Глава 18

Кириллов замолчал.

– Удалось Сачкову в конце концов найти достойного воспитанника? – спросила я.

Психотерапевт взял со столика электронную сигарету.

– Да, он познакомился со вдовой, у которой был десятилетний сын. Это случилось, когда он, будучи в США, стал летать в Москву на съемки сериала. Связь с ребенком длилась пару лет, потом мать узнала, что мальчик спит с Сачковым, но поднимать шум не стала. Она потребовала от артиста крупную сумму денег, велела купить ей и подростку квартиру в Минске и улетела в Белоруссию.

Сачков тогда уже стал в России звездой, он потребовал от продюсера повышения гонорара, не сказал о прибавке Любаше и выполнил поставленное матерью тинейджера условие.

– М-да, – пробормотала я, – мама решила не травмировать отпрыска походами в полицию, не хотела, чтобы о ребенке пошла дурная слава, увезла его подальше от Москвы в другую страну. Владимир Николаевич понял, что ему лучше никогда не искать мальчика для воспитания, и пришел к вам за помощью.

Олег затянулся, потом отложил электронную сигарету.

– Да, после всех неудачных попыток стать таким, как Ираклий, он записался на прием, и мы начали работать. Проблему пациент обозначил сразу. Владимир хотел навсегда забыть о тяге к несовершеннолетним мальчикам. Понимаете…

Кириллов встал и опять включил кофемашину.

– Вам с молоком?

– Лучше чай, – попросила я.

Психолог вынул из секретера коробку с пакетиками.

– Некоторые гомосексуалисты пытаются перевоспитать себя, женятся, заводят детей, изо всех сил стараются любить супругу, но ничего не получается. Знавал я мужчин, которые усилием воли запретили себе вступать в интимную связь с тем, кого на самом деле любили. Как правило, это заканчивалось плохо, начинались проблемы со здоровьем, неврозы, депрессии, истерики, кое-кто пытался покончить с собой. Почитайте дневники композитора Чайковского, там откровенно описано, как мучается человек, обуреваемый страстью, осуждаемой обществом. Природа гомосексуализма до сих пор не ясна, но в большинстве случаев человек рождается таким. Но бывает иначе, ребенка совращает взрослый мужчина, юное существо теряется, не понимает своей сущности. Данный субъект не гей, просто его первый интимный опыт связан с представителем сильного пола, мальчик пошел не по той тропе. Я веду речь не о тех, кому безразлично, с кем ложиться в койку, не о сексуально распущенных людях, желающих разнообразить свои ощущения и поэтому вступающих в половые отношения с кем попало. Ираклий обладал огромным влиянием на Володю, он его зомбировал. Сачков не родился геем, он им стал под влиянием сильной взрослой личности, харизматичного, очень умного мужчины, знающего, как подчинить ребенка и как потом строить отношения со взрослеющим юношей. Не удивительно, что артист хотел быть таким, как Квилидзе. Ираклий стал для юного воспитанника ролевой моделью, образцом поведения. Не встреться Владимир с учителем, он бы влюбился в девушку и жил нормально.

Кириллов поставил передо мной чашку.

– На первых сеансах я понял: актер многое недоговаривает. Что-то он мне, несмотря на желание стать иным, не рассказывает. Спустя время Сачков признался: после того как его юный партнер был увезен матерью из России в Минск, артист страдал, искал замену воспитаннику, несколько раз обжигался, а потом познакомился с тринадцатилетним Игорем, обслуживающим клиентов на вокзале. Володя решил круто изменить жизнь подростка и начал действовать привычным образом. Снял пареньку квартиру, водил по музеям.

Психотерапевт сделал глоток кофе.

– Через пару месяцев Сачков решил отдать паренька в колледж, где готовят мастеров росписи фарфора. Игорь хорошо рисовал. Мальчик обожал своего покровителя, смотрел ему в рот, слушался, и Владимир Николаевич успокоился, решил, что наконец-то после долгих попыток нашел идеального воспитанника. Ну а потом случилась банальнейшая ситуация, описанная в сотнях анекдотов. Сачков улетел в США, через две недели, соскучившись по Игорю, наврал Любаше, что спешит в Москву на очередные съемки и, не предупредив любовника, прилетел в столицу, зашел в квартиру, а там…

– Идеальный воспитанник с другим мужчиной, – предположила я.

– Хуже, – вздохнул Олег, – с богатой дамой лет пятидесяти. У Владимира Николаевича потемнело в глазах, он схватил со столика лампу и швырнул ее в Игоря. Она была бронзовая и, по несчастью, угодила парню прямо в висок. Женщина убежала, Владимир остался один на один с трупом. Оцените его положение. Сачков известный артист, кумир многих женщин, человек с безупречной репутацией идеального семьянина. С прессой он не общается, интервью не раздает и вдруг… Убил своего любовника, которого поймал на измене. Представляете восторг папарацци?

– Да уж, – протянула я, – новость золотая.

– Тогда понимаете, почему Владимир не пошел в полицию, – вздохнул психотерапевт, – он дождался ночи, вынес тело, отвез его в лес и бросил в болото. Потом тщательно прибрал квартиру, собрал все вещи воспитанника, по дороге в аэропорт разбросал шмотки по разным помойкам и улетел назад в США. Через месяц, вернувшись в Москву, Сачков еще раз вымыл жилье, год оплачивал его, а потом не стал продлевать контракт.

Кириллов взял электронную сигарету и начал вертеть ее в пальцах.

– То, что случилось с Игорем, и заставило Сачкова прийти ко мне, а вовсе не отъезд школьника с матерью в Минск, как актер уверял меня ранее. Владимир очень переживал ситуацию. После того как отважился сообщить мне правду, на каждом сеансе повторял: «Я не имел мысли лишать Гарика жизни, действовал в состоянии аффекта, просто швырнул в парня первую попавшуюся под руку вещь».

– Вы ему помогли? – спросила я.

Кириллов поднял бровь:

– Трудно работать с человеком, который не откровенен с психотерапевтом. Сачков был прекрасный актер, на людях он носил одну маску, дома другую, уставал от вечного лицедейства. Только в моем кабинете он мог расслабиться и стать самим собой. Так я считал. Но один раз Владимир примчался ко мне в состоянии паники и рассказал про встречу в подъезде с девушкой, одетой в костюм кошки.

– Она знает мои тайны, – ломал руки Сачков, – специально подстерегла нас с женой, чтобы я понял: Вера ни перед чем не остановится, если я не стану платить, откроет Любочке правду. Я не могу причинить жене страдания. Лазарева – мерзкая тварь. Гадина. Всегда такой была!

– Ты ее знаешь? – удивился я. – Узнал женщину, несмотря на костюм и маску?

– Нет, – отрезал Владимир.

– Но ты упомянул имя: Вера Лазарева, – напомнил я.

У Владимира изменилось лицо.

– Кто, я? Когда?

– Только что, – уточнил я, – секунду назад.

– Вера Лазарева? – повторил Владимир. – Да нет! Тебе показалось. Хотя… а-а-а-а! Я снимаюсь в сериале, где главная героиня носит это имя, от стресса в голове все перемешалось, поэтому я и брякнул «Вера».

Сачков безупречно сыграл мизансцену, но я ему не поверил, понял, что до сих пор многого о пациенте не знаю, что-то нехорошее у него связано с этой Верой Лазаревой. Во время сеанса я аккуратно пояснил артисту, что положительный результат наши занятия дадут лишь в случае его полнейшей откровенности. Если Владимир к ней не готов, то он зря тратит и время, и деньги. Мне нужна правда, а Сачков выдает ее каплями: сначала он уверял меня, что после мальчика, уехавшего в Минск, он больше ни с кем связи не имел. Но затем рассказал про Игоря. Что еще спрятано в его душе? Пациент выдал истерическую реакцию, закричал: «Я вывернул перед тобой душу, но лучше мне не стало». Потом он убежал и пропал на неделю. Я звонил ему на сотовый, Сачков трубку не брал, звякнул на домашний, подошла Любочка, объяснила:

– Вова согласился вести новое телешоу, снимается с утра до ночи, уезжает в шесть, возвращается за полночь. Ты его хотел на рыбалку позвать?

– Да, – соврал я, – решил с удочками посидеть. Попроси Володю мне позвонить в свободную минуту.

Сачков приехал в тот же день вечером, сел в кресло и устало сказал:

– Олег, прости. Я сам испортил свою жизнь, сейчас загнан в угол. Выхода нет! Он теперь еще приходить начал.

Я сказал:

– Выход есть всегда, просто ты его не видишь или видишь, но он тебе не нравится. Неприятности исходят от женщины по имени Вера Лазарева?

– Да, – ответил актер, – она знает мои тайны, грозит их открыть, банально хочет денег. Фантазия у бабы буйная, нарядилась в костюм кошки, исполнила песню, сунула мне письмо. И все это на глазах у Любаши. Я еле выкрутился, когда жена начала вопросы задавать. И ведь давал Вере денег, но ей все мало!

– Нельзя платить шантажистке, лучше сообщить о ней куда следует, – посоветовал я.

Сачков захохотал:

– Олег! Что за чушь! Как я, убийца, могу обратиться в органы? За лишение человека жизни срока давности нет, безразлично, когда смерть произошла – вчера или много лет назад. Вот так. Я бы, может, и сдался, очень уж устал, но что будет с Любашей? Не могу причинить жене такую боль, она мой единственный верный, никогда не подводивший меня друг. Устроить супруге ад? Толпу папарацци под окнами? Заголовки в газетах? Лай в Интернете? Нет, лучше платить. Но рыжей гадине, похоже, нужно все, что я имею.

– Давай рассуждать спокойно, – попросил я. – Какие доказательства есть у этой Веры?

– Хватит того, что она знает о моих тайнах, – протянул артист.

– Фотографии, видеозаписи, – не успокаивался я. – Может, Игорь тайком записывал свои встречи с богатыми бабами на пленку? Кое-кто из жиголо так поступает, а затем пугает партнершу опубликованием видеоматериалов, если та не раскошелится. Возможно, момент, когда ты швырнул вазу, запечатлен на пленке и она попала в руки Веры. Тебе надо выяснить, что у нее есть. Вдруг она просто от кого-то что-то слышала и берет тебя на понт. Откуда ты знаешь Лазареву? Она была знакома с Игорем?

– С Игорем? – переспросил Володя. – Ты о ком? Ах да! Представляешь, я забыл его имя.

Олег протяжно вздохнул:

– Некоторые люди вытесняют из памяти травмирующую их информацию. Но мне стало ясно, что Сачков опять не откровенен, чего-то он недоговаривает или врет. Не в Игоре дело, не убийство в состоянии аффекта повод для шантажа. Было еще что-то, намного страшнее. Я спросил у Сачкова: «В начале нашего разговора ты сказал: «Он теперь еще приходить начал». Кто тебя навещает – еще один шантажист?

Сачков истерически рассмеялся:

– Игорь погиб случайно, я и в мыслях не имел его убивать. Не виноват я в том происшествии. Парень сам его спровоцировал, в данном случае моя совесть чиста. Кошка Василиса! Господи, бедная кошка Василиса! Она просто мне…

Он не договорил, вскочил и убежал. Больше мы с ним не виделись. В день самоубийства Володя мне позвонил и попросил:

– Олег, так уж получилось, что, кроме Любаши, ты единственно близкий мне человек. Сегодня в районе полудня на твой счет в банке придет сумма в валюте. Это плата за будущую работу. Сейчас объясню, что делать надо. Я уезжаю из Москвы. Любашу с собой не беру, она останется одна. Жена не такой человек, чтобы прибегнуть к услугам психотерапевта. Ей будет тяжело, но она предпочтет переживать боль в одиночестве. Любочка считает тебя моим закадычным другом, вот и веди себя как друг. Приезжай к Любане в гости, своди ее в театр, на концерт, не оставляй одну.

Меня очень удивила эта просьба, и я поинтересовался:

– Ты на съемки?

– В далекой стране и надолго, – ответил он, – встречу там Гену, надо у него прощения попросить, легче станет. А то Гена ко мне приходит, обижен он на меня. Ну все, побежал я, поезд ждет!

И бросил трубку.

Кириллов вернулся в кресло.

– Говорил он спокойно, но я встревожился. Это что же за съемки такие в далекой стране? Почему Володя решил нанять меня для поддержки Любочки? Я психотерапевт, а не эскорт-услуги. Кто такой Гена? Ранее Сачков о приятеле с таким именем не упоминал. У артиста и друзей-то не было. Но потом я успокоился. Люди кино суеверны. Возможно, Сачкова наконец-то пригласили в какой-нибудь голливудский проект, он на это, несмотря на то что эмиграция в США ничего хорошего ему не принесла, очень надеялся. Владимир боялся вдаваться в подробности, чтобы не сглазить удачу. Любу в Америку не зовут, она в Москве затоскует, вот муж и решил найти ей друга. К кому он мог обратиться, кроме меня? Ни к кому. В тот день я ждал своего пациента, тот опаздывал, от скуки я включил телевизор, а там тетка в микрофон кричит: «Наша группа, снимавшая сегодня в метро репортаж о жизни подземки, стала свидетелем суицида. Под электровоз прыгнул известный актер Владимир Сачков, вот эти кадры». Журналистка не могла скрыть ликования. Как же! Такой эксклюзив раздобыла, оказалась в правильном месте в нужный час. А я оцепенел. Камера крупным планом взяла тело, которое успели поднять и положить на платформу. Труп прикрыли куском картона, но одна рука была на виду, я увидел родинку на тыльной стороне кисти и сразу понял: Сачков звонил попрощаться. Деньги он мне заплатил, чтобы я был рядом с Любой в страшный час, уберег ее от прессы, увез куда-нибудь. И я бросился звонить жене Володи, а та пока ничего не знала, весело сообщила:

– Я в салоне делаю маникюр.

Я хотел ей сказать, что нам надо встретиться, и вдруг слышу на заднем плане телевизор работает, до меня донеслись слова: «Криминальные новости. Сегодня в районе полудня известный актер…»

Я заорал:

– Немедленно выруби телик!

В трубке повисла тишина, потом раздался женский визг, грохот, прорезался другой голос, не Любин.

– Простите, вы приятель Сачковой?

– Близкий друг семьи, – представился я.

– Пожалуйста, сделайте что-нибудь, – затараторила незнакомка, – Любовь Павловна сознание потеряла…

Кириллов нахмурился.

– У Сачковой случился инсульт. Она спустя пару месяцев восстановилась, я ее постоянно поддерживал, и не в деньгах дело. Мне жаль Любу, она не понимает, почему Володя свел счеты с жизнью, а я не имею права ей истину открыть. Вот и вся история. У вас телефон постоянно мигает, кто-то вас упорно разыскивает.