль высветились в воздухе красным, в местах попадания расцвели крошечные взрывы. Тварь завалилась назад, взмахнула лапами, но Вэй, расстреляв все патроны, выхватила из кармана новую обойму и продолжила стрельбу. Тварь сперва пыталась дотянуться до врага, потом стала пятиться. Из ран на боку пролилась серозеленая жидкость. Грохот выстрелов оглушал.
Дернувшись в последний раз, тварь издала тонкий вопль, от которого заныли зубы, — и рухнула, раскинув лапы, в зеленоватую лужу. Вэй продолжала стрелять, пока не опустела обойма. Потом она обратила жесткий взгляд к Холдену. Тот побелевшими пальцами сжимал рычаг погрузчика. Он был бледен до синевы.
— Надеюсь, сэр, проблем с этим не случится?
— Вы охренели? — проскрежетал Холден. — Оно могло вас убить!
— Могло, сэр, — согласилась Вэй, — поэтому я убила его.
— Да? — Холден забирал все выше. — Уверены? А если оно не совсем мертво? Мы сумеем… сжечь его, что ли?
— Да, — улыбнулась Вэй, — сумеем.
Через час большой ржавый диск солнца коснулся горизонта. Над трупом твари плясали язычки огня, поднимались выше, чем пламя погребального костра. Жирный черный дым спиралью уходил в облака, а весь мир, казалось, провонял катализаторами горения. Вэй достала из кузова маленькую палатку, Фаиз установил ее. Элви стояла рядом, жар солнца и пламени бил ей в лицо. Ночь ожидалась долгая. Здесь все ночи были такими.
— Ты в порядке? — спросил Фаиз.
— В полном. Но несколько проб я все-таки взяла.
Тварь в пламени светилась. Ее панцирь раскалился добела, по нему от сочленений лучами разбегались тонкие трещины. Она была по-своему красива, и к облегчению Элви примешивалась жалость. Она не привыкла к такому смешению чувств.
Вэй потребовала установить на ночь дежурство, и Холден вызвался на первую вахту. Он казался взволнованным — такого волнения Элви никак не ожидала от капитана «Росинанта». И такой уязвимости. Она легла в палатке, высунув голову наружу. Фаиз тихонько храпел рядом. Вэй, свернувшись под тонким одеялом в кузове, не издавала ни звука. Элви наблюдала за Холденом и слышала, как он мычит себе под нос — это был единственный человеческий звук на нечеловеческой планете. Сон не шел. Через два часа Элви сдалась, поднялась с неудобного ложа и вышла посидеть с Холденом. В безлунном мире светились только погребальный костер и крошечные серебряшки звезд в вышине. Темнота превратила Холдена в смутный силуэт, от которого исходило ощущение массы и тепла.
— Не спится, — сказала Элви.
— Я, наверное, тоже не усну, — признался он. — Не нравится мне, как эти твари меня пугают.
— Не ожидала от вас такого.
— Думали, я наслаждаюсь опасностью? — Элви услышала, как он улыбается. Далеко над ними небо прочертила падающая звезда — вспыхнула и пропала.
— Я не привыкла к мужчинам, признающим, что у них есть чувства, — сказала она. — Вы ведь были на Эросе, когда случилась катастрофа? Я думала, после такого вас ничем не испугать.
— Наоборот. После Эроса меня все пугает. Никак не могу успокоиться. — Он хихикнул. А потом снова заговорил, уже серьезно: — Как вы думаете, это была машина? Или животное?
— Я думаю, для них такой разницы не существовало.
— Для конструкторов? Черт знает, как и что им виделось.
— О, кое-что можно представить, — сказала Элви. — Они проявляли себя в своих созданиях. И проявляют до сих пор. Мы знаем, что они уважали силы самовоспроизводства и умели их направлять.
Она скорее угадала, чем увидела, как Холден развернулся к ней. И очень остро ощутила, что она — женщина наедине с мужчиной в пустынной местности. Огромная ночь стала как-то интимнее.
— Откуда мы это знаем? — спросил Холден.
— Из того, куда они отправили протомолекулу. Кое-что во Вселенной вполне постоянно. Элементы одни и те же. Углерод везде углерод. Азот всегда азот. Они образуют те же связи и складываются в одинаковые структуры. Все обследованные нами системы имеют по крайней мере одну планету, где могут развиться органические репликаторы.
— То есть ДНК?
— Или что-то, действующее подобно ДНК. Они выслали строителя мостов, способного использовать базовые органические репликаторы любого вида. Они способны превратить биосферу в огромную фабричную сеть. Вероятно, так они распространяются. Намечают цели, которые можно оседлать и перестроить в средства доставки. И еще они создают очень долговечные структуры. Кажется, они не жалеют времени на колонизацию галактики.
Элви откинулась назад, прислонилась затылком к кабине погрузчика. Она не тянулась к Холдену, но положила руку так, что он в темноте случайно мог бы задеть ее пальцы. На севере тонко и хрипловато прокричал мелкий зверек.
— Оно прожило миллиарды лет, — сказал Холден, — а мы его расстреляли из винтовки и сожгли на техническом спирте.
— В нашу защиту скажу, что оно выглядело нездоровым. Но — да, оно не ожидало столкновения с высокоразвитым агрессором. Они строили на миллиарды лет. Эти руины, эта тварь, кольца. Все это.
— Иногда они кажутся богами. Злыми и капризными, но все же богами.
— Нет, — возразила Элви, — это просто непонятные нам организмы. Они были специализированы под свою экосистему, как мы под свою. Тысяча триста миров — очень много для хозяев одного-единственного, но капля в океане в сравнении хотя бы только с нашей галактикой.
— У них было больше.
Элви вопросительно хмыкнула.
— У них было больше, — повторил Холден, — но на них напали, и они попытались отразить нападение. Сжигали целые солнечные системы. Много сожгли. Когда это не сработало, они заблокировали всю сеть. Установили карантин и умерли в нем.
— Я не знала.
— Я это видел. В некотором роде. Один мой давний знакомый вроде как расследует это дело.
— Хотела бы я с ним поговорить.
— А, из него много не выжмешь.
Вэй заворочалась во сне. Элви зевнула, хоть и не слишком устала.
— Почему оно проснулось? — спросил Холден, кивнув на мертвую тушу. — Из-за нас? Почувствовало, что мы здесь?
— Не исключено, — ответила она. — Или же оно периодически просыпается и засыпает. Мы видели одного, а их может оказаться много. Или мало, и они редкость. Или даже оно было единственным в своем роде. Данных не хватает.
— Пожалуй. А все же хотелось бы знать, что будет дальше.
— Я не имею ни малейшего представления. В моей жизни столь многое оборачивалось лучшим, чем я надеялась, что я научилась радоваться сюрпризам. Заканчивая курс в Кано, я думала, что буду всю жизнь заниматься изучением среды на Европе. А вышло вот как.
— В Кано?
— Я в детстве долго жила в Зоне совместных интересов Западной Африки. В северной Нигерии. Там и в университет поступила.
— Правда? — оживился Холден. — Один из моих отцов родом из Нигерии.
— Один из?..
— У меня их несколько, — сказал он. — Расширенная родительская группа.
— О… Я о таких слышала.
— Получается большая основная семья и великое множество родни. Мы можем оказаться кузенами.
— Надеюсь, что нет, — со смехом проговорила Элви и тут же пожалела, что нельзя проглотить слетевшие с языка слова. Молчание было ужасно. Она не видела его лица, но ясно представила: удивление… смущение. Она отдернула руку, спрятала ее на коленях.
— Я… — начал Холден.
— Если хотите, я вас сменю, — предложила Элви с легкостью, которая ей самой показалась натужной. — Думаю, заснуть все равно не сумею.
— Это… было бы замечательно, — выдавил Холден. — Спасибо.
— Только берегитесь Фаиза. Он норовит стянуть одеяло на себя.
Джеймс Холден тихо отошел. Она слышала его шаги, слышала, как шуршал пластик, пока он укладывался. Элви свернулась, обхватив руками живот. От пустынной твари остались одни угли, тускло светившиеся оранжевым и ничего не освещавшие. Унижение сидело рядом с ней, яркое и болезненное, как порез.
— Дура, — тихо сказала она. — Дура, дура, дура!
Чужая ночь не спорила с ней.
