До чего может дойти противостояние России с Западом? Есть ли такой рубеж, на котором обе стороны остановятся, чтобы начать с чистого листа? В том, что такое противостояние идет по нарастающей, мало сомнений. «Холодная война-2» если уже не началась, то где-то за углом. Ответов на поставленные вопросы, кажется, нет ни на Западе, ни в Кремле. Как пойдет. Куда кривая вывезет. Никто не задумывается, каким будет мир, скажем, к середине 20-х годов, и не строит каждодневную политику в соответствии с долгосрочной стратегией. Однако объективно есть определенные границы, за которыми такое противостояние приобретет опасные черты.

Взять ту же Украину. Мне кажется, чиновники Евросоюза сильно недооценивают решимость Кремля и лично российского президента противодействовать так называемой евроинтеграции. Разговоры с обеих сторон по поводу того, что это, мол, суверенный выбор украинского народа, не должны вводить в заблуждение. Еврочиновники сколь угодно могут возмущаться «шантажом» Путиным бедного Януковича, но когда сами они, а также представитель Госдепартамента США Виктория Нуланд появляются на Майдане, весело общаясь с митингующими (а Нуланд также раздает еще и пирожки ОМОНу), то для правящей номенклатуры в Москве это лишь очередное подтверждение того, что «все это проплачено», а также «направлено против России».

Российский правящий класс исходит из того, что ничего в мире не происходит просто так, а по большей части направлено против нас.

Была бы нужна «евроинтеграция» Украины, не будь к востоку от нее такого соседа, какой имеется, да еще во главе с таким президентом? Кто возьмет на себя смелость ответить на этот вопрос отрицательно?

Между тем вслед за «евроинтеграцией», согласно господствующим в Кремле представлениям (даже не господствующим – иных там просто нет), замаячит НАТО. С танками и ракетами под Белгородом и Курском, а также элементами глобальной противоракетной обороны. В уверения насчет ее «ненаправленности» против России в Кремле не верит даже последняя секретарша.

«Потеря Украины» – а именно так воспринимается ее «бегство» на Запад, что в виде ассоциации с ЕС, что в любой иной форме, – воспринимается правящим в России классом как экзистенциальная угроза для страны. Именно так, не меньше. То есть такая угроза, каковой нужно противостоять всеми доступными средствами. Если все иные исчерпаны, в самом крайнем случае, то и военными.

Русский правящий класс вообще привык оценивать окружающий мир в системе координат угроз – больших и малых, – а не возможностей.

Можно это объяснять всякими постимперскими комплексами, и такие рассуждения будут очень хороши для всевозможных семинаров, проводимых в уютных бизнес-центрах пятизвездных отелей. Но в свое время, когда расширение НАТО на восток за счет, в частности, Грузии и той же Украины было воспринято Кремлем как именно недопустимая угроза, мало кто на Западе всерьез ожидал, что Москва с такой легкостью вступит в военные действия. Более того, она была готова на марш-бросок на Тбилиси. При том что отношения между Россией и Западом в 2008 году были лучше, чем сейчас. И в Москве сидел какой-никакой, но все же другой президент.

Отдают ли себе отчет в этом евробюрократы в Брюсселе, когда говорят, что им не о чем говорить с Москвой об Украине в трехстороннем формате, потому что эра колониализма прошла, а признавать «особую зону интересов Москвы» они не желают? Слова, конечно, правильные и вполне сгодятся для той счастливой поры, когда, согласно заветам Михаила Горбачева, на всей земле настанет эра нового политического мышления. Но эра эта не настала даже в отдаленном приближении. И разве сами еврокомиссары не рассматривают (хотя не признаются в этом) «украинский гамбит» как часть большой игры именно против Москвы? К которой, конечно, не сводится вся украинская политика Брюсселя, но каковой аспект там все же присутствует, прежде всего благодаря восточноевропейским бывшим нашим братьям по Варшавскому договору.

Путин, конечно, далеко не самый любимый Западом политик, как и возглавляемый им режим не является воплощением тех ценностей, на которых покоится евроатлантическая цивилизация. Тем более что российский президент неустанно в последнее время говорит (в отличие от начала 2000-х), что у нас, мол, ценности свои – и совсем даже другие, а ваших нам не надобно вовсе.

Забавно, кстати, как нынешние обличения «бесполой толерантности» аукаются с обличениями «безродного космополитизма» в начале 1950-х.

Значит ли это, что нынешнюю путинскую Россию надо целенаправленно троллить, выдавливая в то пространство, где обитают всяческие «государства-изгои»? Во всяком случае, об этом думают многие в российском правящем классе. Будучи уже болезненно готовыми находить тому подтверждение и в том, что этому объективно хоть как-то может соответствовать, и в том, что этому может соответствовать лишь в больном, параноидальном воображении. Для многих есть ответ на этот вопрос: это нынешняя Россия сама себя туда выдавливает. Однако когда вполне официальные чиновники того же ЕС призывают, скажем, к бойкоту Олимпиады в Сочи, так и хочется спросить: а что, Москва опять ввела войска в Афганистан?

Да, по части борьбы с общепринятыми в мире правилами поведения (в экономике, в области права, в гуманитарной области) силами нынешней правящей бюрократии мы сами, что называется, куем свое счастье образца полувековой давности, а по иным параметрам так и вовсе беря за пример наше родное Средневековье. Но в данном случае вопрос не об этом. Вопрос в том, что будет, когда Россия наконец на радость ее ненавистникам на Западе и благодаря неустанным усилиям отечественных клептократических мракобесов там окажется. С ней, маргинализированной, загнанной в угол, и будет идеал нового мироустройства?

К тому же, как наглядно демонстрируется, быть государством-изгоем не такая уж ужасная участь. Вот, к примеру, Иран. Грозится уничтожить Израиль, по-прежнему признает США исчадием ада на земле и вообще строгает потихонечку ядерную бомбу. Понятное дело, в ответ санкции. Но $69 млрд от нефтеэкспорта страна все-таки зарабатывает.

И это все же не война, потому как есть понятие недопустимого ущерба и порог этого ущерба для погрязшей в «бесполой толерантности» и потребительской неге западной цивилизации все ниже. Куда как ниже, чем в 1947 году, в пору Берлинского кризиса. Ниже, чем в 1962-м в пору кризиса Карибского. Мол, Путин – злой и ужасный, посадил Pussy Riot, не любит геев (поручик Ржевский, молчать про то, кто у нас в «тусовке» кто и в каком количестве!), с ним все понятно. Но на контрасте можно оценить, происходят какие-то непонятные восторги по поводу нового иранского президента Рухани. Ах, он улыбнулся. Ах, он созвонился с Обамой и не повторяет каждый день, что Холокоста не было, в отличие от Ахмадинежада. Ах, он готов обсуждать ядерную программу. Под ни к чему не обязывающие улыбки, обнимания госсекретаря Керри с имеющим блестящее западное образование и манеры главой МИД Ирана, под наивные надежды на «новое мышление» у персидских «изгоев» за Тегераном в Женеве, на минуточку, признано право, если кто не заметил, на собственную ядерную программу.

Получается, чем «хуже себя ведешь», тем радостнее с тобой договариваются, едва только начнешь намекать, что встанешь на путь исправления. Как-нибудь и потом.

С северокорейским «плохишом-параноиком» вообще носятся как с писаной торбой. Пакистан может делать все, что угодно, лишь бы держали от талибов подальше ядерное оружие. Индия, эта восхитительная молодая растущая демократия, вольна в уголовном порядке запретить гомосексуализм (на днях Верховный суд так и сделал) – это даже не станет хедлайном новостей. Плохая, однако, в мировом контексте мотивация получается.

Президент Путин, конечно, еще не знает, как далеко он готов зайти в противостоянии с Западом. Но логика его действий показывает, что он, будучи глубоко разочарованным в этом Западе (относительно того, как он представлял сотрудничество с ним, скажем, году этак в 2001-м, в начале сентября), познав на себе всю прелесть лицемерных двойных стандартов, к этому противостоянию готовится. Длительному и нарастающему.

Отсюда политика «суверенизации» элиты. Мы через некоторое время сможем обнаружить, что в нынешнем году мы были лишь в начале этого пути, нюхая цветочки. Подадут и ягодки. «Суверенизация», она же «православный талибан», затронет не только элиту, но и широкие народные массы. И будет проявляться во все большем числе сфер жизни – политической и экономической, просто бытовой. Все сильнее с каждым годом будет чувствовать на себе обыватель давление новых «духовных скреп»: милоновщина окончательно станет мейнстримом.

Отсюда же пристальное внимание к перевооружению армии. Никто не перевооружает армию лишь ради создания рабочих мест и новых технологий. Ее всегда готовят к войне.

Даже про иностранные инвестиции в путинском послании-2013 не сказано ни слова. Наоборот, сказано про возврат капиталов в страну. Все большее число компонентов политики опоры на собственные силы налицо. Все выше контрпропагандистские редуты, выстраиваемые на западном фронте. Они пройдут в виде Firewall и через весь русский Интернет.

Многие ответственные за проведение политики в отношении России (и Украины, и вообще постсоветского пространства) исходят из того, что Россия слаба, что многие ее экономические интересы, интересы ее правящей бюрократии находятся в странах «потенциального соперника». И именно поэтому в определенный момент Кремль дрогнет, проглотит свое очередное поражение, утрется в унижении и смирится с новой ролью, отползая все дальше от Европы и «европейскости» на восток. В буквальном и переносном смысле – «отползая». Аргументами в пользу таких суждений служат рациональные экономические выкладки и расчеты, сопоставление технологических возможностей. Но что если рационализм в данном случае окажется неверным подсказчиком и эти люди ошибаются?