Книга: Любимая женщина Альберта Эйнштейна
Назад: НЬЮ-ЙОРК, 1935
Дальше: ПРИНСТОН, 112, Мерсер-стрит – 1936 и другие годы

НЬЮ-ЙОРК, 1936 и иные годы

Но распрекрасная салонная жизнь, столь бережно выстраиваемая Маргаритой, внезапно оборвалась. Все изменилось буквально в один день, когда Маргарита привела в мастерскую некоего Тихона Шмелева, члена общества «Ученики Христа». Она совершенно случайно познакомилась с ним в поезде. Разговорилась с соотечественником. Поначалу он показался ей интересным человеком, и она решила познакомить с ним мужа. Потом она неоднократно кляла себя за легкомысленный поступок. Шмелев оказался искусным проповедником идей секты «расселитов», основанной примерно в 1874 году своеобразным толкователем Библии, пастором Чарльзом Тейзом Расселом.
Последователи секты Рассела несколько раз меняли свое название, стремясь избавиться от аморального шлейфа, оставленного после себя ее основателем, человеком, далеким от этических эталонов. В конце концов, в 1931 году, они стали называть себя «свидетелями Иеговы». Исследователи религиозных течений считают иеговистов одной из опаснейших сект, которые используют для убеждений и привлечения новых адептов не только силу слова, но и психотропные препараты. Не исключено, что, вербуя великого русского скульптора в свои ряды, они, говоря современным языком, подсадили Коненкова на иглу.
Хотя сам Коненков утверждал: «Со мной одинаково мыслящих... душ двадцать – рабочие различных профессий, поляки из Польши и Карпатской Руси. Ни к какой религии из существующих на земле или секте – мы не принадлежим и учения своего не распространяем. Мы лишь исследователи Библии в нашем маленьком собрании. С коммунизмом мы имеем одинаковые основания. «Кто не работает (не хочет трудиться), тот и не ешь»... Вполне солидарны в проведении программы для устройства на земле царства справедливости и счастья для всего человечества. Мы убеждены – что все государства с начала от 1914 г. начали рушиться и будут рушиться до последнего. Все старые порядки рабства, эксплуатации человека человеком, купля и продажа чрез капитал уничтожатся – гражданской войной – т.е. революцией в каждом государстве под руководством С.С.С.Р., где устанавливается новое царство, то, о котором мечтало лучшее человечество, как о золотом веке. И все ето будет совершаться на наших глазах, и год за годом все будем видеть то совершающимся с точностью и без ошибок...» (стиль и орфография сохранены. – Ю.С.)
В отличие от классических иеговистов, разработавших учение об Армагеддоне как о войне армии света с армией тьмы, члены кружка брата Заборовского, в который входил Коненков, считали, что Армагеддон и мировая революция – это практически одно и то же, а последняя битва между добром и злом будет сражением между социализмом и капитализмом.
В конце 30-х годов Коненков, отыскавший в Библии прямые указания на современность, решает раскрыть глаза «дорогому брату Сталину» на ближайшее будущее и беды, которые грозят России. За советом он обращается к своему давнему знакомому – московскому скульптору Александру Златоврацкому. Делится с ним своими видениями и пророчествует: «Войны не будет: будет революция всесветная и начнется она в 1939 году... И эта революция уничтожит до основания существующие порядки на всем свете. С.С.С.Р. будет стоять непоколебимо и будет стоять в авангарде предстоящей революции... В предстоящей революции капитализм будет уничтожен – навсегда – навеки. Настанет царство рабочее...
В письме вы пишете, что инициатива о возвращении должна идти с моей стороны, и что отсюда следует обратиться мне к Сталину или Молотову, который теперь является главным руководителем искусства... Все ето мы поручаем Вам свидетельствовать Сталину и Молотову...»
Истратив день на размышления, на следующий день Коненков сочиняет следующее послание для брата Златоврацкого: «Чтобы предстать пред Сталиным и Молотовым вначале мы трое согласны приехать в Москву, я, моя жена и брат Заборовский. (В нашем обществе мы называемся братьями, как все которые воспримут Царство Божие – суть братья – дети Божие – будучи в гармонии с Богом...)
В С.С.С.Р. устанавливается царство Божие на основе справедливости... Мы докажем ето на основании Библии и здравого смысла. Только большевики обладают здравым смыслом... Мы ответим советскому правительству на каждый поставленный нам вопрос. Мы покажем карту-картину год за годом наступающих событий и подтвердим то Библией, здравым смыслом и очевидностью исполнявшихся событий, исполняющихся и предстоящих исполниться, и то с точностью года и месяца...
То все будем свидетельствовать, когда предстанем пред дорогим Иосифом Илларионовичем (так в тексте. – Ю.С.) и пред дорогим товарищем Молотовым, и просим их принять наши сердечные приветствия.
Остаюсь любящим Вас, Ваш С.Коненков».
Неожиданно для многих Сергей Коненков стал отказываться от многих выгодных заказов, старался отгородиться от общества, все больше превращаясь в отшельника. Именно в эту пору у Коненкова появились первые изображения Христа, пророков и апостолов, а также эскизы к космогониям. Его теософская графика, как попытка художественного прочтения библейских текстов, была более созвучна западноевропейской изобразительной школе. В частности, классическим иллюстрациям Гюстава Доре, пророческим композициям английского мистика ХVIII века Уильяма Блейка. Но никто ни до, ни после Коненкова не пытался отразить в графической форме взаимосвязь событий земной истории с начертанным в космосе «божественном планом веков», ключом к прочтению и пониманию которого является Библия. Цикл его графических композиций многие стали называть «библией Коненкова», считая, что в этих рисунках зашифрованы пророчества зачудившего гения. Он первым взял карту звездного неба и наложил на нее карту Земли, и на этой сцене стали жить библейские персонажи. При этом каждый рисунок не существовал сам по себе, а дополнял другой, и все они объединялись в единое целое.
Он в графической форме изобразил взаимосвязь исторических событий с расположением созвездий и планет. Его пророчества доказывают, что все происходящее на Земле начертано на карте звездного неба. Как сказал Гермес Трисмегист, что наверху – то и внизу. В основу своих расчетов Коненков положил пирамиду Хеопса, точнее, информацию, заложенную в нее жрецами и строителями.
Дорога к Храму растянулась у Сергея Коненкова более чем на четверть века. Иногда окружающим казалось, что этот седобородый старец сам сошел со страниц Библии. Сергей Тимофеевич, кстати, с удовольствием поддерживал в глазах окружающих утешающий его образ.
В коненковской библиотеке, позже вывезенной из Америки, хранились уникальные трактаты по древней метрологии (учение о пирамиде Хеопса), труды европейских теологов и астрономов минувших веков, в том числе раритетное издание Исаака Ньютона «Замечания на книгу Пророка Даниила и Апокалипсис Св. Иоанна». Великий физик в свое время при помощи сложных вычислений пытался увязать пропорции храма Соломона с космической гармонией и смыслом библейских пророчеств, предсказывая конец света в 2060 году. Коненков же пришел к выводу, что апокалипсис – это не одномоментный акт, а процесс, начавшийся в 1874 году и длящийся по сей день, наиболее ярким проявлением которого являются войны.
Год 1874-й вряд ли был избран случайно. Ведь именно в этом году явился на свет божий Сергей Тимофеевич Коненков... К тому же в этом году появилась в миру секта «Ученики Христа» Рассела...
Кровопролитные войны, особенно Вторая мировая, по Коненкову, есть проявления апокалипсиса. Он свято верил, что все реальные исторические события развиваются по божественному плану. Они являются отражением движения звезд и созвездий относительно друг друга и их расположения на небесной сфере. А так как траектории космических тел всегда можно рассчитать, то возможно и предвидение будущего.
Ньютон предсказывал конец света в 2060 году. Коненков не был так категоричен. Цикл космогоний «Апокалипсиса» мастером не был закончен. Последний год, указанный на них, 1994-й. Остается неясным вопрос: почему, вернувшись на Родину, мастер прекратил работать над циклом своих космогоний? Может быть, решил, что будущего лучше не знать?..
При жизни Коненкова его космогонии не выставлялись, хранились под замком. Он строго-настрого наказал своим родственникам, что они не будут даже упоминать о его рисунках как минимум полвека.
Назад: НЬЮ-ЙОРК, 1935
Дальше: ПРИНСТОН, 112, Мерсер-стрит – 1936 и другие годы