А был ли треугольник?
Практически во всех жизнеописаниях принцессы Дианы одной из главных причин, которая привела к распаду семьи Чарльза и Дианы, называется Камилла — подруга принца Чарльза, с которой он поддерживал отношения во все времена. Якобы именно связь Камиллы и Чарльза была главным, что приводило Диану к нервным срывам, истерикам, гнетущему состоянию духа, к булимии.
Но был ли на самом деле этот пресловутый треугольник? Был ли принц Чарльз на самом деле связан с Камиллой такими связями, которые могли бы привести к его разрыву с семьей? И зададим уж прямой мужской вопрос: изменял ли принц Чарльз Диане?
Перед тем как взглянуть внимательнее на личную жизнь Дианы и Чарльза, нам нужно вспомнить вот о чем. Во все времена мужчины английской аристократии имели несколько больше прав в своем поведении, нежели женщины. Несправедливо? Да, несправедливо, однако и женщинам дозволялось делать нечто не совсем правильное с точки зрения верности браку. Не будем спешить осуждать эти неписаные нормы, вспомним, о чем мы с вами говорили. У аристократии свои правила в браке. Помните одно из них: мужчина и женщина не обязаны подходить друг другу. Иными словами, аристократический брак чаще всего сделка, направленная на сохранение самого института аристократии. И поэтому общество смотрело сквозь пальцы на небольшие адюльтеры. Главное — какими бы ни были «проделки», они не должны влиять на положение в обществе, не должны иметь «хвостов» в виде громких скандалов, не должны быть прямой причиной разрушения семьи. Вспомним мать Дианы. Да, она совершила «дурной поступок», общество осудило ее. Но общество вольно и прощать, и прощение было бы получено, если бы графиня Френсис не возомнила о себе слишком много.
Итак, изменял ли принц Чарльз принцессе Диане?
Думаете, мы первые, кто спрашивал его об этом? Да сотни репортеров с фотоаппаратами и кинокамерами спрашивали его именно так — в лоб. Он же не женщина, вытерпит. И соврать не посмеет — он принц, он будущий король Англии, он просто обязан, по крови обязан, быть честным. И принц честно ответил: он не изменял своей жене до тех пор, пока был уверен, что брак можно сохранить.
Одни исследователи жизни королевской четы называют граничным 1984 год, другие — на два года позже. Но мне лично кажется, что никакого граничного порога у брака Дианы и Чарльза не было. Да, в тот момент, когда они решили жить порознь, стало понятно, что семья разрушена, ничто уже не может ее спасти. И тем не менее разрушение брака шло постепенно. Шло накопление отрицательных эмоций, обоюдного неудовлетворения друг другом, росло непонимание, недоверие. Это как вода собиралась перед плотиной. И выход был только один: снести плотину. Потому что остановить воду, то есть взаимную неприязнь, уже было невозможно.
Чарльз в своих письмах к друзьям не раз и не два признавался в том, что он в полной растерянности от того, что происходит с его женой. Он как человек здравого рассудка не мог найти ни малейших оснований для неудовольствия Дианы. Он видел и понимал, призывал к этому жену: для полного изменения отношения к ней Диане всего лишь следовало изменить немножко, совсем чуть-чуть свое собственное отношение. Диана противилась этому. И Чарльз считал виноватым во всем лично себя. Он винил себя в безграмотности жены в отношении политических вопросов, он брал на себя ответственность и краснел за Диану, когда она не могла и пары слов связать за светским столом. Чарльз поначалу искренне верил в то, что Диана хочет стать настоящей английской принцессой, но не умеет. Через два-три года жизни в браке Чарльз увидит в своей жене те качества, которые повергнут его в легкий шок: сластолюбие, полное пренебрежение нормами общества, жажда славы и способность ради нее переступить через него самого, Чарльза.
Напомним: в июне 1982 года Диана родила первого сына — Уильяма. Немногим больше чем через год она снова забеременеет. Впоследствии и сама она, и Чарльз будут вспоминать эти месяцы беременности Дианы вторым ребенком как самое лучшее время в их семейной жизни.
Оно и неудивительно. Любая беременная женщина поглощена своим внутренним состоянием, для нее одно маленькое шевеление в животе важнее и громче самого сильного землетрясения в любой точке мира. Да и вторая беременность Дианы протекала гораздо легче для нее чисто физически: не было изматывающих приступов тошноты, забылась булимия. Чарльз в это время сделал все, чтобы оградить жену от отрицательных эмоций: они много выезжали отдыхать, он приказал слугам прятать от Дианы газеты, где вездесущие папарацци отслеживали буквально каждый день жизни супругов и порой размещали снимки, которые могли бы вызвать у Дианы отрицательные эмоции.
Диана… Диана даже в это время осталась Дианой. Она не сказала Чарльзу, кого носит под сердцем: мальчика или девочку. Впоследствии в своих воспоминаниях она и этот момент попытается истолковать в свою пользу. Дескать, после первенца мальчика все в королевской семье, и Чарльз тоже, ждали, что Диана родит девочку. И вот эта бедная забитая женщина испытывала вину за то, что носила мальчика. И так боялась признаться Чарльзу…
Как будто Чарльз был неотесанной деревенщиной и не понимал, что пол будущего ребенка зависит исключительно от мужчины, от того, какая пара хромосом передана яйцеклетке!
В сентябре 1984 года Диана родила мальчика.
Этот момент рождения Диана решила в своем жизнеописании использовать как отправную точку распада их семьи. Мол, Чарльз был крайне разочарован рождением мальчика. И, по словам Дианы, вдвойне расстроился, когда увидел цвет волос ребенка — рыжий. И бедная Диана испытала такое духовное унижение от неудовольствия Чарльза…
Ложь!
Начнем с цвета волос. Рыжими были все Спенсеры. В рожденном мальчике явственно проступали гены его деда — графа Спенсера, и этот факт не мог расстроить Чарльза. Потому что, вспомним, род Спенсеров всегда был дружен с королевским двором.
Для того чтобы восстановить реальную картину рождения, обратимся вновь к воспоминаниям слуг. Так вот, они в один голос утверждают, что Чарльз был восхищен своим вторым сыном.
Вопрос в другом: зачем Диана скрывала пол ребенка? Мне кажется, в этом проявилась ее уже вызревшая необходимость всегда искать причины для ссор, и не просто их искать, а самой их готовить. Она не сказала ничего Чарльзу, а потом внимательно следила за ним: как он себя поведет? Вот пусть попробует скривиться… Не скривился. Ну, ничего. Все равно этот случай мы возьмем на заметку.
Ложь Дианы тем очевиднее, что в других своих «откровениях» она томно рассказывает, что месяцы до рождения Гарри (так назвали второго мальчика) были для нее… сплошным кошмаром. То есть в одном случае она говорит о прекрасных последних шести неделях перед родами Гарри, а во втором случае называет это время кошмаром.
Я никак не могу поверить в это еще и по той причине, что женщина, пребывая в тех условиях, в которых находилась Диана в состоянии беременности, не могла не быть счастливой. Ведь все было для счастья: свой дом, сын-первенец, слуги и верный муж, готовые броситься к ней по одному возгласу, уважительное отношение. И ведь была ее толпа, неистовствующая, скандирующая «Диана! Диана!», стоило только Чарльзу и Диане появиться на публике.
Материнские чувства у Дианы были развиты как никакие другие. Я уже писал о фотографиях детей в каждой комнате, о записках Дианы на дверях и полках. И видя счастливое детство своего первенца, видя такую же перспективу для будущего ребенка — разве может быть мать несчастна?
Нужно честно признаться вот в чем. Еще до рождения Гарри, в 1983 году, Чарльз уговорил-таки Диану показаться не шарлатанам от оккультизма, а профессиональному психиатру, американскому специалисту доктору Томасу Холмсу. Естественно, все проводилось с принятием всех мер сохранения тайны. Доктор вынес неутешительный вердикт: у Дианы был явственный невроз навязчивых состояний. Иными словами, Диана сама себя накручивала, делала из мухи слона, преувеличивала, гиперболизировала.
Она постоянно жила в придуманном ею мире, где все вокруг только того и ждут, чтобы лишить ее индивидуальности. Это было нелепо, но это было. Если бы Диана могла довериться хоть кому-то из близких, все могло бы сложиться иначе в течение ее болезни. Но Диана доверяла только… магистрам оккультизма. Вот с ними она могла часами болтать о своих проблемах. К тому же, болтая, она не искала совета — она требовала сострадания и утешения. В общем, и здесь было напрасно искать помощи.
Ревность — вот что сжигало Диану изнутри. Она, как только могла, шпионила за Чарльзом. В ход шли подкуп и принуждение слуг, обыск его личного кабинета. Она искала, искала и искала следы связи Чарльза с Камиллой. И находила порой, только были ли это следы действительно любовной связи? Например, в один из дней Диана пробралась в личный кабинет Чарльза и стала нажимать на все кнопки на аппарате связи. На один из вызовов ответила Камилла. Диана взбесилась. Целую неделю она донимала Чарльза, устраивала ему сцены.
Диана не было безнадежной дурой: она понимала, что за все время так и не смогла стать той, кем была Камилла для Чарльза — другом.
Многие среди знакомых Чарльза и даже среди его родных впоследствии упрекали Чарльза: как-де ты мог не бросить эту Камиллу, имея у себя такую красавицу жену, перед красотой и обаянием которой была готова упасть на колени половина Англии?
Большое видится на расстоянии, говорил поэт. Да, внешне Диана выигрывала у Камиллы безоговорочно. Но нужно было побыть рядом. Не день и не два. Камилла имела в своем характере то, что всегда безошибочно определяют мужчины, что манит их к таким женщинам: искреннюю готовность заботы. Она была не просто весела и жизнерадостна, не просто безупречна в своих манерах. Камилла умела быть другом. Умела выслушать, помочь словом, успокоить. Она была той женщиной, рядом с которой любой мужчина забывал о своем титуле, оставаясь прежде всего мужчиной, причем именно мужчиной, а не самцом.
Все годы супружества Чарльз пытался найти эти черты в Диане. Чарльз пытался найти в Диане друга, с которым можно было поделиться любой своей тревогой, рассказать об удачной охоте, поделиться мнением о последнем визите… Помните: в самом начале брака Чарльз изо всех сил пытался приобщить Диану к тем вопросам, которые были ему близки не просто как человеку, но как принцу, как королевской особе, как политическому деятелю. И все зря. Для Дианы было интересным только то, что касалось ее самой.
Понимала ли она, что ей нужно измениться самой, чтобы изменить отношение Чарльза? Конечно же, понимала. Но она упрямо ломала Чарльза под себя. Она требовала от него внимания и любви к себе такой, какая она есть.
Диана мечтала поквитаться с Камиллой. Хоть как-то, но поквитаться.
Если два года после рождения Гарри прошли еще более-менее спокойно, то наступивший 1986 год показал, что трещина между супругами достигла громадных размеров. Чарльз устал что-либо предпринимать. Поведение Дианы вместе с ним на публике было почти вызывающим: она стремилась привлечь внимание толпы и папарацци, она откровенно рисовалась — Чарльз уже понимал это. Не мог же человек, только что язвительно бросавший ему обвинения, в мгновение ока стать приветливым и радостным. А Диана так могла…
Жажда внимания к себе, стремление изо всех сил затмить принца рядом с собой руководили Дианой во всех их совместных визитах. Доходило до самых нелепых ситуаций.
В Канаде проходила международная выставка «Экспо-86». На нее с официальным визитом прибывают Чарльз и Диана. И вот во время посещения этой выставки Диана решила, что ей нужно упасть в обморок. И она падает.
Этот момент стал впоследствии самым цитируемым в СМИ.
Чарльз понял, насколько в данном случае Диана переиграла. Он знал прекрасно умение своей жены держаться на публике, Диана не была ничем истощена, то есть падать в обморок у нее не было никаких ни внутренних, ни внешних причин. Ему, Чарльзу, было совершенно понятно, что этот обморок — очередная попытка Дианы максимально полно привлечь к себе внимание прессы.
Чарльзу надоело быть внимательным и заботливым — он резко выговорил Диане, что впредь таких фокусов с ее стороны терпеть не собирается.
Это только еще больше взбесило Диану.
По приезде домой Диана потребовала, чтобы ей устроили отдельную спальню. Вот это был, пожалуй, поворотный момент. С этого времени Чарльз и Диана начинают жизнь практически порознь: у них разные распорядки дня, они ездят каждый на своей машине.
Но Диана и в этих условиях не упускала момента устраивать сцены. День проходил спокойно. Вечером супруги возвращались домой, ужин, дом замирал, дети спали. Диана приходила в кабинет Чарльза и начинала, как говорят у русских, выяснять отношения. Это продолжалось бесконечно. Чарльз был изведен до той степени, что уже не мог сдерживать себя: хлопал дверьми, стараясь остаться в одиночестве, но Диана упрямо его преследовала.
Все в доме было напряжено. Исчезли смех и веселье. Слуги были тактично молчаливы и будто безучастны. К тому же они начали меняться с поражающей быстротой — Диана, вы помните, особенно не церемонилась со своим персоналом.
Диана только разогревала свою болезнь. Как причина — у нее опять начались приступы булимии. Опять она безудержно ела, а потом бежала в туалет и засовывала пальцы в рот, чтобы ее вырвало.
Ее личное состояние будет главным в этом промежутке времени. Ей уже не интересны вообще дела королевства и ее мужа. Очень показателен в этом плане летний отдых 1986 года Чарльза и Дианы на Майорке. Компанию им составила королевская чета — сам король Испании и его жена. Диана впоследствии напишет, что возненавидела этот отдых. И знаете, почему? Ей казалось, что королевская чета буквально влюблена в Чарльза. Что все внимание со стороны короля Испании и его жены было обращено на принца…
Диана стала ревновать своего мужа уже не к женщине — она ревнует его к королевской чете. Здесь явно проступает уже болезненное себялюбие Дианы: она до такой степени привыкла к обожанию толпы, что малейшие знаки внимания, которые были обращены на ее мужа, воспринимались ею как личное оскорбление.
Что остается в этой ситуации? Только посочувствовать Чарльзу.
Тот еще не один раз попытается уже реально спасти Диану от разрушения ее собственной личности, как ему казалось. Но он ошибался дважды. Во-первых, никакого разрушения личности Дианы не происходило. Просто Диана неистовствовала, видя, что ее мечты видеть всю Англию (вместе с королевским двором) у своих ног оказались напрасными. (Вот опять же: девушка, ну потерпи немного! Ты же будешь именно королевой!)
Во-вторых, все доктора, которых отыскивал Чарльз, с которыми просил пообщаться Диану, вскоре отмечали: Диана абсолютна глуха к советам современной медицины. Она (вы читали про это в предыдущей главе) с головой окунулась в оккультизм…
Главным для Дианы в ее жизни была не любовь Чарльза, не дети и тем более не ее королевский долг. Главным было — внимание толпы. Дешевая популярность. И максимальные ее страдания происходили именно по той причине, что этого внимания ей было мало. Диана жаждала поклонения у всех и везде. Возможно, мои слова вам всем покажутся чересчур категоричными. Что ж, вы помните веселую рыжую Ферджи, с которой Диана как будто подружилась, с которой «мило шалила» во дворце?
Помните, у Ферджи было очень простое правило: вести себя так, как хочется, и не думать о том, как толкуют твое поведение? С одной стороны, кто-то назовет это пренебрежением к окружающим. Но, если взглянуть внимательнее, Ферджи вела себя непосредственно и искренне. Ей было весело — она веселилась. Грустно — грустила. И вскоре все проникаются уважением к этой веселой рыжей «толстушке» (Ферджи была немного полновата). Ее некритическое отношение к собственной внешности позволило ей смело появляться на публике, участвовать в различного рода акциях. И о Ферджи заговорила пресса! Статьи о ней, ее фотографии появляются в газетах. И именно этот факт взбесил Диану. Увидев очередную фотографию «рыжей бестии» в газете, Диана зло выговорила своему личному секретарю: почему о Ферджи стали писать много и часто, почему она стала соперничать с ней, Дианой, в популярности? Но и это еще не все. Слуги знали (а что знали слуги, знала и Диана), что королеве нравилась веселая непосредственность Ферджи. Мало того, сам Чарльз не раз приводил Ферджи в пример Диане: почему бы ей не быть столь же искренней в своем поведении, стать хоть на чуточку менее мнительной, проще?
Это выводило Диану из себя. Мало того что ей — ей, Диане! — ставили в пример поведение какой-то там Ферджи, так и в самом деле эта Ферджи уверенно набирала очки популярности, конечно же, забирая их у Дианы. Этого принцесса вынести не могла.
И из милой подружки Ферджи превращается в заклятого врага. Выброшен телефон с записанным номером Ферджи, она как бы исчезает из жизни Дианы.
Но вернемся к супругам. Диана и ее верные биографы главной причиной разрушения брака все так же упрямо называют Камиллу. Вот, дескать, она — и все тут. Вот он — пресловутый треугольник. Принц изменял, и это главное. Хотя принц ясно ответил, что жене не изменял до тех пор, пока видел, что брак еще можно сохранить.
Заметьте: столько внимания уделено в жизни Дианы Камилле и Чарльзу, что во всей этой истории Диана вырисовывается как безупречно чистая, ну почти девственная принцесса. Она горячо любит своего мужа. Она без ума от него и жаждет его любви. Для нее вообще не существует мужчин, кроме ее мужа.
Так ли это на самом деле? Так ли свята принцесса Диана, как ее малюют?
К фактам, друзья, к фактам!
Идет 1985 год. Прошел год после рождения Гарри. У Дианы намного поубавилось мыслей о детях — она опять занята собой. Как мы уже заметили, одной из страстей Дианы была жажда говорить, рассказывать о своих якобы бедах, причем нужно, чтобы ей сочувствовали, чтобы ее жалели. Слушателями были слуги, разные врачеватели. Но в окружении Дианы есть и иного рода люди: сильные, физически безупречные, прекрасно воспитанные и целиком от нее зависимые. Это личная охрана.
Среди охранников Диана выбирает для себя сержанта Барри Мэннеки. Он весел и жизнерадостен, отзывчив, у него превосходное чувство юмора. Уверенный в себе, сильный мужчина. Самец. И наша кошечка Диана кладет на него глаз.
Мало-помалу она начинает привлекать сержанта все ближе и ближе к себе. Их начинают замечать вместе настолько часто, что у начальника Барри, старшего телохранителя, возникают серьезные опасения. Он со всей тактичностью и строгостью предупреждает сержанта: роман с принцессой невозможен! Будь осторожнее! Если она затащит тебя в постель — твоей карьере конец.
Барри отшучивался. Дескать, у него с принцессой самые обычные дружеские отношения, все находится в рамках профессиональной этики.
Но он и сам не заметил, как влюбился в Диану. Диана впоследствии признавалась, что она искала любого повода, лишь бы увидеться с Барри. В своем доме частенько она называла Барри своим парнем, и тут нужно было только гадать, что за смысл она вкладывала в эти слова. А однажды прислуга услышала, как Диана назвала Барри любовью всей своей жизни.
Вот так.
Но это слова. А как же дела? Легкое мимолетное увлечение, напомним еще раз, не было столь страшно караемо в среде аристократии. Но ограничилось ли все в отношении Дианы и Барри только милыми дружескими беседами?
Следует заметить, что буквальное преследование Дианой не на шутку встревожило самого Барри. Он понял, что попал в сети. Ладно бы, если бы сам просто влюбился в принцессу. Но тут ему грозила перспектива стать ее любовником. А это тяжелейшее дисциплинарное нарушение.
Об отношениях Дианы и Барри начали говорить вслух. Но Диану это ничуть не остановило. Сам Барри, сколько ни пытался, не мог противостоять ежечасному вниманию Дианы. Она буквально преследовала его в доме, выискивала, требовала к себе безо всякой на то причины. Он видел, что их отношения ставят под угрозу всю его жизнь, а не только карьеру: ведь Барри был женат, имел двоих детей. Но поделать ничего не мог.
И однажды… Ох уж это однажды… Оно врывается в любую нить повествования, неожиданно прерывая его или ставя жирную точку. Такая точка была поставлена в отношениях Дианы и Барри, когда их буквально застали в пикантном положении: в уединенной гостиной Барри оказался вместе с Дианой. Диана выглядела весьма встрепанной, пиджак Барри был снят и валялся рядом. Такое нарушение формы одежды могло произойти только по одной причине. И эта причина вслух не называлась.
Конечно же, Барри был уволен из рядов личных телохранителей королевского двора. Для него это был страшный удар. Что интересно, принцесса Диана, та самая, которая сама выбрасывала слуг, ничуть не заботясь об адекватности своего приговора, вдруг воспылала жаждой справедливости. Потом она назовет увольнение Барри следствием зависти, ревности, злобности всего королевского двора.
Ну да, нужно было всем сделать вид, что ничего не произошло. Подумаешь, принцесса покувыркалась со своим охранником. Что здесь страшного? Скучно бедняжке, развлеклась…
Барри начал службу в новом месте — в батальоне охраны дипломатического корпуса. Через два года происходит несчастный случай — в автомобиль, в котором ехал Барри и его сослуживец, выскочив на встречную полосу, врезается другой автомобиль. Барри погиб.
Диана была уверена, что его убили, что все подстроено. Она не один раз будет повторять это убеждение, стараясь, что называется, «навести тень на плетень». Но в данном случае ее домыслы не имеют под собой никакого основания. Да, была автокатастрофа. Но в той машине, которая неожиданно выскочила на встречную полосу, сидела юная семнадцатилетняя девушка. Она просто не справилась с управлением. И погибла сама.
Что интересно: Диана признается, что Чарльз знал о Барри, о том, насколько далеко зашли отношения. Но Чарльз ничего не мог поделать — у него не было никаких доказательств до тех пор, пока парочка элементарно не попалась.
Заметьте: Чарльз не предпринял никаких действий. Можно только догадываться, что творилось у него в душе. Единственное, что он принял как нужное: предложение Дианы разделить спальню.
Барри в жизни Дианы — такой же факт, как сегодняшний восход солнца. И поэтому я спрошу: Камилла виновата? Чарльз виноват? Ведь их никогда и никто не заставал в таком месте и таком положении, что можно было бы делать однозначные выводы.
Но если бы только Барри!
Казалось бы: вот была искренняя влюбленность (как там сама Диана говорила — любовь всей моей жизни, да?), наступило расставание с любимым. Поплачь хоть, что ли. Погрусти. Напиши ему письмо. Позвони.
Угадайте, что делает Диана после того, как ее любовника выпроваживают из дворца?
Заводит себе нового любовника.
Идем по возрастающей — уже капитана.
Самое противное для меня в этой встрече с капитаном то, что Диана оценила его и через свою придворную даму пригласила на небольшой прием, чтобы познакомиться поближе без лишних глаз в то время, когда их с Барри еще не «застукали». Характерная черточка, согласитесь.
Капитан Хьюитт (так звали нового потенциального любовника Дианы) не блистал большим умом, его интеллектуальные способности были куда ниже, чем у телохранителя Барри. Но Диане это было только на руку: если Барри еще задумывался о том, к чему может привести роман с принцессой, и противился ему, то капитан Хьюитт не думал — он делал.
На том самом приеме Диана подошла к нему и сказала, что очень хотела бы научиться верховой езде. Предлагаю вам самим оценить многозначительность такой просьбы. Особенно если она приукрашена обещающим и жадным взглядом.
Капитан Хьюитт начинает давать Диане уроки верховой езды. Часть этих уроков проходила перед зрителями, а какая-то часть была скрыта от глаз.
Страсть, с которой Диана бросилась в объятия Хьюитта, нисколько не испугала его — я уже сказал, что он не отличался высоким интеллектом. Он просто радовался удаче, как радовался бы здоровый самец, завладев чистопородной самкой. Впоследствии он вспоминал, как, неистово целуя его, Диана нашептывала о том, что вот такой мужчина, как он, — мечта ее жизни. Она бы все отдала, чтобы быть с ним всю оставшуюся жизнь.
Лично у меня эти воспоминания капитана вызвали нервозность. Черт возьми, так что нужно было Диане? Просто любящий мужчина, удовлетворявший ее в постели? Умение для нее самой «скакать на коне»? Или быть в центре внимания, быть окруженной почтением и любовью подданных, быть королевой? Где логика?
Все проще. Вопреки расхожему мнению, мужчины тоже любят ушами. Диана страстно шептала на ухо своему любовнику то, что он хотел слышать. А любила Диана по-своему. И капитан Хьюитт вскоре почувствует это на собственной шкуре.
Связь Дианы и капитана перестает быть тайной. О ней начинают говорить, но по правде, связь пока недоступна для газетчиков, не выходит за пределы дворца. И Чарльз… Чарльз понял еще тогда, с Барри, что с Дианой у него все покончено. Когда жена в своем родном доме наставляет тебе рога сначала с охранником, а теперь вот — с капитаном королевских войск, это уже последняя точка над і. Чарльз не стал устраивать сцен и разборок. Понял: все напрасно, все рухнуло.
А капитану Хьюитту реально снесло крышу — он вдруг понял, что стал любовником матери наследного принца. Наверняка он думал о том, что останется в фаворитах принцессы до самой смерти, и таким образом его карьера имеет блестящие перспективы. Пока он получал, получал много и почти даром: прекрасное тело молодой принцессы было в полном его распоряжении. А плата казалась для него пока совсем маленькой — он всего лишь должен был подчиняться. Ну, так принцессе и так принято подчиняться капитану королевских войск.
Но Хьюитт недооценил размер платы. Через некоторое время капитан понял, что Диана требует от него полного, беспрекословного подчинения. Не просто подчинения, даже растворения в ней. Хьюитт обязан был являться к принцессе по первому ее зову, быть рядом там, где пожелает принцесса, радоваться тому, чему рада она, грустить о том, о чем грустит она. Диана медленно, но настойчиво вводила в сознание капитана, что его личной жизни больше не существует, что отныне вся его жизнь — полное растворение в жизни Дианы.
Вот какой любви жаждала Диана. И теперь вы прекрасно понимаете, что принц Чарльз, будущий король Англии, аристократ, преисполненный чувства долга, ни при каких обстоятельствах не мог дать ей такой любви. Променять Англию на женщину — это уже невозможно.
Роман Дианы и Хьюитта длился достаточно долго — целых три года капитан находился не просто под башмаком принцессы, но в полном ее распоряжении. В конце концов он вспомнил, что он — мужчина. Что этот роман с принцессой — пустышка, что им играются только до той поры, пока ему не найдется подходящая замена (а ведь был прав!). И Хьюитт в 1989 году просит свое командование, чтобы его отправили в составе полка в Германию.
Диана была в бешенстве, когда ее любовник сообщил с напускной грустью, что его переводят в Германию. Принцесса задействовала все свои связи, чтобы как-то изменить этот перевод. Она добилась личной аудиенции у генерал-майора Эйри. Она кричала и просила. Но генерал не стал потакать взбешенной любовнице.
Эта страничка в жизни Дианы достойна того, чтобы вы узнали продолжение. А продолжение было. Во-первых, Диана начинает слать своему любовнику письма. Весьма откровенного характера. Так длится почти полгода. Звонит ему. Пытается встретиться. Ее поведение понятно: у большого ребенка забрали игрушку. Не она выбросила, а именно забрали! Поэтому все усилия Дианы были направлены на то, чтобы игрушка вернулась на место.
Хьюитт, пусть и был недалеким малым, сориентировался достаточно быстро. Он понял, что сам не уйдет от Дианы. Нужно, чтобы Диана ушла от него. И он заводит любовницу. При этом постарался, чтобы Диане все передали в самых лучших красках. Капитан как в воду глядел: как только Диана услышала об измене своего любовника, в кусты полетел очередной телефон — теперь уже с номером Хьюитта.
Самое унизительное, что я нашел в истории жизни Дианы, — на ней стали зарабатывать. Пусть себе зарабатывали репортеры и папарацци — это их хлеб. Но на Диане и ее жизни, той жизни, которая была до поры до времени упрятана под маску добропорядочности, стали зарабатывать все кому не лень. На своей интимной связи с принцессой решил заработать и Хьюитт. Он встречается с известной писательницей, рассказывает ей свою историю о подвигах в будуаре принцессы. И та буквально за месяц издает книгу под названием «Влюбленная принцесса». Это случилось в 1994 году.
Диана была в бешенстве. Направо и налево она кричала о низком поступке Хьюитта, о том, что напоказ выставлено глубоко личное, а это подло. В ее крике опять слышится фальшь — ведь она сама после развода будет раздавать интервью, зарабатывая на этом деньги, вынося на публику самое сокровенное, что было у них с Чарльзом, да еще представляя все в самом выгодном для себя свете. Она обвинит Чарльза и весь королевский двор в черствости, сухости, равнодушии, лживости — во всех смертных грехах. А тут, видите ли, обиделась на капитана, который решил погреть руки. Предприимчивый оказался капитан — за все годы слепого подчинения принцессе он наконец-то получил дивиденды.
Бешеной Диана от издания этой книги выглядела только внешне. Внутри же она лихорадочно искала выход. Она помнила, сколько и каких писем отправила Хьюитту! Если он заработал на воспоминаниях, то сколько же будут стоить оригиналы писем принцессы? Те самые оригиналы, пикантные моменты из которых жаждущая клубнички толпа будет смаковать с преогромным удовольствием…
Диана связывается с Хьюиттом и предлагает ему сделку: он передает ей оригиналы писем, а она платит ему деньги. Капитан подумал… У него в руках была курица, которая могла бы снести ему большое золотое яичко. Но был риск. Принцесса оставалась принцессой — у нее были свои люди во многих сферах. И кто знает, вдруг ей взбредет в голову элементарно «заказать» Хьюитта, когда тот рискнет опубликовать письма? Хьюитт еще раз подумал и передал Диане, что готов вернуть письма. За небольшое вознаграждение — он ведь столько времени хранил их. Свои труды капитан оценил в 250 тысяч фунтов. Диана согласилась.
Честно признаюсь, когда я нашел эту историю, Диана окончательно потеряла в моих глазах всякое уважение. Это просто гадко. Ты — принцесса, а тебя используют, как уличную девку, простые капитаны.
Но вернемся во дворец. Вот в кусты улетел очередной телефон. И это значит, что сердце принцессы Дианы свободно. Начался быстрый и продуманный поиск нового поклонника. Им становится уже старый знакомый Дианы, торговец машинами мистер Гилби. Раньше они встречались — еще до свадьбы Дианы. Гилби пытался было приударить за юной красавицей, но тогда Диана предпочла Чарльза. И вот теперь Гилби снова возник на горизонте. О, его тщеславие было вполне удовлетворено. Но отношения развивались медленно — Гилби был достаточно умен, он был старше Дианы и понимал, что его вхождение в роли любовника в семью принца Чарльза может окончиться для него неприятностями. К тому же он был глубоко порядочным человеком. По этой причине Диана осталась ни с чем.
Тем временем Чарльз уже почти потерял всякую надежду. Один из его близких друзей, Оливер Хор, предложил свою помощь: он решил, что Диане нужно лишь глубже понять своего мужа, его натуру, его истовую преданность самой Англии. И когда Диана увидит, насколько разнится ее собственное мнение о муже с тем, кем он является на самом деле, она изменится. Вот такой был у Чарльза наивный друг. Кстати, умелый торговец. Его интерес — восточные произведения искусства.
Нетрудно догадаться теперь, после сержанта и капитана, к чему могли привести встречи Оливера Хора с Дианой. Взяв на себя роль просветителя и дипломата, Оливер в самое короткое время попал в сети. Диана тут же установила с Оливером самые что ни на есть доверительные отношения.
Но у Оливера была семья. Жена, имя которой была Дайана. Однако это ничуть не смутило, а наоборот, развеселило Диану: если любовник во сне назовет ее имя, жена подумает, что он назвал ее.
Но Оливеру было близко к пятидесяти. Его жизнь вовсе не была устлана розами — его путь к сегодняшнему благополучию был труден и долог. Он получил два высших образования, сейчас он консультировал самых богатых клиентов в вопросах приобретения предметов искусства Востока. У Оливера была собственная художественная галерея, но было и одно «но». В наследстве его жены был немалый нефтяной бизнес. И этот бизнес позволял Оливеру вести свою жизнь так, как он ее вел.
Для него любовная связь с Дианой могла окончиться полным крахом.
Но Диана была непреклонна. Раз подловив Оливера, она стала требовать от него того же, чего и от капитана Хьюитта — чтобы Оливер был полностью предан ей. Весь, без остатка. Это звучит смешно и нелепо, но Диана ревновала его к его собственной жене. Ее приводила в бешенство мысль, что ее любовник спит с еще одной женщиной. Пусть она и его собственная жена.
Вот так любила Диана.
Хочу вам рассказать об одном чуде природы. Не улыбайтесь, так и есть — чудо настоящее и жуткое. Зоологам известен один интересный вид глубоководных рыб. Самка имеет большие размеры, самец же — существенно меньшие. Когда самец достигает половой зрелости и находит самку, он кусает ее за бок. И его челюсти неожиданно сводит. И так они плавают вместе. Поскольку есть он не может, то начинает питаться соками самки. Спустя некоторое время голова самца… срастается с телом самки. И сам он все врастает, все растворяется. До конца. Ученые выяснили, что не растворяются только детородные органы самца. Проходит немного времени — и вот уже от бывшего любовника-самца остался незаметный бугорок на теле самки. Глядишь, тут другой самец подплыл. Укусил самку — и прирос к ней. И уже не оторваться. Не оторваться, не спастись. И от этого самца остался только бугорок и его детородный орган. Ученые, когда вылавливали этих рыб, всегда удивлялись: почему только самки, где же самцы? А тут вон как оно оказалось. Это страшная на вид рыба, и название у нее подходящее — морской черт. Или по латыни Lophius piscatorius.
Это жуткая любовь, но в природе есть такое!
Когда я читал о том, какой любви хотела Диана от мужчин, я вспоминал морского черта. Полное растворение. Всего, без остатка.
Оливер Хор вскоре понял, что Диана явно намерена заставить его срастаться с ней. И решил прекратить отношения.
Но не тут-то было!
В эру мобильной связи нельзя убежать далеко — Диана засыпает Оливера звонками. Сделать двадцать звонков в день труда Диане не составляло. Бедный Оливер решился и стал отключать телефон. Но в век информации нельзя утаить свой домашний телефон.
Бедная жена Оливера Дайана! Представьте: в течение дня в вашем доме звонит телефон почти каждые полчаса в любое время суток. Да-да, и ночью тоже! Вы подходите, говорите «алло», слушаете томный вздох, явно женский, и трубка издает короткие гудки. И так без малого целый год!
А некоторые биографы еще пытаются всем доказать, что Диана — слабая, требующая всяческой поддержки во всех делах женщина. Да уж, слабее и не сыскать.
Но слушайте, что было дальше. Дайана Хор решает сама остановить зарвавшуюся принцессу. Она пишет заявление в полицию: дескать, мужу постоянно звонят и угрожают исламисты. Полиция принимает меры и… накрывает Диану. Стражи порядка легко устанавливают, что звонками терроризируют семью Хор из Кенсингтонского дворца — из дома принцессы.
И думаете, Диана испугалась? Как бы не так! Звонки продолжаются. Сыщики Скотленд-Ярда составляют карту звонков: звонят из телефонов-автоматов, расположенных рядом с дворцом, звонят из дома сестры Дианы, Сары. Как выяснили впоследствии, Диана специально надевала перчатки, чтобы не оставлять следов на телефонной трубке в автомате.
Вот это воля! Вот это стремление к цели!
Оливер Хор уже вместе со своей женой смог выстоять — они буквально отбились от обезумевшей буквально любовницы с помощью полиции. Сохранили семью и свою честь.
Но самое чудовищное, самое непостижимое лично для меня как мужчины в том, что вот эта «милая увлеченность» Дианы происходила в то время, когда уже начался бракоразводный процесс. В это время она в своих интервью говорит о том, что стремится сохранить семью и что по-прежнему… любит Чарльза!
И еще об одном моменте нужно бы написать. Когда Диана решила, что нужно разводиться, она, конечно, решила проконсультироваться с авторитетными людьми о том, как ей дальше устроить свою жизнь, как ей, главное, вести себя первое время, чтобы сохранить за собой репутацию, остаться всеобщей любимицей публики. И один историк, Пол Джонс, продиктовал для Дианы список того, чего она должна не делать в первую очередь. Первым шел пункт о полном прекращении общения с какими бы то ни было средствами массовой информации. А вторым пунктом был полный запрет всякого секса. Хоть на какое-то время. Прочитав этот пункт, Диана округлила глаза: как же ей прекратить это делать, если она к этому давно и прочно привыкла?
Ну, и еще один вам вопрос: так был ли все-таки треугольник в семье Чарльза? И сколько их было всех?
