Выпроводив друзей и наконец-то оставшись один, он отправился на кухню, заварил, смешав разные сорта, свежий чай и примерился побездельничать. По крайней мере, в ближайшие пару часов никого из гостей больше не ожидалось. Высоцкий медленно прошелся по квартире, попутно отметив, что все в полном порядке, нигде не пылинки. Сразу чувствуется: мама успела побывать здесь до его возвращения. В кабинете на рабочем столе аккуратной стопкой были сложены газеты, скопившиеся за время отсутствия. В Италии их, слава богу, не было, и ничего, жил себе спокойно. Солнце, море, легкое вино – всего вдоволь, даже чересчур…

Он неспешно перебрал последние номера. «Комсомолка»… «Советская культура»… «Известия»… Все спокойно, тишь да гладь, лето, мертвый сезон, читать нечего. Развернул «Литературку». На третьей полосе бросилась в глаза заметка «Памяти художника» о Ларисе Шепитько, глянул на подпись – Василь Быков.

Еще по дороге из Шереметьево Сева Абдулов рассказал ему о жуткой катастрофе на Ленинградском шоссе, в которой погибла Лариса и ее друзья.

Второе июля… А где он был в тот день, что делал?.. Ах да, ведь именно тогда они с Мариной были в гостях у хозяина римского кабака «Отелло алла Конкордиа». Принимали их великолепно. А потом Дарио, какой-то дальний родственник хозяина, неожиданно объявил на весь ресторан, что сейчас их гость из Москвы будет петь для всех. Ресторанная публика недоуменно таращилась, ни словечка не понимая, но аплодировала, все ближе и ближе подходя к их столу… Марина попыталась перевести слова песен, но какая-то женщина весело закричала: «Не надо! Мы его и так прекрасно понимаем!..» Вот что было тогда, второго июля, во время его «римских каникул»…

Но все же почему сразу никто не сообщил?.. Даже Алла Демидова промолчала, а они ведь с Ларисой в последнее время вроде бы поддерживали такие тесные отношения друг с другом… Даже она – ни словечка… Хотя, с другой стороны, а что бы изменилось? Примчался бы на похороны и… Что?

«…Хорошие вести в жизни приходят каждая в свой черед, являясь следствием каких-то причин, сообразуясь с логикой характеров, поступков людей. Скверные же – всегда алогичны, нелепы, потрясающе неуместны. К ним привыкаешь долго, в течение всей жизни, а иногда и жизни не хватит, чтобы примириться с ними… Но что делать – смерть слепа, случай всегда лишен смысла. Черный и нелепый случай, так непоправимо и враз перечеркнувший человеческую судьбу, жизнь большого художника в самом расцвете его творческих сил.

Будто предчувствуя свой роковой предел, она всегда торопилась…»