Глава 14

– Бум!

Палуба привычно ушла из-под ног, амортизируя выход очередного снаряда из туннеля разгонника.

На два голоса зазвенели статистики учетных карт: Пятого Рима и открывшейся нам учетки военнослужащего ВКС Российской Империи.

Динг! УК амазонок отсыпало виртуальных фантиков:

– Участие в космическом бою. Роль вторичной поддержи при уничтожении корабля противника 6-го ранга. Получено баллов: +41.

– Управление сводным соединением в бою. Координация с союзным подразделением. Использование нештатных систем вооружения. Получено командирских баллов: 239.

– Внимание! Набрано необходимое количество баллов для присвоения очередного звания: Сержант. Устанавливаем связь с младшим потоком ИИ «Ганнибал». Получено подтверждение, новый ранг утвержден.

– Поздравляем с очередной нашивкой! Многих тебе колец, сержант!

Я смахнул со лба каплю пота и криво усмехнулся – это уже второе повышение за шестичасовой бой. Точнее, избиение. Раненый волк очнулся посреди спящего овечьего стада, спешно зализал раны и теперь резал, резал, резал…

Торжественно звякнули куранты:

– Цель уничтожена: канлодка техноразумных, индекс комплектности: 48 %. Оценочная стоимость: 4 419 811 энергорублей. Бонус экипажа «За сбитый»: 1 %. Сержантский коэффициент: 1,05. Личная доля за вычетом налогов и обязательных платежей: 542 эра. Текущий баланс счета: 12 891 эр.

Это уже были призы от смены юрисдикции отряда. Теперь мы не просто кадеты Пятого Рима, а мобилизованные регуляры ВКС Российской Империи.

И это работало! Глаза парней горели огнем, плечи гордо развернулись, взгляды то и дело косились в угол интерфейса, где гордо реяла эмблема принадлежности соединения – золотой орел, попирающий созвездия.

Динамики отсека вновь разразились хриплой скороговоркой:

– Отставить болванки, подавайте сегментные! Срочно, инкубаторную кюветку вашу за ногу! Авиаматка вот-вот выйдет из тени планеты! А на ней дронов – что зерен на початке кукурузы, только в три слоя!

Рядом многоголосо ругается отделение Мурома, бережно пристраивая на палубу недотащенный до казенника боеприпас.

Зря ворчат – сегментные снаряды, способные разделяться на полтора миллиона вольфрамовых игл, и литые болванки. Еще москитные силы противника, расположены гораздо ближе, чем ожидалось. Что логично – в ближнем бою счет может идти на миллисекунды.

Мимо тяжело прошагал карантинщик. Вот уж кто ударник труда и на самом деле проделал основную работу. Дрон все еще работоспособен – ради общего дела ИскИн отсека позволил разукомплектовать и обесточить своих сервов.

Рой функционален и не терпит задержек. Крепко битая техника так и осталась на орбите планеты, получив мизерный шанс выжить и переродиться в новое Крыло.

В принципе, техноразумные имели шанс. Век-другой, и будут освоены миллионы тонн металлолома, разбросанные в системе звезды. Еще сотня лет – и первые рудовозы потянутся к поясу астероидов и сбросят силовые ловушки в крону светила. Тысячелетие – и обновленный Рой, переполненный собственными техническими решениями и разработками, ляжет на крыло, отправляясь в путь с великой миссией – выжигать во Вселенной скверну биологического разума.

Однако кладбище мертвого железа, образовавшееся на месте гибели флота теплокровных, вдруг ожило, исторгнув из себя мятый рейдер под имперским флагом. Словно легендарный ужас техноразумных – Эхо Первородного Взрыва, – он неторопливо и методично уничтожал все, до чего могли дотянуться орудия главного калибра. А били они далеко…

– Сегментный! – вновь прохрипел динамик. – Матка выпустила дронов еще до выхода из тени! Полуторный саб-рой на расстоянии в две тысячных астрономической единицы. Время до открытия огня – шесть минут! Время до выхода саб-роя на дистанцию уверенного поражения и оранжевой степени угрозы несущим конструкциям «Марата» – двадцать три минуты! Рвите жопы на кометный след, но выдайте мне по два барабана СГ на каждый ствол!

И мы рванули! Сказалась мотивация, замысловатый мат в динамиках и стимуляторы из резервного фонда отряда. Ну и сладкий перезвон энергорублей на личном балансе, куда ж без этого…

Амазонки уже перестали радовать нас бонусами, посчитав текущий бой то ли читом, то ли багом, однако по группе уже невесть откуда пошел слух, что именно на Родине у потомков можно купить за тысячу эров.

Выходило, что в сумму вписывался вполне себе бюджетный флаер сборки заводов «БМВ и Комаровы». А если не жаться и утроить бюджет, то хватит на престижную «Ладу Галактик» в люксовой комплектации – с возможностью выхода в открытый космос и «вечным» реактором «Чуб-900».

За сбитые дроны не баловали – давали крохи, даже с учетом того, что вместо двух тысяч экипажа призовые делились всего на семь десятков человек. Так, мелочовка в виде нескольких золотых и серебряных карточек с закапсулированной крупинкой изотопа берклия внутри.

Едва ли достаточно на ужин с нетребовательной дамой. Но… Лютый комендор жег вражескую технику пачками, вывешивая на пути техноразумных смертельные поля вольфрамовых облаков.

Ужины складывались, быстро превращаясь в элитные круизы, затем в крохотные однушки вблизи заводских секторов, а после во вполне себе достойные трешки в районах для лучших из худших.

Знать бы только, цела ли еще Новая Москва – невероятная голубая планета с фиолетовыми облаками и элитным индексом обитаемости в сто четырнадцать процентов.

До указанного срока мы отгрузили на-гора двадцать семь снарядов. Затем взвизгнула сирена «ближнего космического боя», а имплант почувствовал микровибрации стартующих противокорабельных ракет, трескотню скоростных АА-пушек и отстрел блоков активной брони. Остатки кластеров ПКО внесли в басы главного калибра звонкие ноты финальных аккордов.

Двадцать секунд игры в одни ворота, очередной светозвуковой маяк ревуна: «Приготовиться к импакту!» – а затем старичок «Марат» забился в судорогах частых попаданий.

Бум! И не донесенные до зарядного барабана снаряды разбрасывает по отсеку. Трехтонные катки легко сминают людей, крушат оборудование, играючи корежат переборки.

Бум! И весь механизм казенника сорвало с креплений и поволокло в дальний угол.

Бум! Вытанцовывавший неуклюжие па карантинщик не разглядел угрозу сзади и оказался вмят в палубу трансурановой болванкой.

Я лишь выл от бессилия, с трудом удерживаясь за балку шпангоута и глядя, как гаснут маркеры бойцов и союзной техники. Причем не ясно, что хуже. Люди хоть воскреснут, а вот верный дроид теперь годится только под разборку.

Минута огневого воздействия – и наступила долгожданная тишина. Затем зашипела несущая частота связи с ЦУО. Тяжелое дыхание в динамиках прервалось надсадным кашлем с нехорошими булькающими хрипами. Затем смертельно усталый голос заговорил.

– Волна отбита. Выведено из строя четыреста семьдесят средних и легких платформ противника. Мы потеряли еще одиннадцать процентов массы крейсера, эклиптика орбиты нарушена, импакт с поверхностью Нового Севастополя – через три недели. ПКО и орудия ГК – списывайте в утиль. Спасайтесь – по возможности. Спасибо, ребята! С вами был гвардии старшина Владимир Пологов.

Пришибленный происходящим и услышанным, я с трудом отлепился от спасительной балки и спрыгнул вниз. Оглядел себя на предмет повреждений. С разбитой головы капала кровь, большой палец вывернут под непривычным углом, свежие синяки и ссадины пестрели в самых неожиданных местах. В целом – легко отделался.

Над головой подозрительно зашуршало. Резко вскинув голову, разглядел невесть как оказавшуюся рядом Лину, по-кошачьи вцепившуюся все в ту же балку. Мы, как звери во время землетрясения, спасались на одних инстинктах, но все равно оказались рядом.

Вытянул руки:

– Прыгай, Линчик, подхвачу.

Девушка презрительно фыркнула:

– Палец вначале вправь, герой!

И легко спрыгнула на палубу. Однако вопреки ироничному тону мгновенно сделала шаг ко мне и сочувственно заглянула в глаза:

– Погоди, я сама…

Молча кивнул. Иногда все же хорошо иметь ментальную связь. А то ходит мужик по дому, терпит молча адскую боль, а гордость или глупость не позволяют ему попросить помощи. Да и не ценит никто его стойкости…

А тут… Все как на духу. Я ударюсь мизинцем о рельсу, а Лина вскрикнет и погрозит мне кулаком…

Пока полевая имплант-медицина затягивает «многочисленные нарушения внутреннего покрова», я спешно листаю логи.

Потери отряда – девятнадцать процентов «двухсотых», остальные – «трехсотые» разной степени тяжести.

Дроид – все, спекся. Восстановлению не подлежит и списан с баланса «Марата».

Спарка – цела, хвала всем святым. Висела на ремонтных талях и раскачивалась, как качели, вместе с уцепившимся в нее Макаром.

В минусах еще две капсулы – «0841» и «1179». На их хозяев смотрели как на смертников. Сами же ребята вид имели соответствующий – бледный и ошарашенный. Словно забрались в самые глубины враждебного подземелья и вдруг обнаружили, что осталась всего одна жизнь. Ни сохраниться, ни перезагрузиться…

Делаю пометку в личных делах – парней беречь, на передовую не выставлять. Шлю им сообщение о временном переводе в хозвзвод, в тыл всех тылов. Теперь нам нужны уже три новенькие регкапсулы. Никто не знает, где достать? Кисло…

Логи учебки на удивление скупы и неинформативны. Быть может, система придавлена величием скачанного принудительно апдейта, обязательного для всех мобилизованных флота РИ.

Имперская учетка, напротив, дотошна до полного непонимания. Терабайты статистик, графиков, видео систем внешнего и внутреннего мониторинга и прочий информативный мусор, который будет изучен специалистами СИБ под микроскопом в случае твоего косяка или малейшего подозрения на таковой. Будь то оставление позиций или кража презервативов со складов в соседней части. Приватности в цифровом мире нет, приходится с этим смириться.

Впрочем, ее не было уже и в наше время. Просто мало кто это понимал. Уличные и внутренние камеры передавали тебя одна к другой, интернет-поисковики знали тебя лучше, чем ты сам, кредитная карта фиксировала покупки, смартфон – передвижение и контакты. Да еще и пользователи социальных сетей сами на себя составляли максимально полные профили, включая фотографии и полную карту личных и профессиональных связей. Кому надо – знал об этом и умело пользовался…

Я не стал углубляться в мультимедийные завалы и переключился на главную страницу профиля. Вот, так-то гораздо лучше!

Удовлетворенно и ехидно киваю – это мы удачно юркнули под орлиное крыло погибшей Империи. А впрочем… Погибшей ли? Если амазонки сумели выжить, то уж наши люди всяко покрепче будут, чем изнеженные псевдоевропейцы! Пусть даже через сердце РИ прошел техногенный Рой – эскадра-орда, растянувшаяся на полтора миллиона километров и знатно прореженная объединенными флотами союзников и вассалов Империи.

Вокруг начинается суета. Нервные смешки тех, кто выжил. Стоны и сдавленный мат травмированных. Новокаиновую блокаду способен обеспечить любой имплант, но придерживать руками вываливающиеся из распоротого брюха кишки – удовольствие ниже среднего.

Суетится никак не умирающий медбрат – второй член нашей группы, которому так и не довелось познать все прелести посмертия. Есть у меня крепкое подозрение, что наш коновал втихую ширяется содержимым найденных аптечек и ингаляторов, резко повышая собственную живучесть. А может, просто осторожный и расчетливый везунчик, из тех, что всегда ставят между собой и опасностью одну-две широкие спины смельчаков и дураков.

Отрицательный отбор – с войны возвращается слишком много осторожных трусов. Герои и храбрецы гибнут в первых рядах…

Даю «добро» на использование медицины в полном объеме. Устал я от стонов и смертей, да и ребята заслужили нормальное отношение, хватит уже работать на склад!

По рукам пошли пищевые рационы и пакетики подсушенных ягод, косички лечебного мха и горсти разноцветных пилюль. Будем жить, братва!

В Каземате разгром – валяются болванки снарядов, снесена тумба зарядного механизма, вмяты и проломлены стены в соседние отсеки. Хорошо хоть, не фонит радиацией – запас прочности АР-покрытия боеприпасов потрясает.

Высылаю пешую разведку в свежие проломы. На ходу сочувственно треплю волосы рыдающему Макарке и сам на секунду замираю рядом с разбитым в хлам корпусом карантинщика. Жаль старика…

Макар хлюпает носом и торопливо роется в куче битой электроники. Затем радостно вскрикивает, выхватывает из металлолома небольшой оранжевый бокс, к которому тянутся шлейфы оптоволокна.

– Кристалл личности и блоки памяти! Вроде целы, хотя броня куба всего миллиметра три-четыре! Я подберу ему новое тело, можно ведь, командир?

Киваю, спешно отворачиваясь. В глазах предательски защипало. Почему среди вороха смертей и депрессняка постапокалипсиса меня так тронула привязанность мальчишки к дроиду?

Пошли доклады от разведки – прирост обитаемого объема незначителен, получен доступ в личные каюты команды Каземата, а также в технический отсек обслуживания систем подачи БК. В качестве лута нам светит россыпь мелких ништяков, но ничего серьезного, как и положено для нубо-яслей. Арсенал, склады вооружения, казармы тяжей – все это отделено от нас десятками, если не сотнями палуб.

Мои глаза задумчиво прищурены, я сверлю взглядом дыру в потолке. После срыва казенника нам открылся доступ в шахту канала ствола. Ширина прохода впечатляет размерами – благо калибр определяется не физическим диаметром снаряда, а магнитным полем, формируемым огромными кольцами из редкоземов. Так что сечение шахты сантиметров восемьдесят, не меньше.

Рядом присаживается бледный Муром. Получивший сержантское звание здоровяк баюкает сломанную руку. Перелом нехороший – кости наружу, мягкие ткани всмятку. Но… имплант справится.

Капли пота на лбу Мурома говорят о том, что он не позволил себе полностью купировать боль. Хочет сохранить полную ясность сознания. Достойно уважения…

Командир тяжей также косится наверх, затем недоверчиво смотрит на меня:

– Я даже не хочу знать, что ты задумал…

Криво усмехаюсь в ответ:

– А придется… Условия изменились – «Марат» свалится в гравитационный колодец через три недели. С какого бодуна – мне непонятно, ведь первый курс учебки рассчитан на полтора года. Но… Будем танцевать от того, что есть. Нам нужно попасть на летную палубу как можно скорее!

Сержант смахнул капли со лба и медленно, гася боль, выдохнул сквозь зубы:

– И куда нас выведет этот туннель? Неужели прямиком в ангары?

– Нет, это было бы слишком просто. Шахта проходит сквозь центральную ось корабля и вписана в силовой набор судна. Доступ из туннеля во внутренние помещения теоретически возможен едва ли в десятке мест, и не чаще чем один на тридцать палуб. Вероятно, это защита от таких умников, как мы. Прыгнуть с первого уровня на тридцатый – не более чем способ изощренного самоубийства. Это даже не чит, это просто глупость…

Муром лишь качает головой:

– Так кто мы – умники или глупцы?

Я медлю с ответом, рассеянно оценивая взглядом своих бойцов. Вполне возможно, что последних воинов Империи. Наконец произношу, причем угроза в моем голосе заставляет сержанта удивленно вскинуть брови:

– Не стоило загонять нас в угол, в такой ситуации даже крыса способна убить человека… А мы – мужчины двадцать первого века, прямые потомки и наследники Великой Империи. Не изнеженные геи-аристо из далекой колонии и не накачанные синтетическим тестостероном несчастные девчонки, притворяющиеся крутыми пехотинцами. К тому же у нас просто нет выбора. До ангаров еще сто семьдесят палуб. Изначально нам давалось три дня на палубу, что само по себе катастрофически мало – с первой попытки зачет получает меньше половины отрядов. Но сейчас нам определенно нужны нестандартные мувы…

Муром пожал плечами.

– Попытка не пытка. В крайнем случае сделаем в шахте ствола амбразуру и расстреляем из спарки все, что окажется в зоне видимости. Хапнем по-наглому бонусов и вернемся на свой уровень компетентности.

– ОК! План принимается к разработке. Штабу, совместно с так-сетью имплантов, проработать детали операции. На сегодня – отдых. Снимаем посмертные дебафы, чистим смежные помещения от ништяков, сжигаем за собой мосты – разрешаю вскрыть тактические запасы вкусняшек и выдать наркомовские сто грамм. Все, исполнять!

Через двенадцать часов отделение наших лучших бойцов стояло перед самодельным пандусом, ведущим к шахте ствола. Экипировали штурмовиков всем миром, не жалея и крысятничая. Вместо размазывания брони и вооружения тонким незаметным слоем по отряду мы собрали единый ударный кулак.

Для нуболокации – более чем достойно. Все в скафах или легких ББСах, часть дополнительно прикрыта спас-щитами. У всех в кобурах легкий ручной огнестрел и клинки стимпанковского вида. Дополнительная защита в виде уродливых нашлепок бронепластин, снятых с битых дроидов. При некоторой доле везения вполне может спасти нежную человеческую плоть. Мобильность, правда, снижается, но худо-бедно крутиться под ливнем плазмы могу только я, со своим внекатегорийным «Альфа-прим». Причем афишировать эту способность не стоит. Мало ли… Дуэль там нарисуется или силовое смещение с должности… Люблю удивлять и иметь козырь в рукаве.

Командиром группы шел я сам, хотя возглавлял строй Муром. Он обнулил суточный счетчик смертей и к минутному пребыванию в вирт-чистилище относился философски.

Мое место было перед замыкающим – управление отделением следовало сохранять до последнего момента.

За Муромом шла Ника, гонящая в передовом дозоре восьмерку зерг-дронов.

Нику прикрывала пара стрелков-пехотинцев – Николай и Кот, затем двигалась группа тяжелого вооружения – Лина и Макарка, волокущие ИМП-спарку на специальном крепеже. Третий номер расчета был нагружен коробами с БК – пятнадцать тысяч боллов в широкой номенклатуре. Плюс переносной бронещит на случай установки орудия на стационарную позицию.

Парень кряхтел, но терпел, не желая отвлекаться на бесполезные жалобы. Семьдесят кило расходников тянули его к центру искусственной гравитации. А ведь нам предстояло подняться по каналу ствола на добрых полсотни метров – высота шестнадцатиэтажного дома. Лестница из неодимовых колец – это вам не эскалатор лифта. Сорваться – проще простого.

Приказ – падать молча и не привлекать внимания к крадущемуся по чужой территории подразделению – бойцов не ободрял.

Начинаем движение. Пока мы отдыхали, технари вспороли обмотку магнитов и сплели из них ступени лестницы. Адский труд, который уже зачелся дополнительными баллами на УК и моей командирской благодарностью с занесением в личное дело. И это, кстати, не филькина грамота, а вполне весомый бонус для каждого бойца.

Медленно и упорно ползем наверх. В скафах это не просто, наша физика еще далека от оптимальной раскачки. Мышечная масса прирастает медленно, бицепс пухнет на полтора сантиметра в неделю, пиковый вес предельных нагрузок увеличивается еще на процент в сутки.

Над головой негромко цокают зерг-боты, сканирующие пространство во всех возможных диапазонах. Изредка их чуткие сенсоры улавливают вибрацию далекой стрельбы или эхо взрывов. Однако я спокоен. Толщина несущих конструкций двухкилометровой туши «Марата» такова, что без применения тяжелого вооружения взломать шахту ГК практически невозможно.

Правда, в некоторых местах конструкторы схалтурили или сэкономили, прикрыв канал ствола заемной броней спецотсеков. Именно к такому месту мы и стремились.

Резервный Командный Центр! Броневой кокон с системой двойного шлюзования и скрытым сервисным люком в шахту разгонника. Подозрительно удобно!

Неужели это не косяк планировщиков, а скрытый метод эвакуации и перемещения по кораблю для старшего командного состава? Предположим, на случай бунта или абордажа? К сожалению, все офицерские документы и методички были нам недоступны, оставалось только гадать…

Ника резко остановилась, зафиксировала в петлях три конечности и тревожно вскинула руку:

– В предполагаемой точке выхода – стрельба. Плотность боя – высокая, я бы сказала – критическая. Бьют на расплав стволов. И это, командир… Я снимаю звуковую дорожку с микрофонов зерга. Судя по обрывкам команд, одна из сражающихся сторон – это наши старые знакомые, седьмая рота пси-снайперов. По крайней мере, порнушную хрипотцу Ливии Круз я не спутаю ни с чем…