Рубикон перейден
Аристократия, да еще английская — очень интересная аристократия. Кроме самых разнообразных традиций, есть у нее и весьма необычные для простых смертных правила. Например, вовсе не считается обязательным, чтобы в браке муж и жена подходили друг другу. Если подходят — это замечательно, право же, но вовсе и не обязательно.
Увы, чистота английской аристократической крови требует от супругов жертв. Молодым людям, вступающим в брак, будто говорят: помните, любовь любовью, но вы кладете свои жизни на алтарь английской истории. И чем выше титул, тем значимее может быть жертва. Тем больше к вам требование истории.
Но тем не менее английская аристократия — это не мизерная кучка снобов, следящих за чистотой крови. Число аристократических семей достаточно велико, чтобы не только не допустить инцеста или иного кровосмешения, но и выбрать себе хотя бы что-то более-менее подходящее.
Диана не была той единственной, на ком клином сошелся свет для королевского двора Виндзоров. И прислушайся Чарльз к восклицаниям и осторожным советам своих друзей, он бы задумался.
После высоких приемов, оставшись в тесной мужской компании, принцу говорил его близкий друг, уже упомянутый здесь Палмер-Томкинсон, что Диана никакая не пара Чарльзу. Никоим образом! И когда Чарльз вдруг сказал, что думает на ней жениться, Палмер впал в прострацию, а затем бросился переубеждать Чарльза. Он говорил о том, что они совершенно разные во всем: в образовании, в широте интересов, в понимании своей роли, в понимании жизни. Да она, Диана, дурочка же, в конце концов. Милая, учтивая, соблазнительная, но ограниченная до такой степени, что если ее нарядить кухаркой, никто не сможет разглядеть в ней аристократку!
Мне кажется, Палмер допустил одну большую ошибку. Ни в коем случае нельзя было, что называется, опускать Диану в глазах принца. Ведь если вам нравится человек, а кто-то пытается уронить его достоинства в ваших глазах, первая ваша реакция — сопротивление, поиск аргументов против вас.
И принц тут же нашел такие аргументы. Да, они разные. И это очень хорошо.
Тут вспомним, кого видел Чарльз в роли своей жены. Друга. Женщину, которая нужна ему для поддержки, понимания. Женщину, которая всю себя отдаст единственной цели — цели служения монархии и Англии. Принц был уверен, что Диана сможет сделать именно это — забыть себя и помнить о королевстве. Ведь она же так внимательна, да что внимательна — она же предана ему!
Вот это уж воистину, как можно было напустить столько пыли в глаза, чтобы подумать, что Диана вдруг отречется от себя во благо Англии?
Эта «романтическая натура», начитавшись дешевых женских романов, грезила о принце, принца добивалась, чтобы что? Вот так взять и пойти на службу? Вот так взять и подчинить свою жизнь скучному распорядку дня королевы?
Нам обязательно нужно принять во внимание: жизнь королевы — это именно служба. Это распорядок дня, да что дня — недели и месяца, где все расписано по часам, например: прием посла, обед (деловой обед!) с министром финансов, выступление там-то, визит туда-то, выступление где-то… Если вы посвящаете своей работе, даже самой любимой, восемь часов или десять в день, то королева остается королевой все двадцать четыре часа в сутки, и даже на отдыхе королева остается ею — монаршей особой.
Диана впоследствии томно рассказывала своим «придворным» биографам, что-де она мечтала выйти замуж и жить именно за мужем, то есть — беспечно, будем понимать это прямо. Принц Чарльз, по ее словам, должен был заменить ей и отца, и брата, и идеального поклонника. Он должен был во всем поддерживать ее, оберегать. Говорить что-то вроде того, что она всегда молодец, что у нее все получается…
Хотелось бы верить в это. Но не верится. И на это есть две причины. Причина первая: а о какой, собственно, поддержке мечтала Диана? О каком таком деле думала, где у нее должно было что-то получаться и что должен быть замечать принц?
Может, она занималась наукой? Не похоже — с ее-то «любовью» к обучению. Нигде не проскальзывало. Может, у нее было страстное увлечение? Вот помните, у бабушки ее, Рут Фермой, было увлечение музыкой, и она стала зачинателем фестиваля, она жила им, сделала его популярным и нужным всем музыкантам того времени. Да нет же, что-то не видно в биографии Дианы ее страстной игры на рояле или волынке. Диана рисовала? Помилуйте. Писала стихи? Отнюдь, бог миловал: представьте, что бы сейчас творилось на литературном поле с этими стихами — да их бы на Нобелевскую премию выдвигали каждый год. Так на какую такую поддержку рассчитывала Диана, выходя замуж за принца?
Да не было ничего. Диана прямо рассчитывала весело и беззаботно именно «жить за мужем».
Это первая причина не верить Диане.
А вот и вторая. Маленький эпизод из действия на одном приеме. Но очень значительный эпизод. Значимый. Да нет же, утверждаю я сейчас — знаковый!
Надеюсь, мои дорогие читатели уже составили себе какое-то представление о разных аристократических приемах? Значит: манеры, этикет, правила, нормы. Диана, кстати, даже когда была весела и непосредственна, всегда придерживалась этих неписаных правил. Веселье и жизнерадостность никто не отменял ни в одном месте Англии, но главное — шутка должна быть уместной, а громкость смеха желательно чтобы соответствовала степени юмора в шутке.
Итак, вернемся в Балморал, где проходят соревнования, которые лицезреет сама королева: там шотландцы, насколько вы помните, в своих смешных клетчатых юбках бросают бревна, колеса и камни — кто дальше закинет. На эти Бремарские игры приглашена, как мы знаем, и Диана. Я писал уже о том, что она произвела там самое лучшее впечатление на гостей и хозяев. Мила, непосредственна, весела…
Но вот пикник на открытом воздухе. Это не те пикники, где нужно самим жарить сосиски на углях. Это королевский пикник. Это слуги, это безукоризненная организация всего и вся. Вы просто отдыхаете. Ваше движение бровью замечается дворецким или официантом. К вам бегут с готовностью налить, забрать, подать, принести. И тут у нашей леди Дианы вырывается фраза, которую все присутствующие предпочли не заметить и забыть. Но вот спустя время, когда случилось все, память наша вытаскивает из самых глубин сознания те слова и словечки, которые объясняют случившееся как нельзя лучше.
Вырвалось тогда у Дианы. Она воскликнула искренне, так, что все поняли ее признание именно как требование души.
Глядя на все вокруг себя, Диана воскликнула, что вот это вокруг — вот это жизнь! Что именно вот такая жизнь — для нее! И тут же разухабисто позвала дворецкого: эй, там, подойди-ка, милый!
Вот о чем мечтала Диана — о беззаботной жизни, о бесконечных праздниках, о веселье.
…Опять и опять перечитывая воспоминания самых разных людей, я все больше и больше восхищаюсь Рут Фермой — бабушкой Дианы. Той шотландкой, которая сделала из себя настоящую леди, которая тянула дочь — и проиграла, которая хотела уберечь внучку — и не смогла. С Рут не считались. Во всяком случае, Диана никогда не слушала бабушку, хотя и подчеркивала свою якобы заботу о ней.
Когда о возможной свадьбе Дианы и принца Чарльза заговорили в свете, Рут Фермой встревожилась: уж она-то прекрасно знала Диану! И она приезжает однажды сама к ней — строптивая внучка не соизволила принять приглашение бабушки. Рут говорит Диане прямо: не по Сеньке шапка! Девушка, с твоим чувством юмора нельзя стать женой принца. С твоим пониманием ответственности нельзя стать королевой. С твоим стилем жизни нельзя входить в Букингемский дворец. И тебя уже не переделать!..
Любите своих бабушек, уважаемые читатели! И слушайте их. Хотя бы прислушивайтесь. Если бы Диана послушала бабушку…
Но Диана послушала мать. Ну да, ту самую мать, которую (будет всем рассказывать в своих воспоминаниях) не простила за предательство в детстве. Как же, как же — Френсис стала лучшей советницей Дианы потом, в преддверии свадьбы.
Мать Дианы была тогда счастлива. Эта партия ее дочери каким-то образом будто оправдывала ее ошибки, нивелировала ее горестную судьбу. О, к тому времени Френсис уже многое поняла…
Новая прическа Дианы после посещения ею поместья принца была замечена всеми. Вспомним: мы живем в век информации. Вездесущие фотографы живут тем, что фотографируют. Первый репортер, заметивший изменение прически Дианы до и после посещения поместья принца, сорвал такой гонорар, что обеспечил свое будущее на год. Естественно, о связи принца стали писать много и часто. Королева-мать все чаще и чаще говорит, что мальчику пора остепениться. Через какое-то время уже и принц Филипп, отец Чарльза, в своем письме к сыну выскажется весьма резко: хватит таскать девок в свое поместье! О короне подумай!
Но друзья Чарльза, увидев, что дело реально начало двигаться к свадьбе, стали еще более агрессивно доказывать принцу, что он ошибается с выбором. Внук Уинстона Черчилля Николас прямо сказал, что в Диане нет веса. Иными словами, она пустышка. Одна из подруг Чарльза, как мне кажется, наиболее точно охарактеризовала поведение Дианы в это время — она сказала, что эта девушка ведет себя не как на приеме, а как на кастинге. Она открыто демонстрирует себя, явно рассчитывая на первую роль, но собирается играть эту роль вовсе не по написанному сценарию.
И принц растерялся. Он думает, думает… И уезжает в Индию. Авось, тамошние мудрецы подскажут ему настоящее, исторически правильное решение.
Зря все же принц Чарльз поехал именно в Индию.
Почему я так думаю? Да потому, что Индия — весьма необычная страна, очень своеобразная, даже революционная в плане чувственных отношений. Вспомните, пришедшее некогда в Россию учение «Камасутра» — это оттуда. В Индии есть храмы, где на барельефах изображены откровенные сцены плотской любви. Индийцы достигли совершенства не только в изображении, но и в реализации этого некогда скрытого от наших глаз и изгнанного из мыслей акта человеческих отношений. В Индии, куда ни глянь заезжий турист, везде читается в движениях, одеждах, церемониях эта чувственность.
Принц Чарльз пребывал в Индии с официальным визитом, а это значит, что гостю показали все, чтобы его пребывание было наполнено удовольствием и приятными моментами после скучных официальных встреч. И это значит, что мужчине в этой делегации невозможно было забыть о женщине, о плотской любви, о тех радостях, которые приносит прекрасное женское тело.
Вот в такой ситуации мог ли Чарльз забыть о Диане? Конечно же, нет. И он был, безусловно, искренен, когда, вернувшись из поездки, признался Диане, что очень скучал по ней.
А кто бы не скучал? Представьте себе, что вас, изголодавшегося, пригласили на обед, где обилие вкусных блюд поражает ваше воображение, где все и выглядит, и на вкус — безупречно, приносит вам истинное наслаждение. И вдруг посреди трапезы вас просят пройти в другой зал. Там вам показывают такие же и иные блюда, рассказывают о тонких соусах и способах приготовления, о форме блюд, о том, в какой очередности и что нужно кушать — но при этом не дают ничего взять в рот! Конечно же, вас безумно будет тянуть обратно за стол.
…Заканчивался 1980 год. Пока принц Чарльз, образно говоря, исходил слюной в далекой Индии, Диана была близка к истерике. Она ни с кем и близко не хотела общаться и даже на Рождество была замкнутой и отчужденной. Вот сейчас хороший повод вспомнить о ее как будто готовности принять участие в судьбе других людей.
Как правило, Рождество для аристократических семей Англии — это организация самых разных мероприятий в приютах для детей, больных, это проведение утренников и вечеров. Короче, это то, что называется благотворительностью. Но Диане, этой «королеве сердец», было не до каких-то там благотворительных идей. К черту! Все к черту и всех к черту! Какие дети и какие больные? Вы что, не видите: меня этот гадкий принц собирается кинуть!
Да уж, положение Дианы было незавидным. Их последние встречи были достаточно красноречивы для общества. И тут предстояло одно из двух: либо Диана становится женой принца, либо она получает для себя «историю». Об этом недвусмысленно начали поговаривать вокруг. И уже бабушка Рут, как бы она ни была осторожна в оценке возможного брака, говорила, что если интимные встречи у Дианы и Чарльза продолжатся — Диану можно «списывать» как возможную кандидатуру в невесты для какого-либо аристократа.
Диана в самых расстроенных чувствах приехала в Элторп и приказала ее не беспокоить. Единственное, на что она могла реагировать живо, — на телефонные звонки. Но принц ей так и не позвонил. Домашние и слуги в это Рождество поняли, каково быть вместе с Дианой, у которой нет настроения.
Наступил новый, 1981 год.
Принц думает. Принц очень много раздумывает над тем, что делать. Он-то чувствует на себе тот груз ответственности, который ему нести по жизни!
Не надо было им расставаться на это время, думаю и я. Ведь любые разлуки сглаживают шероховатости мыслей и притупляют остроту неудовольствий. Зато скука выдвигает для нас на первый план то хорошее, что было у нас раньше. Наглядевшись на сплетение тел в сладострастных позах плотской любви на барельефах индийских храмов, разве мог принц не думать о гибком и послушном его рукам молодом теле девятнадцатилетней девушки? Которая к тому же стремилась произвести на него впечатление и в постели?
В конце января 1981 года принц Чарльз принимает решение. Он звонит в Элторп и приглашает Диану к телефону. И назначает ей встречу. Потому что, как он с усталостью подчеркивает Диане, нужно кое о чем ее спросить.
6 февраля в Виндзорском дворце, в уютной и тихой оранжерее, среди сотен самых разных цветов принц Чарльз предложил Диане быть его женой.
Вряд ли мужчина мог бы найти место более подходящее для таких слов. Зимой среди зелени и цветов… Принц-то, оказывается, ничуть не чужд романтики.
И мне, как мужчине, было очень интересно узнать, как же на самом деле отнеслась Диана к этому предложению. Учтите: Диане предлагают стать не просто женой — ей предлагают стать в будущем женой монарха, королевой Англии!
Так что Диана? Как она среагировала на это?
Диана захихикала.
Как деревенская дурочка. И потом спросила принца, не шутит ли он? Но тут же, словно испугавшись, что принц вдруг скажет, что да, пошутил (цветы вокруг, погода хорошая, почему бы не пошутить?), Диана кричит, что да, согласна, да!
Вот если бы на мое предложение так среагировали — по сути, обвинив меня в глупых и неуместных шутках, я бы обиделся. Судя по всему, и принц Чарльз почувствовал под ногами пропасть. В надежде найти мостик, он дальше серьезно спросил Диану, понимает ли она, что однажды станет королевой?
Ну конечно, понимает, ответила ему Диана. И добавила, что она так любит принца, так любит…
Каким образом ее любовь помогала ей понять будущие обязанности королевы — одному Богу ведомо.
Вот таким был тот самый исторический момент.
Важный момент, впоследствии буквально препарированный по каждому жесту и слову. Не один раз Диану будут спрашивать о нем: что она почувствовала тогда. Как она отвечала? А давайте попробуйте угадать. Вот я вам привел по возможности самую правдивую правду, сверив этот эпизод с десятком вариантов. Да, было именно так: «Выходи за меня замуж. — Хи-хи, шутите? Да, конечно, пойду — а что? — Вы спустя несколько лет станете королевой Англии, вы понимаете это? — Конечно, я же так вас люблю».
И что же Диана? Впоследствии Диана обвинила принца Чарльза в черствости и гадкой бесчувственности. Это ж надо, она так мило засмеялась, попыталась все перевести в шутку, а он тут пристал со своими обязанностями королевскими. Испортил такой романтический момент!
Да, Диана обвинила принца в холодности в момент его предложения.
Ну, не знаю, как у милых дам, но если бы меня на месте принца обвинили бы в бесчувственности именно в этом моменте, я бы задумался о психической адекватности обвинителя, ей-богу.
Ложь Дианы настолько нелепа, что порой спрашиваешь себя: она сама помнит о том, о чем врала раньше? Диану столько раз ловили на лжи в ее воспоминаниях, что этому уже устали удивляться.
Так и здесь, с этой встречей в оранжерее, с предложением. Ну, согласитесь, что принц Чарльз выглядит здесь совершенно нормальным, ведет себя соответственно. Ну, не на ночь же он проститутку приглашает, чтобы она хихикала в ответ и пыталась шутить.
Диана обиделась на черствость принца — так она потом рассказывала, естественно, когда они разошлись. Но ведь врала, ой как врала.
Диана была вне себя от счастья. И это подтверждают факты.
Встреча с принцем была короткой. Диана после стремглав летит на свою квартиру к подружкам и кричит с порога: принц сделал ей предложение. И она ответила согласием (не дура же она отказывать). Она цветет, она излучает радость каждым движением и всеми фибрами души (или что там у нее было).
Новость распространяется по Лондону со скоростью сегодняшней мобильной связи.
Был один человек, близкий Диане, который был не очень рад этой новости.
Не угадаете, кто это?
Подумайте. Нет, не бабушка Рут Фермой. Про эту мы знаем.
Правильно — это мать Дианы, Френсис. Теперь она вышла замуж и стала Френсис Шэнд Кидд. Мать смотрела на дочь — и вспоминала себя, такую молодую, которая поставила перед собой цель непременно овладеть сердцем виконта Спенсера. И чем закончилась ее семейная жизнь? А разве Диана мало похожа на мать в ее годы? Разве принц Чарльз не так же старше Дианы, как некогда виконт Джонни был старше Френсис Фермой? Пусть в начале встреч Чарльза и Дианы Френсис и была безумно рада, пусть возможная свадьба ее дочери с принцем и проливалась ей бальзамом на душу. Но вот теперь, когда вдруг за всеми этими мечтами наступило время реального предложения, когда предложение было сделано и стало историческим фактом, Френсис вспомнила себя и свою жизнь. И взглянула на Диану не как на свою дочь, которой желала счастья, а как на саму себя.
Этот разговор матери с Дианой также стал известен широкой публике, но на нем как-то особо не акцентировали внимание, а если и приводили в пример, то только как подтверждение того, что де Диана любила принца. Но лично я здесь увидел такое, что пришлось немало еще поискать похожих откровений, сравнить, отвергать шелуху надуманности. Вывод, который напрашивается, ошеломил меня. В этом разговоре с матерью Диана вдруг предстала… Впрочем, по порядку.
Итак, мать (да-да, та самая, «никогда не прощенная») встречается с Дианой и предупреждает ласково: детка, ты бы осторожнее, что ли. Куда ты так спешишь? Ты понимаешь, что королевский дом — это место работы? Ты понимаешь, что жизнь королевы — это не балы и роскошь, а ответственность и еще триста раз ответственность? Ты понимаешь, что быть женой короля — это тяжелейшая ноша?
В ответ Диана радостно смеется: она все понимает. Она все-все понимает. Она называет Френсис мамочкой, она нежно успокаивает ее и утверждает: она очень-очень любит принца Чарльза.
И тут мать, женщина, которая похлебала уже аристократической похлебки, задает ей вопрос, который и стал для меня одним из самых диагностических, если можно так сказать, вопросов для Дианы. Мать спросила Диану: а в кого она влюблена — в Чарльза самого как человека или в принца Чарльза?
Знаете, что ответила Диана?
Она спросила: а какая разница?
Не знаю, как для вас, уважаемые читатели, но для меня в этом ответном вопросе Дианы вся ее поверхностность. Для меня здесь — ужасающая пустота внутреннего мира, неумение отличить образ от живого человека, мечту от реальности. Здесь — полное подтверждение слов внука Черчилля о том, что Диана — «легковесна», то есть пустышка.
Вранье Дианы по поводу именно этого времени, ее реакции на предложение стать женой настолько многообразны, что она, в конце концов, запуталась сама.
Меня во всем этом непрестанно интересовал один вопрос: понимала ли Диана, что значит быть королевой? Хотела ли она просто за принца замуж или мечтала быть монаршей особой? Я уже писал выше, что мечты Дианы не могли идти дальше страниц ее любимых романов. Но все же… Помните, как она счастливо восклицала о том, что ей нравится такая жизнь? Ведь наверняка же она поняла, что станет именно королевой при максимально выгодном для нее раскладе действий. Так неужели она в мечтах не примерила корону?
Примерила, это явно. Но возникает вопрос: а какой она видела себя в этой короне? Кем она себя видела?
В одном месте своих воспоминаний Диана рассказывала о том, что для нее-де вовсе не важным был титул королевы. Мол, потом она о нем задумалась, после уже.
И как вам это? Принц ее спрашивал: понимает ли она, что станет королевой? Мать ее спрашивала об этом же, бабушка спрашивала. И все прямо говорили, а она — «не задумывалась». Может такое быть? Или она врала?
Врала.
Потому что уже подруги ее впоследствии вспомнят, как однажды у Дианы вырвалось сакраментальное признание о том, что она просто должна стать королевой! Диана скажет о том, что она решительно настроена на то, чтобы однажды надеть на голову корону. И этому верится.
Но, анализируя вот эти ответы Дианы по поводу ее будущего, становится понятно: у Дианы было свое понимание места королевы в жизни Англии, она мечтала о своей королевской жизни немножко (процентов на 95) не так, как обстояли дела в реальности. Диана мечтала быть королевой — но королевой нового типа. Немного забегая вперед, скажу: она мечтала быть королевой-звездой. Которой бы восхищались, поклонялись. Которую бы боготворили. В общем, поп-дивой с королевской короной на голове.
В феврале 1981 года было сделано официальное объявление о помолвке. Этому предшествовало официальное чаепитие с королевой в Букингемском дворце. Диана уже здесь показала свой норов: она не стала допивать свой чай. А лепешки, которые специально подаются к чаю, и вовсе остались ею нетронутыми. А чего тут церемониться? Диана пришла ломать стереотипы — она ведь видела себя королевой «нового типа». Потом было интервью для прессы, которая ждала все это время на лужайке.
Ну а потом Диана, подхватив свою мать Френсис, рванула по магазинам. В самом известном в Англии «Харродсе» Диана выбрала себе костюм — она входила в роль уже официальной невесты.
Интересна история одной вещицы, без которой не обходятся помолвки в Англии, — кольца.
Это кольцо, естественно, было изготовлено до дня помолвки, и занимался его изготовлением лично королевский ювелир. Пришел он во дворец, конечно, не с одним кольцом, а с целой коллекцией и предоставил возможность для выбора. Королеве глянулось одно: белое золото, сапфир и бриллианты. Восемнадцать штук. На этом же кольце остановился и Чарльз. Ну, и решили уж и Диане показать: пусть и она сделает выбор, ей же носить. Диана выбрала то же кольцо. Возможно, королева намекнула на него. Вполне возможно. Почему я так заостряю внимание на этом? Просто потом, после развода, всякий момент из этой жизни будет самым подробнейшим образом расписан Дианой. И расписан так, чтобы показать: меня мучили! Я жертва! Я умная, а они все тупые, отсталые, ничего не понимающие в красоте и искусстве. И поэтому кольцо с сапфиром и бриллиантами стоимостью почти в тридцать тысяч фунтов, от взгляда на которое у Дианы перехватило дыхание, стало вдруг в ее «мемуарах» безвкусицей. Иными словами, Диана сказала, что у королевы дурной вкус. Этот упрек монаршей особе был сделан почти сразу же после развода, это стало одной из самых обсуждаемых новостей в газетах. Англия вдруг увидела полную, вопиющую невоспитанность, наглость и тщеславие. Правда, сотни тысяч поклонников Дианы воспылали к ней в еще одном порыве чувств: ах, какая она искренняя и смелая!
После официального объявления помолвки пресса не отступала от Дианы ни на шаг. И Диану селят уже как официальную невесту в резиденцию королевы-матери Кларенс-хаус. Сделано это было не просто так: служба безопасности королевы поняла, что за общением Дианы и прессы нужно следить в оба глаза. Диана просто провоцировала иногда прессу. Она обожала фотографов, любила фотографироваться, поняв, что является весьма фотогеничной. Чего стоит только тот снимок с детьми, ставший одним из первых скандальных снимков: Диана была снята так, что солнце оказалось у нее за спиной и своими лучами сделало ее платье почти прозрачным, тем самым высветив полностью ее красивые ноги. (Этот снимок — целая отдельная история, мы о нем еще поговорим.)
На нескольких днях в резиденции королевы-матери стоит остановиться вот по какой причине. Многие рисуют Диану в преддверии свадьбы как растерянную девушку, вдруг оказавшуюся в страшном лесу среди хищных зверей. Этакий самый главный монстр — королевский двор — набросился на бедняжку и принялся ее жевать. Начав с носков ног. Но если мы заглянем с вами в одну из комнат резиденции Кларенс-хаус, увидим те самые носки ног Дианы за очень интересным занятием.
Эта комната — комната одного из пажей королевы-матери. Когда все улеглось и утихло, Диана принялась будто бы гулять по резиденции. Ну, право дело, интересно девочке, волнуется. Будто бы случайно она забредает в комнату пажа королевы. И правильно вы догадались: она начинает с ним разговор о том, что Диане так жалко таких, как он, — один на весь большой дом, одинок, никто его не любит. Включена система «сострадание+завоевание доверия через простоту поведения». Конечно, паж польщен вниманием будущей принцессы. Он рад оказать девушке хоть какую услугу.
Паж… Как вам сказать, это не просто какой-то там личный мальчик-слуга. Это название такое — паж. Но для сегодняшнего президента, например, это что-то равносильно личному секретарю или помощнику, советнику. В зависимости от того, какая деятельность находится под его руководством и контролем. И комната у пажа — это не коморка под лестницей. А большая, со всем необходимым. Очень большая была комната у этого пажа. Такая, что в ней можно было кататься на велосипеде, который в этой комнате и стоял.
Диана уселась на этот велосипед и стала кружить по комнате.
Еще раз: все стараются показать нам Диану в момент ее приготовления к свадьбе как очень растерянную и забитую девочку-простушку, несчастную, чуть ли не всеми брошенную в чрево страшной королевской машины. Так давайте взглянем сейчас на нашу Диану! Вот она, смотрите: нарезает круги в комнате пажа, весело звенит звоночком на поворотах и без устали радостно кричит о том, что выходит замуж за принца! Еще круг — звонок-крик. Круг — звонок-крик. Круг — звонок-крик…
Еще более одинокой и никому не нужной хочет показаться Диана в своих рассказах, когда ее приглашают жить в Букингемский дворец. Ах, бедная, она так растерялась!
К слову скажем, этот дворец — небольшое государство в государстве. Здесь есть даже свое почтовое отделение, пожарная служба и все остальное. Это четко действующий механизм жизнеобеспечения королевской семьи. Так и положено быть, как же иначе? Но могла ли Диана почувствовать себя здесь брошенной? Нет, это неправда. Да, принц Чарльз вынужден был оставить свою невесту в это время — он с официальным визитом направился в Австралию. Но королева лично сказала Диане, что готова принять ее в любую минуту, в любое время!
Но наша Диана… она такая скромная девушка — неужто она станет надоедать королеве со своими проблемами, говорить, что ей тут стало уже скучно, что никто ее не развлекает?
В действительности так и произошло: Диане стало чрезвычайно скучно. Всегда ранее присутствуя на приемах, она оставалась как бы с внешней стороны всех этих мероприятий и жизни двора. Она видела нечто, что существовало будто специально для ее утех. Теперь же она оказалась внутри — и увидела не сами собой воспроизводящиеся блеск и зрелище, а четкий отлаженный механизм, где все работало в строго заданном режиме. Из гостя на вечеринке она оказалась пока еще не в фартуке хозяйки, но она увидела, чем живет хозяйка, увидела ее заботы. И Диане стало не просто скучно — ее испугала эта перспектива. Ей хотелось пышности и церемоний, а вдруг вышло, что за этой пышностью стоит работа и хлопоты, труды по ее организации. Понимала ли она, что так и должно быть, что это — норма для жизни королевской четы? Понимала. Но она хотела жить по-своему. И первые вспышки раздражительности были направлены в сторону принца: почему он уделяет ей так мало времени?
Вообще-то, если быть до конца честным, особых проявлений тоски Дианы я нигде не нашел, разве что только из ее собственных воспоминаний и многочисленных интервью. Но мы-то с вами уже не единожды ловили нашу Ди на лжи. Повторюсь: никто не рассказал ни одного факта о том, что Диана где-то там ревела в подушку и впадала в уныние. А вот один факт из времени пребывания ее в одиночестве во дворце (без принца) покажется нам интересным.
Диана приходит в гости к кому? Правильно подумали: к кому-то из слуг. На этот раз Диана избрала для своих бесед и времяпрепровождения личного секретаря принца Чарльза. Да и сам принц попросил секретаря Колборна быть внимательным с Дианой, в случае чего помочь, подсказать. И это еще раз подчеркивает, с каким вниманием на самом деле отнеслись к Диане во дворце. Она действительно была окружена вниманием и заботой — стоило ей только попросить. Но ей не хотелось просить — она привыкла принимать, она ждала именно такого: что ей буквально будут заглядывать в рот.
Так вот, Диана направляется к секретарю Чарльза Колборну и начинает разговоры… Ну конечно: об одиночестве людском, о своей незавидной участи и о скучной жизни самого Колборна. Кто его, бедняжку, пожалеет? Не принц же Чарльз, не королева. Только Диана…
Часть первая: установка доверительных отношений. Диана спрашивает, может ли она звать секретаря просто по имени — Майкл? Тот соглашается — куда ему деваться. А Диана тут же предлагает немыслимое: пусть Майкл называет ее просто Дианой…
Благоразумия у секретаря принца хватило, чтобы отказаться, однако он был польщен таким отношением. И вот вечер за вечером — милые беседы в кабинете Майкла Колборна становятся обычным и приятным для Дианы занятием. Интересный момент в одном из разговоров. Диана как бы между прочим спрашивает Колборна, изменится ли она со временем? На что он спокойно отвечает: конечно, изменится. Пройдет несколько лет, и из любой женщины, самой милой, но облеченной властью, вырастает стерва. Майкл ошибся — стерва уже выросла, он не разглядел, проникшись настоящей заботой о «бедной девушке».
Диана в скором времени продемонстрировала ошибку Майкла. Он стал доверять Диане настолько, что оставлял одну в своем кабинете, где, как мы знаем, находится вся входящая и исходящая почта принца. Это Диане как раз и надо было. Она принимается тщательно осматривать все, к чему могла дотянуться. В один из таких осмотров ей попадается на глаза небольшая посылка, сверток. И что Диана? Ничуть не сомневаясь в своих действиях, она вскрывает пакет, видит там золотую цепочку, скромную, с медальончиком.
Диана устроила такой разнос принцу Чарльзу, что он был просто обескуражен. После он рассказывал друзьям, что вдруг увидел в Диане совершенно другую женщину — именно женщину, а не девушку: хищную, мстительную. Диана обвинила его во всех смертных грехах: в его холодности к ней, бедняжке, в его равнодушии, в его тайной связи с Камиллой.
Это было чересчур — принц в действительности имел в то время связи с Камиллой, но самые что ни на есть дружеские. Да и с чего бы ему вдруг прекращать всякие отношения, в которых он находил полезное для себя?
Но Диана бросается к сестре Саре: меня обманывает Чарльз! Я не пойду за него замуж!
Ох уж эта игра на публику… Сколько она пробыла во дворце до свадьбы, а все успели заметить, с каким ужасающим постоянством у Дианы меняется настроение. Она, как когда-то в детстве, всегда требовала к себе внимания. Если вдруг этого внимания ей казалось мало — начиналась почти истерика. И это во дворце многих насторожило: они не замечали раньше таких вспышек нервозности за этой милой, как им всем казалось, девушкой. Чего ей не хватало? Впрочем, все рассудили, что это все из-за предсвадебного волнения. Девочка оказалась совершенно в других обстоятельствах, в другой обстановке — простим ей… И простили, не замечали…
Тем временем Диана начала подготовку к свадьбе. Главное — свой наряд. Его она решила делать по своему усмотрению — такое право у нее было, и она решила им воспользоваться, что называется, на полную катушку. Пригласила модных (читаем — попсовых) дизайнеров супругов и сказала им, что ее наряд должен затмить все ранее существующие наряды принцесс в день бракосочетания. Он должен быть таким, чтобы его никто не смог повторить. Он должен войти в историю! И ведь вошел, забежим мы вперед.
Что интересно, Диана сама активно вмешивалась в работу дизайнеров — вплоть до самой последней мелочи. Она столько читала о сверкающих свадебных нарядах в романах Барбары Картленд, что буквально грезила своим свадебным платьем. И вот теперь грезы имели все шансы материализоваться.
Помните, Диана обвинит потом королеву в безвкусии за выбор обручального кольца? Не очень сведущ в свадебной моде, но мне кажется, уже в то время пышные рукава были немного устаревшим элементом. Как и пышная юбка с обручами. Как и восьмиметровый шлейф. Вот из-за этого шлейфа платье Дианы и войдет в историю. Модный дизайнер — это дизайнер без опыта. Это пена на гребне волны. Она наверху, но она не волна, в ней нет ни чувства стиля, ни мощи опыта. Пышнейшее платье с восьмиметровым шлейфом придумали — эка невидаль. А вот предусмотреть такую мелочь, как карету, фантазии не хватило. Жених и невеста едут в карете — такова традиция. И где и как в ограниченном пространстве кареты уложить столько материи, чтобы та при выходе не выглядела смятым комком?
Об этом модные дизайнеры не задумались, а о способностях Дианы логически мыслить мы уже знаем. И вот момент: свадебный кортеж подъезжает, принц и принцесса выходят из кареты. И тут эти сами дизайнеры понимают, что сейчас они вместе с невестой будут опозорены не перед Англией — перед всем миром! Ведь в тесной карете XVIII века тот шлейф, лежащий комком (места-то нет!), уже собрался в складки, смят и изжеван. Что делать?! Благо, у супружеской четы что-то там щелкнуло в мозгах, и, нарушив слегка церемониал встречи, они сами подбежали сзади к принцессе и расправили этот шлейф наподобие флага. Вообще-то, получилось неплохо, как будто так и было задумано, но лица у супругов-дизайнеров были с застывшими масками легкого ужаса.
Но пока во дворце шьется платье. Сорок метров ткани высшего качества на одно. Не забудем, что таких платьев было изготовлено три — так требовала традиция. Чтобы никаких пятнышек до последнего момента, никаких затяжек…
Кроме участия в изготовлении свадебного наряда, Диане предоставлено еще одно право: вносить исправления в список гостей свадьбы. О, это был момент немалого наслаждения. Первый раз за все время Диана ощущает реальную власть над людьми. Вот сейчас она проведет линию — зачеркнет фамилию, и сама Маргарет Тэтчер окажется вне списка! А что будет, если так пошутить? Диана упивается этим моментом. И с особым наслаждением вычеркивает из списка гостей Камиллу Паркер-Боулз. Месть маленькая, но приятная, правда? А вот еще в списке автор ее любимых романов, та самая женщина, благодаря книгам которой Диана и держит сейчас этот самый список — Барбара Картленд.
И ее Диана вычеркивает.
Черт возьми, почему она это сделала? Кто возьмется объяснить?
Мне кажется, все очень просто: Барбара Картленд стала не нужна Диане. Диана переросла ее романы, то есть дошла до последней страницы, и, образно говоря, ей нужна новая романистка. Барбара была использована, и на этом всякое отношение с ней у Дианы закончилось. Кроме этого, вспомним: Барбара — мать той самой женщины, Рейн, жены графа Джонни Спенсера, отца Дианы. Хоть чем-то, но уколоть надо…
За несколько дней до официальной брачной церемонии королевой был дан светский бал. Это было похоже на свадьбу в своем, тесном кругу. Мы выделим этот бал по той причине, что все в своих воспоминаниях о нем укажут на то, что Диана блистала здесь — она была великолепна в своем наряде с жемчугами и бриллиантами, она танцевала весь вечер и ночь. Смеялась, шутила — и никто не уловил в ее глазах той игры, которая всегда была ранее, никто не увидел в ней женщину на кастинге — она была сама собой: счастливая безмерно. Потому что она реально уже стала женой принца — официальная церемония оставалась всего лишь спектаклем для всей остальной Англии и мира.
Англия ждала этой свадьбы, Англия с придыханием следила за развитием событий. Шутка ли — пусть Диана и была дочерью графа, но она работала простой няней. А в последний раз вот такой брак был в Англии аж в 1660 году. Англичане чрезвычайно гордились своей монархией, которая вдруг проявила себя чрезвычайно демократичным институтом, одновременно незыблемо следуя своим традициям.
Диана в своих воспоминаниях и здесь соврет, рассказывая о том, что чувствовала себя почти ужасно. Но мы уже привыкли к ее «маленькой лжи».
Точно такой же счастливой была Диана и на официальной свадебной церемонии. Все условности традиции были соблюдены, последние стежки на ее платье были сделаны, когда платье было уже надето на Диану, к платью была подколота подковка из бриллиантов. На голове Дианы красовалась фамильная реликвия Спенсеров — бриллиантовая диадема. В путь!
Не будем утомлять читателя описанием брачной церемонии, которая проходила в соборе Святого Павла, — все это было не раз показано, не единожды описано. Интересно, что сама Диана в своих воспоминаниях пишет о том, что в соборе среди прочих прихожан она выискивала взглядом Камиллу. Диана вычеркнула ее из списка гостей официального банкета, но ведь сюда, в собор, Камилла могла прийти. Камилла пришла, конечно, ведь принц Чарльз оставался для нее другом.
Обратим внимание на этот момент: совершается исторический, судьбоносный для Дианы и всей Англии акт. А ее головка под бриллиантовой диадемой занята мыслями о мелкой мести Камилле. Диана так и напишет, что Камилла выглядела жалко, лицо ее было серым, шляпка некрасивой…
Диана счастлива, Диана ликует. Она добилась главной цели своей жизни. А остальное — уже мелочи. Причем для нее мелочи такие, что не стоит особо на них и обращать внимание. Подумаешь, перепутала перед священником имя человека, за которого собралась выходить замуж! Когда ее спросили о согласии, она в простоте душевной ответила, что готова выйти замуж за Филиппа Чарльза Артура Джорджа. Хотя настоящее имя принца звучало как Чарльз Филипп Артур Джордж. Принц слегка опешил и спросил, не собралась ли его невеста замуж за его отца?
Многие посчитали этот свадебный курьез следствием волнения Дианы. Но лично я уверен, что волнения как раз и не было — вспомните, Диана идет к алтарю и шарит глазами в поисках Камиллы. А что было? Да обыкновенное пренебрежение к ритуалу. Главное для нее в этом ритуале осталось одно — она сама, ее блеск, восхищение простых англичан ее красотой и молодостью.
Да, Диана была великолепна в своем наряде. У двадцатилетней женщины на лице было столько счастья, радости и подчеркнутой сексуальности, что вся Англия любовалась ею — это самая красивая принцесса, самая обаятельная за всю историю английской короны!
Не спорю — Диана была действительно самой красивой в тот момент в Англии. Потому что была самой счастливой. Счастье всегда прибавляет к красоте женщины еще вдвое того, что она имеет.
Вы видели церемонию по телевизору? Вы видели снимки Дианы в те моменты? Вы видели пару у алтаря? Вы слышали, вы читали, как принцесса Диана в ответ на комплимент мужа о своей красоте ответила, что вся ее красота и обаяние — для него и только? Вы читали о том, что Диана назвала лично саму себя самой счастливой девчонкой на свете в тот день?
А теперь, внимание, читаем ниже.
Женщина назвала некий день худшим днем в своей жизни.
Женщина сказала, что единственной ее мыслью в тот день было остановиться, повернуться и убежать.
Женщина сказала, что чувствовала в тот день, как ее лишают свободы и бросают в чрево страшной машины.
Женщина сказала, что она наступила на противопехотную мину в тот день.
О каком дне идет речь и кто эта женщина?
Это говорила спустя несколько лет Диана.
Этот день — день ее бракосочетания.
Вы еще верите ей?
Вы верите, что излучающая счастье женщина, от света которого многие женщины мира смахивали украдкой слезы умиления, думала о том, что нужно все бросить и убежать?
Вы верите в то, что, принимая настоящую волну обожания от простых англичан — зрителей церемонии, Диана считала, что это — худший день в ее жизни?
Вы верите в то, что, стоя перед сотнями телекамер и миллионами зрителей более чем в полусотне стран мира, Диана думала о какой-то зверской машине?
Скажу честно: если раньше я еще пытался найти в воспоминаниях Дианы если не правду, то хотя бы несколько преувеличенную обиду, то теперь, после всего того, что я увидел в фильмах о свадебной церемонии, что прочитал о ней, я всякие воспоминания Дианы ставлю под сомнения. И тут же пытаюсь найти воспоминания еще десятка людей именно об этом моменте. Потому что убедился, именно после воспоминаний о свадьбе убедился: Диана врет всегда и во всем. Просто ее ложь настолько наглая, что порой принимается за правду.
