Глава 27. Ядерный взрыв
— Не! Ну ты полюбуйся! — возбуждённо воскликнул Шнык. — Что делают! Что делают!
Шнык энергично ткнул пальцем в экран видеонаблюдения. Чуть дырку не проколол.
— И ради вот этого ты вытащил меня из тёплой постельки и приволок на наблюдательный пункт, — Чаг демонстративно зевнул и потянулся всем телом.
— Да ты внимательней смотри! — Шнык не унимается. — Ты чего? Не догоняешь?
— А что тут догонять? — Чаг присел на железный стульчик. — Они уходят. Просто уходят.
— Правильно! — Шнык поднял указательный палец. — Космические пехотинцы покидают первый городской уровень.
А, ведь, и в самом деле? Чаг попытался потереть кулаками опухшие от сна глаза, но руки ткнулись в забрало шлема. На наблюдательном пункте, как и на улицах Финдоса, нельзя находиться без борга.
За три месяца космические пехотинцы основательно засели на первом городском уровне. Восстановили освещение нескольких главных улиц и установили мобильные системы жизнеобеспечения в некоторых домах. Базовый лагерь у подножья Лакмары не лучшее место для долговременной стоянки. Вот космические пехотинцы и предпочли перебраться под землю в гораздо более комфортные дома и квартиры.
Недели три-четыре тому назад командование вообще решило прекратить беспокоить противника на первом городском уровне. От мелких стычек проку чуть, потери одни, а вот раскрывать последние ещё не найденные ходы ни к чему. Пригодятся ещё. После каждой новый стычки космические пехотинцы раз за разом прочёсывают первый городской уровень дом за домом. Вон! Чаг посмотрел на большой экран видеонаблюдения: работающих камер и так чуток осталось. А тут на тебе.
С раннего утра, едва стих шторм, космические пехотинцы развернули бурную деятельность. Командование с перепугу приготовилось отражать крупномасштабное наступление. А на самом деле противник развернул крупномасштабную эвакуацию. Грузовые вездеходы принялись без устали таскать на выход из города многочисленные контейнеры и цистерны. Одно за одним космические пехотинцы освободили занятые под казармы, штаб и госпиталь здания. А ещё через два часа отключили и вывезли последнюю мобильную электростанцию. Сейчас на первом городском уровне остались только усиленные караулы возле аварийных лестниц и взорванных автоспусков.
Чаг окончательно проснулся и с удивлением уставился на большой экран. И в самом деле дежурившие возле Автоспуска № 1 респы развернулись и засеменили прочь. Следом, грациозно развернувшись на пяточке, последовала «Шельма». Последними боевые посты оставили космические пехотинцы. Ещё минута, и площадь Десяти столбов опустела.
— Не нравится мне это. Очень не нравится, — заявил Шнык. — Да и начальству, быстрей всего, тоже. Готовься… — загадочно протянул Шнык.
— К чему? — не понял Чаг.
— Ко всему, — неопределенно ответил Шнык.
В одном Шнык оказался прав на все сто: едва последний космический пехотинец вышел из Главных ворот, как поступил приказ немедленно занять первый городской уровень. Отдельным указанием последовало требование тщательно обследовать оставленную противником территорию. В числе передовых отрядов оказалось третье отделение первого взвода. После возвращения из рейда в Изумрудную долину, Чага со Шныком вновь направили в первую роту Народной армии, которую по неизвестным причинами перевели в гарнизон столицы Финдос.
По секретному проходу на Серебристой улице третье отделение вышло на первый городской уровень недалеко от центральной площади. Чаг оглянулся по сторонам — никого.
— Отделение, пошли, — Шнык махнул рукой в строну Площади пионеров.
Радоваться или бояться? Чаг насторожено шагает вдоль домов по Серебристой улице. Третьему отделению приказано обследовать Площадь пионеров, в некотором роде логово врага. По данным разведки, как раз в бывшей резиденции губернатора находилась комендатура Финдоса. А рядом, в здании бывшего Управления финансов, казармы космических пехотинцев.
Последнюю видеокамеру на Площади пионеров противник обнаружил больше месяца назад. Что с тех пор о том, что творилось в центре города, оставалось только догадываться.
Бродить по знакомым улицам в тревожной темноте жутко и непривычно. Чаг напряжённо водит закреплённым на стволе «Надежды» фонарём из стороны в сторону. Яркий луч света то и дело высвечивает пустые окна и распахнутые двери. На стенах домов то и дело встречаются воронки и провалы — немые следы недавних боев. Асфальт под ногами сильно растрескался, а местами появились самые настоящие ухабы. Городские дороги не рассчитаны под тяжёлые боевые машины пехоты и тем более под ещё более тяжёлые танки на гусеничном ходу. А вот и Площадь пионеров.
— Жалко-то как, — сдержанно воскликнул идущий слева Шнык.
— Не то слово, — печально согласился Чаг.
Некогда самый большой на планете парк не перенёс через чур долгого отсутствия света, кислорода и перепада температур. Высоченные ели засохли на корню. Некогда густые кроны осыпались. Мёртвые деревья с широко раскинутыми ветвями похожи на злых великанов, готовых в любой момент схватить и сожрать зазевавшегося путника. Трава, которою специально косили очень редко, почернела и полегла. Чаг печально вздохнул. Даже не верится, что когда-то здесь стоял ядрёный запах свежей хвои, а ветер мелодично шевелил густые кроны. Люди специально приезжали из дальних поселений, чтобы побродить по густой траве и хотя бы на миг представить, каково это оказаться на открытом пространстве без борга.
— Начинаем с парка, — скомандовал Шнык.
— Но почему? — удивился Чаг. — Парк далеко не самый важный объект.
— Вот поэтому я и не хочу оставлять его в тылу, — пояснил Шнык. — Пошли!
— Есть пошли, — отозвался Чаг.
Шнык прав, но всё равно очень не хочется заходить в мёртвый лес. Если даже со стороны погибший парк производит гнетущее впечатление, то что же будет внутри?
Космические пехотинцы не стали издеваться над погибшим парком, это радует. Даже мусора практически нет. На засыпанных пылью дорожках многочисленные следы бронированных ботинок. Старательно поглядывая под ноги и на окружающие деревья, Чаг вместо с товарищами по отделению углубился в мёртвый лес.
— Командир! Я что-то нашёл! — общий канал связи донёс взволнованный голос рядового Тармана.
— Где? — отозвался Шнык.
— Прямо передо мной, — рядовой Тарман на секунду замялся и поспешно уточнил. — Справа от вас метров на сто, примерно.
— Оставайся на месте. Иду, — приказал Шнык.
Что нашёл рядовой? Что привлекло его внимание настолько, что он решил доложить командиру. Чаг повернул следом за Шныком.
За рядом высохших кустов с голыми ветками, на крошечной полянке между мёртвыми соснами, стоит высокий длинный ящик стального цвета. Чаг подошёл ближе. Больше всего ящик похож на старинный сундук со скошенными краями и квадратными петлями. Грани и углы ящика дополнительно усилены стальными уголками.
— Вот, — рядовой Тарман показал пальцем то ли на ящик, то ли на сундук.
Шнык с задумчивым видом уставился на блестящий запорный механизм. Вместо замочной скважины сенсорная панель. Что бы там ни было, а просто так ящик не открыть.
— Забыли увести? — Чаг склонился над сенсорной панелью.
Так и хочется ткнуть пальцем в панель, чтобы активировать её. Но лучше этого не делать. На всякий случай.
— Не думаю, — немного помолчав, ответил Шнык. — Ты на землю посмотри: этот ящик сюда специально завезли и оставили. Автопогрузчиком снимали. Видишь, какая глубокая калия?
— Тогда что же это? — спросил Чаг.
Чаг по кругу обошёл таинственный ящик. На левом торце незнакомый рисунок: странный цветок с тремя лепестками заключён в жёлтый треугольник. Точнее, символ цветочка, без художественных подробностей.
Чаг не удержался и провёл кончиками пальцев по чёрному цветочку. Что-то очень хорошо знакомое. Обычно на таких ящиках пишут различные предупреждения: «Не кантовать», «Не бросать». Здесь же вообще ничего. Хотя… Желтый треугольник обозначает предупреждение.
— Шнык! Помоги вспомнить, — позвал Чаг.
— Что у тебя?
— Да вот, — Чаг показал рукой на рисунок. — Что-то знакомое… А что — хоть убей, не помню.
— Действительно… — задумчиво согласился Шнык.
Но ведь жёлтый треугольник с тремя лепестками должен что-то обозначать. Не так давно Дайзен-2 был частью Федерации Мирема. На него распространялись не только законы метрополии, но и различные стандарты, правила, нормативы, в том числе и предупредительные знаки.
— Разрешите доложить!
Чаг оглянулся. Рядовой Тарман, совсем зелёный боец из Стратегического резерва, вытянулся по стойке смирно и аж дрожит от нетерпения.
— Отставить устав, — приказал Шнык. — Ты знаешь, что это такое?
— Так точно! То есть, да, — рядовой Тарман немного расслабился. — Это знак радиационной опасности. То есть: «Осторожно. Радиоактивное излучение».
Шнык так и замер на месте. За тёмным забралом шлема лицо не видно, но, голову на отсечение, Шнык впал в дикое замешательство. С чего бы это?
— Да… что ж… ты сразу не сказал! Дурья башка!!! — взорвался Шнык. — Внимание!!! Внимание!!! Всем!!! Всем!!! Всем!!! — заорал Шнык. — На площади Пионеров обнаружена ядерная бомба!!! Повторяю! Ядерная бомба!!!
Чаг отскочил от стального ящика как ошпаренный. Ну точно! Бомба! Ядерная! А что ещё могли оставить космические пехотинцы в центре столицы? Уж точно не цветы и тортики.
— Отделение!!! — от напряжения Шнык аж охрип. — Срочно отступаем! Вон из города!!! Уносите свои задницы как можно быстрее!
Последнюю фразу Шнык бросил на ходу. Чаг, едва отойдя от шока, тут же закинул «Надежду» за спину и дал дёру.
Самый большой, самый страшный кошмар стал явью. Противник всё же рискнул пустить в ход ядерное оружие. Чаг пару десятков метров обогнал Шныка.
Весть о ядерной бомбе на Площади пионеров облетела Финдос и напугала бойцов Народной армии. Не слушая командиров, бросая на ходу автоматы и разгрузки с боеприпасами, солдаты со всех ног драпают из города. Отделения, взвода и роты перемешались. Смотровая улица превратилось в прогон для испуганных баранов.
Вперёд! Вперёд! И только вперёд! Расталкивая солдат и перепрыгивая через упавших, Чаг пробивается по Смотровой улице в сторону Площади простора. Да где же она?
В момент штурма первого городского уровня космические десантники разнесли вдребезги заложенное бетонными блоками большое панорамное окно, но так и не заложили его вновь. Чаг подбежал к пролому и с ходу запрыгнул на поваленный блок.
Снаружи ночь. Фонари на борге сияют в полную силу. К чёрту! Чаг соскочил на землю по ту сторону панорамного окна. Противника можно не опасаться.
Лучи фонарей дрожат и прыгают по каменному склону Лакмары. Камней и трещин столько, что запросто можно не то что ноги — шею свернуть. Но Чаг, не сбавляя скорости, бежит и бежит вниз по склону горы.
Едва не спотыкаясь, с ходу перепрыгивая через трещины и расщелины, Чаг почти добежал до подножья Лакмары, как могучий толчок снизу подбросил его в воздух.
Инерция подло толкнула дальше вниз по склону. Чаг шлёпнулся на землю и перевернулся через голову несколько раз. Вслед за толчком из недр Лакмары донёсся адский грохот. Из панорамного окна, расшвыривая бетонные блоки, вырвалась огненная волна. Яркая вспышка на миг превратила ночь в день.
Чаг, извиваясь ужом, отполз за ближайшее укрытие. Но камень настолько мал, что всё равно видно, как вершина Лакмары пошла глубокими трещинами. Из глубин горы вырвались огромные фонтаны пыли и обломков. В шлеме тревожно затрещал детектор радиационной опасности. Как будто и без него не ясно, что произошло. Словно кролик завороженный удавом, поражённый Чаг наблюдает за гибелью любимого города.
Огромное облако радиоактивной пыли медленно поползло вниз по склону. Они всё таки решились пусть в ход ядерное оружие. Чаг без сил распластался по земле. Самого большого парка на планете, да и самой Площади пионеров, больше нет и никогда не будет. Отныне и навсегда столица колонии превратилась в брошенный город, если только там, в глубинах, ещё хоть что-то уцелело.
К чёрту такую независимость! Чаг, не поднимая головы, зло стукнул кулаком по земле. Жизнь дороже.
Это предупреждение. Да! Точно! Предупреждение. Если Независимое правительство немедленно не прекратит весь этот балаган — колонии хана! Пока только один ядерный заряд. Перед глазами сам собой возник тот самый большой ящик, так похожий на древний сундук. А потом в ход пойдут высокоточные ракеты и планирующие бомбы. Трюмы Первого ударного под завязку забиты ядерным оружием, а девать его некуда. Всем этим адмиралам и контр-адмиралам страсть как хочется поиграть в крутых солдатиков.
Треск датчика радиоактивной опасности перешёл в сплошной зум. Пылевое облако накрыло с головой. Если войну немедленно, сейчас же, тотчас, не прекратить, то весь кратер Финдос превратится в одну сплошную радиоактивную пустыню. Чаг с трудом встал на ватные ноги. В голове шум, а руки трясутся от нервного перенапряжения.
Нужно выбираться. Куда не важно. Главное вон из радиоактивного облака. И, Чаг с трудом сглотнул, подальше от бывшей столицы.
