Часть 3. Во времени

Шелест листьев, тягучий, и навязчивый, и липкий, словно смола, сочащаяся из небес и заполняющая все, все, что есть вокруг. Деревья. Стволы и ветви. Трава под ногами. Тропинка вела меня. Здесь. Это должно быть здесь, в этом шелесте листьев, среди деревьев и трав. У журчащей реки, у молчащих камней. Там, где поле, там, где лес, где небеса лежат на земле. Они были здесь, они есть сейчас… Нет! Нечего думать о том, что хоть что-то может быть на самом деле. Когда-то – возможно, когда-то, но только не там, где ты.

Ноги утопают в траве, глаза утопают в солнечном свете – я шел, утопая в шелесте листьев. Это должно быть здесь, уже скоро. Я был во времени и заставил того себя бросить все, чтобы прийти сюда, просто повернулся и ушел, оставив суету за спиной. Сел на поезд и доехал до нужной станции, потом на автобусе. Я смотрел в окно, стараясь не пропустить то место, где нужно выходить. Мне не хотелось спрашивать никого, я хотел узнать сам, увидеть. Но я никогда не ездил сюда сам. На автобусе – да. Нас привозили на автобусах и потом увозили обратно на автобусах. Мы хотели быть старше. Небеса на земле? Я не знал тогда, как выглядят небеса. Хотя разве я знаю это сейчас? Мы любили смотреть на облака и смеялись, показывая пальцами на смешные фигуры в небе. Мы были детьми, нам хотелось быть старше.

Я помнил то место. Брод через речку, где вода журчит в камнях, пруд рядом. Зачем мне туда? Года два назад я случайно был там… Не знаю. Мертвые облака, похороненный свет – не знаю, как назвать это. Все не так, все стало не так. Пруд засыпан землей, и от него не осталось ничего, даже трава не растет на том месте, где был пруд. Все вокруг разворочено тракторными гусеницами. И камней нет в реке, и деревьев стало меньше. Все пусто, голо, завалено мусором. Не знаю. Мертвое детство? Хм…

Я взял на два года раньше. Сел в поезд и поехал туда. Зачем? Кто мне скажет, зачем делать что-то? Я хотел видеть воду, камни в воде. Деревья. Солнечный свет в шелесте листьев. Все мертво сейчас, похоронено под тоннами земли и мусора. Или… или нет? Что такое сейчас? И что такое смерть? Это когда-то. Это время, которое наступает, всего лишь время. Можно прийти чуть раньше, и все будут живы, просто вернуться на пару лет назад и оставить смерть за спиной. Эй, облака и деревья! Я иду к вам. Мы будем жить вечно…

В душном автобусе по пыльной дороге. Я смотрел в окно. Там должен быть поворот. Вот он. Я вышел, и шелест листьев накрыл меня, настиг и поймал в свои сети. Сквозь лес, сквозь поле, нужно было пройти сквозь солнечный день. Я шел по траве, утопая в шелесте листьев. Уже скоро, это должно быть здесь.

После того, как я убил Сергей Степановича… и себя, прошло несколько дней… или месяцев – не знаю, мне было все равно. Я почти не выходил из дома, я почти не выходил из времени. Только когда усталость от времени одолевала меня, я возвращался в настоящее и ложился спать. Потом просыпался и снова отправлялся во время. Был день или ночь – я не смотрел на это, мне было все равно. Что-то ел. Пришлось все же сыграть в лотерею у ближайшего метро, чтобы добыть денег. Я выходил из дома, только чтобы купить продукты, и снова возвращался, и снова был во времени. Как долго так могло продолжаться? Я не знал, мне было все равно.

Прошлое и будущее. Я больше не боялся будущего – нечего было бояться. Когда вечер наступал или когда утро вставало над миром, я не замечал этого – находился во времени или спал, чтобы набраться сил для следующего перемещения.

Сотни ветвей времени, сотни миров – наверно, их были уже сотни. Правда, в прошлом я попадал всегда в один, именно свой мир, но делал там что хотел, и изменения рождали новые и новые ветви времени в будущем, новые миры. Я не задавался никакой целью, просто бросал себя во время и попадал куда-то, а там уже решал, что хочу здесь. Иногда я сидел тихо и лишь смотрел изнутри, что делает тот я, который там, слушал его мысли и чувства. А иногда брал все в свои руки и уводил его, себя, куда считал нужным. Веселые компании, тихие встречи, вздохи под луной – чего было больше? Не знаю. По-моему, хватало всего.

Это было как жизнь. Когда я находился там, все выглядело реально и как всегда. Но потом я уходил оттуда, и все исчезало, словно и не было. Этого и не было, просто я проводил там несколько часов, а потом уходил. То, что случалось, не имело отношения ко мне – я делал так именно поэтому. Мне нравилось жить там, где меня нет, где все понарошку, хотя и реально как в жизни – ненастоящие люди, ненастоящие чувства, ненастоящий я.

Впрочем, те, кто вокруг, не думали так, для них все было настоящим и происходило в их собственной жизни. Но я знал, что это неправда, они ошибаются, думая, что все проходит или, наоборот, приходит хоть что-то. Или что они такие, как есть сейчас. Сейчас – какое смешное слово! Не значащее ничего. А настоящее, где я сам был на их месте… Меня почти не было в настоящем, только во сне, лишь во сне я был в настоящем – это ничего, с этим еще можно мириться.

Итак. Я сделал свою жизнь сплошным сном… вечным сном – ха-ха. А там, где я жил на самом деле… этого не было на самом деле.

Я ждал Ее… Нет! Как славно быть нигде! Ничто не тревожит, когда тебя нет. Я переставал думать о Ней, когда уходил во время, а в настоящем только зевал и закрывал глаза. Я не ждал Ее, мне было все равно. К черту настоящее! К черту тех, кто реален и может быть в моей жизни!

У меня было все: друзья, женщины, одиночество, любые развлечения в любое время. Да! Именно так – в любое время. Моложе или старше – я был таким, каким хотел. В жаркое лето или в снежную зиму, на песке у моря или в осеннем лесу среди опавших листьев и запаха дождя. Что еще нужно? У меня было все, все, что только можно желать.

Ребенком?

Я лежал в кроватке, хлопая глазами, и погремушки висели передо мной. Я протягивал руку, дергая их, и погремушки отзывались волшебной симфонией солнечного детства. Я улыбался беззубым ртом.

Стариком? Пожалуйста…

Я сидел перед телевизором. Ноги укрыты пледом. Чашка недопитого чая на столе, полупустая пачка таблеток рядом с ней. Мои волосы седы, мое лицо покрыто морщинами. Не хочется двигаться, лучше сидеть спокойно, тогда тяжесть и болезни не тревожат. Я помнил все, что было со мной. Память хранила события ушедших лет, я мог думать о них, вспоминать. Я знал, как прожил свой век. Теперь он прожит – да. В телевизоре показывали старый фильм, почти такой же старый, как и я. Один из актеров сказал старую шутку. Я улыбался беззубым ртом.

Впрочем, перемещаясь во времени, я редко впадал в такие крайности – ребенок, старик. Нет, это было интересно всего один-два раза. Чаще я был просто молодым и выбирал себе эпизод по настроению или перемещался куда попало, все равно куда. Я мог быть где угодно. Вся жизнь была передо мной, все мои жизни.

Как-то я сидел на кухне после очередного перемещения. Хотелось спать, но нужно было поесть. Я бездумно жевал, глядя в пустой экран невключенного телевизора. Было утро… или вечер – какая разница? Мысли о Сергее Степановиче пришли ко мне. Я думал, был ли прав, когда поступил с ним так? Не знаю. Возможно, не стоило делать это. Но что сделано, то сделано. Во всяком случае, это никак не отразилось на нем самом. И еще я думал, что правильно поступил, когда ушел от него. Он не звонил, не интересовался тем, где я и что со мной. Похоже, я действительно стал ему не нужен. Ну и ладно. Я не хотел видеть его, он не хотел видеть меня – мы жили в согласии. Все жили в согласии, кто хотел этого.

Леночка? Я не вспоминал о ней. Совсем не хотелось вспоминать ее. Да и нечего было вспоминать. Вот разве что, вкусные обеды… Я усмехнулся. Потом положил остатки колбасы в холодильник и поплелся спать.

К черту реальность! К черту мир настоящих людей! Его нет…

– Я раньше боялась оставаться в темноте, – тихий шепот в ночи.

– А теперь?

– А теперь у меня есть ты.

Деревья за окном, ветер за окном. Молчаливые сосны – ночные стражи полночного мира. Кто хочет напасть на него? Ветер качает ветви, тени на потолке колышутся во тьме в такт шелесту за окном… Или нет? Они сами по себе, эти тени. И шелест сам по себе, и деревья, и ветер. Всех укрывает ночь.

Она чуть приподнялась в постели.

– Я хочу пить, – сказала она.

– Сейчас принесу.

– Нет, лежи. Я сама.

Она откинула одеяло и встала, я лежал, глядя на нее. Тени. Пока она шла к двери, тени успели коснуться ее нагого тела, лунный свет осветил ее кожу. Она была стройна и в лунном свете казалась словно из лунного серебра. Ее тело мерцало во тьме призрачным светом. Волшебные изгибы совершенных линий, мерцающие во тьме. Я был заворожен, я не мог оторвать глаз. Но она ушла. Быстро. Слишком быстро – я не успел насладиться великолепным видением.

– Я раньше боялась оставаться одна в темноте, – тихий шепот в ночи.

– А теперь?

Я ждал, я не делал ничего, просто ждал.

– Сейчас принесу, – сказал я.

– Нет, лежи. Я сама.

Она откинула одеяло и встала, я лежал, глядя на нее.

– Я раньше боялась оставаться одна в темноте.

И снова… А потом еще, еще и еще раз. Я был готов смотреть на это вечно и видеть только это и ничего кроме. Но время кончалось, уже сны звали меня. Сегодня я почти весь день потратил только на то, чтобы видеть ее, глядя на это вновь и вновь. Что ж, пора уходить. Но я еще вернусь сюда, вернусь…

Сегодня – как смешно! Пожалуй, у меня теперь свое собственное сегодня, свои собственные день и ночь, свое время.

Я уже подходил. Просвет между деревьями. Нет, не может быть! Слишком пусто там впереди. Я вышел на открытое место. Пруд засыпан землей, деревьев почти нет вокруг, все завалено мусором, следы тракторных гусениц повсюду. Опять… Я опять нашел это место мертвым, все еще… все еще… Что ж, значит, нужно прийти сюда еще на два года раньше. Это не сложно, нет. Я оставлю смерть позади… или впереди. Что ж…

Не было никакой необходимости включать свет, я и так ориентировался здесь достаточно хорошо. Подошел к шкафу и открыл дверцу.

– Ты хочешь вишневый или клубничный? – спросил я.

– М-м-м… Давай клубничный, – ответила она за спиной.

Я кивнул, хотя вряд ли она могла разглядеть это в такой темени.

На второй полке стояли две бутылки. Я не видел, только знал, что они там. Нужно было выбрать одну из них. Я улыбнулся, протянул руку и взял бутылку. Потом вернулся к постели. Здесь было чуть светлее от окна, за которым фонарь светил на улице. Но все равно света хватало лишь на то, чтобы разглядеть бокалы. Я наполнил их и протянул один ей.

– За то, чтобы ночь не кончалась, – сказал я.

– Пусть никогда не наступит утро.

Мы чокнулись, и я отпил из бокала. Ликер оказался клубничным. Я улыбался в темноте.

В полумраке – музыка, в полумраке остатки заката за окном. Шумно. Уже вечер, уже почти ночь. Но мы не включаем свет – зачем? Кому нужен свет? Нет, всем нужна музыка и веселье. Окно открыто, сегодня жарко, даже сейчас.

Олег рассказывал, как он недавно сдавал экзамен. История была веселой, мы смеялись.

– Да, я один раз тоже так пробовал, – сказал Андрей и стал рассказывать свой случай.

Саша подсел ко мне.

– Я там уже почти договорился, – сказал он. – Осталось только гитары купить, усилители у нас есть.

– А что говорят, когда можно приезжать? – спросил я.

– Пока точно неизвестно, примерно через неделю – через две.

– Угу.

Я вспоминал. Нет, помнится, так ничего и не вышло из этого, все сорвалось из-за какой-то ерунды. Может, сделать, чтобы все-таки вышло? Хотя что я могу успеть за те несколько часов, которые нахожусь во времени? Пожалуй, с этим так быстро не управиться. Так что лучше просто посидеть с друзьями, принять участие в общем веселье.

– Ладно, – сказал я Саше, – посмотрим.

Олег переставил кассету и включил что-то довольно веселое. Сложно было усидеть на месте. Стол пустел – почти все вышли на свободное пространство между шкафом и дверью, хотелось двигаться. Я тоже встал и пошел ко всем, оставив Сашу сидеть на диване. Вечер становился ночью, музыка играла громко, полумрак окружал всех.

Выйдем, что ли, на свет?

Солнечный зимний день. Ослепительно голубое небо и ослепительно белый снег делают мир ярким, по-жесткому ярким, как сверкающий лед. Голые деревья вокруг, странно черные там, где снег осыпался с веток. Ветра нет, воздух тих и прозрачен, свеж и словно звенит на этом легком морозе.

– Нужно свернуть влево, – говорит Дима за спиной. – Там должна быть поляна.

Я оборачиваюсь, не переставая делать шаг за шагом, отталкиваясь палками, и катиться на лыжах.

– Точно знаешь?

– Да, я тут летом был.

Пар изо рта, мы идем по лыжне. Я снова обернулся.

– Стой, – остановившись, сказал я. – Смотри, девчонки совсем отстали.

Дима остановился и тоже обернулся.

– Действительно. Давай подождем.

Таня и Лена вдалеке съезжают на лыжах с небольшого пригорка, который мы прошли уже давно.

– Совсем не торопятся, – глядя на них, проговорил я.

– Ну и правильно. Куда спешить?

Дима достал сигареты, мы закурили.

– Повезло нам с погодой сегодня, – прищурившись, огляделся он. – А ведь вчера снег обещали.

– Может, еще пойдет?

– Откуда? – Дима кивнул на чистое небо.

– Хорошо, что мы все-таки выбрались, а то надоело уже дома сидеть.

– Надо было палатку с собой взять.

– Зимой на снегу?

– У нас есть целых две дамы, – улыбнулся Дима.

Дамы как раз подходили к нам.

– Ну вот, спортсмены, – сказала Таня, – курят стоят.

– С вашими темпами еще и выспаться успеешь.

– А что? Мы гуляем.

– Ладно, – сказал Дима, выбрасывая сигарету, – пошли дальше. Там должна быть поляна.

В маленькой бухточке – никого, только мы сидим здесь на камнях. Мы случайно нашли это место, отойдя чуть дальше от пляжа.

– С днем рождения, – я улыбнулся, поднимая пластмассовый стаканчик с крымским вином и глядя на одну из девушек в нашей компании.

– С днем рождения, – все весело поднимают свои стаканчики.

Кто эти люди? Я смотрел на них, чувствуя, что знаком с ними, но не зная никого. Это будущее, я был в какой-то из своих ветвей времени. Солнце и море. Мы сидим в тени у скалы. Жаркий день уже подходит к вечеру, но все равно солнце еще палит с небес. Мы сидим в тени и празднуем день рождения… Марины. Да, точно, ее зовут Марина – я начинал вспоминать это. Вспоминать? Хм… Как можно вспомнить то, чего не знал?

– Дай зажигалку, – попросил меня Саша.

Я повернулся и достал зажигалку из сумки, лежащей рядом со мной, попутно вспоминая, что с Сашей мы работаем вместе и сейчас в отпуск приехали на море. А Марина и… Галя – мы познакомились с ними здесь. Господи! Которая из них моя?

Я дал Саше зажигалку.

– Вечером пойдем туда же, где были вчера? – спросил я его.

«Где вчера?» – пытался понять я.

– Как именинница скажет, – улыбнулся Саша, посмотрев на Марину.

– Там видно будет, – ответила она.

– Пойдемте лучше купаться, – предложила Галя.

«Да, это отличная мысль!» – подумал я.

– Пошли, – вставая, сказал я.

Марина тоже пошла с нами.

– А я пока покурю, – сказал Саша, оставаясь на месте.

Действительно, бухточка уютная и приятная, но здесь камни, и довольно сложно заходить в воду. Я опирался руками о камни, выступающие из воды. Те, что находились в воде, поросли водорослями и были скользкими – приходилось идти осторожно.

– Терпеть не могу скользкие камни в воде, – проговорила Марина за спиной.

– Тогда не ходи, – улыбнулся я.

Но вот, наконец, достаточно глубоко. Я оттолкнулся ногами и поплыл. Вода была прозрачной. Я нырнул и смотрел на камни на дне.

Вечером мы пошли в то же кафе, в котором были вчера. Там играла музыка, и море было совсем рядом – когда музыка замолкала, был слышен прибой.

– С днем рождения, – улыбнулся я, поднимая пластмассовый стаканчик с крымским вином, глядя на Марину и чувствуя, что сегодня эта фраза повторяется уже, наверно, в тысячный раз.

К вечеру я все вспомнил… вернее, узнал… в общем, понял, как я живу в этом времени и что было со мной. Довольно скучная ветвь времени. Здесь мне не представился тот случай заработать много денег, который был в моей… основной (основной – надо же!) жизни. Я просто работал после института, и здесь я никогда не знал ни Сергея Степановича, ни Леночку. Зато знал много других людей… помнил о том, что знал, хотя и ни разу не видел их.

Было немного душно после жаркого дня и, наверно, перед жарким днем тоже – ночь была жаркой, насколько может быть жаркой ночь. Мы сидели под звездами, впрочем нет – под навесом, но сбоку были видны звезды, яркие.

– Нет, у нас все проще, – говорил Саша, отвечая Марине. – Если хочешь выходной взять, просто говоришь начальству – и все. Главное успеть сделать к сроку, что нужно, а как – это уж твоя забота.

Обычные разговоры о работе. Я не принимал в них участие. Вернее, тот я, который там, говорил что-то, но я не слушал. Когда он замолкал, я поворачивал голову и смотрел туда, где море сходится со звездным небом. Горизонт был еле виден, но все же различим в далекой темноте. Там было тихо, безмолвно, призрачно.

Время подходило к полуночи. В какой-то момент музыка замолчала, и стало как-то пусто или так, словно убрали стены, правда их и не было, но музыка держала всех внутри. Кафе закрывалось. Мы встали и вышли на набережную, остановились недалеко от входа в кафе. Легкий хмель раздвигал пространство. Саша одной рукой обнимал Марину, я – Галю. Мы стояли друг перед другом.

– Ну, вы куда? – спросил Саша.

– Мы? – не понял я.

– Направо или налево? – продолжал спрашивать Саша и тут же пояснил: – Если вы направо, то мы налево, а если налево…

– То вам придется прыгать в море, – кивнул я. – Значит, решили отделиться?

– Ага. Темнота – друг молодежи. Правильно? – Саша несколько пьяно смотрел на Марину, та улыбалась. – Ладно, мы пошли. Пока, – он помахал рукой Гале.

– Пока, – улыбнулась она.

Саша с Мариной ушли. Я пожал плечами, глядя им вслед.

– Вот и отлично, – сказал я Гале. – Вообще-то, так, наверно, действительно лучше. Да?

– Не знаю, – ответила она.

– Куда пойдем?

– Пошли, ты меня домой проводишь, – сказала Галя.

– Домой? – удивился я. – В подобную ночь нельзя идти домой – только с наступлением рассвета.

– Я спать хочу, – протянула Галя. – Уже поздно. Пошли.

Она сделала шаг, и мне пришлось последовать за ней.

– Хорошая погода сегодня, – сказал я. – Может, все-таки прогуляемся немного?

– Нет, – сказала Галя. – Мы и так долго сидели. Обычно в это время я уже давно сплю.

– Ну. Сегодня же не как обычно.

Она не ответила. Мы продолжали идти к ее дому. Я молчал, не зная, что сказать, но потом вдруг гениальная идея посетила меня.

– Вот, – сказал я, – придумал! Если ты обязательно хочешь идти домой – хорошо, пошли домой, но только ко мне. У нас с Сашей отдельная комната, он сейчас гуляет, так что там никого.

Нельзя сказать, что я говорил это без задней мысли, но я знал, что туда, где живут Галя с Мариной, нельзя прийти в гости и там уж точно ничего не получится.

– Нет, – покачала головой Галя.

– Все нет и нет, – улыбнулся я. – Пойдем, там у нас уютно и тихо.

Она молчала, мы подошли к ее дому.

– Ну все, пока, – сказала Галя и собралась уходить.

– Пока, – сказал я, обнял ее и хотел поцеловать.

Но она отстранилась.

– Нет, не надо, – проговорила Галя, потом высвободилась из моих объятий и отступила на шаг. – Спокойной ночи, – сказала она, повернулась и пошла к двери.

– Куда уж спокойнее! – произнес я ей вслед.

Она не ответила, словно не услышала, зашла в дом и закрыла дверь.

Оставалось только пожать плечами на это, что я и сделал. Потом достал сигарету и закурил. Н-да, ничего не получилось сегодня. Ладно, бывает. Я повернулся и побрел к своему дому.

Наверно, пора было уходить из этого времени, больше здесь нечего делать, но я чувствовал, что мне осталось уже немного. Я был здесь довольно долго, и скоро усталость от времени заставит меня вернуться в настоящее, так что затевать новое перемещение не имело смысла – там я не пробыл бы и часа. С другой стороны, не хотелось терять этот час, я хотел исчерпать все время, которое у меня есть, чтобы подольше не возвращаться в настоящее. В общем, я решил оставаться здесь столько, сколько смогу. И, собственно, это было правильно – хоть я составлю компанию себе, правда, он, то есть я, не узнает об этом, но из лучших побуждений не хотелось бросать товарища одного в жаркую южную ночь, тем более, этим товарищем был я сам. Вот такая братская взаимовыручка самого себя.

Я не спеша шел к своему дому, думая, что совершенно не хочу спать. Странно было оставаться одному после шумного вечера. Тишина вокруг, звезды над головой. Я курил, слушая собственные шаги в абсолютной тишине. И темнота тоже была почти полной, я еле различал дорогу под ногами. Хорошо, что здесь было совсем близко.

Придя домой, включил свет и уселся на кровать. Сашина кровать стояла пустая рядом. Я со вздохом посмотрел на нее. Наверно, ему-то сейчас весело. Я сидел один ночью в тишине. Пожалуй, глупо было сидеть неподвижно ночью в тишине, но я подумал, что ложиться спать будет еще глупее и так, словно я сдался и проиграл. Глупо было думать так – все было глупо.

Я сидел, не зная, что делать. Как-то обидно было за себя, того, который в этом времени, – приехал на море и вот сидит один. Хотелось как-нибудь помочь. Я думал, что бы такое сделать, как развеять его скуку? Но что я мог? Мы были в одном теле, но совершенно отдельно друг от друга. Я не мог ни поговорить с ним, ни как-то использовать то, что я из другого времени – это будущее, и я знал о нем даже меньше, чем он. Тогда что?

Я встал и прошелся по комнате. Да, веселое развлечение! Пожалуй, для этого стоило изобретать орган времени, чтобы переместиться сюда и походить из угла в угол. Неужели он, я, не смог бы…

Стоп! Что я сейчас подумал? Изобретать орган времени? Хм… Я застыл на месте, прислушиваясь к своей памяти, к его памяти. Пришедшая мысль показалась мне интересной, но только стоит ли делать это? Я думал, вернее вспоминал, вернее узнавал. Да, действительно, его, моя, жизнь в этом времени довольно скучна и монотонна: дом и работа, редкие встречи с друзьями, легкие романы от случая к случаю – все серо и однообразно. «Разве об этом мы мечтали с тобой?» – усмехнувшись, спросил я себя, хотя, конечно, он не услышал. Но дело было не в этом. Я понял, что, пожалуй, могу развеять скуку этого вечера, а заодно и всей жизни. И того часа, который оставался у меня здесь, вполне хватит на это. В общем, мысль была стоящей. Я взял бумагу, ручку, потом сел и написал себе письмо.

Вообще, не очень понятно, как я могу написать себе письмо. Ведь когда я пишу, он, я, который здесь, тоже видит эти строки и читает их, когда пишет. И, наверно, ему странно видеть, как он пишет о том, чего не знает. Впрочем, возможно, сейчас он и не читает или не воспринимает окружающее, пока я нахожусь в нем – мы так до конца и не выяснили этот вопрос с Сергеем Степановичем. Но все равно, так или иначе, сейчас или потом он прочитает это и узнает, что я хочу рассказать ему… себе.

А рассказать я хотел следующее.

Конечно, это будущее и другая ветвь времени, где моя жизнь проходила иначе. Но все же эти изменения не носили такой уж глобальный характер и касались только меня. Поэтому можно было с уверенностью утверждать, что где-то сейчас есть Сергей Степанович со своим устройством. И даже не где-то, а, почти наверняка, так же работает в своей больнице и живет у себя дома. В общем, в этом письме я рассказал себе об органе времени и о Сергее Степановиче, приложив и его телефон. Правда, я не помнил точный адрес больницы и просто объяснил, как доехать, и даже нарисовал небольшую схемку. Ему, то есть мне, это будет интересно – ведь он никогда не был там, а поскольку не оставалось сомнений, что письмо написано мной – почерк, да и вообще все обстоятельства, – описание конкретного места, где я не был, станет неплохим подтверждением моих слов.

Да, представляю, как он, я, будет читать это. Странно? Нет, странно – совсем не то слово, которое подходит для этого. Прочитать свое письмо к себе о том, что было, но не было с тобой… Это просто сумасшествие. Впрочем, я не боялся за свою психику. Ничего, разберется как-нибудь… разберусь. Конечно, сначала не поверит, но как можно не верить в конкретную вещь, реально существующее письмо? Наверно, поначалу решит, что это чья-нибудь шутка. Но сейчас вдали от дома и от знакомых просто некому пошутить со мной. Разве что Саше. Но ему, пожалуй, не до того. К тому же шутник обычно раскрывает себя потом – иначе зачем шутить? И когда со временем этого не произойдет, он, то есть я, поймет, что это совсем не шутка.

Правда, не знаю, что он станет думать об этом со временем, но, видимо, такое не забывается. В общем, у него будет реальная возможность сделать что-то со своей жизнью.

Воспользуется ли он ею? Хм… Я пытался представить себя на его месте. Если бы я получил такое послание? Не знаю. Мне было бы странно. Впрочем, странно – совсем не то слово, которое подходит для этого. Прочитать письмо от себя к себе о том, что было, но не было с тобой… Это просто сумасшествие… В общем, не знаю. Не знаю, что я стал бы делать. Но вполне возможно, что в какой-то момент – не сразу, даже скорее всего не сразу, а по прошествии времени, может быть в результате каких-нибудь неудач или еще чего-то, но вполне возможно, что в какой-то момент я бы все же воспользовался этим.

Так или иначе, но целью было развеселить себя в этот вечер. По-моему, я добился, чего хотел. Развлечение получилось на славу.

Кроме проезда к Сергею Степановичу я вкратце рассказал о принципе перемещения сознания во времени, хотя написал, что более подробно об этом скажет сам Сергей Степанович. Но просто нужно было объяснить, каким образом я написал это письмо и как я мог находиться здесь, в этом времени. Сказал ему, что не стоит потом искать меня, потому что меня не будет.

Написал, конечно, пару слов о том, что это не белая горячка и не паранойя. Я не стал говорить о любви Сергея Степановича к деньгам и о Леночке – пусть сам разбирается с бытовыми проблемами, к тому же в его случае, возможно, все будет не так, если, конечно, вообще будет.

Написал несколько восторженных фраз о том, какая замечательная вещь перемещения во времени, и сказал, что операция по вживлению устройства – это совсем не страшно. В общем, воодушевил себя личным примером.

В результате письмо получилось довольно длинным, и когда я дописал его, то усталость от времени была уже сильной, но пока еще можно было держаться. Я перечитал написанное. Кажется, все было в порядке. Улыбнувшись, подумал, не приписать ли в конце «целую»? Но потом все же не стал.

Нужно было возвращаться в настоящее. Я положил письмо в карман своей рубашки, чтобы Саша случайно не нашел его, потом разделся, выключил свет и лег спать – это было лучшее, что я сейчас мог сделать перед тем, как утром проснусь и прочитаю собственное послание. Да, представляю, какое лицо у меня будет. Получить письмо от себя к себе!.. Я улыбался, лежа в темноте, и так, улыбаясь, вернулся в настоящее.

И только потом, в своем времени, я вспомнил о профессоре Олеге Борисовиче. Он говорил, что от такой операции человек обязательно должен умереть. Да, я остался жив, но… но скорее всего это была просто счастливая случайность, стечение обстоятельств. Будет ли все так же в этот раз, в том моем случае? Черт! Как же я не подумал об этом? На что же я толкнул себя?

Впрочем, может быть, это в принципе какая-нибудь особенность моего организма, что-нибудь такое во мне, что дало возможность выжить. И если так, тогда ничего страшного нет. Но если это только случай… Все может кончиться совсем нехорошо. Но поздно. Теперь уже поздно менять что-то – я уже вышел из того времени, и теперь вряд ли мне удастся найти эту ветвь. Выходит, я подставил себя? Н-да, повеселился… Черт! Как же я не подумал об этом сразу?

Электричка. Я снова ехал в поезде. Снова туда, на станцию моего детства. Впрочем, в моем детстве не было этой станции – мы приезжали на автобусах. Зачем я еду? Я не знал. Просто хотел увидеть то место, быть там. Я мог бы прийти туда ребенком в один из дней, в один из многих дней, когда нас приводили туда. Но нет, я хотел прийти туда взрослым. Почему? Я не знал ответ.

Я не знал, зачем нужна причина для этого. Какой смысл в причинах? Разве что-то имеет причину? Разве о чем-то можно сказать, зачем это? Смысл. Кому нужен смысл? Жизнь – в принципе бессмысленная вещь.

Я думал так, сидя в электричке и глядя в окно на дома и деревья, людей, которые шли куда-то по своим делам – заботы звали их. У меня не было забот. К черту заботы! Я выбросил их из своей жизни. Хм… Я вспомнил, как стоял на мосту. Все было так же. Я снова пришел к тому, с чего начал? А интересно то, как я хожу по кругу. У каждого свой круг? Или он один на всех?

Кто-то выключил время. Кто-то щелкнул выключателем и обесточил реальный мир. И всё замерло, все замерли. Словно манекены, застыв в своих позах. Солнце остановило свой бег, капля дождя из тучи никогда не упадет на землю, ветер стал мертв, утратив движение, и свет погас – его лучи не летят.

Все так, я знал это. Сейчас, когда меня нет в моем времени, все именно так там. Я не даю жизнь миру, не оживляю его своим взглядом, и мир мертв, когда меня нет в нем. Закроешь глаза – и исчезнет все. Ведь нет того, чего ты не видишь – оно появляется, лишь когда ты смотришь на него – разве нет? Попробуй увидеть то, что у тебя за спиной – там пустота, там ничто. Но лишь повернешься, все появится вдруг. Мир – это твои ощущения, мир – это ты, и больше нет ничего. Я выключил время, я щелкнул выключателем и обесточил реальный мир. И всё замерло, все замерли…

Что за странные мысли? Я чуть покачал головой. Откуда у меня такое настроение сегодня? Ладно. Летний день окружал меня, шелест листьев ждал меня. Я ехал в электричке, глядя на дома и деревья, людей, спешащих по своим делам…

На станции вышел из поезда, потом сел в автобус. «Интересно, – думал я, зажатый со всех сторон в трясущемся на ухабах пригородной дороги автобусе, – если я хожу по кругу, то, значит, снова отправлюсь на мост?» Я усмехнулся, люди, стоящие рядом, косо посмотрели на меня. Пришлось сделать независимо надменный вид.

Потом, когда шел по лесу, вспомнил про письмо, которое написал себе вчера. Конечно, странное определение «вчера», которое было в будущем, но неважно. Я пытался посмотреть на это глазами того себя, в том времени. Станет ли он следовать моим советам? Не знаю, сложно было понять это. Но все же я переживал за него… за себя в том времени, потому что все это могло кончиться совсем плохо.

Нужно было пройти по краю поля. Дорога была мокрой после дождя, который лил вчера целый день и сегодня утром тоже. Грязь и слякоть. Я шел по краю дороги, где была трава. Еще немного. Там чуть дальше свернуть в лес – и я снова буду на том месте. Что с ним сейчас? Я пришел еще на два года раньше – достаточно ли этого? Впрочем, уже не долго, скоро я приду и узнаю все, увижу.

Я зашел в лес. По тропинке между деревьями. Здесь тень – солнце скрыто за шумящими кронами. Ветер только вверху. Деревья расступались передо мной, я вышел на открытое место.

О да! Как прекрасно детство, которое не умирает! Как славно оказаться под облаками, которые проплывали над тобой в детстве! Все было здесь: пруд и деревья – я пришел как раз вовремя. Радостное солнце освещало поляну у пруда и блестело на воде – все было здесь.

– Извините, – услышал я за спиной, – не могли бы вы помочь мне?

«Черт! – подумал я. – И откуда он взялся? Ведь не было никого вокруг».

И когда оборачивался, вдруг понял, насколько знакомо все это: слова, мысли. Однажды уже было так. Я слышал эти слова, когда… стоял на мосту. «Я хожу по кругу, – промелькнула мысль. – Я пришел к тому, с чего начал? Кто на этот раз там за спиной?»

И обернувшись, я увидел его. Мужчина лет сорока, одетый по-городскому, он стоял сзади и с надеждой смотрел на меня.

– Что? – спросил я вдруг осипшим голосом и закашлялся, прочищая горло.

– У меня здесь рядом машина застряла, – проговорил он. – Вы не поможете?

– Машина?

– Да. Я здесь с дочкой. Хорошо, что заметил, как вы в лес сворачивали, а то пришлось бы в деревню идти, а тут далеко.

– Да, далеко, – кивнул я, все еще находясь под воздействием странного чувства совпадения ситуаций.

– Так вы поможете? – с просящей интонацией произнес он.

– Конечно. Где это?

– Здесь рядом, – сказал мужчина и сделал шаг, предлагая следовать за ним. – Пойдемте?

– Пойдемте.

Я пошел за ним обратно к дороге. «Снова мост, – думал я. – Но ведь сейчас я не стоял на краю. Нет, это не так, как тогда. Или мне еще предстоит встать на край высоты?»

– Дорогу размыло после дождя, – говорил мужчина, – вот мы и застряли.

Я кивал.

Пройдя немного дальше по дороге, мы свернули на повороте. Там действительно стояла машина, и какая-то девушка была рядом. Издалека я сразу не разглядел ее, но когда подошел ближе… Шок. Словно небеса свалились мне на голову. Это была она. Господи! Это была моя жена из будущего. Нет, сейчас я не был знаком с ней. Тот я, который в этом времени, видел ее впервые. Мне стоило больших усилий отвести взгляд и не застыть с раскрытым ртом, уставившись на нее.

– Садись за руль, – сказал ей мужчина. – А мы толкнем, – он посмотрел на меня.

Я кивнул, и мы с ним встали сзади машины. Мотор заработал, мы уперлись в багажник и стали толкать. Грязь вылетала из-под колес, и когда машина, наконец, поехала, я был довольно сильно забрызган грязью.

– Та-ак, – протянул я, глядя на это.

– Вот спасибо, – сказал мужчина, поворачиваясь ко мне, и тут увидел, что стало с моей одеждой.

Да, пожалуй, в таком виде не стоило появляться в общественном месте. И отчистить это все, наверно, было невозможно.

– Ох, извините, – проговорил мужчина, сам он остался чистым. – Забыл вас предупредить. Нужно было ближе к центру встать.

– Ладно, ничего, – махнул я рукой, начиная соображать, как же выпутаться из этой ситуации.

– Как это ничего? – сказал он и, похоже, также пытался придумать, что делать. Посмотрел на машину, из которой вышла она и подошла к нам.

– Ух ты! – глядя на меня, произнесла она. – А ведь еще минуту назад был совершенно чистый человек.

– Времена меняются, – сказал я.

Она улыбнулась, и я почувствовал, что только ради ее улыбки стоило попасть в эту грязь.

– Знаете что, – решительно проговорил мужчина, – поедемте с нами. У нас тут дача недалеко, там мы вас и почистим.

– Ну, не знаю, – протянул я.

– Конечно, поехали, – сказал он. – А то получается, вы нам помогли, а мы… Поехали, – он смотрел на меня.

– Поехали, – чуть улыбнувшись, произнесла она.

Что я мог ответить?

– Хорошо, поехали, – ответил я.

– Вы уж извините, что так получилось, – говорил мужчина, когда мы садились в машину. – Надо было вас предупредить, а я как-то не подумал. Извините.

– Ничего, – отозвался я.

– У вас, наверно, какие-нибудь дела, – продолжал он, трогаясь с места. – Я вас и так оторвал, а тут еще и это. Но как только все отчистим, я вас отвезу, куда нужно.

– Это так просто не отчистишь, – сказала она. – Тут стирать надо – сохнуть долго будет. Хотя можно попробовать утюгом высушить, если вы торопитесь.

– Нет, – ответил я, – не тороплюсь.

Они сидели впереди, я – сзади. Машина ехала по дороге между лесом и полем. Я думал о том, что встретил здесь ее, свою жену из будущего. Это была наша первая встреча… для нас самих из этого времени. Я думал, как такое может быть? Ведь я пришел сюда не сам, то есть не тот я, который здесь. И мы встретились только благодаря тому, что я переместился из будущего. И еще: я не знал, зачем приезжаю на это место. Ради ностальгических воспоминаний? Нет! Теперь я видел причину – для того, чтобы встретиться с ней.

Но как это может быть? Я ведь не мог знать, что встречу ее. Как я мог приезжать сюда для этого, не зная, что это случится?

Время играет со мной в свои странные игры. Время играет мной. Сначала я сделал шаг, а потом узнал причину. Что это значит? Кто управляет мной? Кто знает все и может влиять на мои желания?

Это слишком случайное совпадение. Я ведь пришел сюда именно в этот день и в этот час, хотя не выбирал время. Почему я сделал так? Чтобы встретиться с ней – теперь это было ясно. Но я не знал, что встречу ее, когда шел сюда. Как я мог сделать это? Почему я сделал это?

Время играет мной. Время забавляется, расставляя свои сети. Я думал, что время в моих руках. Нет, это я в руках времени.

Машина остановилась у калитки дома.

– Ну вот, – сказал мужчина, – приехали.

Мы вышли из машины и зашли в дом.

– Пап, дай человеку какую-нибудь одежду, – сказала она.

– Да, сейчас, – мужчина кивнул и ушел в соседнюю комнату.

Мы с ней остались одни.

– Кстати, – сказал я, – меня зовут… – я назвал ей свое имя.

– Наташа, – улыбнувшись, ответила она.

Мужчина вышел из комнаты с джинсами и рубашкой в руках.

– Чистые, – сказал он, давая их мне, – надевайте.

– А мы тут знакомимся, – сказала Наташа и представила меня.

– Да? Сергей Степанович, – представился мужчина и протянул мне руку.

– Что? – не поверил я своим ушам.

– Сергей Степанович, – повторил он.

– А… очень приятно, – я пожал его руку, думая, что, наверно, все Сергеи Степановичи появляются из-за спины с просьбами помочь.

– Мне тоже очень приятно, – проговорил он. – Если бы не вы, мы до сих пор бы там сидели. Только вы уж извините, что так вышло, – он показал глазами на мою одежду.

– Ничего-ничего, – сказал я. – Всегда приятно помочь хорошим людям.

– Чтобы они вас за это грязью облили?

Мы смеялись.

– Ну ладно, Наташ, – потом сказал Сергей Степанович, – пойдем, пусть человек переоденется.

Я улыбнулся про себя, отметив, как похоже они разговаривают.

Они вышли. Я снял грязную рубашку, брюки и надел то, что мне дали. Джинсы были мне явно велики, но я справился с этим, взяв свой ремень. Потом вышел из комнаты. Сергей Степанович увидел меня.

– Ну вот, – сказал он, – сейчас Наташа все постирает, – он замолчал на секунду. – Вы не торопитесь?

– Нет, – ответил я.

– Тогда давайте обедать, – он посмотрел на часы. – Хотя уже, скорее, ужинать.

Я пожал плечами.

– А знаете что? – он смотрел на меня. – Вам завтра куда нужно? – спросил он и, не дав мне ответить, продолжил: – Я утром в город поеду на работу. Пока все выстирается, пока что… Оставайтесь, а завтра утром я вас отвезу.

– Даже не знаю, – проговорил я.

– Оставайтесь. У нас две комнаты, терраса – место найдется, – когда он говорил это, Наташа подошла к нам. – Вот, уговариваю нашего спасителя остаться, – сказал он ей.

– А он что? – серьезно посмотрев на меня, спросила Наташа.

– Не знаю, – проговорил Сергей Степанович.

– А он думает, – улыбнулся я.

– Что тут думать? Надо оставаться, – так же серьезно сказала она.

– Да? Что ж, хорошо. Тогда остаюсь, – сказал я.

Что происходит? Как понимать все это? Слишком много совпадений. Что за странная ветвь времени? Ветвь?.. Я вдруг понял, что да, теперь то, что вокруг, – это новый мир, новая ветвь времени – я создал ее сегодня, совершив изменения, когда заставил того себя, который здесь, оставить всё и приехать сюда. Теперь его жизнь пойдет по другому, не такому, как моя настоящая жизнь, пути. И еще: я понял, что это та же ветвь времени, в которой я был тогда со своей женой из будущего… с Наташей, только сейчас я нахожусь раньше, гораздо раньше того момента, куда попал тогда. Но дело в том, что я создал эту ветвь сегодня, именно сегодня, хотя уже был в ней раньше. То есть тогда этой ветви не было, она появилась только сейчас. Как я мог быть в той ветви времени, которой еще не было, которая только должна была возникнуть?

Время играет со мной, время играет мной. Значит, я должен был прийти сюда сегодня, потому что тогда был в этой ветви? Я должен был создать ее, потому что уже побывал в ней и определил ее существование? То есть тогда я определил существование того, что создал потом? Черт! Голова шла кругом. Я уже переставал понимать что-либо.

Но как странно я создал эту ветвь. Совершенно без причины… Причина была в том, что я уже побывал в ней и, значит, должен был создать. Но ведь сейчас я не знал этого! Я сделал то, что должен – да, но как?! То есть почему я сделал то, о чем даже не догадывался?

Что происходит? Как понимать это? Кто дергает меня за ниточки? Кто заставляет меня делать то, что я не хочу? Или… Господи!

Или это все равно?

Все равно, когда я сделал что-то? То есть сегодня я встретил ее случайно, именно случайно, и та ветвь времени появилась в прошлом, потому что сейчас в будущем настоящего меня я создал ее? То есть для времени не имеет значения, когда происходит событие? Время просто есть все… всегда от начала до конца своей бесконечности, и мы находимся где-то в одной из его точек, но все события уже произошли, мы лишь идем от одного к другому. Так ли это? Хм…

Судя по тому, что я путешествую по своей жизни, находясь только где-то в середине, – да, это похоже, потому что мое будущее, то, что впереди, уже существует – я был в нем и видел его. Но тогда… Стоп! Но тогда, если есть все время, а не только моя жизнь, почему я путешествую только в пределах своей жизни? Хотя…

– Идемте, все уже готово, – стоя передо мной, произнес Сергей Степанович.

Я сидел на лавочке у дома, сигарета в моей руке давно потухла, я понял, что уже долго сижу, уставясь в одну точку и не замечая ничего вокруг, занятый своими мыслями.

– Да? Идемте, – рассеянно улыбнулся я. Потом встал и пошел за ним.

На террасе был накрыт стол, Наташа уже ждала нас там. Я заметил, что на веревке перед дверью сушатся мои выстиранные рубашка и брюки.

– Садитесь, – сказала Наташа, – а то остынет.

За ужином мы весело болтали о пустяках. Было как-то легко и уютно, я чувствовал, что мне нравится атмосфера этого дома, эти люди, сидящие передо мной. Впрочем, я поглядывал на Сергея Степановича, невольно сравнивая его с тем другим Сергеем Степановичем. Нет, они были совсем не похожи. Не сказать, чтобы этот Сергей Степанович был антиподом тому, но даже внешне они выглядели совершенно по-разному. Сидящий передо мной был если не толстый, то, по меньшей мере, плотного телосложения, с загорелым лицом и в общении гораздо легче и свободнее, вместе с тем внимательнее.

Я посоветовал ему больше не застревать на дорогах, потому что я не всегда смогу оказываться поблизости. На что он улыбался и говорил, что, видимо, придется всегда возить меня с собой на этот случай. Наташа добавила, что тогда нужно будет купить побольше стирального порошка, чтобы ликвидировать последствия.

Так мы разговаривали и смеялись. И скоро вечер изменил краски неба, а потом и ночь внесла поправки в палитру мироздания.

После ужина Сергей Степанович показывал мне дом, огород – устроил экскурсию по даче. Наташа что-то делала в доме. Когда стемнело, мы снова сидели на террасе, пили чай.

– Ладно, я пойду спать, – сказал Сергей Степанович через какое-то время.

– Уже? – удивился я, посмотрев на часы.

– Да, завтра рано вставать, – ответил он.

– Папа всегда рано ложится, – сказала Наташа, – и утром уходит, когда я еще сплю.

– Просто на работу нужно ехать, – улыбнулся Сергей Степанович. – Ладно, спокойной ночи. Завтра я вас разбужу, – сказал он мне.

– Хорошо. Спокойной ночи, – кивнул я.

Он ушел.

– Будешь еще чай? – спросила Наташа.

– Нет, – ответил я, – спасибо.

Мы молчали.

– А ты здесь живешь? – спросил я.

– Нет, я дома живу, – улыбнулась она и потом добавила серьезно: – Просто сейчас каникулы, и я помогаю папе на даче.

– Угу, – я думал, что бы еще сказать – когда мы остались одни, это вдруг стало проблемой. – Не скучно днем одной оставаться?

– Нет. Я не одна, у меня тут много друзей среди соседей.

– А сейчас они где? – глупо спросил я.

– Не знаю. Дома, наверно. Или еще где-то, – снова улыбнулась она.

– Угу.

Я молчал. Тихая деревенская ночь за окном.

– Зимой здесь тоже хорошо, – сказала Наташа. – В этот раз мы Новый год здесь встречали.

– Да? – я пытался вспомнить, где встречал Новый год я, вернее он, тот я из этого времени. – Новый год хороший праздник, – проговорил я. – Даже, наверно, лучше, чем день рождения.

– В Новый год у всех день рождения, – улыбнулась она.

– Хм… Может быть. Тогда любой праздник можно считать днем рождения.

– Или любой день.

– Нет, любой день, пожалуй, нельзя.

– Почему?

– Не знаю. Все же, по-моему, должно быть какое-то событие, иначе чего-то не хватает, или, наоборот, что-то мешает внутри, или… – я замолчал.

– Да, – сказала она, – мы сами прутья своей клетки.

– Что? – удивленно произнес я, не ожидая услышать такое.

– Нет, ничего, – улыбнулась Наташа. – Ладно, – вставая, проговорила она, – пора забрать с улицы твои рубашку и брюки, наверно они уже высохли.

Она вышла за дверь, я тоже встал и вышел за ней. Ночь была безлунной, но свет из террасы освещал двор. Я стоял чуть в стороне, глядя на Наташу. Усталость от времени давала о себе знать – я уже довольно давно был здесь. Скоро придется уходить, возвращаться в настоящее. Совсем не хотелось делать это. Черт! Я чувствовал себя Золушкой, которая должна уйти до того, как пробьет полночь. Впрочем, я не дотяну даже и до полуночи. Пожалуй, мне осталось совсем немного. И лучше не затягивать с уходом, лучше не оставаться здесь, когда усталость от времени станет уж слишком сильной.

Что ж, придется уходить. Но перед этим, видимо, нужно сделать одну вещь… нет, даже две вещи. Я улыбнулся про себя – что там хотела Золушка? Съесть мороженое и потанцевать с принцем? Нет, у меня несколько иные задачи.

Наташа унесла рубашку и брюки в дом, потом снова вышла, встав рядом со мной, подняла голову, глядя на звезды.

– За городом совсем другие звезды, – сказала она.

– Звезды везде одинаковые, просто здесь их больше.

– Там их столько же, просто они не видны, – в тон мне ответила она и улыбнулась.

– Нет, здесь они ближе.

– Да?

– Да, – сказал я.

Потом обнял и поцеловал ее.

– Это такой способ смотреть на звезды? – тихо проговорила она, стоя в моих объятиях.

– Это лучший способ смотреть на звезды, – ответил я и снова поцеловал ее.

Она оставалась без движения.

– Я хочу сделать одну вещь, – потом проговорил я.

– Мне следует догадаться какую?

– Нет, – улыбнулся я. – Я хочу записать твой телефон.

– Сейчас?

– Да, сейчас. Пойдем?

Я повернулся и повел ее к двери. Мы зашли в дом, и там она сказала мне номер своего телефона. Я записал его и положил листок с номером в карман своей рубашки. Всё. Теперь тому мне, который здесь, оставалось только найти его утром (еще одно послание от себя к себе – это уже становилось привычным). Пожалуй, я сделал для него все, что мог. Потом дождался, когда лег спать, и в темноте переместился в настоящее.

Лунный свет, яркие лучи солнца, малиновый вкус на губах… Какого черта я делаю здесь?! Мы сами прутья своей клетки – почему она сказала так? Звезды, которые ближе, облака, которые живут вечно, камни в воде, и вода журчит, пробегая между ними. Я хотел уйти от всего. Что я хотел? Мы сами прутья своей клетки. Где тот берег реки, чья вода среди трав и камней под шумящей листвой успокоит меня?

В сером свете дня я сидел, глядя перед собой. Только что вернувшись в настоящее, я думал о том, что произошло там, во времени. Прошлое. Это было прошлое. Но все не так. Обычно прошлое определяет будущее, но там было наоборот. То, что случилось потом, определяло начало событий. Время есть всегда? Оно уже существует все от начала до конца? Моя жизнь – лишь крохотная частица всего времени. Так какого черта я делаю здесь?! Я хотел уйти от всего. Вот он, путь, чтобы уйти. Но только куда?

Хм… Я путешествую по своей жизни, потому что перемещаюсь в свое тело. Но если я уйду дальше во времени туда, где нет меня, что станет со мной? Где я буду тогда? Мое сознание останется без тела – что произойдет в этом случае? Если сознание отделяется от тела… да, это смерть. Я умру? Но ведь перемещаясь во времени, мое сознание тоже отделяется от тела, и я остаюсь живой. Правда, потом оно входит в тело там, в другом времени. Но если этого не будет… И еще: смогу ли я вернуться, если выйду за пределы своей жизни?

Все непонятно. Действительно я могу умереть в этом случае, просто попав в свое будущее, которое смерть там, когда закончится моя жизнь. Но если нет, если я все же миную свою смерть, потому что не буду находиться в себе, когда умру… Хм… Только куда я попаду тогда? О! Сознание, свободное от тела… Что может быть лучше сознания, свободного от тела! Вот только если… если это не смерть.

Нет, все что я могу – это лишь гадать об этом. Единственный способ узнать – это попробовать…

Черт! Я вдруг почувствовал, как мурашки пробежали по спине. «Вот он, край высоты, – подумал я. – Снова я стою на нем. Снова мост?..» Но нет. Никто не заставляет меня делать это, я могу спокойно жить дальше и… Никто не заставляет? Мы сами прутья своей клетки – разве не так? Я сам заставляю себя, я сам держу себя здесь. Какого черта я делаю здесь? Вот он, путь, вот он, край высоты – лишь шагни вперед.

Я усмехнулся – сколько же можно прыгать с этого чертова моста? Сколько можно играть со смертью? Зачем мне это? Но, пожалуй, то, что я задаю этот вопрос, и есть ответ на него. Мы сами прутья своей клетки?

Ну так что, если клетка – весь мир? Но она запирает, она отделяет от того, что находится там, за прутьями. Если только там что-то есть…

Вдруг звонок раздался в мою дверь. «Кто это?» – подумал я, вставая и выходя в прихожую.

Это произошло почти одновременно: я открыл дверь и за мгновение до этого вдруг понял, кто звонит мне, а потом увидел Ее на пороге. Да, это была Она. Это был тот момент из будущего, который теперь стал настоящим, когда Она пришла ко мне.

Не знаю, что выражали при этом мои глаза, наверно что-то очень странное, потому что Она даже чуть попятилась от моего взгляда, но все же произнесла, хотя и довольно испуганно:

– Здравствуйте.

– Привет, – как мог мягче ответил я, стараясь взять себя в руки, и, сделав взгляд спокойным, продолжал смотреть на Нее.

Она пришла. Все же Она пришла ко мне! Как долго я ждал этого!

– Проходи, – чуть улыбнувшись, сказал я и посторонился, пропуская Ее.

– Нет, я на минуту, – проговорила Она, – только передать.

Она раскрыла сумочку, висящую на Ее плече, и стала что-то искать в ней. «Письмо, – вспомнил я. – Она принесла мне письмо от Леночки».

– Проходи, – снова улыбнувшись, повторил я.

– Да? – Она была в нерешительности. То, что Она искала, никак не попадалось Ей в сумочке. – Только на секунду…

Она сделала шаг и вошла в мой дом. Я вдруг подумал, что сейчас тот я, из прошлого, который пришел в это время, есть во мне. Я прислушивался к себе, но никак не обнаруживал его присутствия. Странно было понимать, что во мне я из другого времени – обычно бывает наоборот.

– Проходи, – сказал я Ей, показывая на дверь в комнату и чувствуя, что уже в третий раз повторяю это, словно не было других слов… Нет! Не было! Я забыл все слова!

«Тот я из прошлого сейчас во мне, – лихорадочно думал я. – И он… я уже был здесь и делал то, что должно произойти. Этот момент уже существует, он записан на времени. Все произойдет само?»

На этот раз Она не стала возражать, только чуть улыбнулась и последовала моему приглашению. Я вошел за Ней в комнату.

– Садись, – сказал я, показав на диван.

Она присела, поставила сумочку на колени и снова начала искать в ней письмо.

Когда я перемещаюсь в другое время, то забираю контроль над собой, но сейчас я не чувствовал, что кто-то управляет моими действиями, – как понимать это?

– Не знаю, куда оно делось? – проговорила Она.

Если время уже существует и все события уже произошли, то произойдет и то, что должно случиться сейчас. Но как это произойдет, если я не чувствую, что тот я из другого времени управляет моими действиями? Что, если… если я не стану делать этого, что будет тогда?

– А вот! – сказала Она, доставая письмо и протягивая мне. – Это вам от Лены.

– Мне? – глупо переспросил я и взял письмо.

– Это от Лены, – повторила Она. – Оно было вложено в другое письмо, которое пришло ко мне. Там еще была записка, что она точно не помнит вашего адреса и поэтому прислала его мне с просьбой передать.

– Да? – Это письмо совершенно не интересовало меня. Я думал, что либо события уже существуют во времени и тогда время существует все, всегда, и после моей жизни тоже, либо…

– Ну все, я пойду, – вставая, проговорила Она.

Я молчал, глядя на Нее, понимая, что еще секунда, и Она уйдет… Или? Что, если я не буду делать ничего?

«Это единственная возможность, – думал я, – больше уже не будет такого, когда в настоящем я знаю, что должно произойти».

«Это единственный раз, когда Она пришла ко мне, – думал я, – больше я не увижу Ее, если Она уйдет сейчас».

– Я пойду, – подойдя к двери, повторила Она, потому что я молчал и, сидя без движения, лишь не отрываясь смотрел на Нее.

«Она уходит! Уходит! – металось в голове. – Я ведь так долго ждал Ее! И теперь Она уходит. Совсем…»

«Нет, только не двигаться, не делать ничего, – думал я. – Случится ли то, что должно, если я останусь неподвижным?»

– До свидания, – стоя в прихожей, сказала Она.

Я молчал и только продолжал смотреть на Нее, ждать.

Она задержалась на секунду, видимо не понимая моего молчания и странного взгляда. Но когда пауза затянулась, все же сделала шаг.

– Пока, – быстро проговорила Она, потом открыла дверь и ушла.

Я смотрел на закрывшуюся за Ней дверь, потом опустил взгляд. «И что, – подумал я, – что это значит? Черт! Это значит, что Она ушла. Это значит, что не произошло ничего».

Я не знал, что делать, что думать. Хотелось спать – все же я недавно вернулся из времени, где был довольно долго. Ладно. Я пошел на кухню и сделал кофе. Потом курил, сидя в тишине.

«Так что это значит? – думал я. – События не существуют во времени? И время не существует все, уже наполненное событиями?» Непонятно. Все было непонятно. Куда девалось то, что должно было случиться сегодня? Ведь это уже происходило, я знаю точно. Или…

Или это опять разные ветви времени? Но ведь сейчас я в настоящем, и это моя основная, настоящая жизнь. Правда, если я пришел сюда из другого времени и совершил изменения, то таким образом я создал новую ветвь. Но ведь это было будущее для меня – могу ли я создать ветвь времени в будущем? Хм… Собственно, почему бы и нет? И тогда получается, сегодняшнее отсутствие действий не значит ничего. Это никак не говорит о сущности времени. Чего я добился? Я добился того, что Она ушла от меня. Я принес Ее в жертву времени? Хм…

И еще. Если мир – это я, то есть ли он после моей смерти?

Нет, все. Голова шла кругом. Я хотел спать, я уже не мог ничего понимать. Сумерки завершали день, наступал вечер. «Ладно, – решил я, – потом как-нибудь разберусь во всем». Затем пошел в комнату и лег спать.

Совершенно без снов. Словно мгновение, которое проходит в настоящем, когда я ухожу во время и возвращаюсь обратно, я закрыл глаза и через мгновение открыл их, только теперь уже было утро. Все наоборот. На этот раз мгновение прошло для меня, а мир совершал движение во времени.

Я встал и пошел завтракать. Включил телевизор. Новости по одной из программ – что-то происходило в мире. Мир жил своей жизнью, я был частью его… Или нет? Впрочем, все равно да. И дело даже не в том, что мне не уйти от него, а просто… зачем? Сколько можно прятаться во времени? И, собственно, от чего? И, собственно, там все равно тот же мир, только чуть раньше или позже.

Сегодня не хотелось перемещаться – не знаю почему. И думать о том, что существует ли время всегда, тоже не хотелось. Как-то надоело уже это время.

Холодильник был пуст, пожалуй, нужно сходить в магазин, и после завтрака я вышел из дома.

Пока ехал в лифте, все же мысли о том, что будет, если я выйду за пределы своей жизни, пришли ко мне. Я думал, что поставил себя на край высоты этим вопросом, потому что единственный способ узнать ответ – это шагнуть вперед. Но почему я должен делать это? Кто заставляет меня бросаться в пропасть? Никто, кроме меня самого. Но я не хочу, нет. Сколько можно прыгать с мостов?

Двери лифта открылись, я сделал шаг и вышел на улицу.

Небо и солнце. Я шел, щурясь в ярких лучах и радуясь легкому ветру, летящему надо мной, и жизни вокруг. Вдруг поймал себя на том, что мне странно идти по улице… самому. Я уже привык находиться в другом времени, и сейчас, в настоящем, было странно, что нет второго меня, вернее я не нахожусь в другом себе, а иду по улице один, сам. Н-да, пожалуй, я отвык от настоящего. Забавно было понимать такое. Я улыбнулся этой мысли.

Девушка, шедшая мне навстречу, посмотрела на меня и улыбнулась в ответ. Я остановился, когда она прошла мимо, и обернулся, глядя ей вслед. Она была довольно мила. Хм… А что? Не догнать ли ее? Но тут же вспомнил, что я в настоящем и, значит, все будет по-настоящему. «Ну и отлично», – ответил я сам себе, но при этом оставался на месте, лишь продолжая смотреть на нее. Девушка удалялась, я все не решался последовать за ней, и, в конце концов, она скрылась за поворотом. «Ладно, – оправдываясь перед собой, подумал я, – у меня сейчас совсем другое дело». И чувствовал, что это только оправдания, а на самом деле я просто струсил. Но почему-то это, наоборот, лишь развеселило меня. Я улыбнулся и, развернувшись, пошел своей дорогой.

«Да, – думал я на ходу, – в настоящем есть свои приятные стороны». Нельзя не признать это. И уж во всяком случае, я здесь не как Золушка, которая должна уйти через несколько часов. Например, той девушке я мог бы позвонить и завтра, и послезавтра, и через месяц, и она не исчезнет в одной из ветвей времени, где я больше не увижу ее никогда.

Солнце светило с небес, я шел, щурясь в ярких лучах и радуясь свету и жизни вокруг.

Вернувшись домой, я взял записную книжку и нашел телефон одного своего старого друга. У него была довольно интересная работа, правда не приносящая много денег, ну да все равно. Я думал, что хватит этого времени, нужно жить своей настоящей жизнью. Я хотел позвонить своему другу и узнать, не найдется ли у него место для меня? Был день, и, скорее всего, он еще не пришел с работы. Но я позвонил на всякий случай – так и есть, никто не брал трубку. Ладно, буду звонить вечером.

До вечера решил прибраться в квартире, как-то давно я уже не убирался. Раскрыл окна, впуская свежий воздух, и взялся за дело.

Под руку попалось забытое письмо от Леночки, которое так и осталось непрочитанным. Ладно, все же интересно, что там. Я сел на диван и прочитал его.

Леночка просила извинения за свой поступок, писала, что ей было хорошо со мной, но нужно как-то устраивать свою жизнь. Просила извиниться перед Сергеем Степановичем и передать, что она не хотела обманывать его, но так получилось и все равно ведь он был ей должен, так что она просто взяла свое. В общем, не нужно обижаться на нее и, как она написала, «давайте останемся друзьями». Я только усмехнулся на это, скомкал письмо и бросил на пол – мусора стало чуть больше, я продолжил прерванное занятие.

Уборка была в самом разгаре, когда раздался звонок в мою дверь.

«Кто бы это мог быть? – думал я, подходя к двери. – А вдруг… вдруг это Она снова пришла ко мне? Вот было бы здорово, если бы это была Она! И, собственно, кто еще?» Так я думал, поворачивая замок. И когда открыл дверь, был почти уверен, что сейчас увижу Ее. Но…

Инженер-хирург Сергей Степанович стоял передо мной в коридоре. Я смотрел на него, он смотрел на меня.

– Здравствуйте, – наконец сказал он. – Можно войти? – и, не дожидаясь ответа, двинулся вперед, мне пришлось посторониться.

Вслед за Сергеем Степановичем вошли два дюжих молодца с квадратными челюстями и такими же взглядами. «Та-ак», – подумал я, глядя на них и на Сергея Степановича, разодетого как преуспевающий банкир. Да, пожалуй, его повысили в должности – из «бухгалтера» он стал «директором банка». Интересно, остался ли он при этом инженером?

– Убираетесь? – серьезно спросил Сергей Степанович, заметив в дверях комнаты совок и щетку. Сам он остановился в прихожей, квадратные молодцы стояли за его спиной.

– Да, – пожав плечами, ответил я, – решил прибраться.

– Угу.

Я молчал и ждал, что он скажет.

– Вы не приглашаете меня? – Сергей Степанович кивнул на дверь в комнату.

– Нет, – ответил я. – Я вас не звал.

– Н-да? Ладно, можно и так. Собственно, я к вам по делу. Есть один разговор, – он говорил спокойно и даже чуть устало и, наверно, немного свысока, лишь поясняя, что ему нужно. – Я хотел предложить вам поработать у меня.

– У вас?

– Да, в моей клинике.

– Значит, все-таки открыли свою клинику? А это санитары? – кивнул я на квадратных молодцов.

– Это охрана, – спокойно пояснил он. – Так вы согласны? Я хорошо заплачу.

Я усмехнулся.

– Вы ведь сами говорили, что я всегда могу заработать столько денег, сколько нужно.

– С помощью моего устройства, – уточнил он.

– Да, и вы же сказали, что уже получили от меня все, что хотели. Я вам больше ничего не должен, – я снова усмехнулся, – если даже и был.

Он молчал.

– А вы до сих пор считаете, что я вам должен? – с той же усмешкой спросил я.

– Так вы согласны поработать на меня? – вместо ответа сказал он и тут же поправился: – У меня.

Я покачал головой.

– Представляю, в какой должности, – проговорил я. – Лабораторной крысой или подопытным кроликом? Или кем там еще?

– Да, мне действительно нужно обследовать вас, – сказал Сергей Степанович, – но это совсем не то, что подопытный кролик, это просто обследование. И потом, я заплачу.

– Опять вы про деньги. Не надоело еще?

– Так вы согласны? – снова спросил он.

– Зачем я вам нужен? Найдите кого-нибудь, кто согласится работать на вас… у вас, – я улыбнулся, – за деньги, и делайте с ним что хотите.

– Нет, – сказал Сергей Степанович.

– Почему нет? Я думаю, найдется немало желающих…

– Я это уже делал, – прервал он меня.

– Правда? И что?

– И ничего. Ни один из моих пациентов не выжил после операции. Олег Борисович был прав… – и в его голосе послышались какие-то живые нотки, но он тут же спохватился и убрал их. – В общем, вы единственный человек, у которого есть устройство, – совершенно бесцветно произнес он.

– Вот как? И много у вас было этих пациентов?

– Неважно, – отмахнулся Сергей Степанович. – Вы мне нужны, чтобы выяснить причину этого.

– Так, – я думал. – А сами вы как считаете, почему это так?

– Вы хотите, чтобы я сейчас говорил об этом?

– Конечно. Мне ведь нужно знать все, чтобы ответить вам, – сказал я, хотя, пожалуй, не сомневался в своем ответе.

– Не знаю, – несколько раздраженно произнес он. – Возможно, дело в том, что перед операцией вы были пьяны и еще ударились головой.

– Так чего проще? – сказал я. – Напоите ваших пациентов перед операцией и дайте им по голове. Как раз с этим у вас никаких проблем, – я с усмешкой кивнул на квадратных молодцов, которые все это время молча стояли за спиной Сергея Степановича и только хлопали глазами, глядя на меня.

– Я пробовал, – признался Сергей Степанович. – Все равно ничего не получается. Мне нужны вы, без вас я не могу ничего сделать, – чуть ли не с просящей интонацией произнес он, и увлеченность слышалась в голосе. Да, пожалуй, он все же был инженером, только теперь – инженер-банкир.

– Значит, я вам снова стал нужен? – проговорил я. – То есть решили еще раз попользоваться мной?

– Зачем же так? Мы просто продолжим работу – вот и все.

– Нет, – сказал я, – не продолжим.

– Почему? Что вам мешает? Да, у нас были некоторые разногласия – ну что ж? Если хотите, я могу извиниться перед вами.

– Если хочу? – усмехнулся я.

– Хорошо, – пожал плечами Сергей Степанович, – я прошу у вас извинения. Давайте забудем все.

– Отличная мысль! Действительно, давайте забудем все и разойдемся.

– Нет, – пришла его очередь говорить «нет». – Я не могу уйти ни с чем, вы мне слишком нужны.

– Очень жаль. Но придется вам обойтись без меня.

Он вздохнул.

– То есть вы не хотите пойти со мной? – устало спросил он.

– Нет, – сказал я.

– И это ваше последнее слово?

– Да, – сказал я.

Он снова вздохнул.

– Я предполагал такой ваш ответ. Но вы мне действительно нужны, очень нужны, – проговорил Сергей Степанович. – Поэтому если вы не пойдете сами, придется вам помочь, – он кивнул на квадратных молодцов. – Хотя мне и не хотелось бы делать это, но… – он развел руками.

– Н-да?

Сергей Степанович молчал, выжидающе глядя на меня.

– А как же правоохранительные органы? – с усмешкой спросил я. – Вы думаете, они останутся равнодушны к такому поступку?

– Думаю, никто просто не узнает об этом, – спокойно проговорил он. – Вы живете достаточно уединенно, так что…

– Откуда вы знаете, как я живу последнее время? А вдруг…

– Нет, – прервал он меня. – Это все равно. Я смогу справиться с этим, уверяю вас, – он сделал многозначительную паузу. – Так вы идете со мной? – потом спросил он.

– Нет, – ответил я.

– Что ж, – со вздохом произнес Сергей Степанович, – тогда мне придется заставить вас, – он чуть кивнул, отдавая команду квадратным молодцам, те вышли из-за его спины и двинулись на меня.

– Подождите, – чуть попятившись, сказал я.

– Подождите, – тут же отреагировал Сергей Степанович, отменяя команду, и потом ко мне: – Что?

Квадратные молодцы застыли, остановившись между нами. Вообще-то, они стояли спокойно, но в подобной ситуации выглядели так, словно их бока раздувались от тяжелого частого дыхания, глаза были выпучены в злобном взгляде и слюна стекала с клыков, а Сергей Степанович словно держал их за поводки, прицепленные к колючим ошейникам. Я хотел улыбнуться этой мысли, но было не до того – я пытался понять, что же делать?

Может, попробовать как-то справиться с ними? Но, пожалуй, это было весьма проблематично. И даже если вдруг при каком-нибудь фантастически случайном стечении обстоятельств мне удастся что-то сделать с ними, то это ведь все равно ничего не даст. Потому что тогда он придет еще раз, и еще, и не раз и захватит с собой не двух, а сколько угодно молодцов. Н-да… А может, пуститься в бега? Ну уж нет! Из-за какого-то Сергея Степановича…

Как-то не верилось, что можно вот так схватить человека в собственной квартире и увезти, посадить в клетку в лаборатории. Тем более не верилось, что это может сделать Сергей Степанович. Но все же он стал другим, совсем другим человеком за последнее время, и я видел, он сделает это, и понимал, что мне не уйти от него. Никак. «Может, броситься в комнату и прыгнуть с балкона?» – мелькнула дурацкая мысль, вызывающая еще одну нервную усмешку. Но усмешка застряла у меня в горле, я вдруг понял…

– Так что? – повторил вопрос Сергей Степанович, когда пауза затянулась.

– М-м-м… – произнес я, пытаясь собраться с мыслями. – Я ведь один раз уже убил вас.

«Прыгнуть с балкона, с высоты вниз? – думал я. – Но… но зачем с балкона?»

– Ну и что? – сказал Сергей Степанович.

– Я могу сделать это и еще раз.

«С высоты, – лихорадочно думал я, – если уж прыгать с высоты, то… Мост, снова мост. Только сейчас все совсем по-другому».

– Пожалуйста, – безразлично произнес он. – Можете сделать это хоть сто раз – мне все равно. Так вы идете?

«Я хотел узнать, что будет, если я выйду за пределы своей жизни? – думал я. – Самое время проверить это…»

– Вы ведь знаете, что я в любое мгновение могу уйти отсюда, – проговорил я.

– Да, – кивнул Сергей Степанович. – И вернетесь в то же мгновение. Хотите погулять напоследок? – он усмехнулся.

– А если не вернусь? – не знаю, зачем я говорил это, но все-таки сложно было решиться. А может, сработала привычка – рассказывать ему все.

– Куда же вы денетесь?

– Дальше, – сказал я, – туда, где меня нет.

Я пытался утвердиться в своем решении.

– Вы хотите переместиться за пределы своей жизни? – догадался Сергей Степанович. – Нет, – он покачал головой, – из этого ничего не выйдет. Вы просто умрете.

– Может быть, – проговорил я.

– Это точно, – спокойно сказал он, – ведь там вас нет.

– Вот я как раз и проверю, – я улыбнулся, посмотрев на квадратных молодцов, которые слушали наш разговор, но так и не произнесли ни слова.

Сергей Степанович вздохнул и покачал головой.

– Ну ладно, – устало проговорил он, – хватит болтать, – и потом своим коллегам: – Берите его.

Квадратные молодцы двинулись вперед и пошли на меня. Я отступил на шаг.

«Все! Пора. Хватит думать. Больше некогда думать!»

Молодцы приближались. Я чуть усмехнулся, глядя на них, потом опустил голову и закрыл глаза.

– Нет! Стойте! – увидев это, выкрикнул Сергей Степанович. – Не делайте этого! Остановите его!!!

Но, пожалуй, это было бесполезно.

«Вверх или вниз, – подумал я, делая шаг с высоты, – вверх или вниз…» И в следующую секунду ушел во время.

Все исчезло вокруг, все стало лишь дымкой, легким звоном, затихающим вдали. Я ушел во время и пронесся сквозь время, я оставил за спиной годы, я оставил свою жизнь. И черное нечто появилось предо мной, черное нечто раскрыло свои объятия, принимая меня, и забирая, и унося меня, и становясь мной, и становясь всем, что только может быть. Молчаливое время. В бесконечном мерцании слепого света мириады столетий созвездиями тьмы.

Я луч, я стрела, пронзившая время. Огненной тенью пролетая над годами и лишь тенью оставаясь в них…