Глава 18. Засада

Маленький окопчик на пригорке не самая лучшая в мире защита, но копать что-то более основательное нет времени. Чаг Ратаг, лёжа в окопчике, напряжённо разглядывает в бинокль лежащую внизу дорогу. Пусть две едва заметные в красном песке колеи трудно назвать дорогой, но по ней всё же иногда проходят тяжёлые трактора, грузовики и самоходки. Пусть пути сообщения на поверхности планеты не в чести, но они всё же есть. Главное, этими самими дорогами пользуется противник. В очередной раз Чаг посмотрел на восток. Пока никого не видно, но это только пока.

Шесть дней над Северным плоскогорьем бушевал снежный шторм. Выходить в такую погоду на поверхность смерти подобно. Штормовой ветер тут же подхватит беспечного смельчака, протащит по камням и в конце концов размажет о скалу или сбросит в глубокое ущелье. Первой роте Народной армии выпала великолепная возможность предаться блаженному отдыху. На запрятанной в песках Северного плоскогорья партизанской базе Чаг вдоволь отоспался, отъелся и набрался сил. Но «отпуск» закончился, едва снежный шторм выдохнулся и ушёл дальше на юг.

Чаг, положив бинокль на песок, несколько раз энергично моргнул натруженными глазами. На дворе вторая половина осени. На небе ни облачка, даже привычный ветер и тот почти стих. Принесённый штормом снег забился по оврагам и трещинам. Пусть днём он ещё может слегка подтаять, но, быстрей всего, благополучно долежит до весны.

Чаг снова поднёс бинокль к глаза. Ну где же они?

Командование получило информацию о выходе отряда космических пехотинцев из поселения Восточная труба, что находится на восточной окраине Северного плоскогорья. Какой чёрт понёс десантников в глубь пустыни — бог его знает. Зато выпал отличный шанс побеспокоить врага, напасть на него из засады и нанести максимально возможный ущерб. В отличие от Народной армии самообороны, космическим пехотинцам восполнить потери негде.

Редко используемая дорога идёт на восток как раз в поселение Восточная труба. Чаг по удобней устроился в маленьком окопчике. А сердце нет, нет, да тревожно бьётся! Пойдут десантники по этой дороге или не пойдут? Дойдут до этой взгорочки или не дойдут? Бог его знает. И хочется, чтобы они выбрали именно эту дорогу и дошли именно до этой взгорочки, и страшно. А вдруг и в самом деле выберут? А вдруг и в самом деле дойдут?

Космические пехотинцы враг очень серьёзный. Страшно с ними воевать. Местность открытая. На их стороне воздух и, Чаг глянул в зелёную высь, космос. Но надо воевать. Нельзя победить врага сидя в тайной норе и глотая противную «похлёбку».

В восточном направлении что-то показалось. Чаг тяжело задышал. От волнения сначала бросило в жар, после окатило холодом. Как обычно система жизнеобеспечения борга сработала с небольшим опозданием. Господи! Не об этом нужно думать. Не об этом. Чаг приклеился к биноклю.

Точно они! В километрах пяти по разбитой дороге плетётся колонна бронетехники. Впереди трясётся «Тяпа», за ним тянутся три «Шельмы» — один взвод усиленный танком. Из-под гусениц и колёс красным облаком вылетает мелкий снег и тянется над пустыней, словно дым. А это что-то новенькое: космические пехотинцы сидят на броне. Обычно они прячутся внутри «Шельм», а здесь почему-то вылезли наружу.

— Болт! Как слышите? Приём, — Чаг вызвал на связь сержанта Нитана, командира засады.

— Непоседа, слышу тебя отлично. Что у тебя? — отозвался Болт.

— Противник на подходе. Расстояние примерно четыре километра. Идут колонной. Впереди один танк, за ним три БМП. Космические пехотинцы сидят на броне. Как поняли? Приём!

— Понял тебя отлично. Конец связи, — Болт отключился.

— Конец связи, — словно эхо повторил Чаг.

Противник обладает громадным научно-техническим превосходством, но в данном случае, Чаг улыбнулся, радиоперехват невозможен в принципе. Нет ничего проще и надёжней самого обычного двухжильного кабеля. Флот на орбите может сколько угодно пылесосить эфир и биться над расшифровкой помех, но ни один электронный шпион не сможет перехватить переговоры между головным наблюдателем и командиром засады.

Засадный отряд в количестве двадцати человек сидит в ложбине в паре сотнях метрах. Совершенно незачем маячить всем скопом на виду у космоса. Вполне достаточно пары наблюдателей. Впрочем, Чаг бросил взгляд назад, отряд уже выходит на позиции.

Рядом прилёг Шнык. Чаг кивком поприветствовал друга. Как жаль, что говорить категорически нельзя — радиомолчание, чтоб его. Через пару герметичных шлемов много не наболтаешь, только голосовые связки сорвёшь.

Колонна вражеской бронетехники всё ближе и ближе. В бинокль отлично видно сидящих на броне космических пехотинцев и респов. Поумнели, видать. Теплу и комфорту подпружиненных сидений внутри «Шельмы» солдаты противника предпочли безопасность на броне боевой машины. Ну ничего… Скоро запрыгают, как караси на сковородке.

Рядовой Биал Ришат сидит на броне качающейся «Шельмы» и лениво поглядывает по сторонам. На каждой колдобине и выбоине боевую машину слегка подбрасывает. Рядом сидят товарищи по отделению и так же молча страдают от скуки и дурной дороги. Только респам всё по барабану. Боевые «Муравьи» лежат в специальных углублениях поджав лапы. Даже завидно. Немного.

Перед глазами всё та же надоевшая за полторы недели муть: каменистая пустыня всех оттенков красного. Биал печально вздохнул. Даже снег на этой чёртовой Свалке не ярко-белый, как дома, а красноватый, словно присыпанный толчёным кирпичом.

Эх. На хорошей дороге с твёрдым покрытием «Шельма» запросто могла бы выдать добрую сотню километров в час. Было бы очень здорово прокатиться с ветерком. Но… По цепочке ухабов и колдобин, которые здесь почему-то называют дорогой, «Шельма» едва тащится со скоростью двадцать — двадцать пять километров. В принципе, боевая машина может выдать и пятьдесят, но тогда космические пехотинцы посыплются с брони, словно перезрелые яблоки. От такой бешенной болтанки запротестовали бы даже респы.

Внутри «Шельмы» остались водитель и операторы РСПП, остальные предпочли залезть на броню. Оно, может быть, не так удобно, зато гораздо безопасней. Биал невольно поморщился. Пережить ещё один подрыв на мине, когда сидишь внутри бронированной коробки, как-то не хочется.

Адмирал Крилл решил развернуть на Свалке полноценную контрпартизанскую войну, она же малая война, она же конфликт низкой интенсивности. Биал подпрыгнул на очередной колдобине, бронированный зад глухо брякнул о броню. Чтоб адмирала Крилла запоры замучили.

Грандиозных ударов из космоса, налётов вражеской авиации и встречного боя по всем правилам военной науки не будет. Зато в изобилии будут засады и камни в спину. Первый десяток километров Биал старательно глазел по сторонам. Всё ждал и ждал, когда же колонна угодит в засаду. На втором десятке пугливо оглядываться надоело. А на третьем стало скучно.

Колонна вражеской бронетехники тянется по дороге. Впереди рычит «Тяпа» — серьёзный противник. Чаг нервно сглотнул. При виде 120 миллиметровой пушки по спине пробежал противный холодок, а руки вспотели. Ещё свежи воспоминания о том, как снаряды этой дуры разносили в клочья дома и стены.

За танком тянутся БМП. Космические пехотинцы сидят на броне и лениво поглядывают по сторонам. И на кой чёрт целый взвод отправили в глубину Северного плоскогорья? Впрочем, какая разница.

Колонна бронетехники всё ближе. До места засады совсем немного. Чаг вновь глубоко задышал. Кончики пальцев неприятно покалывает, а душа мечется между левой и правой пятками. Ничего… Впереди хвалённых десантников поджидает сюрприз — минная засада.

СОМ «Тяпы», система обнаружения мин, обладает дьявольской чувствительностью, но её все равно можно обмануть. С момента закладки мин на дороге возле этой самой взгорочки прошёл целый местный год. Ещё до прихода Первого ударного Независимое правительство заранее наметило места возможных засад и заминировало их.

Сколько уставлено таких засад и где — рядовому бойцу знать не полагается. Говорят, много. Говорят, на некоторых из них десантники уже подрывались. Ветер и дождь, снег и мороз давно утрамбовали землю и надёжно спрятали мины. Почти надёжно. Если сегодня Великий Создатель подарит крупицу своего божественного внимания, то, может, и получится надуть систему обнаружения мин. Впрочем, противника поджидает ещё один сюрприз.

Дороги на поверхности планеты не могут похвастаться изяществом и прямотой автострад. Оно и к лучшему. Остаётся надеяться, что водитель «Тяпы» не заподозрит именно этот ни чем не примечательный поворот. Чаг пододвинул ближе «Дюбель». Пальцы сами откинули прицельное приспособление. Сейчас начнётся.

Вот головной «Тяпа» въехал на поворот…. На лобовую броню упал лазерный луч, танк резко дёрнулся вперёд и окутался облаком серой взвеси. Автоматика «Тяпы» приняла луч обыкновенной указки за лазерную подсветку и тут же окутала танк непроницаемой аэрозолью. Водитель сделал то, что должен был сделать — рванул вперёд, чтобы уйти с линии огня. Танк резво соскочил с дороги прямо в кювет.

Сработало! Чаг едва не расхохотался. Мощный взрыв разметал серую аэрозоль. Танк подпрыгнул на пару метров. Это сигнал. Чаг закинул на плечо «Дюбель».

Как на учениях. Первыми ушли «Шурупы» с «пыльцой». Большие ярко-фиолетовые облака окутали головной танк и последнюю «Шельму». Чаг тут же вдавил пусковую кнопку. С оглушительным хлопком тяжёлая штурмовая граната рванула к цели. Чаг отбросил пустой контейнер и подхватил второй «Дюбель».

Два десятка реактивных гранат ударили по бронетехнике. Но космические пехотинцы далеко не простаки. Едва головной «Тяпа» улетел в кювет, как десантники и «Муравьи» синхронно спрыгнули с брони и залегли вдоль дороги.

— Свинки дрессированные, — тихо ругнулся Чаг.

Космические пехотинцы отскочили под прикрытие БМП, а «Муравьи» наоборот рванули вверх по склону.

Замыкающая «Шельма» вынырнула из ярко-фиолетового облака. На броне осталась пара чёрных отметин. Натужно ревя, БМП развернулась на месте и съехала с дороги. Водитель подбитой «Шельмы» освободил проезд. Две оставшиеся БМП тут же дали задний ход. Чаг прицелился в левую и нажал на «Пуск».

Проклятье! Чаг отбросил пустой контейнер. Второй залп не чета первому: больше половины реактивных гранат ИПРО «Шельм» разнесли ещё на подлёте. Оставшиеся БМП бойко пятятся назад и вот-вот выйдут из зоны поражения.

Скука и однообразие разом испарились, когда идущий впереди «Тяпа» с громким хлопком окутался защитой аэрозолью. Биал сам не заметил, как сиганул с брони, выхватил из-за спины автомат и упал на землю под прикрытием БМП. Рядом приземлился Шалфей.

Головной «Тяпа» напоролся на мину. Замыкающая «Шельма» утонула в ярко-фиолетовом облаке. Биал прижался к земле. Дымовые следы тут же воткнулись в цветную взвесь. Проклятье! Аборигены до ужаса насобачились палить из реактивных гранатомётов.

Накаркал. Накаркал, чёрт побери. Биал взял автомат на изготовку. Слева от дороги небольшая взгорочка. На вершине, Биал включил увеличение, расплываются серые облака. Ну да — противомасса. Получил разнообразие на собственную задницу.

Респы уже карабкаются по склону и поливают вершину пригорка из всех стволов.

— Ящер! Жив? — Шалфей толкнул в плечо.

— А что мне будет, — ответил Биал. — Ну сейчас я им!

Биал прицелился. На забрале тут же отразилась картинка с видеокамеры «Эммы». А! Шевелятся! Биал нажал на спусковой крючок.

Вершина пригорка покрылась маленькими фонтанчиками из песка и снега.

— Берегись! — крикнул Шалфей.

Замыкающая «Шельма» с рёвом слетела с дороги. Две оставшиеся дали задний ход.

Правильно: пусть уходят. Биал отполз немного назад. Перед глазами, в каком-то полуметре, прокатилась вереница чёрных колёс. Первое потрясение уже прошло. На учениях ещё и не такое бывало. Лёжа на краю дороги, Биал целенаправленно, ну как на стрельбище, давит аборигенов огнём. Ни одна зараза не высунется.

Справа оглушительный грохот. Биал резко повернул голову. Ну живуч! «Тяпа» в самом жалком виде застрял в кювете, но приплюснутая башня ещё работает. 120 миллиметровая пушка долбит по аборигенам. На вершине взгорочки поднимаются огромные кусты взрывов.

А вот и «Шельмы» откатились метров на сто и открыли ответный огонь. Вершина взгорочки вообще исчезла под кустами разрывов.

Биал от души расстрелял первый магазин.

— Взвод! В атаку! В атаку! Выбить противника с занимаемых позиций, — долетел по связи приказ взводного.

Биал поднялся на ноги и на ходу заменил магазин. Это правильно. Лучшая защита — нападение. Сейчас местные крысы поймут, на кого батон крошат.

Респы убежали далеко вперёд. На вершине взгорочки по-прежнему кипит земля. Главное прыгать с камня на камень. Благо их здесь полно. Биал старательно смотрит под ноги и ещё более старательно избегает припорошенных снегом участков.

Слева взрыв. Биал резко повернул голову. Проклятье! Взрывная волна опрокинула космического пехотинца на спину. Мина! Что же ещё? Ой не дураки аборигены. Ой не дураки. Биал продолжил скакать с камня на камень.

Вот и вершина. В числе самых первых Биал забрался на взгорочку. Слева, возле маленького окопчика, пара пустых контейнеров. Зато справа оторванная рука в красном борге. Снаряд с «Тяпы» разнёс аборигена на куски. Но… Биал оглянулся. Противник? Где?

Респы успели сбежать по обратному склону. Но и перед ними никого нет. Биал присел на колено. Сквозь прицел местность впереди просматривается далеко вперёд, благо день чудесный.

Преследовать или нет? Биал поднялся на ноги.

— Прекратить преследование! Личному составу вернуться к боевым машинам, — пришёл приказ взводного.

Биал в бессилии опустил автомат. Впереди на местности столько расщелин и впадин — дивизию заныкать можно.

— Вот так всегда, — разочарованно протянул Биал. — Только во вкус войдёшь, а они уже удрали.

— Не переживай, Ящер, — рядом остановился Шалфей. — На этой свалке человеческих душ мы застряли надолго. Надоест ещё за местными бегать. Пошли! У нас, вообще-то, другое задание.